Незаметный русский герой НХЛ 90-х: учился у Быкова и Хомутова, получал зарплату от американцев в ЦСКА, с травмами брал Кубки Стэнли
Сергей Брылин – трехкратный обладатель Кубка Стэнли, один из самых титулованных русских игроков в истории НХЛ. Кроме него, три кубка только у Сергея Федорова, Игоря Ларионова и Евгения Малкина. Но Брылин не так популярен как они, Сергей – легенда только для «Нью-Джерси»: именно здесь нападающий провел всю заокеанскую карьеру (13 сезонов).
Он мог забивать больше 20 шайб и выбивать 50 очков, но в «Девилс» Брылина ценили не за бомбардирские качества, а за универсальность. Сергей свои задачи на льду сейчас характеризует так: «Для того, чтобы приносить пользу команде и быть ценным игроком, нужно подстраиваться под те требования, которые выдвигаются тренерами. Шайба одна, в команде не могут быть все солистами: кто-то должен делать черновую работу, кто-то – голы забивать, кто-то – под шайбу ложиться, кто-то – вбрасывания выигрывать на последних минутах. Это тоже огромная часть и залог успеха. Я делал то, что нужно было команде».
«Звезда двусторонней игры», – так назвал его Николай Хабибулин. Да, Брылин, тренирующий фарм «Нью-Джерси» – новый гость в ютуб-шоу легендарного вратаря. Мы выбрали для вас самое интересное из более чем двухчасового разговора.
Пошел в хоккей, потому что было так принято
Мой отец немного играл в хоккей и в футбол. Рос в послевоенные годы – и тогда это было принято: зимой играть в хоккей (он начинал даже в русский хоккей), а летом – в футбол. Поэтому мне привил любовь к обоим эти видам. Играли много, проводили время на улице.
В 6 лет отец меня привел в школу ЦСКА на отбор. Я родился в январе 1974 года, а набор шел мальчиков 1973-го. А так как я ранний (буквально две недели – и я был бы 73-го), то он решил меня повести на этот просмотр. Да и в школу я пошел так же – с 6 лет. Все сложилось, и я начал заниматься в ЦСКА с ребятами на год старше. Потом через несколько лет – ближе к команде мастеров – потихоньку перешел в свой год.
Тогда, конечно, переход из старшей команды, где я играл в третьем-четвертом звене в основном, в младшую ощущался: начинаешь играть больше, выходить в большинстве постоянно, в конце игры. Конечно, это дает тебе дополнительную уверенность, возможность расти. Наверное, это дало какой-то толчок моем развитии и помогло достичь того, что получилось.
Когда тебе 10-13 лет, то разница в один год, конечно, колоссальная. Я рассказываю свои истории в Америке детским тренерам и родителям и говорю им: «Ребят, вы играете по 70-80 игр за год. Мы играли максимум 30 – одну игру в неделю, в воскресенье, на первенство Москвы». Одни выходные со «Спартаком», потом с «Динамо», потом с «Крыльями Советов». Потом заново – и так целый год. И ничего страшного, говорю, тренировались в остальное время. Из моей команды 1974 года в итоге два человека играли в НХЛ – Валера Буре и я. А они все прям хотят играть, ездить, какие-то турниры, что-то выигрывать. Мне это немножко странно.
И я помню, что мы много играли против своей же школы – команды на год старше и на год младше. Когда выходили против 1972 года (я еще за 1973-й играл), то казалось, что играешь как с мужиками – они выходили небритые, бородатые. Такое страшное воспоминание.
Кривокрасов? Серегу привезли позже. Он в основном доминировал – за наш год практически не играл. По документам он 1974-го, а приехал уже с бородой. Он играл на два года старше – и за 1972-й, и за 1973-й уже на первенстве страны, соревнование более высокого уровня.
Помню, что был какой-то момент – по-моему, лет в 12 – когда я понял, насколько мне нравится хоккей. То ли гол забил важный, то ли матч важный выиграли – и я решил, да, это мое. В памяти как-то осталось.
Спрашиваю маму – она говорит, что было принято, что дети занимались спортом, ЦСКА тогда считался лучшей школой – в Москве-то точно. Было престижно, мы жили в Химках – ездить до катка было достаточно удобно: занимало 45 минут на автобусе и метро. Все складывалось просто. А ведь были ребята, которые ездили из Подмосковья по 2,5 часа в одну сторону.
Не помню свои первые коньки. Мама говорит, что их отец чуть ли не сшил. Я уже не помню, как они назывались – короткие, обрезанные. Гаги – не гаги. Коньки были советские в магазинах, а какие-то импортные – чешские, по-моему – появлялись, но их нужно было через кого-то доставать, страшные деньги платить, которых у моих родителей особо и не было. Мне родители привили такой подход: играй – и у тебя все будет. Так и получилось.
