Враг государства номер один (Часть первая)

Во времена, когда клубный футбол все дальше и дальше задвигают на периферию внимания непомерно раздутые международные турниры, а эпические битвы лучших сборных мира начинают стираться из памяти и переходить в разряд легенд, блог Terra Incognita, опираясь на архивный текста-монографию известного британского аргентиноведа Джона Карлина для The Guardian, погружается в историю одного из самых непримиримых межконтинентальных дерби – Аргентина против Англии. В первой части двухсерийного материала – рассказ об английском взгляде на дерби, удивительной схожести футбольных менталитетов двух страх и политической подоплеке взгляда аргентинского.

С точки зрения англичан, все сравнительно просто. Стоит лишь вернуться воспоминаниями в 1966-й год, когда в матче чемпионата мира на «Уэмбли» защитник «альбиселесте» Антонио Ратин отказывался покидать поле целых десять минут после удаления, а тренер «трех львов» Альф Рамсей наоборот туда всеми силами стремился – чтобы помешать Джорджу Коэну обменяться майками с Роберто Перфумо. После той игры получивший вскоре рыцарский титул тренер засветился еще в одном эпизоде, который никогда не будет ни забыт, ни прощен: Рамсей публично назвал игроков сборной Аргентины «животными». На что аргентинская пресса резко ответила, помимо всего прочего, что в то же время английский футбольный функционер, сидя в непосредственной близости от королевской ложи, ударил беременную аргентинскую женщину в живот.

С 1966-го матчи Англия – Аргентина неизменно порождали противоречия того или иного характера. На стадионе «Бока Хуниорс» в 1977 году аргентинский форвард Даниэль Бертони выбил Тревору Черри два зуба (на кулаке Бертони по сей день сохранились две отметины). В 1986-м Аргентина победила Англию с помощью «руки Бога» Марадоны и его же гола – пожалуй, лучшего из когда-либо забитых на чемпионатах мира. В 1998-м – Диего Симеоне спровоцировал рефери на удаление Дэвида Бекхэма.

Но к нудному перечислению списка обид стоит добавить, что обе страны полностью отдают себя игре и, кажется, даже их национальное самосознание зависит от успехов сборных. «Англия и Аргентина, – говорит Роберто Перфумо, участник того памятного четвертьфинала ЧМ-66 на «Уэмбли» и один из самых элегантных, хитрых и одновременно мощных защитников в истории «альбиселесте», – это величайшие сборные мира, особенно в том, что касается страсти. Очень мало команд и сборных, которые столь отчаянно стараются преуспеть на футбольном поле».

С ним соглашается и Бертони (кстати, поигравший в 80-е бок о бок с Марадоной в итальянском «Наполи»), который помимо выбитых зубов в 1977-м отличился еще и забитым голом: «В Южной Америке мы самая необузданная футбольная нация. И только потом идут бразильцы. В Европе – это Англия. Даже испанцы и итальянцы не так преданы футболу как англичане».

Подтверждение можно найти и взглянув на трибуны. Фаны в Испании, Италии или Германии все же не такие страстные, они не ездят на гостевые матчи в таких количествах, а если говорить о футбольном насилии, то в Англии и Аргентине традиционно проливали (а в Аргентине – продолжают проливать) больше крови, чем в других странах. Но даже без нее стоит лишь вглядеться в лица на английском или аргентинском стадионе во время матча, чтобы понять: чувства, которые эти люди испытывают в течение 90 минут матча – единственная по-настоящему важная вещь в их жизни.

И для обеих стран эта страсть на уровне сборных лишь усиливается, тогда как в Испании и Италии конкуренция между регионами отрицательно влияет на верность национальным сборным. Конечно, не стоит забывать, что есть еще и Бразилия. Но насколько бразильцы без ума от футбола, настолько они, в сравнении с аргентинцами, несерьезны по отношению к нему; слишком очарованы эстетикой игры, хореографией и пластикой, чтобы полностью отдавать ей себя со всем мужеством, решительностью и серьезностью обычными для Англии и Аргентины. Аргентинцы не только в точности понимают, что имел в виду Билл Шенкли, говоря о футболе, который важнее жизни и смерти – но и, услышав его знаменитую фразу, энергично качают головой в знак одобрения. Бразилец может сделать паузу, задуматься и спросить: «Разве самба и секс не подпадают под то же определение?».

