15 мин.

«Гриппозная игра» Джордана – все еще вершина самопреодоления в спорте

1 k

Финал НБА-1997. «Чикаго» – «Юта». 2-2 в серии. Майкл Джордан выдал одну из величайших игр в карьере.

За день до этого он отравился: по официальной версии, подхватил кишечный грипп. Есть и другие: его отравили соперники или это просто было серьезное похмелье. Майкл не тренировался, еле дошел до игры, был едва живой во время пауз. И все равно уничтожил соперника. Тренер «Чикаго» Фил Джексон считает «гриппозную игру» лучшей в карьере Майкла.

***

Он вспоминал, что проснулся среди ночи, в поту и ознобе.

«Я испугался. Не знал, что со мной происходит».

Сначала он решил, что это плохой сон. Затем осознал, что все происходит наяву – его тошнило.

«Мне показалось, как будто меня частично парализовало».

Он с трудом поднялся. Голова кружилась. Позвонил врачам «Буллс».

Все это произошло в выходной между четвертым и пятым матчами в Солт-Лейк-Сити в июне 97-го. «Джаз» одержали две победы подряд и сравняли счет в серии – 2-2. Перед ключевой игрой финальной серии «Чикаго» лишался лидера: врачи определили, что у него либо сильное пищевое отравление, либо желудочный грипп.

«Ты не сможешь играть ни при каких обстоятельствах».

Майкл Джордан провел в постели следующие 24 часа, пропустил тренировку накануне игры и утреннюю разминку в день матча, потерял несколько килограммов…

За 2 часа до пятого матча он оторвал себя от кровати, чтобы выехать на арену. Комментирующий тот матч Марв Альберт сразу же уловил главную тему: камеры поймали, как Джордан заходит внутрь – потухшие глаза, вялые шаги, его поддерживают сзади. «Я бы никогда не подумал, он сможет даже надеть форму, – потом говорил Скотти Пиппен. – Никогда не видел, чтобы он так плохо выглядел, настолько плохо».

В официальном отчете говорилось о «вирусной инфекции», так что в эфире звучала именно эта версия – в истории игра осталась как «гриппозная». На самом деле, никакого вируса у Джордана не было. И это единственное, что мы знаем точно.

До сих пор доминируют две версии – авторская и конспирологическая, обе, само собой, героические, но каждая на свой лад.

Сам Джордан и его окружение, в том числе личный тренер Тим Гровер, всегда настаивали, что лидера «Чикаго» намеренно отравили. Будучи в статусе полубога, во время второго три-пита он никогда не ужинал с командой и все время на выездах проводил в своем номере. По какой-то странной прихоти поздно вечером в Солт-Лейк-Сити ему захотелось заказать пиццу – как потом говорил Гровер, его сразу смутило, что, несмотря на поздний час, ее привезли несколько человек. Джордан проснулся с ощущением, что ему что-то подмешали.

Журналисты и бывшие игроки сдвигают сроки официальной версии. Все много проще: всю ночь перед пятым матчем Джордан вроде бы гудел в шале Роберта Редфорда – привычное сочетание азартных игр, выпивки и сигар привело к необычному итогу – жесткому похмельному синдрому. Поэтому напарники Альберта во время трансляции как будто подсмеивались. Буквально только что в финале Востока случилось нечто подобное: Джордан провел день между третьим и четвертым матчами (хотя там «Чикаго» вел у «Майами» 3-0) на поле для гольфа, прошел какое-то нелепое количество лунок, то ли 45, то ли 54 и нагрузился настолько, что начал игру с того, что промахнулся в 20 из 22 попыток.

Каждый может выбрать своего Джордана: воплощающего маскулинное совершенство секретного агента, которого пытались отравить враги, или фартового пирата, который ежесекундно разрушает сам себя, но даже так не оставляет никому шансов.

Джордан допускает интерпретации, но в любом образе провоцирует восторженность.