Помню, что у многих ребят в нашей команде появились шлемы JOFA, а у меня не было – а я в первой пятерке центральный нападающий. Мне очень его хотелось. В конечном итоге мне отец за 100 рублей – считалось страшной суммой, инженеры 120 получали – купил. Вот это я запомнил на всю жизнь – но это уже было ближе к 14-15 годам.
Мои первые клюшки отец мне состругивал – потому что «Лидер» был такой толщины, что его поднять было тяжело даже взрослому человеку. Отец брал рубанок и с одной стороны ее состругивал – клюшка становилась легче. И даже крюк. Понятное дело, что она где-то быстрее ломалась, но я мог шайбу бросить. А когда тебе первый раз дают импортную клюшку – такое ощущение, что шайба сама летит со страшной скоростью и на высоте, которая тебе нужна. Вот это чувство я тоже помню по детству.
Сейчас с мамой разговариваю и спрашиваю у нее, какие у них были планы, на что они надеялись. Она говорит, что вообще никто ни о чем не думал, когда я занимался хоккеем – как шло, так и шло. Потихоньку – так и получилось. И все как бы сложилось само собой.
Бегали кроссы, потому что все делали это до них
Я вспоминаю летние сборы [в детстве], особенно первые недели – это была просто пытка какая-то. Сейчас дети готовятся, программы есть, специальные люди, которые подготавливают их вне льда. Понятное дело, что у нас таких возможностей не было. Бегали мы много, долго. Все сейчас говорят, что надо воду пить, но вспоминаешь – воды-то толком не было, пили ее из-под крана. Если она была.
Воспоминание из детства: день-другой сборов прошел, вот этот спуск по лестнице на завтрак – ноги болят, не сгибаются, больно до слез.
Потом в команде мастеров – я уже молчу, как там бегали. Но опять же – все познается в сравнении. То поколение, которое было до нас, бегало еще больше. Мы зацепили все это, но уже в таких – более человеческих масштабах.
Как сейчас готовятся хоккеисты – так вообще не сравнить, сейчас вообще никто не бегает. Ну разве что спринты, чтобы развивать скоростные качества. Неудивительно, что у нас всех и колени, и спины, и все суставы болят. Я рассказываю сейчас игрокам: «Ребят, сколько я пробежал в своей жизни – вам и не снилось». Бегали по асфальту – и даже об этом не задумывались. Сейчас и кроссовки другие. Да о чем говорить – совершенно другой мир.
Сейчас те, кто серьезно занимается этим вопросом – они опираются на исследования, на науку, а раньше этого было не так много. Опирались на что? На собственный опыт. А это шло еще из древних тарасовских, тихоновских времен: «Раз они бегали – значит, и мы будем бегать».
Есть смысл какой-нибудь в этих длительных кроссах? Ну, наверное, есть. Нужны ли они хоккеистам? Ну, вопрос спорный, если честно.
Учились у первой команды на их тренировках
У нас была возможность видеть игроков первой команды ЦСКА, которые тренировались перед нами. Вся школа, вся команда мастеров и еще секция фигурного катания – все занимались на одном катке. Так вот мы могли видеть тренировки основного ЦСКА – а это на 3/4 была сборная СССР тех времен. Время – 5 часов вечера – всегда было забронировано за первой командой, когда оно освобождалось – нам иногда давали тренироваться.
Много раз происходило так, что ты приезжаешь на тренировку, а команда мастеров решила тренироваться. Тебе говорят: «Тренировки не будет». Телефонов, разумеется, не было, чтобы узнать. Ну мы оставались, смотрели их тренировку. Когда они начинали играть двусторонки, следить, как первая пятерка Ларионова играет против пятерки Быкова – конечно, это интересно. Мне почему-то больше нравились Быков с Хомутовым – к ним было приковано не столько внимания, как к первой пятерке, они были не столь знамениты, но их уровень игры был тоже очень высок.
С этих тренировок нас не выгоняли, а вот когда фигуристы были и их знаменитый тренер Жук – он всех прогонял, не любил, когда его тренировки смотрели.
ЦСКА жил за счет американцев, которые возили клуб в США
Это время [когда в ЦСКА пришли американцы], конечно, было очень интересное, новое для нас. Тогда развалилось практически все, денег выделялось мало.
Мы первый сезон в команде мастеров – 1991/92. Помню, что в то время еще приезжали на базу, нас хорошо кормили, были хорошие условия. После того года практически три четверти команды уехало. К старту следующего чемпионата мне было 18 лет, я отыграл один год и был не то что ветеран, но уже точно не самый молодой в команде. В 1992-м мы проиграли в финале «Динамо», а через год, по-моему, ниже нас только Караганда была, заняли предпоследнее место в чемпионате.
