13 мин.

«Миллионы людей будут смотреть. Не обосритесь». Книга Криса Челиоса. Глава IV

620

Предыдущая часть

На моем участие в Олимпиаде-84 чуть не был поставлен крест во время переезда на поезде через Австрию в Сараево.

Тренер Лу Вайро последним отцепил из состава Тима Томаса, моего хорошего друга и бывшего партнера по Висконсину. Меня задело это решение. Я считал, что оно было политическим. Казалось, в то время существовало особое предписание не присутствие в составе определенного числа игроков из Миннесоты и Бостона.

Томас был уроженцем Миннесоты, но играл в Висконсине. Возможно, это сыграло дополнительную роль при выборе окончательного состава национальной команды. В противном случае я не вижу причин, по которым можно было исключить Тима.

Когда я смотрю на тот состав, то не вижу, что Томас мог находиться в подвешенном состоянии. Это был универсальный игрок, который успешно мог сыграть как в нападении, так и в защите. К тому же он не боялся физической борьбы, а я считал, что нашей молодой команде не помешает дополнительная жесткость в первой игре с Канадой.

Томас узнал неприятные новости после сокрушительной победы над Австрией. Раздавленный он пошел в бар, а я решил составить ему компанию. Как сделал бы любой настоящий друг. Не получится выпустить пар, если рядом не будет человека, который встанет на твою сторону и подтвердит твои сомнения.

Проблема заключалась в том, что игроки американской сборной не имели права находиться в баре, а я все еще числился в национальной команде.

Тренер вратарей сборной Дэйв Питерсон застукал меня с Томасом и велел мне немедленно покинуть бар и присоединиться к товарищам.

По ходу карьеры я выработал для себя правило никогда не спорить с тренерами. Я мог не сдерживаться на льду, но всегда считал, что должен относиться с уважением к тренерскому штабу. Это моя личная философия.

Но тем вечером я сделал исключение из правил и проинформировал Питерсона, что скоро присоединюсь к команде. Обычно он мог задавить игроков своим авторитетом, но я дал отпор. Я не оскорблял его, но был предельно четок в своих намерениях.

Наверное, я действительно засиделся с Томасом дольше, чем должен был. Питерсон был просто в бешенстве, и он требовал немедленного моего исключения из команды. И это был не первый раз, когда он хотел выгнать меня. Ранее был похожий инцидент во время турне по Аляске, который включал в себя целую ночь посиделок в баре. Я слышал, что уже тогда Питерсон настаивал на моем отчислении.

Но оба раза, после долгих обсуждений, тренеры решали оставить меня. 

Я до сих пор не знаю, кто заступился за мою кандидатуру, но, думаю, финальное решение принимал Вайро. А он всегда относился ко мне с симпатией.

Олимпиада 1984 года – далеко не самое любимое мое воспоминание. В первую очередь, потому что мы выступили в Сараево паршиво.

Так как Америка выиграла золото на Олимпиаде-80, во время турне перед Олимпиадой-84 нам везде оказывали королевский прием. Мы жили в лучших отелях, нас возили на лучших машинах.

Фил Веркота, член команды-80, был выбран капитаном новой сборной, и это был достойный выбор. Мы звали его «Старикан». Я всегда считал, что команде необходимы опытные ветераны, а ему уже было 27, когда мы прибыли в Сараево. Это не был яркий игрок, но я и никогда и не считал, что капитан должен быть лучшим хоккеистом в команде. Он должен быть лидером в раздевалке, и Фил соответствовал этому требованию. Он был очень приятным человеком.

Также в команде был еще один представитель чемпионской команды – Джон Харрингтон. И он был полной противоположностью Веркоты. Характером он был похож на Херба Брукса. Харрингтон круто общался с молодыми игроками. Он всегда пытался завести нас до предела.

В лице Веркоты и Харрингтона мы получили оптимальный тандем лидеров, которые объединяли в себе все необходимые качества.

Турне из 65 матчей было тяжелым испытанием. И в каждом городе нас ждал банкет и множество торжественных речей. Если бы игроки могли выбирать, то мы предпочли бы просто поиграть в хоккей и готовиться к турниру. Но в 1980-м хоккей оставил слишком яркое воспоминание о себе, так что многие хотели напутствовать нас на новые свершения перед Олимпиадой в Сараево.

Мы даже побывали в Белом Доме и встретились с президентом Рейганом. «Мы должны посещать Белый Дом после победы», - качал головой Веркота.

