Прекрасная тайна болельщика Аарона Роджерса
Перевод статьи Зака Хелфанда, от 7 сентября 2024 года
Быть фанатом – это упражнение для воображения. Что происходит, когда вы знаете слишком много?
Из всего, что есть в моей жизни, я отдал больше всего и получил меньше всего от команды Нью-Йорк Джетс. С четырех лет я был обладателем сезонных абонементов, благодаря моему отцу. Мы сидели, с моим братом и другом моего отца Митчем, на трехсотом уровне старого стадиона «Джайентс», на черно-бриллиантовом склоне непристойностей и пива. В мой первый год «Джетс» выиграли только одну игру. Это почти можно считать приятным воспоминанием.
Наверное, бессмысленно перечислять все невзгоды, глупости, унижения и неловкости, которые за этим последуют: испорченные Дни Благодарения, насмешки, потраченное время, дни, когда я был зол на своих близких. За всю мою жизнь, «Джетс», принимали в общей сложности два домашних матча плей-офф, и я был на этих играх. Первый, против Джексонвилл Джагуарс, был в мой седьмой день рождения. Удивительно, но «Джетс» победили. Мне было десять на второй игре, против Индианаполис Кольтс. Джетс выиграли и эту игру. (41-0!) Я помню чувство, что я стал свидетелем чего-то редкого и возможно порочного. Болельщики Джетс делают вид, что отвергают, почти презирают надежду – это коллективный механизм защиты и неправда. Мы все были там каждую неделю, сидели на своих местах.
Я все еще могу перечислить многих из тех игроков. Кертис Мартин, надежный, как японский поезд. Винни Теставерде, парень из Бруклина. Уэйн Чребет, жесткий и оглядываясь назад, ужасно подверженный сотрясениям мозга. Кейшон Джонсон, Кайл Брэди, Кевин Мавэ, Брайан Кокс. Я могу рассказать вам все о них на поле – об их стилях, их статистике. Но о них, как о людях, как о людях с их мыслями и внутренней жизнью – ничего. Знал ли я что-нибудь о Джамбо Эллиотте, чего нельзя было бы почерпнуть из его имени? Нет. Этого было достаточно. Был ли Мо Льюис хорошим парнем? Чем он занимался в свободное время? Я не могу ответить. Но у него был очень сильный удар.
С годами, эти слепые инстинкты превратились в общую философию: я считаю, что лучше знать минимум о игроках, которые играют в ваших любимых командах и не более того. Это похоже на чтение романа – вам нужно достаточное количество деталей, чтобы запустить свой разум. Дэвид Фостер Уоллес, составляя рецензию на мемуары звезды тенниса Трейси Остин, описал навязчивое желание знать все о спортивных гениях. «Смотреть их игру недостаточно», – написал он. «Мы хотим погрузиться во всю эту глубину. Мы хотим посмотреть на них изнутри; мы хотим их Историю». Я предлагаю: не надо.
Следить за спортом – это упражнение для воображения. Вы мечтаете о том, что «Джетс» выиграют Супербоул. (Они не выиграют.) Вы начинаете верить, что у вас есть эмоциональная история с главными героями. (У вас ее нет.) Когда мне приходилось следить за игрой «Янкиз», я иногда общался с игроками, обращаясь к ним обычно по имени. Само собой разумеется, что ни один из этих людей не узнает меня, если мы столкнемся на улице. Даже сами игры — это коллективная иллюзия; они имеют значение только потому, что достаточно многие из нас согласны делать вид, что это так. При свете дня, когда идолы становятся людьми, со странными мнениями, или раздражающими привычками, или, возможно, даже определенными чувствами к вам, болельщику, это разрушает чары. Теперь вы просто взрослый человек, который разговаривает со своими воображаемыми друзьями, то есть, неудачник.
В прошлом году «Джетс» обменяли из Грин-Бей Пэкерс, Аарона Роджерса – квотербека, который наделен фантастическими способностями. Хорошая новость в том, что «Джетс» действительно нужен был квотербек, и Роджерс, вероятно, является лучшей надеждой команды на победу в Супербоуле за долгое время. Плохая новость в том, что я знаю о нем слишком много.
