Тот самый «Маугли»

       1 июля 1977 года саратовский «Сокол» встречался в Махачкале с местным «Динамо». До конца игры оставались считанные минуты, когда форвард хозяев Равиль Шарипов с угла штрафной перебросил мяч в сетку над голкипером Литовченко, вышедшим навстречу. Предполагалось, что гол решающий, победный: стадион радостно вскипел, словно Каспий под штормовым ветром. Судья, кандидат экономических наук, а позже - почетный арбитр ФИФА, москвич Эдуард Шкловский показал на центр поля. Но что это? Каиров — линейный рефери из Нальчика, фиксирует офсайд и, посовещавшись с ним, Шкловский отменяет взятие ворот. Тому, кто не свидетельствовал подобных сюжетных поворотов на футбольной арене Махачкалы, не принять метаморфоз дагестанского характера в повседневности. Момент выглядел спорно, правоты Каирова нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть — тогда во второй лиге Союза в редчайших случаях вели запись матчей на видеопленку. Публика, однако, распалилась не на шутку. На трибунах в быстро сгущающихся южных сумерках вспыхнули факела из газет, стали поджигать деревянные сиденья. Укрывшись после финального свистка в раздевалке, команда гостей не осмеливалась ее покинуть. Приехал генерал — министр МВД республики, но его призывы к спокойствию, как и со стороны капитана «Динамо» Александра Маркарова, взявшего микрофон, оказались напрасными. В конце концов, прибегли к помощи укротителей огня — выкатив красные автомобили на беговые дорожки, начали сметать толпу струями из водометов. Тем не менее, страсти улеглись только к полуночи. А Каирова, дабы избегнуть новых осложнений, вывезли со стадиона тайком — переодетым в костюм пожарника, в каске, машиной службы 01, и посадили на поезд в 80 километрах от Махачкалы — в Хасавюрте.

        Этот инцидент, описанный Шкловским, подан в отчете «Дагестанской правды» («Матч упущенных возможностей». 3.7.1977) одной строкой. В составе «Сокола», кроме Литовченко, кто перед волнами яростного натиска был тогда неколебим (спас ворота в десяти (!) острых ситуациях), естественно, отметили футболиста, открывшего на 30-й минуте счет после выхода в контратаке один на один с голкипером «Динамо» Успатом Рашидовым. (Равновесие восстановил в середине второго тайма Шарипов, встреча завершилась 1:1). Автор успеха — Виктор Лавров, со свойственным ему легким позерством впоследствии рассказывал: «Вратарь кричит «Убью!», а я — «На!», и покатил мяч со шведы в уголок». Во второй половине 70-х саратовская команда четыре сезона кряду не уступала в Махачкале. По сложившейся традиции, дагестанский болельщик почитал многих «соколов» наравне с кумирами из родного клуба. Вот и в 1977-м, подбадривая Литовченко, трибуны ревели: «Володя! Володя!» («Отмахнув» мяч на чужую половину, «Литва» начал голевую комбинацию в три передачи). Мастеров из Саратова осыпали приглашениями в это "Динамо", находившееся на пике игры. Правда, никто из них не соблазнился: даже в сравнении с закрытым в советское время Саратовом Махачкала была сонным захолустьем, где развлечений — сходить на море да груш купить на рынке. А так Лавров котировался во второй лиге. Но его путь к признанию не был гладким. Дебют Виктора 24 апреля 1971-го получился аховым: стартуя в чемпионате, саратовцы потерпели разгром 0:5 от краснодарской «Кубани» на выезде. Первый домашний матч — с «Торпедо» (Таганрог), в том сезоне выиграли 2:1, но 17-летний Лавров — воспитанник заводского клуба «Авангард», умудрился хлопнуть по мячу ладонью в собственной штрафной. Гости, правда, не реализовали пенальти. А в сентябре в Нальчике юного футболиста подстерегла тяжелая травма — пытаясь отобрать мяч, неудачно подкатился под соперника и сломал лодыжку.