Я купил свою первую машину за 3 тысячи долларов – шестерку «Жигулей», но потом зарплату не платили и мне приходилось деньги брать у родителей – чтоб бензин купить. Который, к тому же, тогда пропадал. Времяпрепровождение было: занять очередь за бензином и простоять в ней 1,5-2 часа, чтоб тебе дали 20 литров. Так я проводил время в очереди со своей будущей супругой.
И когда пришли американцы – появились какие-то деньги, начали зарплату платить. Появился новый подход – они наладили продажи билетов, сделали шоу. До этого было 300-400 человек на трибунах – в основном, родители, подруги, жены и скауты, а в итоге стал полный стадион. Наши игры показывали по первому каналу на всю страну.
Они сделали фирменное пиво – и за купленный билет на матч давали банку пива. Поэтому люди приходили, скупали все билеты и продавали это пиво в банках на вокзале – бизнес на стороне организовался.
В 1994 году нашу команду во время Олимпиады свозили в турне – мы играли в Америке почти месяц, против команд Интернациональной хоккейной лиги. Для меня это был хороший шанс почувствовать, что такое играть за океаном на маленьких площадках. В те годы ИХЛ была лигой фарм-кубов, но было и много независимых команд, в которых играли уже более ветеранистые ребята за приличные деньги. Сыграли, кажется 15 игр – 2 выиграли, 2 по буллитам проиграли, остальные – в основное. Мы ездили по разным странам, но таких ощущений я не припомню.
Поездка запомнилась на всю жизнь. Сейчас время появилось, я начал фотографии разбирать старые – нашел фотографии с Диснейленда, Николай, где мы с тобой сидим на скамейке в Сан-Диего.
Обломал российское ТВ, прилетевшее в США
С первой игрой в НХЛ мне очень повезло – родители приехали в Америку навестить меня в мой первый год. Фарм-клуб «Девилс» тогда был в Олбани – это где-то 2-2,5 часа на машине от Нью-Джерси. Но через несколько дней меня вызывали в главную команду – и мама с папой были на моей первой игре – против «Айлендерс».
Первый гол в НХЛ? Ну кому?! Патрику Руа!
Почему меня тогда подняли в основу: команда искала решение проблем. Она начала сезон не очень хорошо, хотя еще прошлой весной проиграла в финале конференции «Рейнджерс», ведя 3-2. Так что «Нью-Джерси» был нацелен на серьезные задачи.
Команды, с которыми мы играли в том плей-офф, очень тяжело давались в сезоне. Мы вообще попали туда с пятого места – и все серии начинали на выезде. Моя супруга сдавала экзамены в университете в Москве – и я ей говорил: «Думаю, пару недель – и мы закончим, приеду домой». Но мы прошли «Бостон», прошли «Питтсбург», потом играли с «Филадельфией», которая сминала всех: первые 10 минут вообще шайбы никто не дотрагивался, шла игра без правил. Когда обыграли «Флайерс» и вышли в финал, на нас никто не ставил против «Детройта» – так здорово играла их команда. Помню, российское телевидение прилетело снимать, как «Ред Уингс» будут нас обыгрывать. Но мы доказали, что в плей-офф все возможно, особенно при самом главном – игре вратаря и игре в обороне. А там мы были достаточно надежны.
Выигранный в 21 год Кубок Стэнли с одной стороны дает тебе понимание, что ты чего-то добился, с другой – неправильное представление о жизни. Мне казалось, что нас теперь никто не остановит – а на следующий год мы вообще в плей-офф не попали. Жизнь потом научила – через год я оказался опять в фарм-клубе и пришлось заново все проходить.
При втором Кубке Стэнли ощущения были другими. В этом году мы собирались – было 20 лет победы, и считаю, это самая лучшая команда, в которой я играл: в плане и уровня мастерства, и подбора игроков. Мне самому было 26 лет – самые лучшие годы для любого игрока, когда здоровье и организм позволяют играть на запредельных скоростях, но уже есть и какой-то опыт приобретенный, и навыки, и мастерство.
Всю карьеру я отыграл с одним главным вратарем – Мартеном [Бродером]. Вторые периодически менялись. Уникальный, конечно. Провел великолепную карьеру, выиграл все что можно. Не знаю, сколько у него рекордов. Не разбираюсь в тонкостях вратарской игры, но он один из последних, кто играл в таком стиле.
Мартен был очень приличным игроком: когда были тренировки по желанию, он частенько с нами играл полевым 3-на-3, 4-на-4. Неудивительно, что он так играл с шайбой в воротах – мог начать атаку, останавливать, читал игру так здорово. С нами на равных. И бросал он очень прилично – сильный, хлесткий бросок.
