В начале сладких дел
Время безжалостным ветром выдувает из памяти лица, слова, события и поступки. Свои и чужие. До белизны выскребает черепную коробку, но оставляет что-то такое, что, как поется в песне, «не смыть ни водкой, ни мылом с наших душ». Это первый поцелуй, первая любовь, рождение первого ребенка (своего), или слезы матери, но бывают воспоминания и попроще. Расскажу одну такую историю.
Антураж
В конце 80-х Советский Союз был похож на огромного медведя, который приготовился к решающему прыжку на развитой социализм. Вот он уже встал на задние лапы, но в самый ответственный момент повалился назад, словно пьяный на остановке, сгребая когтищами все вокруг, как судьбы отдельных людей, так и целых народов. Это ощущение интересного полета в пропасть захватило тогда всю страну.
Но вернемся к повествованию. Итак, в том самом конце, тех самых 80-х, в небольшом сибирском городке открылась секция бокса. Открылась она в здании ПТУ. Как и положено в боксе, секции должны открываться в самых плохих районах, в плохих помещениях, где собираются трудные подростки, чтобы потом перевоспитываться с помощью убедительных речей сурового тренера и кулачных ударов по голове. Эта секция бокса идеально подходила по всем параметрам. Старейшее здание в городе, которое построили вроде бы пленные немцы, и которое должны были в дальнейшем, судя по всему, отремонтировать какие-то другие пленные. Но победоносной войны всё не было и не было, и поэтому ПТУ медленно разваливалось. Шарага, так ее все называли, что возьмешь.
Трудные подростки здесь не только собирались, но и учились, растекаясь отсюда по жизни двум ручейками: на зоны и в колонии или в армию, а потом на заводы и фабрики необъятной родины. Процесс обучения сопровождался такими внеклассными предметами как табакокурение, употребление спиртосодержащих жидкостей и изъятие материальных ценностей у физически слабых учеников. Кого-то это закалило, а многих и перекалило до алкоголизма и могилы в 30 лет. Такие вот были нравы в те годы.
Не надо еще забывать, что в стране царила тоталитарная атмосфера. Благодаря проклятой советской власти, в городе пловцы бесплатно занимались в современных бассейнах с бирюзовой водой, по дорожкам со специальным покрытием, при полном отсутствии свободы слова, стремительно неслись легкоатлеты. Угнетенные гимнастки выполняли свои упражнения в просторных и светлых залах, а футболисты (с ними даже Сталин ничего не смог поделать) радовались зеленой траве на стадионе и раздевалкам с душевыми.
Вот только боксеры чем-то прогневали диктаторский режим, и в старом ПТУ, словно спортивные золушки, они переодевались на лавках вдоль стены. Посередине маленького зала с низким потолком для полного счастья стоял еще и турник, который тросами для крепления как паук опутывал и без того небольшое помещение. Сколько младых ног было разбито об эти торчащие из пола железяки, сколько сказано разных слов…
Через 15 минут занятий казалось, что ты находишься в бане, где, не раздевшись, решила попариться рота гусар после дальнего похода, причем вместе со своими лошадьми. Форточки, больше похожие на бойницы, воздух пропускать категорически отказывались, поэтому тренер выгонял будущих чемпионов мира в скрипучие коридоры училища. Не ведая преград, они носились по деревянным, основательно сработанными эсэсовцами, ступенькам, с первого на второй этаж и обратно. А в актовом зале, где торжественно шли собрания и увещевания непослушных строителей коммунизма, юные боксеры дрались с тенью, а потом и друг с другом.
Тренер в той секции был классический - Геннадий Алексеевич. С усами, мастер спорта СССР, самый настоящий Мастер. Тогда, чтобы получить мастера, надо было очень и очень постараться. Ведь первым советским олимпийским чемпионом по боксу, в 1956 году, стал именно мастер спорта СССР. Звали его Владимир Сафронов. Мало того, формально он тогда вообще был перворазрядником! Таких вот мастеров спорта производили в Союзе.
Наш Геннадий Алексеевич был не то, чтобы очень суров. Сдержанный, зорко следящий за порядком, очень спортивный средневес, подтянутый, в модной куртке. Каждое его слово ловили, ему внимали, кто не внимал – отжимался. Геннадий Алексеевич полагал, что кратчайшее расстояние между точками – это прямая, и не только на плоскости, но и в мозгу боксера, поэтому красивых финтов он не показывал, а обучал обыкновенной рубке, тем более учить надо было многих и быстро.
Как нас принимали в бокс
Непростые времена порождали непростые настроения. В перестройку в стране появились многочисленные видеофильмы иностранного производства, в основном боевики.
За 1 рубль в видеосалоне можно было приобщиться к красивому миру насилия. Долгое время одно из таких заведений находилось в местном храме культуры и искусства - городском музее. Залы, которые до этого слышали лишь вежливые покашливания смотрительниц и лекции о поэтах серебряного века, теперь оглашали крики Брюса Ли и Сильвестра Сталлоне. Это окончательно добило робкие ростки интеллигентности в неокрепших сибирских душах. И народ повалил на бокс. Перед тренировками возле зала собирались толпы страждущих быстро стать суперменами. Мы с другом тоже как-то прознали (без всякого интернета!) про секцию и пришли учиться «искусству разговора между двумя джентльменами с помощью жестов», вроде так сказал когда-то о боксе Джек Лондон.
Геннадий Алексеевич подошел к вопросу отбора по-простому. На первой тренировке новички бегали и выполняли упражнения наравне со всеми, без всяких поблажек, а так как занятия были очень интенсивными, многие сдыхали уже на этой стадии. Потные и несчастные, они так и ни разу не одели боксерских перчаток. Такие веселые и шутливые в начале тренировки, и такие измотанные в конце, они дрожащими руками застегивали пуговицы на пальтишках, и, бормоча как бабушкин приворот, «приду, приду, обязательно приду», навечно исчезали в сумраке рабочих кварталов. Оказалось, что скакалка иногда бывает опаснее апперкота. Мы же с моим товарищем перенесли первое испытание достаточно легко. Нам было по 13, мы два года пропрыгали в баскетболе, не курили, не работали, детей не было, учились в школе. На нас ничего не давило.
На втором занятии началась самая занимательная часть отсева - нас поставили боксировать с более опытными учениками.
Продолжение, если надо, следует..
Интересно! Хочется продолжения.