К 97-му уже было понятно: следующего Джордана не будет никогда. Поиски наследника будут продолжаться в течение 20 лет и, естественно, ни к чему не приведут – и вовсе не потому, что невозможно преследовать «призрак», превратившуюся в сплошной миф, забронзовевшую с течением времени легенду. Даже в 99-м, когда  ESPN проведет опрос, согласно которому окажется, что лидер «Чикаго» – главный спортсмен XX века, выше Мухаммеда Али и Бэйба Рута, Гретцки и Пеле, выше всех, это не вызовет вообще никаких вопросов.

И вот почему: Джордан не только снялся в кино, Джордан воплотил в жизни все мыслимые голливудские коллизии на паркете и реализовал умозрительную концепцию настоящего супергероя-спортсмена. Слезы после обидных промахов сменялись победными бросками под сирену решающего матча серии. Хулиганы, которые нападали на него всей оравой, комично удалялись и боялись протянуть ему руку. Болезненная помешанность на победах, остервенелая игромания, маниакальное подавление оппонентов доминировали над чисто физическими достоинствами. Любые личные недостатки – несдержанность по отношению к партнерам и тренерам, развод, зашкаливающее самомнение – неизменно преодолевались. А в какой-то момент он вообще перестал проигрывать: как бы плохо ни выглядел «Чикаго», как бы ни отрывался оппонент, все смотрели и понимали, что Джордан все равно обеспечит своим поклонникам хэппи-энд.

Да, это была другая эпоха, эпоха, где хэппи-энды допускались не только в глупых ромкомах. Но именно потому, что Джордан – тот рубеж, после которого в НБА наступила эпоха постмодернизма: он оставил будущим звездам только возможность копировать себя, подражать себе, переигрывать, переиначивать, переосмысливать уже исполненные им партии. По отношению к нему любой супергерой современности вторичен, как современная культура по отношению к классике.

Каждый может выбрать своего Джордана. Но тогда, перед стартовым спорным пятого матча финала с «Ютой» очевидно было одно: лидеру «Буллс» реально очень плохо – он странно передвигался, его кожа посерела, а в каждом движении виделась слабость. «Я могу играть, – говорит он Джексону. – Я тебе скажу, как буду чувствовать себя по ходу».

Он набирает первые четыре очка, но быстро потухает. «Джаз» методично забирает инициативу  и постепенно начинает набирать обороты.  Джордан абсолютно бесполезен: он передвигается как в замедленной съемке и с таким усилием, будто может отключиться в любой момент. Где-то в середине четверти во время игровой паузу он наклоняется вниз, натягивает шорты, закрывает глаза и едва удерживается от того, чтобы не упасть.

В конце отрезка, во время тайм-аута, он просто валится на скамейку и лежит там размазанный. «У него не было даже сил сидеть», – расскажет потом Люк Лонгли.

Ко второй четверти «Юта» поведет 16 очков, 34:18. И это как будто придает Джордану сил – и эмоциональных, и физических. Он начинает двигаться уже гораздо бодрее и становится похож на настоящего Джордана, доминирующего и пересиливающего любого. За четверть он набирает 17 – без надрыва, без спецэффектов, без лишних движений, просто потому, что надо. «Это все – желание, – скажет он после игры. – Каким-то образом я обрел энергию, чтобы не сдаваться».

Дело не только в желании.

Поражение от «Орландо» в 95-м – для Джордана это встреча с возрастом и признание надвигающейся баскетбольной старости. Тем летом он меняет тело – работает над физикой, которая призвана компенсировать уходящую резкость, тем летом он меняет игру – гораздо больше внимания уделяет отработке фирменного броска с отклонением, тем летом он меняет подход к командному баскетболу «Чикаго» – превращается в одного из лучших созидателей лиги в посте.

Джордан сам всегда будет подчеркивать разницу между «Чикаго» первого и второго три-питов: «Теперь мы играем не за счет атлетизма, а за счет интеллекта».

