Леон Мусаев: «Приложу все усилия, чтобы и через 10 лет играть в «Зените»
— О вас известно не очень много, кроме того, что вы играете в «Зените». А с чего все начиналось?
— Папа отвел меня в футбол в шесть лет, я попал на просмотр в «Смену». Мой первый тренер — Иван Шабаров. Там начал, так и продолжаю до сих пор.
— Имя у вас для «Зенита» практически идеальное. Откуда оно?
— Моим родителям очень понравился фильм «Леон» с Жаном Рено. Так оно и появилось.
— Имя при этом похоже на армянское, отчество — Нариманович — и фамилия — на азербайджанские. Это как?
— А у меня корни в Дагестане. Папа оттуда. Там живет много разных народов. Я — табасаранец.
— Что нужно знать о табасаранцах тем, кто не знает про них ничего?
— Табасаранский — очень трудный язык. Считается вторым в мире по сложности. Первый — какой-то японский диалект. Мне самому тяжело дается. Когда езжу туда отдыхать, начинаю что-то понимать, но возвращаюсь в Питер и забываю. Очень трудно.
— В Дагестане вас воспринимают как игрока «Зенита»?
— Да! Очень за меня болеют, переживают. В Саратове у меня тоже много родственников, так они смотрят каждый мой матч, поддерживают постоянно. Я им очень благодарен за это.
— У тех, кто оканчивает футбольные школы, разные настроения. Те, кто пробился дальше, живут с крыльями за спиной. У кого не вышло — все иначе. Вам бывало когда-нибудь страшно, что все зря?
— Бывало, что переживал, но в Академии все шло более-менее гладко. Спасибо тренерам, что верили в меня. Я почти всегда был капитаном, лидером, старался работать много. Так что проблем не возникало.
— Из-за чего вам так доверяли?
— Наверное, в борьбе не уступал. Был не самым технически одаренным, но сражался до конца. Трудился.
— Это генетическое?
— Мне папа не давал никогда расслабиться. Требовал от меня максимум, ругал даже после тренировок, если что-то не получалось. И я старался изо всех сил.
— Два года назад вы довольно часто — причем здесь же, в Испании, — выходили в контрольных матчах при Мирче Луческу. Тогда уже было видно, что с отбором у вас нет проблем, а сейчас проявилась и техника. Тоже результат работы над собой?
— Да, навыки приходили в игре, там ведь постоянно возникают разные ситуации, которые позволяют тебе адаптироваться. Плюс старался работать над техникой, своим проблемным компонентом, потихоньку становится лучше.
— Почему после тех сборов при Луческу не удалось сделать шаг в основной состав?
— Та же техника, наверное, плюс недостаточно еще был крепок. Точно чего-то не хватало. Потом поиграл в ФНЛ, узнал, что такое мужской футбол, и пошло понемногу.
— Луческу что-то вам тогда объяснял?
— Мы мало говорили. Но спасибо ему, что давал молодым игровое время. Его, бывает, не хватает. Тогда после сбора меня, Лесового и Каккоева отправили по своим командам.
— На турнире в Катаре в матче с «Ростовом» был эпизод, когда вы потащили мяч на трех соперников, вам свои же кричали со всех сторон, но вы все равно не избавились от мяча, а на паузе отдали сложную передачу Заболотному. Он на миллиметр залез в офсайд, но все же: что вас делает таким смелым, если вы уже не слушаете подсказок партнеров?
— Я уже видел свое решение той ситуации — собирался бить. Но оказалось — никак. И вдруг увидел вариант с передачей на Антона. Да, все кричали… Но я особо других решений не видел. Был нацелен на свое.
— Вы и в других эпизодах не боитесь брать игру на себя.
— Как раз два года назад, когда я здесь был с Луческу, мне уверенности и опыта не хватало. С тех пор поиграл, прошел мужской силовой футбол, и благодаря этому чувствую себя намного увереннее, не боюсь ничего. Отдашь одну точную передачу — сразу чувствуешь силы. Очень важно не бояться ошибок.
— Семак как-то комментирует ваше старание?
— В каких-то моментах подсказывает, иногда хвалит, иногда объясняет.
— За что хвалит, что подсказывает?
— Хвалит за удачные моменты, например, если мяч забил, как «Эльче». Подсказывает про неправильные перестроения на поле. Или если передачу лишнюю отдам.
— Нынешнее поколение молодых игроков отличается тем, что сразу начинает думать о будущем, идет учиться. Как у вас с этим?
— Я отучился в школе, сдал экзамены и поступил в Университет Лесгафта. Сейчас уже на втором курсе. Потихоньку тоже стараюсь учиться. Бывает, книжки читаю. А так — ничего особенного. Тренировки много времени занимают.
— Какие книги читаете?
