В гостях у Зеленых Орлов
В апреле 1970 года саратовский «Сокол» по случаю 100-летия со дня рождения Ленина съездил в Нигерию. Для нашей футбольной команды это зарубежное турне было пока что самым дальним.
О своем предстоящем участии в африканской экспедиции советских спортсменов (в Нигерию также отправились представители некоторых неигровых видов) футболисты «Сокола» узнали, находясь в Краснодарском крае на вторых предсезонных сборах. Первоначально планировалось делегировать на черный континент команду высшей лиги – «Зенит», но ленинградцы отказались. Вакансия была заполнена «Соколом», по всей видимости, с подачи старшего тренера Алексея Поликанова и его будущих коллег из Северной Пальмиры.
Футбол тех широт представлял собой загадку: правда, на рубеже 60-70-х годов в центральной Африке уже работали советские тренеры. В мире на уровне сборных он еще не котировался. Появившаяся в финальной стадии чемпионата мира 1974-го команда Заира не забила там ни одного гола. Эти «Леопарды» были типичной для своего региона трудно управляемой со стороны группой, которая на зеленых полях в ФРГ демонстрировала нечто похожее на репертуар «Масок-шоу». Их вратарь Муамба Казади – со сложением пигмея, то брал труднейшие мячи, а то умудрялся пропустить подмышкой направленный в него несильный удар головой шотландца Джордана или «кочергу» с острейшего угла от бразильца Валдомиро. Югославы чуть ли не пешком рекордно переиграли Заир 9:0. Любопытно, что в составе «Леопардов» на том первенстве выступал нападающий, чья фамилия совпадает с названием села и реки около Балаково – Маянга (Mayanga). На счету же сборной Нигерии были успехи в отборочных турнирах Олимпиады-68 и чемпионата мира-70. Однако в финал мирового форума 1970 года в Мексике прошли марокканцы.
Игрокам «Сокола» сделали в Новороссийске прививки от желтой лихорадки и гепатита, затем команда отбыла в Москву, а оттуда на тетрамоторе Ил-18 пустилась в долгий перелет до Лагоса, с посадками в Киеве, Будапеште, Риме, Алжире и Бамако. Не обремененные ни одной конвертируемой купюрой, футболисты во время почти всех промежуточных стоянок самолета могли себе скрасить маету ожидания в аэровокзале лишь созерцанием торговых павильонов. До Бамако пищу игрокам полагалось принимать только на борту авиалайнера.
Над Средиземным морем летели ночью. С вратарем Литовченко тогда произошел курьезный эпизод. Проснувшись, он посмотрел в иллюминатор, и… похолодел от ужаса: ему почудилось, что лопасти винтов стоят. Кинулся к противоположному иллюминатору – та же картина. Прислушался – двигатели мерно гудели. И сообразил-таки, что попался на оптическом эффекте: виной всему был свет проблесковых огней самолета, ложившийся на поверхность лопасти определенным образом и создавший иллюзию «умершего винта».
В Бамако, столице республики Мали, авиалайнер приземлился через двадцать восемь часов после отправления из Шереметьево. В бунгало у аэропорта делегация провела две ночи. Экипаж «Ила» отлучался в город, как предполагается, ради покупки золотых изделий, в Мали весьма недорогих. Спортсменам не рекомендовалось удаляться от места постоя. Около аэропорта росли деревья манго, их плоды странники из «Сокола» рискнули попробовать (даром, что ли, прививки делали?). Нагретые на солнце, эти фрукты были малосъедобными.
Перед матчем в Нигерии, крайний слева в верхнем ряду - старший тренер команды Алексей Поликанов
Нигерийская столица Лагос встретила знойным дыханием саванны, принесенным северо-восточным ветром «харматтан». Густые облака, наползая со стороны Атлантики, с удивительной периодичностью проливались обильным дождем. Пятьдесят градусов в тени при высокой влажности – типичная погода для побережья Гвинейского залива. Такой коктейль для европейцев непереносим: доходило до того, что некоторые крепкие саратовские мужики падали в обморок в раздевалке стадиона.
Страна, еще недавно английская колония, переживала разруху. Тремя месяцами ранее закончилась продолжавшаяся два с половиной года междоусобица, в которой войска федерального правительства, поддержанного Советским Союзом, заставили капитулировать восточно-нигерийских сепаратистов, провозгласивших создание республики Биафра. В столице на каждом шагу были невообразимые нищета и антисанитария. Поразила такая картина: в центре города негритянка, широко расставив ноги, справляла малую нужду в желоб с проточной водой, а поодаль в этой же воде, не обращая внимания ни на что, полоскали белье. Сообщалось о многочисленных случаях похищения людей и о торговцах человечьим мясом, которые попадаются на местных базарах.
Саратовцев поселили в одноэтажной с внутренним двориком гостинице, своей непрезентабельностью напоминавшей барак. На полу и подоконниках номеров лежал слой красноватой пыли, нанесенной «харматтаном», по стенам проворно бегали маленькие ящерицы.