        Сама команда плелась в хвосте; во втором круге удалось подтянуться лишь до 18-го места (так низко "Сокол" опускался в турнирной таблице только в 1990-м). Бразды правления командой тогда доверили заслуженному тренеру РСФСР Георгию Мазанову, который на пороге пенсионного возраста откровенно отбывал номер, мало беспокоясь о личном реноме. С ним связан ассоциативный ряд — «Чеснок и одеколон «Красная Москва»»: источал крепкую смесь этих ароматов, невзирая на риск прослыть моветоном. В «Соколе» с Мазановым произошел анекдотичный эпизод: пока игроки выполняли упражнения, этот пожилой человек, стоя в центральном круге, задремал на солнышке, и здесь на его плечо примостился воробей. Георгий Васильевич открыл глаза, поведя рукой, сказал — «Кыш! Кыш!», но птичка улетать не думала. При этой сцене футболист Владимир Кравченко, упав на траву, катался, и сотрясал воздух глумливым гоготом. Такого оскорбления не снес даже либеральный к дисциплинарным проступкам Мазанов и отчислил потерявшего чувство меры весельчака. Но и самого тренера, понятно, «ушли», не дожидаясь финала турнирной гонки. Однако вплоть до рубежа 80-90-х продолжалась в Саратове тенденция приглашать этих руководителей преимущественно из Москвы. Выбор становился удачным редко, ибо кадры рекомендовались в «Сокол» не по профессиональным качествам, а по принципу некой очередности, установленной федерациями футбола Союза и России. Работать с командой чаще приезжали «отставники», уже не способные созидать, озабоченные только материальным стимулом. Светлым исключением на фоне этих "варягов" был Виктор Карпов, который прослужил игроком и тренером в куйбышевских «Крылышках» 22 года, в молодые годы действуя по тактической модели «волжская защепка». Он возглавил «Сокол» после того, как в августе 1974-го волевым решением расформировали «Корд» (Балаково), усилиями Карпова перехвативший флаг лидера футбола Саратовской области и поднявшийся на уровень фаворитов второй лиги.

          В день, когда этот «генерал» приступил к обязанностям в «Соколе», принимали «Торпедо» (Тольятти), и на установке перед матчем Лаврову впервые поручили амплуа центрального нападающего. Такая перелицовка из переднего защитника, кем на тот момент был Виктор Лавров, вызвала удивление, ведь этот игрок раньше не забивал в календарных матчах. Но Карпов увидел в нем фигуру, как нельзя лучше соответствовавшую доминанте форварда Александра Ломакина, который вместе с тренером пришел из «Корда». Добавим, что другие футболисты-снайперы из Балаково отказались пополнить саратовскую команду, а собственных «канониров» она к тому времени подрастеряла и терпела фиаско одно за другим. Интуиция не подвела стратега: ставший его тайным оружием Лавров из сектора вратарской площадки на опережении маститого Геннадия Сахарова послал мяч со «штыка»: «Думал — на авось, а получилось — в дальний угол», и — хозяева одержали верх над автозаводцами Тольятти — 2:1.

Виктор Карпов - защитник из куйбышевских "Крылышек"

         Примеров тактически оправданного отвода футболиста в линию тыла предостаточно, но вот случай, когда указанное движение произошло с обратным вектором и обернулось ощутимыми плодами — единственный в летописи «Сокола». Конечно, ипостась фигуранта атаки выгоднее удела игрока обороны: первый — рыцарь удачи, вовремя подставил под мяч голову или ногу, и — празднует успех, а второму в такой же мимолетной ситуации грозит, срезав мяч в свою «паутину», стать изгоем. Правда, на первых порах Лавров слабо реализовал игровые шансы: в чемпионате 1975-го в 35-и матчах «склепал» четыре гола, тогда как Ломакин отличился семнадцать раз. Футбольному интеллекту этой креатуры из минского «Динамо» Карпов безгранично доверял, наделяя привилегиями блуждающего форварда. Тот напоминал лицом звезду эстрады Льва Лещенко, имел изящное сложение, по полю перемещался широким шагом — подобно «летучим голландцам», наносил акцентированные удары с воздуха (против «лома» нет приема) и сбрасывал мяч «на парашюте». Знавший себе цену, он методично брал руководство за горло, выколачивая блага, при этом обожал порисоваться перед партнерами. И одноклубники чуть его не избили — во время ужина в махачкалинском ресторане после игры на «пульке»-75, когда Ломакин заявил, будто тренер и начальник команды Касимов стояли перед ним на коленях, умоляя не покидать «Сокол». Выучка саратовских футболистов соотносилась с требованиями первой лиги, самого Ломакина отметили по итогам переходного полуфинала в Махачкале. Но уже во втором его туре хорошо начавшие волжане споткнулись на сопернике из Узбекистана. Делегация Саратова, уповая на гарантию честной борьбы, привезла в подарок шефу судейского комитета холодильник, изготовленный на СЭПО - за изделиями этого завода полстраны гонялось. Игроки, пустив шапку по кругу, собрали восемьдесят рублей для дачи рефери. Однако арбитры не взяли тех денег — капель сравнительно с предложением «Янгиера», финансировавшимся совхозом-миллионером. В отчете еженедельника «Футбол-Хоккей» за подписью председателя управления футбола А. Калинина (там фамилия саратовского вратаря искажена — «Литвиненко») говорится, что голкипер досрочно выключился в эпизоде, когда узбеки забивали «Соколу» один из двух голов. В действительности игрок «Янгиера», стащив мяч рукой с головы защитника Валентина Ольшанского, пробросил его на ход своему нападающему Владимиру Лободе, и тот, выйдя против недоуменно-оцепенелого Литовченко, без препятствия поразил цель. Это была «развязка истории Сизифа», катившего в гору валун и ронявшего груз в двух шагах от вершины. Осознание таковой для «Сокола» неизбежности вынуждало не одного иногороднего аса расстаться с командой Саратова. Зато коренные игроки — в своем большинстве домоседы, не упускали случая проявить себя на освобождающихся вакансиях. С отъездом Ломакина, выступавшего за Саратов год и два месяца, впереди сформировался тандем Лаврова и Геннадия Смирнова, и атакующая мощь «бело-синей» команды не убавилась.