И именно в момент, когда у него нет энергии, исключаются и сумасшедшие пируэты и неуловимо резкий первый шаг, когда он еле волочит ноги, другая природа вот этих «Буллс» доступнее всего. Джордан вроде бы не делает ничего сверхъестественного – не перепрыгивает троих, редко идет под щит, но за счет мощи и движения ног беспрепятственно дотанцовывает до убойных точек. Ему не нужно прорываться через защиту «Джаз» – он комфортно чувствует себя в усах, где может атаковать и спиной к кольцу, он легко двигается по зоне и вытягивает все больше опекунов и – главное – он умеет надавить, а потом резко отступить и создать себе пространство для любимого броска с отклонением, совершенно неотразимого.

«Гриппозная игра» названа Филом Джексоном величайшей в карьере Майкла, хотя в ней нет видимых всплесков и потрясений – Джордан поражает разве что методичностью и спокойствием: он не охотится, он просто разделывает тушу.

Во время второго три-пита «Чикаго» пересобрал изначальную вариацию треугольного нападения: это была все та же система, построенная вокруг доминирующего бомбардира, с обязательными дополнениями – со снайперами, на которых он мог играть (Паксона и Ходжеса сменили Керр и Кукоч), и с ориентированными на подбор «большими» (Родман выступил улучшенной версией Картрайта, Пердью и прочих). Джордан постарел и изменился, но мощнейшая атака, лучшая во всей лиге, снова предстала во всей красе, и без всякой продвинутой аналитики такая концепция давала результат.

Конечно, во многом благодаря ментальной коррекции установок лидера – Джордан полностью отказался от сложных, малоэффективных бросков, вполне комфортно себя чувствовал и в пенсионерском ритме, компенсировал ушедшую атлетическую феноменальность уникальным чувством игры, умением пользоваться физикой и «углами», чтобы все так же вставать на линию и чувствовать исходящую от него угрозу. Именно поэтому у него получается цепляться против «Юты» вопреки всему – один из самых совершенных атлетов в истории игры был готов к тому, что организм его может предать.

Джордана вырывает в подтрибунном помещении – он не успел дойти до раздевалки.

В перерыве его обкладывают льдом и холодными полотенцами, ставят капельницу. Он говорит Джексону: «Меня надо использовать на коротких отрезках».

Третья четверть опять получается никакой – Джордана тошнит и мотает, в начале четвертой «Юта» уверенно ведет – 77:69. Все двенадцать минут Джексон сжигает тайм-ауты, чтобы дать ему хоть немного восстановиться. 

«В третьей четверти, – описывает это сам Джордан, – мне казалось, что у меня ничего не осталось, я полностью выдохся. Не знаю, как я продержался в четвертой четверти. Я просто старался дотерпеть до конца».

Дальше лидер «Буллс» берет себя в руки и включается снова – на заключительном отрезке матче он набирает 15 очков. «Чикаго»  все еще в игре.

За 3 минуты до сирены Стоктон кладет трехочковый – 81:84.

Джордан отдает последнее, что у него есть.

Идет в проход – 83:84.

Заставляет Стоктона фолить – попадает первый штрафной и сравнивает на 85 за 46,5 до конца. «Посмотрите на Джордана, – говорит Марв Альберт. – Заметно, что ему тяжело даже стоять. Он выглядит как боксер, повисший на канатах».

Джордан промахивается во второй попытке, но тут же демонстрирует невероятную реакцию – на чутье и инстинктах ему удается вернуть матч после касания Кукоча. 

Джордан едва держится на ногах. Это очевидно для всех. Он смотрит на Пиппена, против которого в усах защищается Джефф Хорнасек, затем показывает, что отдаст Стиву Керру, но передумывает – мяч идет на Пиппена (5 из 17 с игры на тот момент).

Брайан Расселл отходит от Джордана в попытке помочь дабл-тимом.

Следует пас обратно.

За 26 секунд до сирены Джордан не обращает внимания на возникшую перед ним руку Стоктона и выбрасывает трехочковый.

