Коринтианс против сборной Москвы
Пятый матч
«Вся Москва» - «Коринтианс» - 1:0 (0:0) 10 (23) октября 1910 года Товарищеский матч. Москва. Поле Замоскворецкого клуба спорта. 3000 зрителей. Судья: Джон Белл (Москва). «Коринтианс»: Ян Гейда, Штрымпл, Рихард Веселы (к), Чех, Буковски, Франя, Коваржик, Йозеф Бенеш, Ладислав Медек, Выхнановски, Ян Зденек. Свой первый международный матч «Вся Москва» (игроки выступали в официальной форме МФЛ – красные фуфайки с гербом города на левой стороне груди, белые брючки и черные гетры; герб Москвы имели право носить все игроки, которые участвовали в сборных городских командах) в таком составе: голкипер – Н. Гебгард (БКС), беки – М. Ромм (СКС) и А. Паркер (БКС), хавбеки – В. Эллиссон (ЗКС), Э. Чарнок (КСО) и Г. Трипп (ЗКС), форварды – Г. Уайтхэд, Г. Ньюман и Ф. Джонс (все – БКС), В. Чарнок (КСО), Ф. Розанов («Мамонтовка»).
Гол: Ньюман (70).
Михаил Ромм так вспоминал этот матч: «Стоял погожий осенний день. Подмораживало. Три тысячи любителей футбола – небывалое для Москвы количество – с нетерпением ждали начала встречи. Разминка кончилась, команды заняли свои места. Знакомый холодок предстартового волнения охватил меня сильнее обычного: как сложится игра, поймут ли меня англичане, мои сегодняшние товарищи по команде? Ведь до сих пор я встречался с ними только как с противниками. Лишь вдалеке, на левом краю, маячил мой одноклубник Федор Розанов. (На самом деле, Федор Розанов тогда являлся игроком «Мамонтовки»).
Мои опасения рассеялись после первых же минут. Левый защитник Паркер с его далеким настильным ударом, центральный полузащитник Трипп, долговязый, худой, с жесткими и черными волосами, дыбом стоявшими на голове, розовощекий правый полузащитник Элиссен понимали меня с полуслова. Впервые мне пришлось играть в команде, где нападение было не самым слабым звеном, как в СКС, а едва ли не самым сильным. Трех безупречно сыгранных между собой нападающих из БКС – Уайтхеда, Ньюмана и Джонса – великолепно дополняли на левом фланге Вильям Чарнок и Федор Розанов. «Вся Москва» выиграла встречу со счетом 1:0.
В то время, как москвичи играли самоотверженно, выкладывая все силы, чехи срывали аплодисменты зрителей, демонстрируя эффектный, изящный футбол, точные передачи, красивые удары. В середине первого тайма крайний левый форвард Розанов, стремительно обойдя правого полузащитника, прорвался с мячом к лицевой линии, послал оттуда прострельную передачу верхом в центр, и правый средний форвард Ньюман, опередив вратаря и защитника, головой направил мяч в ворота у самой боковой штанги: неожиданный и редкий по красоте гол.
Чехи начали с середины и пытались перейти в атаку. Но им не сразу удалось это сделать, до перерыва московская команда без особого труда сдерживала их атаки. Совсем иначе пошла игра во втором тайме. Чехов словно подменили. Они стали играть прагматично, резко и подчас грубо. В середине тайма они нащупали наше слабое место: быстрый, шустрый, неутомимый Ян на левом краю измотал нашего полузащитника Элиссена и стал легко обходить его. Мне приходилось оттягиваться на край, ослабляя нашу защиту в опасной зоне перед воротами. Когда я приближался к Яну, тот, не пытаясь меня обвести, навесным ударом посылал мяч к нашей штрафной площади. Оборачиваясь, я видел, как Паркер и Трипп отчаянно борются против трех нападающих чехов, как оттягивается назад Ньюман, чтобы добыть мяч и начать атаку. Тактические связи нашей команды были порваны, мы были прижаты к нашим воротам.
В борьбе со мной Ян применил запрещенный прием и сам оказался его жертвой. Когда мы поднялись с земли, чех хромал. Элиссену уже не стоило труда справиться с ним, и я вернулся на свое место. Чехи продолжали атаковать. Теперь они сосредоточили все усилия на том, чтобы вывести на удар Медека. Но Трипп, долговязый, сутулый, нескладный Трипп, вцепился в него, как клещ. Он путался у него в ногах, мешал принимать мяч, не давал бить по воротам. Он преследовал его по пятам, терпеливо снося толчки и удары Медека. На последних минутах тот все же прорвался. Опередив Паркера и меня, он стремительно шел с мячом к воротам. Только подкатом мог бы я выбить у него мяч, но этого приема тогда никто в футболе не знал. Когда Медек замахнулся для удара, я сделал шпагат, и полулежа дотянулся до мяча. Медек ударил – мяч, как пригвожденный, остался на месте, а чех, перекувыркнувшись, влетел в ворота. И тогда я увидел, что Паркер тоже сделал шпагат, и мяч застрял в вершине угла, образованного нашими ногами. Такой случай одновременного шпагата мне никогда больше не приходилось видеть, Свисток судьи возвестил первую в дореволюционные годы победу «Всей Москвы» над зарубежной командой».
Игру значительно затруднял твердый замерзший грунт, вызывавший частые падения игроков, которые публика ошибочно приписывала грубой игре. Главная надежда чехов центрфорвард Медек почти не играл, в Петербурге ему вывихнули руку… Вечером, чехов провожала за границу большая группа москвичей.
Через год после поездки ее главный организатор Кауфманн умер от воспаления легких в возрасте 32 лет. Алоис Вейвода в 20-х годах вынужден был покинуть Петроград и уехал в Чехословакию. На него какой-то популяризатор шведской системы спорта написал донос. Алоис Вейвода был видным спортивным деятелем. Он продвигал как раз чешскую спортивную систему. Бомбардир Медек, забивший больше всех голов (14 голов в первом матче), погиб на фронте во время Первой мировой войны. Очень жаль, потому что всего через 10 лет сборная Чехословакии играла на Олимпийских играх 1920 года и дошла там до финала, где проиграла хозяевам олимпиады. Ведь Кауфманн был среди главных инициаторов вхождения страны в ФИФА. А Медек был главным проводником его идей на поле.