   Клубные календари-справочники "Сокола" выходили тиражом в 10 тысяч экземпляров    

   «Освоил этот футболист удар — сухой лавровый лист!» — сочинил стихотворец Литовченко, наблюдая, как партнер закрепляется в новой роли. В списке снайперов «Сокола», с 87-ю меткими «выстрелами» (без учета мячей в Кубке РСФСР), тот занимает четвертую строку — после Анатолия Асламова, Александра Корешкова и «шестидесятника» Виктора Чернышкова. Между тем, в команде Лавров провел меньше сезонов (12), чем каждый стоящий выше него в этом рейтинге. На балансе Виктора Лаврова двенадцать «дублей» и два «хет-трика» — ульяновской «Волге» в 1976-м на выезде и астраханскому «Волгарю» в 1979-м дома. "Волгарь" пропускал от этого саратовского форварда семь раз, а в семьдесят девятом, едва "Сокол" размочил счет первого тайма 0:2, тремя голами за двадцать минут Лавров изменил результат на 4:2, точку же поставил Асламов. Еще одна мишень, облюбованная этим нападающим - ворота «Химика» (Дзержинск), старший тренер которого Владислав Михайловский откровенно говорил: «С удовольствием взял бы тебя, да уж больно дорогой ты клиент», — подразумевая, что в клубе, материально более благополучном, нежели «Сокол», но не превосходящем его по классу, амбициям этого самородного бомбардира не взыграть. К слову, поблизости от Дзержинска — в Горьком, Виктор однажды выдал в матче красивейший экспромт. Вышло неожиданно: приняв пас у центрального круга, он продвинулся вперед и, слыша, что опекун-костолом вот-вот сядет ему на пятки, решил, что разумнее будет обезопасить себя, если избавиться от мяча, выпалив в направлении «рамы», до которой оставалось метров сорок. И — вложил в, казалось бы, безадресное действие всю энергию. Вдруг раздались крики — «Гол! Гол!»: вонзившийся под перекрестье мяч, словно по желобку скользнул вдоль натягивающей сетку стальной дуги и выскочил в поле. Увы — арбитр не зарегистрировал попадания, быть может, не поверив этой умопомрачительной картине на первых минутах встречи.