Роджерс, как личность, неизбежный. Он расхаживает с важным видом, в сериале от HBO «Hard Knocks» (Тяжелые удары). Он ведет «Jeopardy». В прошлом году он порвал ахиллово сухожилие, в первой игре за «Джетс», во время розыгрыша четвёртого снепа. (Я не хочу говорить, что травмы ахиллова сухожилия квотербека, в начале первой игры потенциально очень успешного сезона, могут происходить только с «Джетс», но оба раза это случалось именно с «Джетс»).
Тем не менее, его можно было увидеть повсюду: говорил что-то сумасшедшее Джо Рогану или Пэту МакКафи. Он часто появляется в новостях, обычно говоря что-то вроде того, что вакцина от COVID-19 является «экспериментальной генной терапией», которая «изменяет вашу ДНК». (Роберт Ф. Кеннеди-младший рассматривал Роджерса в качестве кандидата на должность вице-президента.) Каждую неделю я узнаю какие-нибудь факты – либо новые, либо старые. Роджерс, с сомнением интересуется, о Второй мировой войне: «Мы были хорошими парнями?» Помогите! Он лечит свой COVID по совету Рогана с помощью ивермектина? Нет! Его бывшая невеста Шейлин Вудли продвигает преимущества успользования глины? («Она, по-видимому, обладает отрицательным зарядом, поэтому связывается с отрицательными изотопами. И это безумие: она также помогает выводить из вашего организма тяжелые металлы») Достаточно!
Я официально капитулировал, когда вышла новая книга спортивного журналиста-ветерана Яна О’Коннора “Out of the Darkness: The Mystery of Aaron Rodgers”. В книге, которую в последние недели разобрали для прессы, на предмет сенсаций, включает в себя больше мыслей Роджерса о вакцинации, а также упоминания о его сексуальной жизни; о различных видениях и аяваску (напиток-отвар, энтеоген и галлюциноген, традиционно изготовляемый шаманами индейских племен бассейна Амазонки и употребляемый местными жителями для «общения с духами» (манинкари) в целях получения практических знаний об окружающей природе и достижения организмом человека целительных способностей. Основной компонент этого напитка — лиана Банистериопсис каапи_прим.), которые он принимал в пустыне; и время, когда он видел НЛО. Я, кажется, упустил еще несколько теорий заговора, которые он любит обсуждать: 11 сентября, убийство Кеннеди, одна, которую я решил не анализировать, связана с потерянной Тартарской империей. Он высказывал личные сомнения в том, произошла ли резня в Сэнди-Хук, хотя позже отказался от своих слов. Самое непонятное и больше всего сбивающее с толку, это то что он вслух задался вопросом о распространенном мнении – о том, что игры в НФЛ, проходят по сценарию.
Давайте раскажем это о Роджерсе – его история в футболе, по крайней мере, увлекательна. В квотербеках воплощены определенные архетипы. Есть Избранный (Джон Элвэй), Жесткий парень (Бен Ротлисбергер), Гуру (Пейтон Мэннинг), Гений балета (Патрик Махоумс). Роджерс был классическим Аутсайдером. Он начал играть в футбол только в восьмом классе, потому что его отец, бывший игрок колледжа, хотел защитить своих детей от травм и сотрясений мозга. В старших классах школы в Чико, Калифорния, Роджерс не играл за университетскую команду до последнего года обучения – невероятно поздно для квотербека, с каким-либо профессиональным будущим. Ни одна из програм колледжа первого дивизиона не захотела его брать. Он оказался в Бьютте, небольшом колледже для школьников – с душевными ранами и мотивированный. Это говорит о том, что, возможно, самые стабильные отношения в жизни Роджерса, каким его изображает О’Коннор, связаны с Крейгом Ригсби, его тренером в «Бьютте» – единственным человеком, который был готов дать ему шанс.
Роджерс играл достаточно хорошо в Бьютте, чтобы перевестись в Университет Калифорнии в Беркли, где стал звездой. Но его ждали новые унижения. Он был в числе кандидатов первого выбора на драфте, команды своего детства – Сан-Франциско Фотинайнерс, но они отказались от этого. Вместо этого он пережил долгое падение на драфте; он сидел в зеленой комнате, никому не нужный, на протяжении долгих часов, пока телекамеры фиксировали его смущение. Он вспоминает, что чувствовал, как будто весь мир смеется над ним. Когда он попал в «Пэкерс», его рассматривали как угрозу стареющему звездному квотербеку Бретту Фавру (архетип: Ганслингер Кантри-бой), который пытался его принизить.
