10 мин.

Жанна д’Арк теннисных кортов

51

Первая теннисистка, ставшая настоящей медийной звездой, Сюзанн Ленглен носила красную шляпу, любила выпить бокал вина перед матчем и главным качеством спортсмена считала волю к победе. Статья о ней из журнала 1921 года – в блоге «С миру по Нитке».

Сюзанн Ленглен – выдающая французская теннисистка, которая за период с 1914 по 1926 год выиграла 35 турниров «Большого шлема» (из них 12 в одиночном разряде, всего за 16 участий). Удивительно, но это при том, что она с юности испытывала проблемы со здоровьем, среди которых была и астма. Затем Ленглен стала первой европейской теннисной звездой, заигравшей на профессиональном уровне. Она получила 50 000 долларов за серию матчей против Мэри Кей Браун, которая закончилась в 1927 году и состояла из 38 встреч. Все их Ленглен выиграла. Еще Ленглен была известна своими нарядами, умением общаться с публикой и прессой – в общем, была первой настоящей звездой, сочетающей победы на корте и популярность вне его. Подробнее о ее биографии можно прочитать в блоге Life is Tennis, Tennis is Life.

И все же главным для нее оставалось стремление побеждать, о чем и пойдет речь в статье.

Эта статья из журнала Literary Digest от 27 августа 1921 года рассказывает о поездке Сюзанн Ленглен в США, где была запланировано несколько выставочных матчей с тогдашней американской чемпионской Моллой Мэллори, целью которых был сбор денег для пострадавших от войны районов Франции. По приезде Ленглен узнала, что организаторы без разрешения объявили о ее участии в Открытом чемпионате США, где уже через день, дабы не разочаровывать публику, она была вынуждена выйти на корт против Мэллори. После первого сета у нее начался приступ астмы, она не смогла играть, и выставочные матчи в итоге тоже пришлось отменить по настоянию врачей. На следующий год Ленглен обыграла Мэллори в финале «Уимблдона» за 26 минут.

«Она – современная Жанна д’Арк от спорта», – сказал корреспондент парижской газеты, один из нескольких журналистов, сопровождавших Ленглен в США. А восхищенный американский корреспондент, «один из тысячи», как он сам сказал, написал, что в ней есть «тот же дух, который заставил американцев болеть за Жоржа Карпентье в Джерси Сити 2 июля». (Жорж Карпентье – французский боксер, который 2 июля 1921 года боролся за титул чемпиона в супертяжелом весе с американцем Джеком Дэмпси и выстоял четыре раунда). Отчеты из Парижа показывают, что там к ее визиту в Америку «проявлено, наверное, больше интереса, чем к вторжению Карпентье». Романтический дух Франции витает вокруг этой 22-летней теннисной чемпионки, не проигравшей ни единого важного матча вплоть до нынешней поездки в США. На указания, что люди, с которыми ее часто сравнивают – Карпентье и Жанна д’Арк – оба плохо кончили, сторонники юной французской «Королевы тенниса» могут ответить словами Грэнтлэнда Райса (американского спортивного автора, который писал не только прозой, но и стихами). Он утверждает, что, по крайней мере, в «бесконечной красоте и несравнимой искусности» мадмуазель Ленглен «недосягаема». Выиграет она или проиграет, «для тех, кто умеет отделить форму и стиль от результата, она лучше всех остальных». Трис Спикер, Уолтер Джонсон и «Бэйб» Рут, пишет Райс, «все они звезды, сумевшие соединить в себе красоту спорта и победные результаты. Но для зрителей из всей компании самой красивой – и живой – все же является французская Королева тенниса».

«В жизни и манерах мадмуазель Сюзанн Ленглен присутствует блеск Франции», – пишет Нью-Йоркский репортер, встретивший ее на причале. Как и многие другие американские журналисты, он говорит о ее «большой красной шляпе, красных туфельках, жизнерадостной манере и улыбке». С уверенности в себе, проявившейся в ремарке о легкости победы над американской чемпионкой миссис Моллой Бьюрстедт Мэллори на английских кортах, можно начать описание характера Ленглен.

Подобная ремарка очень характерна для француженки, и все же в ее устах это звучит не хвастовством, а простой констатацией фактов. И слушатели так это и принимают. Во многих людях такая импульсивность и уверенность выглядят неприятно. В мадмуазель Ленглен они выглядят не то что естественными, а даже заразительными. Вы влюбляетесь в нее с первого взгляда, и чем дольше наблюдаете, как она говорит, жестикулирует и просто что-то делает, тем больше вы ее любите. Она не просто отличная спортсменка – выдающаяся спортсменка – она еще и маленькая девочка, полная энтузиазма и любви к жизни.