   Саратовская команда на сборах в Адлере

   Филигранной техникой Лавров не владел. Зато на вооружении имел дистанционную скорость (хотя, бывало, запаздывал в стартовом рывке), и, как отмечено — мощный, однако не слишком отточенный удар, а главное — сноровку вверху. И, несмотря на умеренный рост — 181 см, выполнял классическую для семидесятых годов миссию футбольного «столба», чья задача — таранить оборону соперника, замыкать навесы, подачи со «стандартов». Вкус к игре головой привил тренер группы подготовки Петр Осташев: для миниатюрных его учеников — Асламова или Корешкова, вездесущих ловкачей на поле, также считалось шиком поймать мяч в прыжке в точке апогея. «Из-за таких занятий расшибали лбы», — вспоминает Виктор. О том, сколь часто пускал он в дело голову-колотушку, свидетельствуют полученные в столкновениях шрамы, испещрившие ему лицо. Понятно, Лаврова отличали крутые перепады спортивной формы, настроения, — «Не стой, как сена стог!», — твердил его тренер. Избегал пробивать штрафные и пенальти, что говорит об изъянах мастерства и психологии. Однако «выключить» этого прямолинейного нападающего в моменты его озарения становилось трудно, и в пылу схватки он мог сам вывести из строя чужого игрока. Такая участь, например, постигла оплота обороны из Новороссийска, кому Лавров умышленно «вставил» по ноге — пострадавшего унесли на носилках, после чего цитадель «Цемента» развалилась карточным домиком. Но подобные вспышки с Виктором — человеком незлобивым, воспринимавшим юмор («не то, что Асламов — губки подожмет и отвернется, значит — Толик обиделся»), происходили только в игре. Со статью античного атлета, кареглазый, по-цыгански смуглый — поэтому прозванный именем персонажа популярного мультика — «Маугли», Лавров пользовался повышенным женским вниманием. На гастролях команды по Венгрии в 73-м, засекли его амурную связь со служанкой отеля на Балатоне, и как нарушителя морального кодекса советского человека, едва не отправили первым самолетом в СССР.

      Возможно, высшее начальство недолюбливало этого футболиста, чувствуя его неартикулируемую нелояльность, выражаемую в проделках и вольностях. Лаврова, признанного лучшим форвардом ДСО «Спартак» (к юрисдикции которого во второй половине 70-х принадлежал саратовский «Сокол»), секретарь обкома отчитал за неподобающую осанку в своем присутствии. И затем демонстративно покинул кабинет, где проходила аудиенция, и тогда председатель спорткомитета, опасливо косясь на затворившуюся за хозяином дверь, вручил Виктору положенные призы. Скрытая опала руководства икнется лихом, когда он примет предложение никопольского «Колоса»: накануне намеченной даты отъезда к нему в квартиру аккурат в разгар застолья в честь дня рождения супруги явится следователь с обвинением в спекуляции автомашиной. Вопрос не стоил выеденного яйца: собираясь в дорогу, Лавров продал с наценкой в полторы тысячи («за чехлы, магнитофон и другие приспособления») полученные от клуба «Жигули». На такие не узаконенные манипуляции смотрели сквозь пальцы, как на обычную практику футбольной касты, жившей по принципам рыночной экономики. Но теперь от кого-то из боссов, чтобы «перекрыть кислород», поступил сигнал в прокуратуру. Уголовное дело на Лаврова, конечно, не завели, однако категорически потребовали никуда не рыпаться, ближайший сезон провести в «Соколе». И ничего не осталось кроме как вернуть почтой денежный аванс из Никополя, составлявший сумму больше, чем три его саратовских оклада вместе взятых: «Колос» был чуть ли не самой высокооплачиваемой в СССР командой мастеров по футболу. Этот случай с неудавшейся миграцией произошел после возвращения Виктора из СКА (Хабаровск) - туда его направили для несения воинской повинности — уже 26-летним, а до этого он провел несколько месяцев в конвойном полку в Саратове, откуда его отпускали участвовать в домашних матчах.

   1982 год. Впереди бежит Виктор Лавров. Далее слева направо - Александр Поспелов, Сергей Павлов, Александр Сатов, Анатолий Клявин и Анатолий Асламов. Группу замыкает старший тренер Юрий Забродин     

   Берега Амура для него возникли не просто так: до Лаврова там «служили» четверо саратовцев — Насулин, Корешков, Лифар, Геннадий Смирнов — словно передавали друг другу эстафетную палочку. Виктор попал к армейцам Хабаровска в удачный для них сезон — 1980 года, принесший команде шестое место среди двадцати четырех делегатов первой лиги. И сразу же сделался «основным» в горниле сражений на стадионах от Молдавии до Памира и от Прибалтики до Закавказья. Но за чемпионат ему посчастливилось забить всего четыре мяча, а главным бомбардиром хабаровчан тогда, как ни странно, стал центральный защитник Геннадий Рютин, настукавший соперникам 16 голов («У него была такая «колотуха» — не представляешь!»). На предварительном же этапе Кубка СССР Лавров забил два гола из трех, доставшихся его новой команде в тбилисской группе. Он поражал ворота динамовцев столицы Грузии, в скором времени — победителей Кубка Кубков. А накануне демобилизации из СКА, в составе сформированной на базе этого клуба сборной России совершил путешествие в Мозамбик, недавно освободившийся от гнета португальских колонизаторов. «Боясь оказаться в голодной стране, брали с собой консервы, хлеб, но там встретилось изобилие, - рассказывал Виктор Лавров, - В столице страны — Мапуту, разыгрывался турнир с участием хабаровчан, двух местных клубов и олимпийской сборной Венгрии. Нам суточные выдавали чеками, которые отоварили в московской «Березке». Заходя в бар, мы стыдились своих тоненьких бумажников, у венгров же кошельки были туго набиты долларами. Перед матчами против хозяев нас на халяву щедро потчевали пивом, вином. Они думали: мы «нажремся», и — сдохнем на поле в сорокоградусную жару. Но — справились с обеими мозамбикскими командами. А венгров мы откровенно ломали: установку на жесткость дал сопровождавший Владимир Пономарев (футболист чемпионата мира-1966 в Англии). Капитан Володя Бычек перестарался: как «ахнет» ногой по почке — жертва в «ауте», а виновному удаление. Так и «сгорели» 0:1, пропустив с пенальти под занавес; тренер Борис Семенов по прозвищу «Чума», выбежав на поле, крутил пальцем у виска и показывал на секундомере, сколько лишнего переиграли. Ну а самое любопытное то, что мне в Мозамбике предлагали контракт…»

