Автобиография Джереми Реника. Глава II. Часть первая
Когда мой агент, Нил Эббот, готовил меня к собеседованиям перед драфтом-1988, казалось, что он зачитывает мне правило Миранды. Для Нила главным табу были разговоры о моем весе. Он был уверен, что истинные цифры могут отпугнуть некоторых претендентов. На июнь 1988 года я весил 155 фунтов. Но никто не знал об этом, так как Нил убедился, чтобы мой вес стал самой большой загадкой драфта того года. Без лишних разговоров Нил заявил, что я должен отказаться от взвешивания, если кто-то предложит мне встать на весы.
В то время в НХЛ ценились здоровые нападающие похожие на лесорубов. Двумя самыми сильными центрфорвардами считались американец Майк Модано, ростом 6 футов и три дюйма при весе в 212 фунтов, и канадец Тревор Линден, ростом 6 футов 4 дюйма и весом 210 фунтов. Оказалось, что любой из числа топ-проспектов весил больше меня минимум на 50 фунтов.
Мой драфт проходил еще до того, когда наступила эра Интернета. Сейчас десятки сайтов составляют свои рейтинги новичков и позволяют ознакомиться с огромными количеством информации о любом игроке. Но в мое время информационная база основывалась на том, что скауты видят на льду и слышат в подтрибунном помещении. Скауты дали понять, что им нравится моя скорость, мои руки и моя самоотдача, но так же было известно, что многие команды смущают мои физические данные. Это было отражено и в превью драфта, которое выпустил журнал Hockey News той весной. Отзывы о моем потенциале в основном были положительными, и меня поставили на 11-ю позицию рейтинга. Однако мои шансы полностью раскрыть потенциал были отмечены как сомнительные. Естественно, основные сомнения вызывал вопрос, хватит ли мне сил выжить в джунглях НХЛ.
Еще опасение вызывало то, что я играл в американских лигах. Скауты превозносили Модано, потому что он отправился в Западную хоккейную лигу (WHL), чтобы убедить всех в своих возможностях. Несмотря на то, что я набрал 84 (34+50) очка в 24 матчах, скауты старались принизить мои достижения, отмечая, что я добился этого в более слабом турнире.
И пусть скауты НХЛ не были особо предвзяты, но они все равно предпочитали игроков, которые уже поиграли в Канадской хоккейной лиге (CHL). Годом ранее все игроки, которых выбрали в первом раунде, были канадцами. Успех сборной США под руководством Герба Брукса на Олимпиаде-80 в Лейк-Плэсиде открыл американцам дорогу в НХЛ. Но, спустя восемь лет после того события, только 19 уроженцев Америки были выбраны в первом раунде драфта.
Некоторые мои соотечественники отлично проявляли себя в НХЛ. Но Брайан Лоутон был выбран под 1-м общим номером на драфте-1983. В год моего драфта, ему уже было 23, он забил 17 голов и набрал 41 очко в составе «Миннесоты». Но не складывалось ощущения, что он вырастет в ту суперзвезду, которую ожидали увидеть «Северные звезды». Это тоже не говорило в мою пользу. К тому же скауты не знали, останусь ли я в высшей школе еще на год.
Перед драфтом у нас было примерное представление, кто из генменеджеров интересуется мной. Чувствовали, что «Квебек» может забрать меня под 5-м номером. Если «Нордикс» пройдут мимо, то под 8-м номером меня может взять «Чикаго», под 11-м – «Хартфорд», под 12-м – «Нью-Джерси». Также ходили разговоры, что «Торонто», у которого было право выбора шестым, имеет на меня виды, однако Нил считал, что они предпочтут игрока из CHL.
Я думал, что у меня очень хорошие шансы попасть в «Девилс». Генеральный менеджер «Нью-Джерси» Лу Ламорелло хорошо знал меня, так как я посещал его тренировочные лагери, когда был помладше. «Дьяволы» пригласили меня на интервью в Нью-Джерси и тестировали вместе с игроком из «Мичигана» Родом Бринд’Амором.
У «Нордикс» были два выбора в первом раунде – третий и пятый. Последний достался им от «Рейнджерс» в качестве компенсации за подписание на пост главного тренера Мишеля Бержерона в 1987 году. Правда, я не очень хотел играть за «Квебек», хотя никому об этом не говорил. Меня не прельщала перспектива играть во франкоговорящем сообществе. К тому же не считал «Нордикс» сильной командой, и не было похоже, что они находятся на пути к успеху.