На самом деле, не то что бы она действительно маленькая, особенно для француженки – почти 180 сантиметров и на вид примерно 60 килограммов. Когда она спокойно сидит, то вообще не похожа на спортсменку, но когда она начинает двигаться, ее принадлежность к спорту заметна в собранности движений и пружинистости походки. Те, кто знает ее хорошо, отмечают, что она не просто прекрасная теннисистка, но и вообще прекрасная спортсменка – она плавает, бегает, водит машину и ездит верхом наравне с лучшими представителями этих видов.

И еще она не просто спортсменка. Ленглен закончила колледж в своем родном городке на севере Франции. Совмещать обучение и теннис она начала в шесть. Говорят, что в те времена отец не давал ей джема на хлеб, если был недоволен тренировкой. Когда ей задают вопросы о секретах ее мастерства, она утверждает, что своим успехам обязана отцу, который был ее учителем, и постоянным тренировкам. Она рассказывает, что когда была маленькой, часами стучала в стенку, целясь в углы, как ей говорил отец. И благодаря этому она развила свое дарование и стала уверенней в себе. Мадмуазель Ленглен полагает, что все зависит от формы и отношения к игре – вот именно в этом ей нет равных. Она говорит, что чувствует теннис, и именно из-за полного погружения в игру ей и удается перехитрить и превзойти соперниц.

Она говорит, что у нее больше бойцовского духа, чем у любой другой теннисистки, с которой она встречалась, и считает это своим самым полезным качеством. Если описывать ее одним предложением, то самая простая и полная формулировка будет звучать так – у нее есть дух победителя.

Мадмуазель Ленглен приехала сюда в сопровождении матушки. Она говорит на правильном английском с акцентом, характерным для Ниццы, но смешанным с акцентами множества мест в Англии, где она играла.

Когда разговор заходит о том, любит ли она тоник, ну, или скажем немножко вина перед матчем, мадмуазель Ленглен признает, что это так, и утверждает, что ей пообещали доставлять вино перед каждым матчем и в США. Несмотря на наш сухой закон, Сюзанн восхваляет эффект этого стимулятора на ее игру.

«Ничто другое, – говорит она, – не имеет такого воздействия на нервы, на силы, на дух. Немножко вина отлично тонизирует организм. Нельзя же все время быть серьезным. Должны быть и яркие моменты».

У теннисных критиков, по крайней мере, американских, есть разные версии, почему Ленглен снялась после проигранного сета в первом матче против миссис Мэллори. Ее защитники скажут, что она приехала только за два дня до матча, перенесла тяжелое путешествие по океану, до этого дважды откладывала поездку из-за болезни и, следовательно, долго не тренировалась. Однако никто не умаляет значения прекрасной игры и самой американской чемпионки миссис Мэллори. Эй Уоллис Майер, редактор отдела тенниса в газете London Field, так объясняет поражение француженки.

«Во-первых, я должен сказать, что по состоянию соперниц на тот момент миссис Мэллори заслужила победу, и она бы выиграла в два сета, если бы француженка не снялась. Миссис Мэллори борется до последнего издыхания. Она до конца идет с улыбкой. В парижском матче против Ленгленн она героически играла и заслужила больше пяти выигранных геймов. Но по характеру она отличается от ее соперницы – она ведь из Норвегии. Ей свойственны нордическая непоколебимость, хладнокровие, деятельность и практичность.

Сюззан же – это живой пучок нервов. Непостоянная, легковозбудимая – настоящая француженка. Но она пропитана духом современного спорта – именного этот дух Франция и хотела взрастить. С началом войны Сюзанн не эвакуировали, как это было с американскими и английскими спортсменками. Ее дом недалеко от Лилля разбомбили захватившие и разорившие страну немцы. Последние шесть лет она жила в Ницце – месте, в котором нравы коренным образом отличаются от нью-йоркских. Сюзанн всегда была волшебным ребенком французского тенниса. Ее постоянно нахваливали, но она не испортилась. Она все время была окружена любящими родителями, что не мешает ей демонстрировать независимость и собственные суждения, она самобытна.