Так или иначе, это героическая версия ранней карьеры Роджерса, которая с наслаждением окрашивает его последующий успех – награды МVP, годы превосходной игры, победу в Супербоуле. Конечно, Роджерс все это время жил настоящей жизнью. Ему нравилось находится в одиночестве. Он пытался заняться музыкальным бизнесом. Товарищи по команде ставили под сомнение его сексуальную ориентацию. Он пояснил, что ему «очень, очень нравятся женщины». Он встречался с некоторыми красивыми женщинами, которые ему действительно нравились. Он игнорировал своего первого агента, своего лучшего друга и генерального менеджера «Пэкерс». Он изгнал всю свою семью, не объясняя почему, за что друзья называли его «Остров» – зоной без контактов. Его родственники предполагали, что это связано с его отказом от религиозного воспитания, или конфликтом с ними, связанным с его бывшей подругой Оливией Манн и внебрачным сексом, или опасением, что его семья пользуется его известностью; он до сих пор не общается со своими родителями или братьями. Он задумывался о примирении. Он посещал мюзиклы. Он дружит с многими людьми, которые ведут подкасты.
Переломным моментом, в личности Роджерса в обществе, стал 2021 год, когда ему задали вопрос, был ли он привит от COVID-19. «Да, я иммунизирован», ответил он. Позже в тот же сезоне, после того, как он заразился вирусом, стало известно, что он на самом деле не был привит, и что он не следовал правилам НФЛ, требующим от непривитых игроков носить маску в помещениях. Позже он объяснил, что под «иммунизацией» он имел в виду, что его лечил врач-гомеопат, и что он подал пятисотстраничную жалобу в НФЛ на свой альтернативный план иммунизации. Жалоба была отклонена. (Роджерс сказал, что у него аллергия на ингредиент в вакцинах Moderna и Pfizer, и опасается тромбоза, связанного с вакциной от Johnson & Johnson. Владелец «Джетс» Вуди Джонсон, наследник миллиардера Johnson & Johnson, теперь подписывает чеки Роджерсу.) Люди были возмущены тем, что Роджерс не хотел принимать вакцину, и тем, что он обманул всех. Роджерс обвинил «проснувшуюся толпу» в том, что они забили гвозди в его «гроб культуры отмены».
Я не могу быть единственным фанатом «Нью-Йорк Джетс», который предпочитает героическую версию событий, а не более запутанную личную историю. Интересно, что Роджерс, похоже осознает, что это немного обезличивает его. Общей темой в книге является то, как Роджерс, постоянно отвергнутый всеми, экспериментирует над тем, насколько далеко он может зайти в испытании преданности своих фанатов. «Я не чувствую, что должен продавать себя фанатам», — сказал он в какой-то момент на ранних стадиях своей карьеры в «Грин Бэй», когда он еще не зарекомендовал себя. «Им нужно присоединиться к нам сейчас или заткнуться». Недавно он начал кампанию провокаций, которая достигла своего апогея, когда он без каких-либо доказательств намекнул, что Джимми Киммел был связан с секс-торговлей Джеффри Эпштейна. В интервью Vanity Fair О’Коннор объясняет этот поворот тем, что прибытие Роджерса было «любовным фестивалем, какого я никогда не видел в Нью-Йорке, по крайней мере с приобретенной звездой». «Я думаю, он пытался проверить эту любовь».