Мы были уверены, что они не выберут меня под третьим номером, но генеральный менеджер Морис Филион мог потратить на меня пятый пик. С двумя выборами в первом раунде они могли рискнуть и поставить на тощего американца с хорошей скоростью.
Как потом выяснилось, только представители «Чикаго» попросили меня встать на весы. Я отказался: «Вы когда-нибудь видели, чтобы весы забивали голы?». В комнате были шесть или семь человек и большинство из них засмеялись. Может, кто-то из них подумал, что я бравирую, кто-то – что я дерзкий. Но, надеюсь, они все поняли, что у меня есть характер.
В число этих людей входил и Майк Кинэн. Два дня назад все газеты пестрили заголовками, что Майк стал новым главным тренером, заменив Боба Мердока. Приведя «Филадельфию» к финалу Кубка Стэнли 12 месяцев назад, Кинэн считался одним из лучших молодых тренеров в лиге. На тот момент ему было всего 38. Но «летчики» уволили его, так как считали его методы слишком жесткими. Кинэна называли молодым Скотти Боумэном, и идея заполучить этого парня крепко засела в голове владельца «Чикаго» Билли Вирца, который знал, что такое управлять железной рукой.
Я не помню, чтобы Кинэн много разговаривал во время этой встречи. Уверен, что «Блэкхокс» проводили еще много собеседований и, возможно, все эти молодые игроки вскоре слились для него в единую массу. Так что я не уверен, что он сразу узнал меня при следующей встрече.
А произошла она за день до драфта, когда мы оказались в туалете одного ресторанчика в Монреале. «Здравствуйте, мистер Кинэн», - приветствовал я. Он кивнул в ответ и после паузы добавил: «Ты же Джереми Реник?» - «Да, сэр. Надеюсь, вы задрафтуете меня завтра». - «Если ответ будет положительным, ты будешь отдавать все силы за меня?» – «Да, буду». – «А достаточно ли у тебя большие яйца для этого, пацан?» - «Ага, и, учитывая, что мы стоим у писсуаров, я могу показать их вам, если хотите».
Драфт начался ожидаемо: «Миннесота» выбрала Модано, «Ванкувер» - Линдена, а «Квебек» - Кертиса Лешишина из «Саскатуна». Потом «Питтсбург» остановился на Дэррине Шэнноне из «Уиндзора», и вновь настала очередь «Нордикс».
К нашему облегчению и удивлению они задрафтовали нападающего Даниэля Доре. Он был гораздо лучшим тафгаем, чем игроком. Кто берет драчуна под общим пятым номером? Нам потом объяснили, что «Нордикс» чувствовали себя обязанными задрафтовать франкоканадца. Сейчас это решение считается одним из худших в истории лиги.
Когда очередь «Квебека» прошла, мы посчитали, что лучшие шансы у меня попасть в «Чикаго». Как и предсказывал Эббот, «Торонто» пропустил меня, предпочтя Скотта Пирсона, а «Лос-Анджелес» взял Мартина Желину. После этого «Блэкхокс» взяли время на раздумье, а их генеральный менеджер Боб Палфорд переговорил с коллегой из «Баффало» Герри Мином, пред тем как подняться на подиум и объявить свое решение.
Позже автор Chicago Tribune Майк Кайли пояснил, что «Чикаго» мог договориться с «Баффало» о некотором обмене, одним из условий которого, было отодвигание «Блэкхокс» на 13-е место на драфте: «Я был по-настоящему разозлен, что сделка не состоялась», - рассказал Палфорд.
По информации Кайли, «Чикаго» было готов обменять опытного игрока и поменяться с «Баффало» местами на драфте ради центрфорвардов Джона Такера или Адама Крейгтона. Палфорд рассказал, что Мин передумал, так как решил, что сможет заполучить нужного ему игрока и под 13-м пиком: «И он этого парня так и не дождался», - отметил Палфорд.
Легче всего было предположить, что Мин хотел задрафтовать Бринд’Амора, который оказался под 9-м номером в «Сент-Луисе», или Теему Селянне, выбранного «Виннипегом» десятым. «Сэйбрс» достался Сэвэйдж, который, в итоге, провел в НХЛ лишь три матча.
