6 мин.

Кинг Цонг

6 k

Каждый вид спорта есть за что любить. В каждом бывает, и не одна, такая тонкая штука, которая больше нигде в таком чистом виде не повторяется.

Фото: REUTERS/Tim Wimborne

Вот в теннисе бывает такое, чтобы парень ниоткуда выскакивал и громил всех подряд. И если вам захочется не согласиться, то вы скажете, во-первых, что так бывает везде. И вспомните – да хоть бы и футбольную Грецию. Но это совсем, совсем не то. Потому, что у сборной Греции нет папы. У нее нет взгляда, нет плеч, нет поворота головы – она не человек, а команда, и формы сочувствия к себе она не пробуждает с такой силой. Кроме того, в каждом из нас есть слишком большой стереотип боления за команды. Команды мы не меняем. Ну, может быть, очень редко и исключительно на водку... А вот в теннисе все симпатии приходят и уходят, потому что ни один теннисист не живет вечно. И в новенького, когда он появляется, напряженно вглядываешься: может, он следующий? Ну, а когда он появляется настолько красиво...

У меня есть слабость к матчам первого круга на «Шлемах». Ну, потому, что мне сложно бывает следить за нефутболом две недели с полной выкладкой. Вот взять Австралию: это ж нужно все дела из дома выгнать, запастись железным здоровьем и перейти на ночное житье. Так что меня хватает на первые день-два и на концовочку. Естественно, первого матча всегда ждешь. В Австралии это бывает очень удобно: у нас вечер с воскресенья на понедельник, в час где-то Испания заканчивается, завтра выходной; часок туда-сюда – и вот уже остаются буквально минуты до старта...

Вот таким вот образом год назад я и познакомился с Цонгой. Я пытался вспомнить, с кем он играл – с кем-то очень серьезным. Но так и не вспомнил, с кем. Если б это было важно, я бы посмотрел в интернете. Но интересно, что запомнился именно этот парень. Конечно же, в силу того, что комментаторы успели рассказать про него историю. Что он сверстник Багдатиса, что они соперничали по юношам на равных и практически без участия остальных, а потом у Цонги начались юношеские проблемы, потом тяжелая травма, и вот он сейчас вроде как возвращается и пытается. Он тогда, конечно, проиграл. Вообще, я за кого болею, те чаще проигрывают. Это у меня наследственное – папа приучил болеть за слабую команду.

И вот прошел год. Цонга сыграл в финале, пройдя туда путем в равной степени тяжелым и триумфальным. Не хочу знать, чем болен Надаль и сломался ли Южный. В трех сетах отправить далеко домой обоих на расстоянии уже протянутой руки до финала...

Но завязка матча, как мне кажется, настоящая завязка финала, состоялась именно тогда, когда с другой стороны горы Джокович обыграл Федерера. Я видел третий сет. И честно – когда включил телевизор, расстроился. Потому, что парень из ниоткуда по классическому сюжету должен, конечно, выходить на чемпиона. И там уж как получится – может, валить его в нокаут, может, достойно уступить... Может, и сгореть. Такое тоже бывает.

Но чемпион сам был повержен. А жаль. Вообще Федерера, не считая его плохого дня, который всегда может случиться, превозмочь, кажется, можно только двумя способами. Или выиграть у него в темповом матче в движении, или просто смести его с корта, мощью снести, по-медвежьи. Ну, потому что превзойти его в технике или тактике игры просто невозможно. В этом он абсолютно лучший игрок.

Сделать первое с Федерером могли Надаль или Джокович. Джокович именно это и продемонстрировал – он обыграл Федерера за счет давления, которое оказывал на него с первой до последней минуты. За счет минимума брака. А вот второе в последний раз с Федерером делывал Марат Сафин. Там же, в Австралии. Тот матч в полуфинале, по-моему, самый лучший, что я видел за время теннисных наблюдений... И вот, казалось, что подобным образом обыграет Федерера и Цонга – если, конечно, он его обыграет.