Если отвлечься от того, что объединяет Англию и Аргентину, и поговорить о причинах, которые делают это противостояние особенным именно для аргентинцев, то лучшего эксперта чем Роберто Перфумо найти сложно. Он не только был капитаном аргентинской сборной на протяжении семи лет, ведет колонку в одной из ведущих аргентинских газет, написал познавательную и брутально честную книгу «Играя в футбол», но еще и является дипломированным психологом с более чем двадцатилетней частной практикой в Буэнос-Айресе. А потому, когда он предлагает свой взгляд на историю особенного футбольного соперничества между Аргентиной и Англией (против которой он дважды выходил на поле), мы можем быть уверены: он точно знает, о чем говорит. А говорит он весьма любопытные и незаурядные вещи.

«Играть против Англии и против других сборных – разные вещи. Безусловно, матчи с Испанией, Францией, Голландией, Германей – захватывающее зрелище, но все же в них нет такого напряжения», – говорит Перфумо. Причем даже соперничеству с Италией, исторической родиной большинства аргентинцев, этого напряжения не удается достичь: «Матч с Бразилией – безусловное «класико» – находится на одном уровне с матчем против Англии. Италия? Да, это большая игра, и она вроде бы должна быть важнее, чем соперничество с англичанами, но, увы, это не «класико». Возможно, из-за общих латинских корней, из-за того, что мы близки, что мы все же больше друзья»

«В 1986-м, – вспоминает Роберто, – одной победы в матче с Англией было достаточно. Выигрыш чемпионата мира в тот год был для нас второстепенной задачей, первостепенной – побить англичан».

Фолклендская война, случившаяся за четыре года до финального турнира-1986, во-многом объясняет сказанное Перфумо. По словам тренера-победителя ЧМ-1978 Сезара Луиса Менотти, именно «рука Бога» Марадоны доставила аргентинцам огромное удовольствие. Люди говорили: «Прекрасно! Лучше, намного лучше, что этот гол был таким несправедливым, таким жестоким, потому что это ранило англичан еще сильнее».

Но Фолклендский конфликт, конечно, объясняет далеко не все. Причины столь изощренной неприязни уходят корнями в глубинные противоречия 200-летних взаимоотношений двух стран, которые череда скандальных футбольных матчей XX века лишь обострила.

Прежде всего, враждебность к Англии передалась аргентинцам по наследству от испанских колонизаторов, которые наблюдали за тем, как англичане сперва грабят их галеоны, а затем постепенно прибирают к рукам всю колониальную империю. Из этого становится понятным все еще бытующая в Аргентине привычка называть англичан «пиратами» («Теперь у этих пиратов будет оправдание на случай поражения», – комментировала перед ЧМ-2002 травму Бекхэма одна из радиостанций в Буэнос-Айресе)

Вторая историческая причина – это попытки небольших сил британской армии «вторгнуться» в Буэнос-Айрес в 1806 и 1807 годах (что аргентинским школьникам преподносится как местный аналог Азенкура и Ватерлоо). Третья – экономический диктат, который Британия установила над Аргентиной в XIX веке, вызвавший в стране смешенные чувства, подобные тем, что испытывают нынче многие латиноамериканцы по отношению к США. И только в-четвертых – Фолклендский конфликт, упоминание которого до сих пор оказывает почти зомбирующее влияние на воображение масс…

P.S. Вторую часть материала, в которой Роберто Перфумо рассказывает о психологическом подтексте межконтинентального дерби и особенностях аргентинского футбольного характера, читайте в блоге в субботу.

P.S.S. Добавить блог Terra Incognita в свою персональную ленту вы можете просто нажав вот здесь или использовав кнопку «+ добавить в ленту» в шапке блога.