10 мин.

Правила жизни Василия Алексеева

274
alt

Чтобы превзойти соседа в силе, я со всей округи натаскал домой около тонны разных колёс, шестерёнок и гирь. И как только выдавалось свободное время, брался за эти "железки". К сожалению, времени для баловства (с точки зрения родных, моё увлечение не имело смысла) было мало. Упражнялся я редко. Больше приходилось иметь дело с лесом...

Жизнь среди людей мужественных профессий — лесорубов, сплавщиков, плотогонов, мехтрелёвщиков — мне, подростку, очень нравилась. Я ночевал под открытым небом, на плотах. На зорьке ловил к завтраку рыбу и слушал таинственный и величественный шум леса... Кстати, я не переношу ничего шумного — это меня раздражает. Но вот шум тайги для моего сердца, словно бальзам...

Не знаю, чем я больше занимался — учёбой в институте или работой грузчика в порту. Мы сколотили комплексную бригаду студентов-грузчиков и трудились на совесть — ударно! Приятно было чувствовать себя не "бедным студентом", а рабочим человеком, неплохо зарабатывающим на жизнь.

У меня никогда не было тренера. Я сам себе и тренер и воспитатель. Мне посчастливилось в институте тренироваться с ребятами, которые не были мастерами спорта, но обладали прекрасной техникой. Это были виртуозы, взять Игоря Лаврентьева. Я моментально это дело уловил. И стал лидером. От соревнования к соревнованию я рос буквально прыжками кенгуру.

Мне легче переносить злословие, чем популярность. Она на меня действует плохо. Тяжело дышать и работать... С тех пор, как стал рекордсменом мира, чемпионом, моя жизнь изменилась до неузнаваемости. Слава — она, знаете ли, не лекарство. Я не хочу быть её пленником. Она, когда "навалится", страшно ломает. Поэтому я и стараюсь не реагировать на почести, как не реагирую на удары судьбы. Не позволяю, чтобы слава меня оглушала. Хочу быть таким же человеком, как все...

Я, к примеру, ещё не знаю, что такое отдых в отпуске, а мне уже тридцать четыре года. Я не был ни в одном санатории, ни на одном курорте. Хотя подлечиться и отдохнуть мне не мешало бы. Но я лечу свои травмы в процессе тренировок. Как говорится, клин клином вышибаю. Может, это и не гуманно по отношению к своему здоровью, но на отдых и лечение у меня просто нет времени. После перерыва в тренировках трудно восстанавливать спортивную форму. А я как капитан сборной вынужден всегда быть готовым к соревнованиям... 

Это большое счастье — прославлять свою страну спортивными победами, рекордами. Ведь это только кажется, что мне всё даётся легко. На самом деле надо перевернуть горы металла, прежде чем прибавишь к рекорду хотя бы 500 граммов.

Я всегда стремлюсь выигрывать, потому что уважаю свой народ. Своими победами я подчёркиваю успехи своей страны. А доказывать этим, что советский народ лучше, чем американский, во время тяжелоатлетических соревнований — такая цель передо мной никогда не стояла.

Когда взбираешься на высшую ступень, то надо помнить, что завоевать титул чемпиона легче, чем удержать его. Многие уповают на талант, а тут нужен именно характер. Крепкий характер! Я считаю, что успех всех успехов заключается в тренировке. Звание легче удержать, если у тебя есть запас прочности. А это даётся только трудом, повседневной работой над собой.

Не мне судить, всё ли я сделал, что мог. Но я трудился и тружусь, не щадя себя. Жизнь у меня не была спокойной даже тогда, когда побеждал с большим преимуществом. Всегда находились молодые и сильные соперники. И дома, и за рубежом. Поэтому я был обязан постоянно поддерживать спортивную форму на рекордном уровне.

Люблю жену, сыновей, с удовольствием слушаю музыку, увлекаюсь садоводством. Люблю также охоту, рыбную ловлю, литературу. Но самое приятное для меня занятие — что-нибудь мастерить.

Я очень подвижен с раннего детства. Видимо, это особенность моего организма — от движения получаю удовольствие. Сейчас я играю в настольный теннис до тридцати партий в день и своего веса не чувствую. Он меня не обременяет.