Читая книгу О’Коннора, я иногда чувствовал себя немного, но все же тревожно, как и Лаура Инграхам, ведущая Fox News, которая, как известно призывала Леброна Джеймса прекратить высказываться по социальным вопросам, а «заткнуться и играть». Это стало дубинкой для консерваторов, во время протестов Black Lives Matter, которые использовали это против спортсменов, говоривших о расизме. Эти спортсмены, на самом деле, включали в себя и Роджерса. После того, как квотербек Колин Каперник был эффективно исключен из лиги, за протесты против полицейского насилия в 2016 году, опустившись на колено во время национального гимна, Роджерс заявил: «Я думаю, что он должен быть в составе команды прямо сейчас», и заявил, что поддерживает движение. Тогда он был своего рода либеральным героем. Барак Обама сравнил себя с Роджерсом в интервью. (Роджерс, в 2022 году, назвал Обаму лучшим президентом в своей жизни.) Можно спорить, что Роджерс был неправильно информирован о вакцинах, но прав в отношении Каперника, но трудно не заметить, что в большей степени, общественное мнение изменилось. Нам на самом деле не было важно мнение спортивных звезд – мы просто хотели, чтобы они имели свое мнение или не имели его вовсе.
Итак, что же мы хотим знать о людях, которые делают то, что нам нравится? «Биография раньше была тем, что вы искали, жаждали, активно гнались», говорит писатель мемуаров Клэр Дедерер, в своей книге «Монстры», которая исследует великие произведения искусства, созданные плохими людьми. «Теперь весь день это валится тебе на голову». Трудно отделить искусство от художника, когда речь идет о реальном искусстве. Решения, которые принимают художники, отражают их ценности, культуру, предпочтения, предрассудки и политические взгляды. Майлз Дэвис, В.С. Найпол, Алиса Манро, Канье Уэст, Пикассо – знание о них не может не влиять на мой опыт их работы.
Не так уж и много в спорте связано с искусством. Структуры игр – правила, кто играет, сколько платят – формируются обществом. Но играть в них, хотя иногда и искуссно – не является искусством. Бросок мяча – это просто бросок мяча. То, что Роджерс забил тачдаун, не имеет никакого отношения к тому, что он думает о том, кто убил Кеннеди. Сюжетные линии, на самом деле, не написаны по сценарию.
С другой стороны, быть болельщиком спортивной команды – это более ответственная обязанность, чем быть поклонником Моцарта или Коллин Хувер. Мы не просто ценим – мы болеем. (Действительно, болеть мы можем даже в отсутствие признания: «настоящий» болельщик, в отличие от того, кто присоединился к команде только потому, что она выигрывает, болеет сильнее, когда его команда играет плохо.) Спортивная преданность подразумевает не просто предпочтение, а наследственный и обычно постоянный факт, подобный цвету глаз. Никто не является поклонником Билла Косби, потому что его отец вырос в Филадельфии. Когда он попадает в тюрьму, вы находите нового комика, которым можно наслаждаться. Но я очень привязан к «Джетс».
В некотором смысле, современное культурное потребление становится ближе к фанатской культуре спорта. В культуре Стэн (поведение или убеждения фанатского движения, члены которого горячо и слепо поддерживают выбранную ими знаменитость или команду, часто демонизируя или оскорбляя кого-либо или что-либо, противостоящее или недостаточно преданное объекту своего поклонения (прим.) много парасоциальных связей. Поп-певица Чаппелл Роун недавно выразила недоумение относительно того, как сильно ее поклонники ощущают связь с ней. «Это леди, которую вы не знаете», — сказала она. «Я случайная девушка, вы случайные ребята». Политические сторонники все больше разделяют мой спортивный инстинкт к сознательному неведению. Вы когда-нибудь встречали поклонника Дональда Трампа, который интересуется его настоящей биографией? Это не может предвещать ничего хорошего. Дедерер отмечает особый диссонанс, который возникает, когда «монстр искусства» – это кто-то, кого вы считали членом своей команды. Вы думаете: «Не наш парень».
Чего я хотел от Роджерса взамен? Если я буду честен с самим собой, мне бы хотелось, чтобы Роджерс принимал решения постепенно. Я хотел, чтобы он доверял процессу, понимал, что железо точит железо, чтобы оставлял все это на поле, не боялся препятствий. Я хотел самое простое, что можно найти в спорте. Я хотел использовать стереотипы.