На расходы игрокам выдали по четыре с половиной нигерийских фунта – мизерные деньги. Литовченко хватило их на приобретение пары спортивных маек и двух катушек с магнитофонной пленкой фирмы Philips – на эту пленку по возвращении домой он записал песни «Битлов» и Валерия Ободзинского. После того как дензнаки иссякли, главной проблемой стала гнетущая жажда.
От тропической жары футболисты "Сокола" спасались в бассейне
Поначалу игроки, дабы выйти из положения, шли на грубое нарушение норм гигиены, поглощая сырую воду, которую предварительно охлаждали у кондиционера. Вопрос о питье решился, когда ветераны команды вызнали необходимый пароль – «фифти сикс», пятьдесят шесть. Этот номер был на двери комнаты, где разместилось руководство – Поликанов, начальник команды Федор Гусев и работник саратовского обкома Анатолий Аникеев. Стоило, подойдя к стойке гостиничного бара, произнести «фифти сикс» и «сода вота», как клиента, словно по волшебству, одаривали бутылочками с живительной влагой – каким угодно их количеством. Футболисты заказывали себе не одну «содовую», но и кое-что из съестного. Бармен же, многозначительно улыбаясь, аккуратно суммировал все цифры на отдельном счете. Когда этот счет выставили руководителям «Сокола», тех едва не хватил кондратий.
Программа развлечений отсутствовала, не считая того, что по вечерам команду вывозили за город на огромный пустынный пляж. Даже там, на берегу океана, ни малейший бриз не развеивал духоты. Несмотря на безветрие, на сушу беспрерывно одна за другой с клокотанием надвигались громадные мутные волны. Футболисты, образуя цепочки из пяти-шести взявшихся за руки человек (иначе может унести в открытый океан), осторожно заходили в воду. Пока очередная волна не отбрасывала людей назад, прокатывая их по мелкой острой гальке.
В Нигерии «Сокол» гостил дней десять-пятнадцать, проведя за этот период два матча. Планировалось сыграть больше. Однако клубы отказались составить саратовцам спарринг, желая приберечь силы для внутренних турниров. Наша делегация понаблюдала за несколькими играми тамошней лиги.
Крупнейший в стране стадион в Ибадане был рассчитан на двадцать пять тысяч зрителей. А тот, что в Лагосе, вмещал около десяти тысяч болельщиков – публики колоритной, одетой в пестрые халаты и высокие головные уборы, неистово аккомпанирующей футболу дробными ударами в барабаны и бубны. Когда же на «кривую», с редкой жухлой травой, поляну лагосского стадиона вышел играть «Сокол» (ему в первом матче противостояла армейская команда, по отдельным сведениям – сборная вооруженных сил), весь этот звуковой прессинг стал особенно яростным – не в меньшей степени, чем сама игра нигерийцев против визитеров из Саратова. Футболисты хозяев не скупились на жесткие приемы. Но «Сокол» выдержал бой: на мяч в ворота Анатолия Печерского ответил голом Владимир Ряховский. Итог – 1:1. В перерыве матча и после игры гости, дабы предотвратить тепловые удары, прикладывали к телу кубики льда, доставленного из советского посольства.
Полузащитник Петр Артамонов разгоняет волну саратовской атаки на стадионе в Лагосе
Во второй встрече, где соперником «Сокола» выступила сборная Лагоса (по другим источникам – национальная сборная Нигерии), хозяева вовсе вели себя вызывающе, словно они задались целью не просто победить посланцев страны Советов, а безжалостно растоптать их. Арбитр нигериец соотечественникам мирволил, не пропуская ни единого фола гостей. Хотя матч начался в пять вечера, когда солнце сохраняло испепеляющую силу, саратовцы выдерживали темп. Если соперник брал вычурностью техники, доставая мяч ногой буквально из-за уха, то наши раскладывали пасьянсы интересных комбинаций. Завершая атаку, Вячеслав Пашовкин отправил мяч в сетку африканцев, но судья нашел повод не засчитать гол. Повторяя рейд, Пашовкин вновь прорвался к воротам и был свален подкатом сзади. Советский игрок вскочил и замахнулся на обидчика. Нигериец немедленно плюнул ему в лицо (расист!). Тут чаша терпения переполнилась: вспыхнула рукопашная – стенка на стенку. В этот миг, чтобы помочь своим футболистам, десятки зрителей высыпали на поле. Их бросились унимать люди в хаки: издали напоминавшие кузнечиков, солдаты с автоматами зеленого цвета оцепили спортивную поляну.
Пока растаскивали в стороны дерущихся игроков, а толпу болельщиков оттесняли обратно на трибуны, в головах руководителей «Сокола» созрел собственный план умиротворения. Дождавшись пока обстановка не разрядится, они преподнесли нигерийской команде удивительным образом выдержавший превратности пути до Лагоса саратовский калач на скатерти (вопреки русскому обычаю делать такие подношения гостям, а не хозяевам) и красивый кубок. Сия церемония в присутствии обеих команд-соперниц длилась долго. Во время нее участник этого матча Литовченко пуще других одноклубников изнывал в своем черном, просоленном от пота, насквозь промокшем свитере. Затем рефери просигнализировал об окончании первого тайма. А после перерыва «неблагодарные» африканцы забили «Литве» два безответных гола, причем один из них – с надуманного судьей пенальти.
Саратов, 2000 год.