Отец Сюзанн не хотел, чтобы она ехала в Америку. Он считал, что она недостаточно готова физически для столь необычного путешествия в новую страну. Но французская теннисная ассоциация посчитала, что если Тилден приехал в Париж, несмотря на некоторые физические проблемы, то и Сюзанн должна ехать в Нью-Йорк. Сюзанн разделяла эту точку зрения, а когда она узнала, что это путешествие поможет ее разрушенной малой родине, то еще сильнее воодушевилась. При этом она, конечно, знала, что не обретет нужную спортивную форму, как только ступит на американскую землю. Да и как это вообще возможно? Ни одного матча за шесть недель, самое длинное в ее жизни морское путешествие и проблемы с дыханием, проявившиеся в напряжении вчерашнего матча.

Когда я сидел рядом с ее кроватью в отеле в Форест Хиллс, я понял, что она физически и психологически истощена. Что она hors de combat. Почему она вообще играла? Вот ее ответ.

«Я считаю, что американская публика расстроилась бы, если бы я не вышла на корт. Я обещала сыграть. Я думала, что выдержу – но не смогла. Боль в груди была такая… даже не знаю, с чем ее можно сравнить. Я почти не могла дышать. Я удивлена, что продержалась 9 геймов. Во Франции мои родители вообще не разрешили бы мне играть. В прошлом году я хотела третий год подряд защитить свой титул в Ницце, но они запретили участвовать в турнире».

Она отдала должное миссис Мэллори. Она честно признала, что хозяйка кортов сыграла лучше, чем она ожидала. Она невероятно благодарна болельщикам за теплый прием. И она очень расстроена, что ей пришлось сдаться.

Да, но есть и еще кое-что. Как отнестись к тому, что Сюзанн по приезду сказала, что легко обыграла миссис Мэллори в Париже, хотя и натерла ногу?

«Мне кажется, – объяснила она мне, – что меня неправильно поняли. Я всегда очень уважала американскую чемпионку, в особенности за ее неуступчивость. И я сказала, что хотя у меня и были проблемы, в Париже я обыграла ее в два сета, однако матч был упорнее, чем кажется по счету. Может быть, перед тем как уехать из Америки, я должна еще раз встретиться с миссис Мэллори, когда пройду акклиматизацию».

Французская чемпионка, «Великая Мадмуазель», как ее назвала газета New York World, рассказала Фернанду Бардини, автору из New York Herald, что она не «тренируется» по-настоящему перед матчами. Она утверждает, что ее тренировки – это «здоровое удовольствие и отдых от работы». Из ее собственной статьи в New York Times в очередной раз становится понятно, насколько важен для нее психологический подход к игре. «Очень многие люди, – пишет она, – думают, что моя уверенность является эгоизмом в худших его проявлениях». Дальше она объясняет свою позицию.

«Чувство уверенности – это один из важнейших факторов победы. Как-нибудь я расскажу об этом подробнее, потому что считаю, что эта тема очень тесно переплетена с моими успехами. Это внутренняя суть спорта – самая увлекательная тема, неважно интересуется человек спортом или нет.

Невозможно сосчитать, сколько раз меня спрашивали: «А теперь расскажите, в чем настоящий секрет Ваших побед?» Из-за недостатка времени я обычно отвечала, что в этом нет никакого секрета, или, что все дело в тренировках, или называла другие факторы, которые действительно помогают побеждать. Но где-то в подсознании мелькает, что за всеми другими причинами, как например, тренировки или природные способности, стоит нечто иное, самое главное.

Воля к победе.

Не поймите меня неправильно – я не говорю, что уверенность может творить чудеса. Но, несомненно, без уверенности, без воли к победе невозможно стабильно побеждать. Точно так же успех нельзя построить на одной только воле к победе. Тренировки, тренировки, тренировки – в теннисе все как везде.

Мяч летит как молния. И каким-то образом получается мгновенно почувствовать, что он будет делать. Кажется, решение возникает само собой, неосознанно – например, мяч надо отбить глубоко и в боковую линию. Надо попасть именно туда – не промахнуться ни на сантиметр. И вот удар. Весь мир исчезает – остается только та точка, куда должен приземлиться мяч. Он обязан попасть. Как вы думаете, если в эту секунду хотя бы тень сомнения проскочит в сознании, возможно ли выполнить нужный удар с необходимой решительностью? Вот что я подразумеваю под уверенностью. А в остальном – я могу сказать только одно: «Que le meilleur joueur gagne!». Или говоря на вашем языке: «Пусть победит сильнейший».

logoСюзан Ленглен