После драфта выяснилось, что, если бы «Чикаго» совершило этот обмен, то я не попал бы в команду, так как под 12-м номером меня готово было забрать «Нью-Джерси».
Эббот подготовил меня к общению с прессой. Я хотел сказать, что мечтаю играть за «Чикаго» в следующем году. В интервью же я сказал следующее: «Сделаю так, как посчитает нужным клуб. У меня есть предложения от Бостонского колледжа и Университета Бостона. И, если так будет нужно, то я пойду в одно из этих учреждений или буду играть в юниорской лиге».
Когда «Чикаго» намекнуло, что готово заключить контракт, я бы настроен гораздо оптимистичнее Нила. Он очень серьезно заботился о моем образовании, так что склонялся к идее играть за колледж. Раньше он представлял интересы Лоутона и часто задавался вопросом, не сложилось бы карьера Брайана лучше, если бы он не перескочил сразу же во взрослую лигу. Он верил, что деньги рано или поздно придут. Возможно, их будет даже больше, если набраться терпения. К тому же у меня было бы больше времени заняться физикой.
Тогда еще существовало предубеждение, что игра за колледж негативно скажется на проспекте. Однако это не означало, что Палфорд был готов раскошелиться. Он был весьма упрям в переговорах. Он предложил контракт на три года с окладом в 90 тысяч долларов за первый сезон, 95 за второй и 100 за третий. Также мне полагался подписной бонус в размере 50 тысяч. Нил посчитал это предложение весьма средним, что только укрепило его желание отправить меня в колледж.
Я последовал его совету. У меня была куча предложений, но я уже нацелился на Бостон, так как он был близок к дому, а «Иглз» были весьма неплохой командой. С момента когда я переехал в общежитие и до тех пор пока не началась учеба, это решение выглядело удачным. Мне казалось, что я буду наслаждаться студенческой жизнью.
Занятия начинались в 8 утра. Я пришел на 10 минут раньше и занял место в центре большой аудитории. Комната быстро заполнялась, и вот пришел профессор. Он не стал откладывать дело в долгий ящик и раздал листы, которые нужно было предать по рядам: «Это ваш силлабус».
Я был обескуражен. Понятия не имел, о чем он говорит. Я никогда не слышал о каком-то гребанном силлабусе. Даже не представлял себе значения этого слова. «У нас будет тест», - поинтересовался я у своей соседки. «Нет, силлабус – это методичка». Когда силлабус добрался до меня, он состоял из нескольких листов. Потом я увидел учебный план: «Тест. Тест. Контрольная. Коллоквиум. Сочинение. Тест. Промежуточный экзамен. Контрольная. Тест. Тест. Тест…» Конца и края не было видно.
Это совершенно выбило меня из колеи. С тех пор я ненавижу слово «силлабус». После пяти минуты моей учебы в колледже я отдал силлабус соседке и вышел из аудитории. Как только я закрыл за собой дверь, то тут же помчался к телефону: «Нил, ты говорил сегодня с представителями «Чикаго»?» - «Да, они настаивают на своем, не готовы увеличить предложение». – «Нил, соглашайся». – «Но, Джереми, мы отказывались от этих условий все лето». – «Да, но летом я не слышал слово «силлабус». А теперь я его даже видел, и хочу убраться отсюда к чертовой матери, это не для меня. Я не студент, я, черт побери, хоккеист».
Нилу все же удалось выбить повышение оклада на пять тысяч долларов в год. Подписной бонус остался прежним. Тогда мой отец зарабатывал 95 тысяч в год. Я помню как думал, что неплохо справляюсь, раз получаю больше, чем он.
Или это просто косяк перевода?
Во-первых, не мне, а мну. :))))
Во-вторых, Реник все же на 10 лет старше - описка на 10 лет. :))))
А произошла она за день до драфта, когда мы оказались в туалете одного ресторанчика в Монреале. «Здравствуйте, мистер Кинэн», - приветствовал я. Он кивнул в ответ и после паузы добавил: «Ты же Джереми Реник?» - «Да, сэр. Надеюсь, вы задрафтуете меня завтра». - «Если ответ будет положительным, ты будешь отдавать все силы за меня?» – «Да, буду». – «А достаточно ли у тебя большие яйца для этого, пацан?» - «Ага, и, учитывая, что мы стоим у писсуаров, я могу показать их вам, если хотите».
---------------------------------------------------------------------------------
УЛЁТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!