Можно сказать, что лидером был в команде, особенно когда уже стал взрослее. Немногословный – он же франкоговорящий товарищ, не помню, чтоб он часто выступал на собраниях, но все равно был лидером.
Выигрывал Кубки Стэнли без связок и после переломов
Еще со времен ЦСКА у меня были проблемы с коленом, и в 1996 году я порвал крестообразные связки в тренировочном лагере. Столкнулся в выставочной игре в Филадельфии. И долгое время не знали, что со мной делать: очень сильно опухло колено, и МРТ до конца не показывало.
Когда врачи определили, что порваны связки, они сказали: «Сделаем операцию – целый год пропустишь. Давай попробуем ногу восстановить, закачать, сделаем тебе наколенник. Если сможешь играть – отыграешь сезон, а там посмотрим». Ну и потом я пять лет отыграл без связок почти. Понятно, что к 2000 году у меня в колене начались процессы – видимо, там и мениск уже дал о себе знать.
И тоже – столкнулся с игроком российским (не буду говорить, с кем) в первом раунде, выбыл, вырезал кусок мениска. Восстановился – выиграли, но в этом плане было нелегко. Когда Арнотт забил тот год «Далласу» в овертайме, у меня было больше облегчение, чем радость от победы. Настолько стало легко, что груз свалился с плеч и все закончилось.
Перед этим была еще серия с «Филадельфией», где мы проигрывали 1-3. Шансов уже было мало, но мы смогли ее вытащить – выиграли три матча подряд, два – в гостях. Тогда как раз вышел фильм «Каждое воскресенье», где Аль Пачино произносит знаменитую речь в раздевалке – и когда мы проигрывали в той серии, вместо собрания перед игрой ставили этот момент. И на каждую игру выходили под впечатлением. У меня до сих пор мурашки по коже, когда показывают фильм.
Каждый год у нас была команда, претендовавшая на победу – у меня не было времени сделать операцию на колене. Когда уже совсем серьезные проблемы начались с мениском – мне два раза вырезали его – я решился на операцию: в 2002-м мы проиграли в первом раунде и все лето я потратил на восстановление. Пропустил тренировочный лагерь, но перед самым началом сезона вышел играть.
В феврале 2003-го мы играли в «Вашингтоне», и я побежал за шайбой в угол своей зоны – наш защитник бежал туда же с другой стороны. Сзади игрок подтолкнул на него – столкнулись, а у меня кисть была согнута. Сломал ее очень неприятно – со смещением, со всеми делами. Мне сделали операцию на следующий день.
Я думал, что колено больно восстанавливать, но кисть – это боль, помноженная на 10. Шесть недель нельзя было работать рукой – вставили спицы, они торчали из руки практически, нельзя было потеть, чтобы не вызвать заражения. Я поставил крест на сезоне, но когда фиксатор сняли, потихоньку начал разрабатывать руку, к плей-офф набирал форму. Во втором раунде я смог выйти на лед – мы опять выиграли в 2003-м Кубок Стэнли. Первые несколько игр я клюшку за собой таскал – сил не чувствовал в руке. То, что мы выиграли – как награда за мои мучения. В физическом плане, скорее всего, самый сложный кубок.
Главный украинец в НХЛ: в детстве чуть не ушел в балет, а потом выиграл два Кубка Стэнли
«Жена спустилась с гор, а я уже в «Вашингтоне». Ковальчук отжег в интервью Хабибулину
Фото: Gettyimages.ru/Al Bello, Stephen Dunn, Brian Bahr; РИА Новости/Дмитрий Донской, Владимир Родионов
Уже много после не раз встречал его фамилию в контексте споров о связи звёздности и командных наград, дескать "у Брылина вообще 3 КС - и что, он звезда, что ли?"
А потом как-то задумался: если человек в роли центра 3-4 звена выиграл 3 КС - значит, да, в своей роли, пусть и узкоспециализированной, но он - реальная звезда. Без звёздных чеккеров Кубки не выигрывают, тем более, многократно...
и кроссы помню...жили на базе ПВО. Бегали по полю, по лесу, по асфальту... Пили во время кросса из ручья, пока тренер не видел))) Бутылок тогда не было.
А, вообще, я бы сказал, что НХЛ - слегка "шизофреническая" :) лига - подавляющее большинство индивидуальных призов вручается за регулярку, но реальную ценность (и сами игроки говорят об этом) имеет ПО. Получается, почти все награды - фактически, за полу-тренировочные игры, а вот за мясорубку Кубка Стэнли - только 1 приз Конн Смайт...
Если в регулярке играют с отдачей не 100 %, а слегка "спустя рукава", то и ценность достижений в такой борьбе - весьма относительна.
Я достаточно много читал высказываний хоккеистов, которые говорят, что "настоящий хоккей начинается в ПО".