7 мин.

«Многие видели в моем лице хоккейного Дарта Вейдера». Книга Криса Челиоса. Глава XVI

Предыдущая часть

Во время любого выездного матча моей команды в НХЛ, фанаты встречали меня, как врага города номер один. Они кричали, проклинали, дразнили и бросали в меня все, что попадалось под руку. Учитывая все ситуации, в которые я оказывался вовлечен, я, возможно, заслужил львиную долю этого неодобрения.

В некоторых местах даже время не излечило былые раны. Во время драфта-2011 парочка подвыпивших болельщиков настолько изгалялись в попытках оскорбить меня, что я зарекся посещать процедуры драфтов в ближайшие годы. Наши скауты не должны обсуждать плюсы и минусы потенциального новичка, пока несколько безумных болельщиков проклинают меня за эпизоды, которые произошли десятки лет назад.

Прошло уже несколько лет, как я завершил карьеру. И я задумываюсь, сколько времени потребуется, что забылись все прошлые обиды. Но, когда я узнал, что драфт-2014 состоится в Филадельфии, я решил, что время все еще не пришло. Не могу поверить, что фанаты «Фили» пока готовы спокойно пройти мимо меня.

По ходу карьеры я периодически готов был снять воображаемую шляпу перед самыми изобретательными фанатами, которые выдумывали забавные кричалки или плакаты. Некоторые даже заставляли меня улыбнуться. Мой самый любимый плакат гласил: «Челиос, ты даже страшнее Майка Риччи».

Однажды, по ходу серии плей-офф с «Эдмонтоном», молодой человек похожий на выходца со Среднего Востока держал плакат: «Ты задолжал моей матери алименты». Когда я проезжал мимо него, то крикнул: «Но я же грек!»

В какой-то момент ты осознаешь, что иногда лучше просто подыграть. Один болельщик из Коламбуса постоянно выдумывал разные плакаты. В итоге, мы даже познакомились и я дал ему автограф.

Зато был один фанат, которого я терпеть не мог. Парень из Лос-Анджелеса, который всегда носил панамку и кричал в мой адрес гадости каждый раз, когда мы шли по подтрибунному помещению. Его словесные эскапады всегда были за гранью.

Обычно, я умел пропускать подобное мимо ушей. Но этот парень так достал меня, что мы чуть не подрались. Тони Данца и я посетили боксерский вечер в Лос-Анджелес и столкнулись именно с этим фанатом. Представьте мое удивление, когда парень начал орать на меня также, как и во время матчей с «Кингс». Я достаточно разозлился, чтобы доходчиво ему объяснить, что я об этом всем думаю. Мы уже были готовы сцепиться, когда вмешалась охрана.

Одно дело, когда тебя ненавидят и оскорбляют во время матча. Но некоторые фанаты не видели ничего зазорного в том, чтобы кричать на меня на улицах, в ресторанах и особенно барах. Так как многие видели в моем лице хоккейного Дарта Вейдера, они не считали, что выходят за рамки дозволенного.

Проблемы начинались практически на любом мероприятии, где подавался алкоголь. Чем больше болельщик выпивал, тем смелее он становился и тем агрессивнее рассказывал, что он думает обо мне и моем стиле игры.

Когда мои дети достаточно подросли для того, чтобы играть выездные матчи, то зачастую мне было некомфортно путешествовать с ними. Особенно если турнир проходил в Канаде.

Меня всегда поражало, на что люди готовы, чтобы привлечь твое внимание и вызвать какую-то реакцию. В ответ я всегда молчал. Люди казались сбитыми с толку, когда я не реагировал, но я никогда не позволял себе переходить на ругань в присутствии семьи.

Хотя я и принимал то, что считаюсь врагом в Канаде и на многих аренах Северной Америки, но мне было сложно свыкнуться с мыслью, что меня считают персоной нон грата в родном городе. Я и представить себе не мог, что некоторые жители Чикаго будут до сих пор меня ненавидеть за то, что я позволил обменять себя в «Детройта» в 1999-м. Прошло 15 лет, но для некоторых даже этого времени оказалось мало.

Я понимаю, что они чувствовали в момент обмена. И в первые мои приезды в составе «Ред Уингс» эмоции все еще были свежи. Но было грустно осознать, что некоторые люди все еще точат на меня зуб за то, что произошло десятилетие назад.

Реклама 18+

17 декабря 2010 года «Чикаго» организовал для меня прощальную церемонию.

И добрая часть фанатов освистывала меня, когда я произносил речь.

Не могу сказать, что был абсолютно удивлен. Но, честно говоря, я был удручен не умением прощать. Это заботит меня, так как я всегда считал себя чикагцем. Мой отец стал болеть за «Блэкхокс» с 1956 года, за год до появления в команде Бобби Халла.