На бумаге мы выглядели квалифицированной командой. Вайро пристально изучал европейский хоккей и делал основную ставку на скорость команды.

Наши самые талантливые игроки – Эдди Ольчик, Пэт Лафонтен и Дэвид Дженсен – все были еще тинэйджерами. 17-летний Ольчик, продукт чикагской школы, был одним из фаворитов драфта-84. 19-летний Лафонтен был выбран под общим 3-м номером драфта-83 «Айлендерс». 18-летний Дженсен только заканчивал школу, но был самым скоростным игроком команды. «Хартфорд» выбрал его в первом раунде.

Еще одним 17-летним игроком был защитник Эл Айфрейт из Детройта. Средний возраст команды составлял 21 год.

Когда Айфрейт сделал себе имя в НХЛ, его считали взрывным игроком. Но в 1984 году это был тихий и скромный молодой человек. Лафонтен тоже был очень спокойным и даже не пьющим. Он мне нравился. Помню, как я, Пэт и наши подруги проводили отличное время в боулинге.

Эдди взяли в команду, так как он всегда был очень уверен в своих силах. Он был о себе высокого мнения, так что старшие игроки не давали ему спуску.

У нас была крепкая защита. Самыми опытными были Том Хирш и Гэри Хайт. Хирш играл за университет Миннесоты и был выбран во втором раунде «Норф Старс». Хайт выступал в Мичигане.

За счет таланта и скорости мы разнесли крепкую команду Гарварда – 11:2, после чего тренер команды Уилл Клири сказал в интервью: «Мы когда-то играли с командой 80-го года, но эта еще быстрее».

Мы удачно сыграли и с некоторыми командами НХЛ. После победы над «Вашингтоном» генеральный менеджер «Кэпиталс» Дэвид Пойл заявил: «Эти парни ни в чем не уступают золотой команде. Мы выставили наш лучший состав, но они контролировали ход встречи. Они хорошо управляются, играет в схожей с командой Брукса манере, крайне быстры, а Лафонтен талантливее любого игрока из сборной образца 1980 года».

Учитывая, как удачно мы играли и как весело мы готовились к турниру, в наши головы не приходила мысль, что перед нами поставлена невыполнимая задача.

Ожидания от нашего выступления были беспрецедентно завышены. И мы никогда не смогли бы повторить ту магию 1980 года. Мы должны были повторить событие, которое происходит раз в жизни.

Наверное, самое запоминающейся победой, стал успех в товарищеской игре с командой СССР в декабре, когда мы вырвали победу со счетом 5:4 на том самом льду Лейк-Плэсида. В какой-то момент счет был ничейный – 2:2. Затем Скотт Бьюгстэд добил шайбу в ворота и вывел нас вперед. А затем я первый успел к бесхозной шайбе и увеличил преимущество за пять минут до конца. Трибуны просто взорвались.

Мы верили, что все уже закончено, но русские не сдались. Через 48 секунд после моей шайбы они отыграли одну, а затем их капитан, Михаил Варнаков, сравнял счет за полторы минуты до конца.

На последних секундах я заметил, что советские защитники очень активно действуют в нашей зоне. Инстинктивно я крикнул Веркоте искать момент для отрыва. Он также заметил агрессивность русских.

В какой-то момент он полетел вперед. Шайба оказалась у меня, и я сразу же отправил ее на 60 футов вперед, попав ему точно в темп. При выходе один на один Веркота переиграл вратаря соперников. Начался настоящий бедлам. Фанаты вели себя так, словно мы выиграли Олимпийские медали, а ведь мы еще ничего не добились.

В составе СССР выступали хорошие игроки, но никто из них не попал в олимпийский ростер. Мы побили четвертый состав соперника. Хотя стоит отметить, что это была самая запоминающаяся победа над четвертым составом в моей карьере.

Вайро было всего 38 лет, когда он возглавил сборную, и он не был похож на большинство тренеров, которых я знал. У него был ярко выраженный бруклинский акцент и иногда он просто издевался над английским языком. Он также любил постоянно задавать вопросы на эрудицию игрокам. «Эй, Челиос, ты же из Висконсина? – как-то просил он. – Кто губернатор Висконсина?» - «А всем не плевать?», - был мой ответ.

Вайро также любил толкать речи перед игроками, и, когда он начинал сеять своими мудростями, я всегда был готов включить свой диктофон. Позже, когда мы ехали на автобусе, я включал запись и все игроки высказывали свои редакторские пожелания. Парни очень любили подобное времяпрепровождение.