«Кто же в такой ситуации отходит от Майкла Джордана?!» – удивится Джерри Слоун.

Джордан набирает 38-е очко. Еще у него 7 подборов, 5 передач, 3 перехвата и блок. В убитом состоянии он провел 44 минуты из 48.

Команды еще обмениваются быстрыми атаками, но ничего более значимого, чем это попадание, не происходит.

Время истекает. Джордан валится от усталости и эмоций. Он теряет ориентацию в пространстве, и Пиппен подхватывает его на руки и помогает ему дойти до раздевалки. Этот момент – едва ли не главный в истории династии «Чикаго».

«Он величайший, – говорит после игры Скотти Пиппен. – И именно он настоящий MVP».

Так всплывает основной лейтмотив той серии: не только Джордан против Карла Мэлоуна, но в целом Джордан против непризнанности и неоправданного скептицизма.

Не преодолевшие пубертат ревизионисты, пытаясь с подачи Леброна слегка очеловечить «призрак», доходят до того, что Джордан вроде бы не был бы готов к современному вниманию, к эпохе социальных сетей и прочему давлению «24-7» по чеченской терминологии. Тут проблема не только в том, что в современном мире с ESPN пропадают тексты про Джеймса в стрипклубе, не только в том, что Джордан играл в эпоху, где у журналистов был гораздо больше контакта с игроками и больше возможностей для проникновения за кулисы, не только в том, что Джордан первым начал жить под этим перманентном давлением, без пиарщиков, без подготовки, без «права на забвение».

С финансовой точки зрения лига обязана Джордану всем, но тогда это еще не было осознано: Джордан был так же уязвим, как любой другой, а в силу своего статуса даже больше – с ним целенаправленно воевала нью-йоркская пресса, которая заставила его оправдываться за Атлантик-сити прямо по ходу серии с «Никс»; его открыто критиковали чужие тренеры, от Джеффа Ван Ганди до Пэта Райли; его «домашний» битрайтер уже в начале 90-х выпустил культовую книгу, из которой все вынесли, насколько Джордан эгоистичен, несносен в отношении к партнерам, нетерпим к тренерам и крайне заносчив.

Такое немыслимо по отношению к современной звезде.

Любая оплошность сразу же использовалась против него, никаких сомнений, никакой презумпции невиновности. Неслучайно, вручение приза MVP в 97-м обернулось официальным ограблением. В 96-м Джордан набирал 30 очков, 7 подборов и 4 передачи и принес своей команде 72 победы. Это MVP. В 97-м – 30 очков, 6 подборов и 4 передачи и 69 побед. Но тут уже награду же решили передать Карлу Мэлоуну, у которого 27 очков, 10 подборов и 5 передач, хотя «Юта» одержала 64 победы. Только когда они встретились в финале, к удивлению голосующих выяснилось, что Мэлоун опирается на эффективное, но предсказуемое нападение, а Джордан генерирует атаку самостоятельно.

Джордан не мог себе позволить отдыхать – его статус лучшего игрока был под угрозой даже тогда, когда его команда исторически доминировала, а он показывал феноменальные цифры. А нам сегодня рассказывают про мифических «царей зверей», которые не могут выйти в плей-офф. В 97-м Джордан владел НБА целиком и полностью – показывал свое превосходство над теми, кто носил его кроссовки, понимал, что может развлекаться всю ночь, а потом все равно забирать свое на площадке, буквально отвечал на вопросы, что значит быть богом, отказывал в приеме королевским семьям, выходил с обезвоживанием и оставался непобедимым даже в таком состоянии. Его присутствие не оставляло другим шансов, но даже несмотря на это, ему приходилось силой отнимать звание лучшего.