Когда нахожусь за рубежом, всегда чувствую себя посланником советского спорта. Я рассказываю правду о нас и о нашей стране. Это дело для меня особо важное и почётное. С хорошим настроением иду говорить с журналистами. Знаю, найдутся такие, которые будут меня на чём-нибудь ловить, подсовывать шпильки. И я иду с ними сражаться, иду как на рекорд — у меня есть ещё один подход!

Вот понаставили зеркала в залах. Они хороши для модниц, но не для тренирующихся атлетов. Когда атлет смотрит в зеркало, он отключается, а нужно уходить в себя. В зеркале же, кроме своего отражения, ничего не увидишь. Значит, технику упражнения не поймёшь и не поймаешь, методику не осмыслишь. Мой совет: на тренировках нужно думать, думать и думать!

Мы часто видим следствие, а не причину недостатка. Если атлет не умеет толкать, то за счёт бездумного выполнения множества толчков он никакого улучшения не добьётся. А вот если ему подобрать нужное упражнение, чтобы укрепить определённую группу мышц, то тогда будет положительный эффект. Никто не может понять, что упражнение, которое внешне даже рядом с толчком не "лежит", влияет на него кардинальнейшим образом.

Мне кажется, иным талантливым атлетам не хватает... травмы. Да, да. Такой травмы, которая выбила бы их на год, чтобы было время всё взвесить, всё обдумать. Я ведь тоже не был бы таким, как сейчас, если бы не травмировал спину. Полтора года мучился, всё переосмысливал... После несчастий сильные люди выкарабкиваются и становятся, если могут, большими спортсменами. Которые покрепче — выгребают, находят путь наверх...

Волнуюсь ли я? А как же! Без волнения ни в чём не преуспеешь. В спорте без азартного волнения не может быть ни побед, ни рекордов. Когда я перед выступлением слишком спокоен, то взбадриваю себя горячим кофе. Нужно, чтобы пульс был не менее восемнадцати ударов в десять секунд

Больше всего волнует ожидание. Тяжеловесы ждут дольше всех — они ставят в чемпионатах последнюю точку. Это обычно делаю как раз я. И пока соревнуются другие, я с трудом выношу грохот штанги, монотонный голос судьи-информатора. Мне всё бросается в глаза, и всё, признаюсь, нервирует.

Замечаю, что некоторые талантливые атлеты занимаются больше "накачкой" мышц ради их формы и что это увлечение мешает им поднимать предельные веса. Они мало думают о том, как защитить честь советского спорта за рубежом. Что толку от их красивых фигур?

Что скрывать, — спортсмену, равно как и артисту, необходимо признание. Хороший артист владеет публикой. Спортсмен сперва заставляет её удивляться, затем волноваться за избранника и любить его в конце концов — за мастерство, силу и отвагу. Хочется удивлять мир чем-то невероятным. Тогда тебя признают. Ради этого стоит работать в поте лица.

Трудности выковывают характер. Сейчас тяжелоатлеты в залы приходят, а я зимой тренировался в подвалах, летом — на улице, и все это закаляло, придавало целеустремленности. Посмотришь, нынче ребята как на подбор: талантливые, здоровые, кормят их до отвала, но рекордов-то нет... Казалось бы, ну что им мешает, а они... просто не тренируются. Лодырь на лодыре — меня это поражает и обижает.

Я на себе, как Павлов на собаках, десятки, если не больше, методик испробовал. Конечно, многое понял и многому научился, плюс везде и всюду смотрел, сравнивал, анализировал и у спортсменов, которые чем-то от других отличаются, перенимал то, что мне нравились, и проверял опять-таки на себе.

Я никогда не разрешал переступать через штангу, ставить ногу на гриф — это к любимому снаряду неуважение. Для меня поставить ногу в ботинке на штангу, которую потом берешь на голую грудь, — все равно, что залезть с ногами на стол: это невоспитанность просто, а так делают многие, можно сказать, все. Меня такие вещи коробят...

Я первый придумал чай пить на тренировках. Из института приходил голодный и сразу за штангу, но желудок-то без еды бастовал, поэтому после двух упражнений выйду из зала, чаю попью и назад, и когда уже в сборной был, никто чай не пил, а я самовар приобрел и чаевничал.

Люблю находиться в семье, уработанный, натруженный, когда всё болит от напряжённой работы. А вот нерабочие дни меня огорчают... А ещё стараюсь быть самим собой. Во всём. С детских лет. Эта черта моего характера — нелёгкая, не всем по нраву. В жизни куда легче ко всему приспосабливаться — ни забот, ни хлопот. Живёшь, как все, и спрос с тебя обычный. Но разве так добьёшься чего-нибудь стоящего? Я стараюсь до всего доходить своим трудом, своим умом.