Одна из моих любимых записей, когда Вайро разнес меня в пух и прах за игру в Нью-Гэмпшире.

По ходу первого периода соперник опасно сыграл высоко поднятой клюшкой, в результате чего у меня открылось рассечение над глазом. Но арбитр пропустил момент. Я не мог с этим смириться и заорал: «Какого черта, как это можно было пропустить?» В ответ он наградил меня 10-минутным штрафом.

Врачом национальной команды был Джордж Нагобадс, и я помню, что ему потребовалось время, чтобы привести меня в порядок. Когда все собрались в раздевалке в перерыве, Вайро велел мне переодеваться – вечер для меня был закончен. Он заставил меня стоять весь оставшийся матч в углу скамейки и смотреть на игру со стороны.

Когда встреча завершилась, он велел мне подойти к арбитрам и принести извинения. Я встретился с рефери, но лишь вновь заявил, что тот некомпетентен, так как пропускает такие очевидные нарушения.

Понимая, что мне не миновать гнева Вайро, я заранее спрятал диктофон в кармане. Рассерженный тренер просто размазал меня по стенке. Парням в автобусе очень понравилась та запись.

Несмотря на периодические обличительные речи, во время того турне хватало и веселых моментов.

Многие мои партнеры по сборной образца 1984 года любят вспоминать историю, как я столкнулся с живым медведем во время поездки по Аляске.

Мы с моим партнером Эдди Ли впервые заметили медведя, когда рыбачили. Мы видели, как он ходит вокруг, кажется, ища еду. Будто мы оказались в программе National Geographic. Зверь не казался таким уж страшным, пока мы прятались в кустах.

Но скоро мы с Ли осознали, что медведь подобрался весьма близко, так что начали паниковать. Мы побросали все снаряжение и помчались прочь. Неподалеку оказался местный рейнджер, который настойчиво советовал нам не бежать. В ответ мы стали кричать, чтобы он пристрелил животное.

Истина заключается в том, что медведь не проявлял к нам никакого интереса. Он пришел к воде в поисках рыбы. Но для других партнеров это выглядело забавно, будто мы с Ли сверкали пятками, убегая наперегонки от медведя. Мы были напуганы, но, когда остановились, осознали, что медведь и не собирался нас преследовать. Ему не было дела до двух безумных людишек.

Каждый счел своим долгом подколоть нас по этому поводу. Но у меня есть правило: если я вижу медведя, то убегаю. Ольчик даже сказал, что, если бы пришлось вступить в схватку, то он бы поставил деньги на меня. Правда, я не разделяю веры Эдди в мои шансы против медведя.

Другим запоминающимся событием на Аляске стал отъезд Тома Баррассо для подписания контракта с «Баффало». Он был выбран «Сэйбрс» под общим 5-м номером, но изначально дал согласие выступить на Олимпиаде. И пусть ему было всего 18 лет, но он конкурировал с вратарем из Дулута Бобом Мэйсоном и моим бывшим партнером по Висконсину Марком Берендом за звание первого номера.

Владелец «Баффало» Сеймур Нокс прилетел и смог убедить Вайро, то хочет лишь пообщаться с Баррассо. Так он и сделал, и вскоре они вместе улетели в Баффало подписывать контракт.

Когда мы, наконец, добрались до Сараево, то были уверены в своих силах. В первой игре нам предстояло сразиться с Канадой, которую мы разгромили в последнем товарищеском матче со счетом 8:2.

Канадцы играли не очень удачно, выиграв лишь 2 выставочных матча из последних 19. Но канадцы получили хорошие новости от олимпийского комитета, который постановил, что голкипер Марио Жосселин и форвард Дэн Вуд могут сыграть за сборную, несмотря на то что подписали контракты с «Квебеком» и «Сент-Луисом» соответственно. Финляндия подала протест, но он был отклонен.

Еще до стартового вбрасывания у нас начались проблемы. Пэт Лафонтен слег с температурой. Затем водитель автобуса заблудился и застрял в пробке, и мы прибыли на арену гораздо позже запланированного.

Вайро был очень приятным человеком и хорошо к нам относился, но он сам впервые оказался на соревнованиях подобного уровня. У него также была невыполнимая задача – заменить Херба Брукса. Я уверен, он очень долго размышлял, что же сказать перед первой встречей. Но, к сожалению, речь получилась не очень воодушевляющей.

«Миллионы людей будут смотреть, - сказал он. – Не обосритесь».