 Геннадий Рютин, бомбардир хабаровского СКА в чемпионате 1980 года, по итогам этого сезона включен в символическую сборную первой лиги      

Конкретный вариант трудоустройства Лаврову представлялся в одесском «Черноморце». Написав заявление туда, он однако передумал и вернулся в «Сокол». Поступали ему сразу после армейского срока другие приглашения в клубы высшего эшелона. Виктор не воспользовался ими - вероятно, смущенный требованиями, но, скорее всего, из-за того, что стосковался по семье, подраставшей дочери. В Саратове он застал совсем иную команду, чем та, которую покидал в конце 1979-го: ряд стержневых позиций теперь занимали игроки новой поросли — введенный в действие циркуляр союзной федерации резко ограничивал присутствие во второй лиге возрастных мастеров. Условия же в «Соколе» находились на самой скромной планке (что еще через год вынудило-таки Виктора к той пресеченной саратовским футбольным руководством попытке бегства в Никополь). Саратовский стадион «Локомотив», подвергаемый реконструкции, в часы матчей выглядел бесприютным, пустынным. Но фамилия одиннадцатого номера — Лаврова, была по-прежнему на устах диктора, объявлявшего — гол забил такой-то. «Маугли» продолжал ставшие личной традицией набеги на ворота лидеров зоны, отправив мячи дуплетом в сетку динамовцев Ставрополя 18 августа 1982 года в Саратове (2:1), замкнув в высоком прыжке прострелы с фланга. Этим успехом началась беспроигрышная серия команды, оборвавшаяся чудовищно - 2:7 в Махачкале. Такие колебания амплитуды результатов были присущи «Соколу» с его акцентом на атаку в ущерб обороне. Тем не менее, все четче обозначались контуры команды, которая под водительством Бориса Яковлева завоюет себе славу искрометной, способной подавлять противника натиском с первых же минут, разражаясь градом голов. Эпицентр футбольной жизни города тогда на доброе десятилетие переместится на крошечный стадион завода СЭПО, и это лишь одно обстоятельство из длинного их перечня, не позволившее реализовать потенциал «Сокола» 80-х в полной мере.

   Борьба за верховой мяч в окружении динамовцев Ставрополя (в белой форме). Полупустые трибуны - обычная картина саратовского стадиона "Локомотив" конца 70-х - начала 80-х годов     

   Лавров совсем ненамного разминулся с тем яковлевским призывом. На сборах перед сезоном 1983-го он повредил бедро. Войдя в стартовавший чемпионат на одной ноге, принимал перед каждым матчем уколы новокаина. Когда же за слабую игру его стали прорабатывать на заседании профкома, то в оправдание футболист, естественно, сослался на нездоровье. Старший тренер Юрий Забродин заявил, что лично ему об этой травме ничего не известно. Возникла размолвка, после которой игроку надлежит уйти навсегда. И Лавров принял такое решение, несмотря на 29-летний возраст и не самый сложный характер недомогания. Хотя, нашел в себе силы до конца провести первенство. Заключительный свой гол он забил дома нальчикскому «Спартаку».

      Некоторое время Виктор еще выступал в энгельсском «Моторе» — будучи физруком «сорок второй» школы, а теперь — гимназии с углубленным изучением английского языка. Оттуда из окон видны осветительные мачты арены «Локомотива». Однако на футбол бывший бомбардир Лавров почти не ходит. 

 Саратов, апрель 2005 года