«Я пробыл в состоянии клинической смерти 2 минуты и 22 секунды». История Джейми Риверса
Я находился в статусе свободного агента и ждал предложений. Было ясно, что моя карьера близится к концу. И я прекрасно понимал, что не стоит ждать билета в одну сторону от НХЛ, а я не хотел соглашаться на двусторонний контракт. Я хотел выбрать максимально финансово выгодное предложение, так что обратил свое внимание на Европу.
Я решил поиграть в австрийской лиге, и тренер Тед Сатор, который в своей время работал с «Сент-Луисом», еще когда я был задрафтован в 1993 году, как раз возглавлял хорватскую команду (прим. - «Медвешчак» тогда действительно играл в чемпионате Австрии) и предложил мне контракт. «Почему бы и нет?» - подумал я.
Я прибыл на новое место, а через некоторое время на рождественские праздники прилетели жена с детьми. В день их возвращения в Америку у меня как раз была назначена игра. Во время первой смены во втором периоде, я сказал своему центрфорварду: «Не прикрывай своего игрока, а дай ему пройти вперед. Я подловлю его на силовой прием». И парень сделал все, как я и ожидал: он оказался прямо в центре льда, где я его и сокрушил. Я просто размазал его. Он не мог прийти в себя пару минут. Я же ничего особенно не почувствовал: я и раньше применял силовые приемы и сталкивался с куда более мощными соперниками. Но при ударе его голова ударила мне прямо в грудь, так как он катился с низко опущенной головой. Наверное, сейчас бы мне за такой прием дали бы матчей пять дисквалификации и штраф. Соперник покинул лед и больше в игру не вернулся. Я же доиграл матч до конца, отметился голевой передачей, а моя команда победила.
На обратном пути в автобусе я почувствовал себя изможденным. Все, кто хорошо меня знают, в курсе, что я редко оказываюсь в подобном состоянии. Рив никогда не чувствует усталости, особенно после игры. Я решил чуть прикорнуть и просто отрубился. Фрэнк Бэнам поинтересовался, все ли со мной хорошо: «Ага, я в порядке, просто устал. А мне еще нужно отвезти семью на отправку в Сент-Луис». – «А, ну тогда хорошо».
Отвезя семью в аэропорт, я вернулся в свои апартаменты и лег вздремнуть. Я вновь чувствовал усталость, что, опять же, было непривычным для меня. Когда я проснулся, то с трудом мог передвигаться. Все мое тело пронизывала боль. Я подумал, что, возможно, подхватил вирусную инфекцию.
Бэнам жил неподалеку, поэтому пришел навестить меня и поинтересоваться, если мне что-то нужно. Он сразу отметил: «Ты выглядишь ужасно. Ты похож на мертвеца».
«Может, стоит позвонить тренерам или отправиться в больницу», - продолжал он. Я стиснул зубы и набрал номер тренера, который с трудом понимал английскую речь, но даже этих познаний ему хватило, чтобы понять, что мне нужно в больницу. Когда мы приехали в медицинское учреждение, то, конечно, там также никто не понимал английский. Мои объяснения произошедшего и моего самочувствия были похожи на шарады.
После ультразвука, рентгена и еще нескольких тестов врач заявил, что у меня обнаружено внутренне кровотечение. Сильное. И нужно будет провести операцию, чтобы выяснить причину. Внутри было слишком много крови, которая не позволяла что-то разглядеть.
Тем временем, жена весь день пытался отыскать меня. Она возвращалась в Сент-Луис с нашими четырьмя детьми, пока я лежал в операционной. Когда я говорил с женой по телефону, то лежал на металлическом столе, а врачи брили мою грудь. Затем доктор сделал знак, что пора начинать, так что я сказал: «Мне пора. Они займутся мной, чтобы во всем разобраться». Она спросила: «Когда я вновь смогу поговорить с тобой?» Но я не знал, что ей ответить. Она уже начала паниковать, так как не могла ничего сделать. Она не могла быть рядом со мной, а я лежал на холодном металлическом столе в стране, где никто не говорит по-английски.
Когда я очнулся, то на мне не было одежды, хотя в операционной я был в ней. На мне не было ничего, не было шнуров или каких-то аппаратов, не было одеяла или подушки. Я попытался приподняться, из-за чего почувствовал сильную боль и стал шуметь. Десять человек в комнате замерли, установились на меня, а потом в спешном порядке стали что-то делать.
Через две недели меня выпустили из больницы, так как я уже мог ходить. Я пришел на арену и стал готовиться к тренировке. Я думал про себя: «Я могу хотя бы просто выйти на лед, потрогать шайбу и чувствовать себя причастным». Но тренер стал что-то кричать и размахивать руками. Правда, я не понимал ни слова. Наконец, один из менеджеров, который говорил на смеси английского и хорватского подошел ко мне и велел немедленно возвращаться в больницу. Я послушался, но никто так и не объяснил мне причин.
У нас состоялась встреча с доктором, который меня оперировал. Он объяснил, что я потерял так много крови во время процедуры, что у меня остановилось сердце и они не могли меня реанимировать.
Я спросил: «Что вы имеет в виду?» А затем вспомнил следы ожогов на своей груди. Доктор объяснил, что они пытались использовать дефибриллятор, но и это не помогло. Два хирурга, после полутора минут усилий, констатировали: «Это конец».
Я пробыл в состоянии клинической смерти 2 минуты и 22 секунды. Оказалось, что у меня произошел разрыв селезенки. Врач признался, что внутри это выглядело, словно внутри меня произошел взрыв. Тогда я поинтересовался: «Почему же я очнулся в таком «состоянии»?» Он ответил: «Люди в комнате думали, что ты уже умер».
Они констатировали мою смерть и врач заявил: «Я не знаю, что с ним делать, так что оставляю его на вас».
Я даже засмеялся в этот момент, так как не мог поверить в реальность происходящего.
Все это происходило за 36 часов до того, как моя жена узнала обо всем. Она просто сходила с ума, пытаясь узнать обо мне хоть что-то. Доктор взял на себя ответственность и попытался все объяснить. Но, наверное, он только подлил масла в огонь. Она поняла, что он сообщает ей о моей смерти.
Честно говоря, я не могу жаловаться, так как, в конце концов, я остался жив. Но все это привело к концу моей карьеры, так как никто не хотел подписывать со мной контракт из-за проблем со страховкой. Я не держу зла за все то, что они сделали, но теперь я выгляжу, будто побывал в руках Фредди Крюгера или Эдварда Руки-ножницы.
Мои друзья всегда знали меня, как весельчака и добряка, но вся эта ситуация сказалась на мне. Я не был готов покидать игру. Это был вынужденный конец карьеры, а я хотел уйти на своих условиях.
Поэтому я стал думать, а могу ли я сам оплатить свою страховку. Но в свидетельстве о смерти написано: «Умерший должен оставаться умершим».
Источник: The Slapshot Diaries.
7 хоккеистов из НХЛ, не заигравших в России
«Казалось, мой череп сделан из яичной скорлупы». Рассказ Брэда Дальгарно о бое с Джо Кошуром
P.S. Напомниаю, что завтра я планирую начать новую серию материалов. Так что не пропустите. Надеюсь, вам будет интересно. Для получения большей информации следите за VK сообществом «Новый уровень».
Здоровья и долгих лет!