До конца своих дней я не забуду тех слов. Когда я посмотрел на партнеров, то у всех было одинаковое выражение лиц – сомнение и смятение. Наверное, только в тот момент мы поняли, под каким прессом ожиданий оказались.

И с началом игры наше положение лучше не стало.

Через 27 секунд после начала встречи Кэри Уилсон, который проведет в НХЛ 552 матча, нанес бросок по воротам. Казалось, Беренд может с ним справиться, но мой бывший партнер по Висконсину Пэт Флэтли подставил клюшку и шайба проскользнула мимо голкипера.

Сказать, что мы были сражены, это еще ничего не сказать.

Мои дела шли тоже не особо. В начале игры я заблокировал бросок. Даже не помню, кто бросал. Бросок был не опасным, но шайба попала в неудачное место, в результате чего я получил трещину в кости. Я продолжил играть, но сразу понял, что у меня проблемы.

Я не выпадал из игры, но уже не мог использовать свои лучшие качества и играть агрессивно.

Уилсон закончил встречу с хет-триком, а мы уступили 2:4. Жосселин сделал 37 сэйвов.

Мы не справились с давлением? Слишком нервничали? Кто знает. Но это был не наш день, и мы позволили поражению занять наши умы.

Я сделал рентген только после окончания турнира. Так что для всех у меня был просто серьезный ушиб. Перед матчами я передвигался в специальном гипсе. Самое паршивое, что я не мог принимать болеутоляющие, так как они попадали под определение запрещенных препаратов.

Я не пропустил ни одной смены, но играть приходилось через боль.

Несмотря на поражение от Канады, мы еще могли спасти положение, если бы победили талантливую чешскую команду в следующей встрече. Но мы заработали слишком много удалений, подарили им пару голов в большинстве и уступили 1:4. Я сидел на скамейке за кросс-чек, когда чехи реализовали одно большинство.

При двух поражениях в двух стартовых матчах мы расстались с мечтами о медалях.

После ничьи с Норвегией (3:3) журналисты оторвались на нас по полной.

В итоге, единственным приятным воспоминание о той Олимпиаде осталась церемония открытия. Было потрясающе оказаться в одном месте со столькими выдающимися спортсменами. Игроки НХЛ тогда были лишены такого удовольствия, так как у них шли матчи чемпионата.

Я знаю, что мы должны были обыграть Канаду. Чехи были сильнее нас, но мы уж точно должны были расправиться с Норвегией.

Очень многие списали неудачу на решение Баррассо покинуть сборную. Но ему не было гарантировано место первого номера команды. Мэйсон и Беренд имели не меньше прав на этот пост. Я знаю, что в том году Баррассо выиграл «Колдер» и «Везину», но, учитывая его возраст, невозможно предсказать его роль в Сараево. Не забывайте, что Беренд был на два года старше и дважды становился самым ценным игроком NCAA.

Основным голкипером на турнире оказался именно Марк. И я не могу винить его в нашей неудаче в Сараево. Считаю, что мы все виноваты. Мы не были готовы к такому уровню соревнований.

Когда Олимпиада закончилась, я уже изучал состав «Монреаля» и прикидывал свои перспективы. Я уже успел провести два сезона в юниорской лиге (Tier II Canadian junior hockey), два сезона в колледже и год в национальной сборной США. Я был готов стать профессионалом. Я все еще не был уверен, что меня ждет карьера в НХЛ, но я уже провел достаточно матчей, чтобы поверить, что заслужил свой шанс.

Сразу после Олимпиады я подписал контракт с «Канэдиенс». Трехлетний договор с годовым окладом в 110 тысяч, плюс подписной бонус в 100 тысяч. На этот бонус я приобрел Ford Branco – мог позволить себе лишь это.

Проблема в том, что мой контракт считался в канадских долларов, а разница была где-то в 40 центов с доллара. К тому же Дядя Сэм и канадское правительство хотели получить свою долю.

Когда я получил свой бонусный чек, то увез домой 28 тысяч долларов. Я пошел к генеральному менеджеру Сержу Савару и указал на бумагу: «Это что еще такое?» - «Это называется налоги».

Продолжение следует...

P.S. VK сообщество | Блог «Новый Уровень»

logoЭдди Ольчик
logoолимпийский хоккейный турнир
logoМонреаль
logoКрис Челиос
logoЛу Вайро
logoСборная США по хоккею
logoсборная СССР
logoНХЛ
logoПэт Лафонтен
logoТом Баррассо