Но Роджер подвел. Мы этого теперь не проверим. А Джокович в финале – это было даже интереснее. Я думаю, что о встрече с Федерером он думал с первого дня турнира, и пройти через него было для Джоковича главным вызовом. Причем вызовом такого рода, что там, дальше, первый в его карьере «Шлем», наверное, уже лежал на ладошке. Кто страшен после Федерера? Ну, кто?

А вот кто. Неизвестность. Неизвестность, которую олицетворял Цонга.

Вы видели его маму и особенно папу на финальном матче? Сравните их с новаковой родней... Родные Джоковича отлично знают, как себя вести на большом теннисном турнире. Они, как зрители на Камеди, – уже, что называется, рты смеяться приготовили. И это не значит, что они неискренни – что зрители на Камеди, что семья Новака на четыре персоны! Нет; просто внешне все это очень хорошо изучено и предсказуемо. А вот этот взгляд цонгиного папы, который, между прочим, сам профессиональный спортсмен, который выглядел как-то испуганно, но на самом деле не так, а просто он был весь в игре и, как он смотрится со стороны, подумать просто не успевал... Да ему это и в голову не приходило. Сынуля, первый финал в жизни, они с мамой, говорят, сказали ему в ответ на приглашение прилететь, поболеть – вот выйди в финал, мы приедем...

А между тем Цонга старше Новака. Это огромное значение имеет. Вот когда-то к вершинам шагал дико талантливый мальчик Стефан Эдберг, шагал широко и уверенно – но тут вдруг, у него из-за спины, на год младший Беккер взял и выиграл «Уимблдон». Эдбергу потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от такого шока. Здесь же ситуация обратная: Цонга, сам получивший море заслуженных авансов по юношам, вдруг угодил в житейскую яму – и вот он играет против уже фактически следующего поколения, сам оказавшись дебютантом. Он словно наверстывает свое. Гнал, гнал – и догнал!

Могучий парень. Не слишком собранный, уступающий, конечно же, Джоковичу в классе – тот и больше умеет, и лучше умения в нужный момент из кармана достает. Но ведь не менее важно и другое – вот бодаются два достойных друг друга игрока, и никто не получает решающего перевеса. Равны. И и наступает решающий момент, когда судьба сета сводится к одному-двум розыгрышам... И в первом сете Цонга сделал это. Выиграл два невероятных мяча. Это и был первый сет. Цонга сыграл невероятно, это было какое-то наитие – он сам, чувствуется, не знает пределов своих возможностей. Потому и не умеет ими пока управлять.

Сейчас, когда матч уже сыгран, мне кажется, что все решилось в следующие десять минут. В первых двух геймах второго сета. Джокович был потрясен. Его, без сомнения, колбасило. И действительно – вот Южный, который точно так же в борьбе вдруг уступил Цонге первый сет, с ним было то же самое – и второй сет слился под ноль. А дальше уже поезд ушел.

Но Джокович справился. Перетерпел и снова стал Джоковичем. Не случайно же он прошел по последним Шлемам – полуфинал, поражение в финале... Теперь вот победа. Опыт.

Вновь вспоминая Куэртена, предтечу Цонги: тот в финале «Ролан Гаррос» играл с Бругерой, человеком, там уже побеждавшим. Бругера не знал, кто такой Куэртен. Он вообще думал (сам потом признавался), что победа у него в кармане. И оказался не готов к страшной борьбе. Цонге достался не чемпион. Его в финале встретил парень, который сам шел, продирался за этим титулом целый год, как хищник за подранком – с дразнящим запахом в ноздрях. И Джокович не позволил сделать из себя жертву.

Одно радует – люди ниоткуда в никуда не пропадают. И, как не пропали Беккер и Куэртен, не пропадет и этот слегка угловатый француз. Цонга еще будет королем. Он не выскочка, он оказался именно там, куда он стремился и для чего у него есть и силы, и талант. Просто немного позже и другим путем.

В теннисе такое бывает. Я болел за Цонгу, как папа и учил. Ничего, что проиграл. Такие парни тем не менее иногда выигрывают. И вот такая радость, когда она еще и немножко твоя, вот она окупает все.