Это делает меня лицемером? Я регулярно пишу о спорте и естественно предпочитаю вдумчивые ответы рутинным. Ранее в этом году, работая над другой статьей, я долго говорил с Роджерсом о его восстановлении, после операции на ахилле. Сложилось впечатление о том, что он достаточно представителен и умен. Роджерс, как отмечает О’Коннор, известен спортивным журналистам, как достаточно хороший парень. Он старается быть доступным и предпочитает откровенные разговоры у своего шкафчика, а не в стерильной обстановке пресс-конференций. Он признает свои увлечения. Он учитывает, хотя мнение часто бывает странным, как его спорт вписывается в широкое общество. Он делает единственное, что вы можете попросить – а именно отвечает на вопросы, которые вы ему задаете. В качестве бонуса, он часто делает это красочно. Однажды, размышляя на публичном выступлении о завершении карьеры, он назвал свое будущее «прекрасной тайной». Сравните это с другой суперзвездой Нью-Йорка, бейсболистом «Янкиз» Эроном Джаджем, чья реакция два года назад, на хоумран, установивший рекорд Американской лиги, была: «Я почувствовал облегчение, когда увидел, что мяч в руке у болельщика».
Дэвид Фостер Уоллес, когда писал рецензию на мемуары Трейси Остин, выразил разочарование ее неспособностью объяснить свою глубину мыслей. Как и большинство спортсменов, она не могла подняться выше стереотипов. Почему? Уоллес заключает: «Возможно, потому что для лучших спортсменов, стереотипы представляют себя не как банальные, а просто как истинные, или, возможно, не как декларативные выражения с качествами, такими как глубина, банальность, ложь или истина, а как простые императивы, которые либо полезны, либо нет, и, если полезны, то на них нужно ссылаться и им нужно подчиняться».
Если вы пытаетесь понять спортсменов – как они это делают и на что это похоже, то стереотипы разочаровывают. Если вы пытаетесь наслаждаться ими, может быть, это не так плохо, как думал Уоллес. Есть причина, почему стереотипы преобладают. Их привлекательность заключается в возможности того, что за ними может скрываться что-то более интересное, чем глубина мысли, слишком сложная, чтобы ее выразить, или какой-то секрет, которым нельзя поделиться. Стереотип дает возможность того, что спортсмен просто сдерживает себя, вместо того, чтобы оказаться в ситуации, когда вы хотите, чтобы он это сделал.
Одна из вещей, которую вы узнаете, работая спортивным журналистом, это то, что у большинства команд есть несколько мерзких придурков, с которыми не хочется связываться. В течение нескольких лет «Нью-Йорк Янкиз» нанимали Аролдиса Чапмана, одного из лучших питчеров лиги, который был отстранен за то, что якобы душил свою подругу и выстрелил рядом с ее головой из пистолета. (Чапман отрицал, что нанес ей вред.) Черт возьми – наш парень. За исключением убежденных отрицателей, большинство болельщиков, я думаю, справляются с этими неудобными деталями с уровнем иронии и смущения – наш домашний абьюзер действительно хорошо бросал сегодня. Быть фанатом – это ничто иное, как искренность. Решающим моментом Чапмана с «Янкиз» был тот, когда он упустил хоум-ран, завершивший сезон в плей-офф, против Хьюстон Эстроз. Я был рад, что это случилось с ним, но это не значит, что я был рад, когда это произошло.
Проступки Роджерса относительно незначительны. Он зануда и провокатор, а не чудовище. Я подозреваю, что буду болеть за него с долей иронии. («Тачдаун, Тартария!») Но неужели это более странно, чем болеть за любого другого взрослого мужчину, которого вы на самом деле не знаете? Я думаю, что Роджерс настолько раздражает болельщиков, потому что он обнажает смехотворность нашей позиции. Почему мы чувствуем себя обязанными получать удовольствие без каких-либо конфликтов? Почему для нас это так важно?
Самая жестокая часть книги О’Коннора начинается, когда автор, почти закончив книгу, наконец посещает квотербека у него дома в Малибу, чтобы проверить факты лично, и Роджерс отвергает всю работу с вежливой жестокостью. «Слушай, чувак, ты провел много исследований», – говорит Роджерс. «О многих вещях, которые мне на самом деле не интересны». В этом я согласен.
"В прошлом году он порвал ахиллово сухожилие, в четвёртой игре за Джетс"
Только это был четвёртый снеп в первой игре