Моя мама связала свитер, который наполовину был раскрашен в цвета «Детройта», а наполовину – в цвета «Чикаго».

Когда я был юным хоккеистом в Чикаго, то всегда играл под 3-м номером, потому что обожал жесткого защитника «Блэкхокс» Кита Магнусона. Перед началом каждого домашнего матча он выходил на лед и делал быстрый круг. Фанаты обожали его. Он был бесстрашен. Он не боялся никого.   

Другим моим кумиром был Дик Баткас из «Чикаго Беарз», который всегда играл на пределе и на грани правил. Любой чикагский ребенок моего поколения любит Баткаса. В конце карьеры его колени уже рассыпались, но он все равно выходил и играл. Он с трудом мог бегать, но все еще оставался грозной силой.

И если бы мои дети уже не прижились бы в Мичигане, то сегодня я бы жил в Чикаго.

Когда президент «Блэкхокс» Джон Макдона впервые заговорил о возможности моего появления на United Center, я помню, что предупреждал его о том, что некоторые фанаты могут негативно к этому отнестись.

Он не поверил. Моя жена, Трйэси, также пыталась убедить меня, что болельщики проявят уважение к церемонии. Так как клуб пригласил меня и все организовал, то она считала, что будут аплодировать хотя бы из вежливости.

Да и, честно говоря, пламя былых противостояний с фанатами «ястребов» в то время уже начало угасать. Я был принят болельщиками «Чикаго Вулвс» в сезоне-2009/10 весьма тепло. Семья Вирц и сам клуб уважительно относились ко мне, когда я выступал за «Детройт» и сохранили теплые отношения с моими родителями.

Но я никогда не забывал, насколько эмоциональна обстановка на домашней арене «Чикаго». И я не считал, что Крису Челиосу пришло время праздновать под сводами United Center.

И я был прав.

Я заготовил специальную речь, но пришлось сократить ее, когда свист начал становиться все сильнее. Моя жена, стаявшая позади, предупредила меня: «Крис будь осторожен, выбирай слова».

Тогда я сказал лишь следующее: «Давайте отпустим прошлое и прошлые обиды, хорошо?»

Я был в замешательстве, в первую очередь, потому что рядом была семья. Но я посмотрел на своих родных и увидел, что они хорошо справляются с происходящим. Моя дочь, Кейли, честно говоря, с трудом сдерживала смех. Но я также заметил взгляд в глазах Тары, который мне не понравился. Я видел, что она разочарована происходящим. Он испытывала жалость ко мне. К сожалению, в тот момент я мало что мог сделать.

Это была короткая речь. Я передал микрофон Джереми Ренику и покинул лед.

Когда журналисты спросили меня о произошедшем, то я объяснил, что прекрасно понимаю суть и историю противостояния между «Чикаго» и «Детройтом». И я прекрасно понимал, почему болельщики испытывают ко мне такие чувства. К их чести стоит сказать, что некоторые все же поддержали меня тем вечером. Честно говоря, произойди эта церемония парой годов ранее, то свиста было бы гораздо больше.

В конце я в шутку заявил журналистам, что, если кто-то из недовольных хочет высказать мне что-то в лицо, то мои сыновья, Дин и Джейк, мой отец и я будут ждать их у ворот номер три.

В таких ситуациях нужно сохранять чувства юмора.

Если бы я мог что-то изменить в своей жизни, то перешел бы в «Детройт»? В конце концов, за пару дней до того обмена я заявил в интервью The Chicago Tribune, что хочу провести всю карьеру в составе «Блэкхокс».

Но, когда клуб не предложил мне продлить контракт, мне пришлось сделать выбор в интересах моей семьи. Мне было 37 лет, я чувствовал, что все еще могу играть. Конечно, я не думал, что буду выходить на лед еще десять лет. Но я верил, что могу еще проводить много игрового времени в хорошей команде.

Генеральный менеджер «Хокс» Боб Мюррей считал, что наступил закат моей карьеры, но я был не согласен. И если бы я остался в «Чикаго», то действовал бы не в интересах своей семьи.

В глубине души, думаю, многие поступили бы также, окажись они в моем положении в 1999 году.

В Чикаго все еще есть болельщики, которые отказываются простить мое решение. Наверное, они уже никогда этого не сделают. Но все же ситуация стала улучшаться со временем. Особенно после моего включения в Зал славы. Казалось, это мероприятие напомнило многим любителям «Чикаго», что я - один из них.

Кид Рок – детройтовец. Брюс Спрингстин – джерсиец.

И пусть я живу в Мичигане, но Крис Челиос – чикаговец.

Продолжение следует…

P.S. VK сообщество | Блог «Новый Уровень»