Обе серии с «Ютой» – это тот момент, когда Джордан фигурально поймал всех скептиков за шкирку, долго-долго тряс и приучил никогда больше не сомневаться в нем. Эти финалы прошли от первого матча в 97-м, когда Мэлоун промазал с линии, а Джордан положил победный средний, до шестого матча в 98-м, когда Мэлоун потерял мяч, а Джордан положил победный средний. Он никогда не говорил о собственном величии, никогда не сравнивал себя с кем-либо из прошлого, никогда не заявлял претензий на тот или иной потерянный приз.

В этом не было необходимости.

«Я никогда не делал ничего сложнее, – скажет он после пятого матча. – Я почти потерял сознание, чтобы победить. Если бы мы проиграли, это была бы катастрофа».

«Гриппозная игра» Джордана воплотила его главные черты в самом сконцентрированном виде. Для всех, кто жил в эру «Воздушества», он так и остался безжалостным мясником, не знающим пощады маньяком, которого не может остановить ни болезнь, ни травмы. Он словно умел фокусироваться исключительно на цели и заставлял свое тело двигаться к ней. «Ты как Джейк Ламотта, – говорил ему Джерри Краузе. – Тебя можно остановить, только убив».

«Его болевой порог был просто невероятен, – рассказывал Билл Уэннингтон. – Все мы играли через травмы. Все знали, что такое выходить с растянутым голеностопом или подколенным сухожилием. Но он делал это постоянно. Вел своим примером. Как вы могли пропускать игры под предлогом, что у вас заболело колено или еще что-то. Он ждал от каждого, что они выйдут на площадку. Помню его первый год после возвращения. Тони и Рон Харпер раздумывали над тем, не пропустить ли им пару матчей. Майкл вошел в кабинет тренера по физподготовке: «Парни, что вы тут делаете?» Они говорят: «Да че-то побаливает, мы не будем играть». Он сказал: «А ну пошли отсюда». И это работало. Майкл Джордан не пропускал тренировок. Как вы могли пропустить их?

На каждой тренировке он испытывал вас, он хотел узнать, есть ли в вас стержень. Если есть, то он вам доверял. Он залезал вам в голову. Он бросал вам вызов, вызывал вас на бой. Вербально, ментально, физически. Помню, я как-то накрыл его. Всю оставшуюся тренировку он провоцировал меня: «А ну попробуй накрой это, а вот это!». Он нарушал комбинации, шел через всю команду и пер на меня, чтобы бросить. Это была такая проверка. Он хотел каждый день видеть и знать, что может рассчитывать на вас».

Такие истории отдают безумием. Но у Джордана их миллион. Он стал главным спортсменом в истории по одной простой причине – у него легко получалось неизменно переводить спорт в героическую плоскость, регулярно демонстрировать превосходство духа над материей, и из всех невзгод он неизменно выходил победителем.

«Гриппозная игра» Джордана в итоге в самом очевидном виде закрепила эти идеалы и в спорте в целом. Никто не показывал на таком уровне, на такой сцене, при таких обстоятельствах, что по-настоящему великие обладают сверхвозможностью пересиливать не только соперников, но и внутренние недуги. Сам Джордан все больше уходит в историю, но пропагандируемые им стереотипы поведения в таких ситуациях остаются нормой. Новые поколения все больше хотят быть «как Джордан», хотя иногда это приводит к катастрофам. 

По завершении карьеры его спросили про «гриппозную игру».

«Могу сказать только одно. Если бы я оказался в такой ситуации снова, то пропустил бы ее. Настолько мне было плохо. Я подверг угрозу свое здоровье, гораздо больше, чем следовало. И это правда, мы, конечно, выиграли титул… Но, возвращаясь назад, мне кажется, что я повел себя как идиот. Не думаю, что я сделал бы так снова»…

Фото: Gettyimages.ru/Brian Bahr /Allsport (1, 3), J. D. Cuban /Allsport

«Чикаго Буллс»-1998. Где они сейчас

Когда Майкл Джордан стал величайшим спортсменом мира

«Когда мой партнер получает шишку – я получаю шишку». Самый недооцененный сезон Майкла Джордана

 

 

logoЧикаго
logoМайкл Джордан
logoНБА