— Недавно биографию Кержакова прочитал. Потом Моуринью. Больше футбольные книги интересуют.
— Болельщики вас сейчас хвалят. Нет опасности подвергнуться звездной болезни?
— Конечно, нет. Я еще ничего не показал. Но тем болельщикам, которые меня поддерживают, очень благодарен. Родственники, друзья тоже переживают, подсказывают. Я же стараюсь просто продолжать работать как и раньше.
— По городу на чем передвигаетесь?
— На метро. Но иногда папа дает машину, когда свободна. Но не очень часто — она ему нужна самому. Так что совершенно спокойно на общественном транспорте езжу.
— Вас уже узнают?
— Редко, но бывает. Это скорее те, кто за «Зенитом»-2 следит. Особо, правда, не подходят. Просто слышал, как люди рядом обсуждали — это Леон или не Леон? Лезть в их разговор в итоге не стал.
— Недавний турнир в Катаре показывали на всю страну. Не волновались в связи с этим, когда выходили на поле?
— Конечно, волнение поначалу всегда бывает. Особенно когда на первый матч выходишь. А дальше потихоньку адаптируешься и в принципе все нормально становится.
— Как вам в свое время удалось оказаться в «Зените»-2, минуя молодежку?
— Благодаря Владиславу Николаевичу Радимову. Он взял меня в команду прямо из академии «Зенита». Начал тренироваться с ней на сборах, там же сыграл и потом попал в главную команду. Правда, потом вернулся в «Зенит»-2, там немного «присел» и все же оказался в молодежке. Может, игровой практики не хватало во второй команде. В «Зените»-м, в свою очередь, стал выходить на поле постоянно. Опять же, благодаря доверию тренеров. Затем снова вернулся и уже начал играть в «Зените»-2.
— В ФНЛ почувствовали, как взрослые мужики могут жестко играть против молодежи?
— Особо такого не почувствовал. Сам тоже люблю жестко сыграть — у меня много фолов. Хотя футбол там, конечно, намного жестче. Ноги нельзя убирать. Но в ФНЛ все команды такие — одинаковые в этом смысле.
— Почему вы любите сыграть грубо? Вы на это ориентированы?
— Просто не люблю проигрывать. Иду в отбор, а дальше — как получается.
— Но и на вас фолят не меньше.
— Да. В ФНЛ по статистике так и есть.
— В чем, по-вашему, главный ужас и главный плюс ФНЛ?
— Разве что длинные перелеты — во Владивосток и так далее. Это достаточно трудно — выходить потом на игру. А хорошее — когда побеждаешь, очень этому радуешься. Но вообще мне всегда в удовольствие играть.
— Расскажите о своих амбициях на 10–15 лет вперед?
— Поскольку я воспитанник «Зенита», хотелось бы и через 10 лет играть в родном клубе. Это свой город, своя команда. Постараюсь приложить к этому все усилия.
— Папа решил это за вас?
— Нет, он мне рассказал, я захотел. Мне всегда нравилось в футбол гонять.
— Кто-то еще в вашей семье занимается футболом?
— У меня есть младший брат, тоже в Академии «Зенита». 2008 год рождения. Пока играет, тренируется. Все нормально. Тоже опорный полузащитник. Правда, там пока особо нет позиций, но действует в центре. Конечно, стараюсь давать какие-то советы.
— 10–11-летние ребята в нынешней Академии от вашего года в том же возрасте отличаются?
— Мне кажется, они намного сильнее нас. И жонглировать мячом умеют, и все такие техничные.
— Недостатки у вас есть?
— Больших грехов нет. Вообще не пью. А если о свободном времени — люблю погулять с друзьями, с родителями куда-нибудь сходить, в университет. Брата сводить.
— Что больше всего помните из своей жизни в футболе, то чем очень горды, что хотелось бы повторить?
— Наверное, это свой первый гол в ФНЛ. А еще когда в Москве на каком-то очень хорошем турнире получил приз лучшего игрока. И, конечно, все вызовы в основу.
— С кем вы сейчас в основе больше других общаетесь?
— Да практически со всеми. Разговариваем, кто-то что-то подсказывает. Но, конечно, больше получается с молодыми. Мы все и живем рядом.
— Был ли в основе эффект, что на кого-то из «Зенита»-2 ты смотрел одними глазами, а человек оказался другим.
— Такого не было. Еще когда в 17 лет поехал на сборы с основой, все ребята очень внимательно относились к тому, что ты молодой. А такого, чтобы тебе говорили, что ты это делаешь плохо и вот это, не было. Все понимают, что уверенности еще нет, поэтому только помогают советами.
— Языки вы какие-то еще знаете?
— Чуть-чуть английский, что-то сказать могу.
— Разве после табасаранского его можно назвать сложным?
— Нет, конечно, но доучивать до конца пока ленюсь.