У меня не было конкретного тренировочного плана. У меня был перечень упражнений, и я выбирал из него, что хочу делать. Если у меня сегодня летит штанга, я столько «напашусь» в этом упражнении, пока меня не затошнит. Потом неделю отхожу и делаю что-то другое. Потом, когда отойду, это сразу дает прирост. Если себя не перегружать или не рисковать, как можно пробить организм?

Я один буду бороться против миллиона тренеров, которые выступят против меня. Потому что я проверил эту методику на себе. Такие качества, как скорость, быстрота - нарабатываются. С какой скоростью спортсмен приседает, с такой он снимает штангу с помоста.

Уверен, никто не бросал штангу за голову. Я выходил тренироваться на природу и кидал 140 кг за голову рывковым хватом всю тренировку.. Штанга залезет в грязь - грифа не видать... Я ее опять и опять прицепляю и кидаю... Кто из современных штангистов тренировался на улице? Я тренировался в Подольске на открытом воздухе в снег и дождь.

Тренироваться можно везде, где есть помост. Я и дома тренировался и зимой и летом, не заходя в зал. В Рязани загружал штангу в машину и выезжал в лес. Мясо, мангал, дрова, шашлыки и «литруха». «Отпахал» и получил результат: то ли тренировался, то ли отдыхал. А к Спартакиаде народов СССР готовился на речке. Поднял - и нырь в воду. Плаваю минут десять. Вышел, опять поднял. Семь мировых рекордов ведь не просто так дались... Я не знал: или я плавал, или тренировался. Но тоннаж-то тот... Кто сейчас так тренируется? Кто что-нибудь придумал? Зал - и одно и то же... Искать надо. Чтобы ребятам было интересно.

Будучи главным тренером сборной СССР, я выгнал Игоря Садыкова за то, что он поднял на тренировке 190 кг вместо запланированных 170. У меня никто никогда не поднимал веса, которые не были запланированы. Он трижды нарушил план, и я его выгнал.

Если у меня не шло упражнение, я придумывал другую интенсивность и разные способы подъема. И я пробивал упражнение. Отличное средство - волейбол. Это прыжки, это скорость. С весом 160 кг и со свинцовым поясом 13 кг четыре часа играл в нападении. Сколько прыжков я совершал за четыре часа? Я и штангу поднимал с поясом. На руки цеплял 7 кг, на грудь 15 кг. В общей сложности мой вес был 200 кг. Кто-нибудь что-нибудь подобное придумал?

Берешь кувалду и бьешь быка по голове. Убиваешь. Берешь малокалиберную винтовку с диаметром ствола 5,6 мм - тот же самый результат. За счет скорости движения пули. Мышцу надо суметь научить сокращаться во много раз быстрее, чем выполняются с монотонной скоростью тяги и приседания. Они дают прирост силы, но не дают результата в классике. Штангу в классике надо поднимать намного быстрее, чем в тягах и приседаниях. В Ванкувере одна наша спортсменка штангу до колен минуту тянула... Кто ее так научил поднимать?

Физически были намного сильнее меня - и в стране, и за рубежом. Особенно в приседаниях, тяге. Но в технике подъема штанги, в скорости ее подъема мне равных не было. Я умудрялся все мышцы вложить в этот подъем, а в первую очередь силу характера, духа. У нас много спортсменов, которые всю силу оставляют на тренировочном помосте и не доносят ее до соревновательного. Выходят туда и ничего не соображают. Был герой дома, а теперь дрожит весь. И это бывает не просто часто - поголовно. Человек слаб характером, ему нужно думать о том, как донести силу до победы. Надо тренировать характер любыми методами. В силе духа вся сила. И как она измеряется - нет такого прибора...

В жизни я совсем не грозный, я пушистый. Мне многие говорят: у тебя тяжелый характер. А на каких весах это можно измерить? Я считаю, у меня нормальный характер. У меня очень много друзей, они тянутся ко мне, и никто не считает меня тяжелым человеком. Кто-то слепил образ, и пошло...

Использованы материалы:

Бульвар Гордона, do4a.com, Российская Газета и

документальной повести Д.И.Иванова "Советский исполин Василий Алексеев"

олимп зеркало

logoВасилий Алексеев