Трибуна
8 мин.

«В 16 лет я остался без мамы. В 23 – без обоих родителей». Одно из открытий сезона – о том, как рак разрушил его семью

Душераздирающая история Ласло Дьере. 

От редакции Sports.ru: вы находитесь в пользовательском блоге «Лоукост», который полон душевных историй о хороших людях из тенниса. Поддержите автора комментариями, плюсами и подписками. 

В конце февраля 23-летний серб Ласло Дьере в Рио выиграл свой первый титул. В первом круге он обыграл принца глины Тима, а в финале – молодого канадца Оже-Альяссима. После этого он сыграл в полуфинала Сан-Паулу и Будапешта на этой неделе и завтра дебютирует в топ-30.

Перед стартом европейского грунтового сезона он написал колонку для сайта ATP, где рассказал о самых тяжелых моментах жизни.

***

«Ты должен быть спокойным и уверенным в себе в самый важный момент своей жизни, верно? Я не был. Я был весь на нервах. 

Неужели я правда играл в своем первом финале ATP всего через два месяца после одного из худших дней моей жизни?

Я знал, что могу выиграть свой первый титул. Но когда я вышел на центральный корт в Рио, с его ярким солнцем и воодушевленными болельщиками, я думал совсем о другом. 

Что думают мои родители? Доволен ли отец, который был рядом на каждом шагу моей карьеры? Я не мог заставить себя сконцентрироваться на матче.

Всю жизнь мы с родителями усердно работали ради этого момента. Я играл в теннис с пяти лет благодаря отцу. Он меня многому научил, путешествовал со мной и помогал. Еще несколько месяцев назад почти во всех моих воспоминаниях о теннисе присутствовал отец.

Но жизнь быстро меняется, и мне пришлось научиться ценить все моменты, включая такие редкие, как финал турнира ATP 500.

Но я собрался с мыслями и сосредоточился на процессе. «Подает Феликс Оже-Альяссим», – сказал судья на вышке Мохамед Лайани.

Несмотря на сильное волнение, какая-то часть меня ощущала в этом финале умиротворение. Я знал, что, хотя моих родителей не было на стадионе в тот вечер, они совершенно точно смотрели этот матч.

***

Моего отца звали Каба, и он никогда не думал, что его сын станет профессиональным теннисистом. Он любил футбол и играл за местный клуб в Сенте, моем родном городе в Сербии.

Но когда мне исполнилось пять лет, отец увлекся теннисом и захотел научиться играть. Он смотрел матчи Сампраса, Агасси, Иванишевича из соседней Хорватии и стал настоящим теннисным фанатом.

Мы с ним начали играть в один день. Я пришел с ним на грунтовые корты, и мне тоже дали ракетку и мяч. Я стал стучать об стену.

В результате я начал тренироваться по-настоящему, и после двух лет работы мой тренер и отец поняли, что я совсем не плох. Мне тоже нравился теннис, и мы с отцом начали ездить на турниры по всей стране.

Почти каждые выходные мы путешествовали по Сербии: Белград, Нови Сад, Панчево, Кралево, Суботица, Кикинда. Папа был за рулем, а я спал на заднем сиденье. Мы уезжали на субботу и воскресенье и оставались до понедельника, если я выходил в финал.

Когда вы еще ребенок и начинаете соревноваться, победы значат для вас больше, чем следовало бы, а поражения приносят больше боли, чем вы можете себе представить. Но мой папа всегда заботился о том, чтобы меня не кидало из стороны в сторону. Он утешал меня, когда я проигрывал, и воодушевлял, когда побеждал.

В моем детстве, впрочем, был не только теннис. Помню, как совсем маленьким бывал у бабушки, маминой мамы.

Бабушка всегда что-то пекла, и когда мы к ней приходили она давала мне и моей сестре Джудит куски теста. Нам было весело, мы мяли их, рвали, скатывали. Но не ели. Именно во время этих походов к бабушке родилась моя любовь к выпечке.

К 15 годам я уже сильно прогрессировал. Но потом оказалось, что у моей мамы Хайналки рак. Он начался в толстой кишке, а к ноябрю 2010 года, когда его нашли, уже дал метастазы. 

Она умерла через 17 месяцев. Ей было 44 года. В 16 лет я остался без мамы. 

***

Через пять лет после смерти мамы, в 2017-м, я проводил свой лучший сезон. Наша новая семья из трех человек: отец, сестра и я, – смогли оправиться от потери мамы, и я никогда не играл так хорошо.

На пяти «Челленджерах» я дошел до финала и выиграл один. Это был мой первый «Челленджер». Я поднялся почти на сто позиций в рейтинге. Впервые я должен был закончить год в Топ-100.

Я чувствовал, что работа, которую проделали мои тренеры, мой отец и я, приносит плоды. Хотя мой папа никогда официально не был моим тренером, он всегда помогал мне и как тренер, и как менеджер.

Он брал турнирное расписание, и мы вместе обсуждали и составляли мой личный график.

Он занимался логистикой путешествий, бронировал перелеты или решал, как лучше туда добраться. Он присутствовал на большинстве моих матчей. У меня до сих пор перед глазами, как он сжимает кулак, болея за меня в квалификации «Ролан Гаррос» в 2017-м.

Я всегда ощущал его поддержку, когда он был рядом. Но даже когда он не мог присутствовать на матче, я знал, что он смотрит. Открыв телефон после матча, я всегда видел сообщение от него.

«Отличная работа!», «Молодец!», «Поздравляю!» – писал он, когда я выигрывал.

Если я проиграл, он подбадривал: «У тебя хорошая игра, просто продолжай, все в порядке».

В конце 2017-го я проиграл в квалификации парижского «Мастерса» и полетел домой на первую часть межсезонья, когда можно отдохнуть и расслабиться перед предсезонкой. Я был так рад провести время с сестрой и отцом.

Но через несколько дней все опять изменилось. У отца нашли рак. Рак толстой кишки. Такой же, как у мамы. Мне в голову снова полезли ужасные мысли: почему это происходит со мной? За что мне это? Потерять одного родителя недостаточно?

Боль оставалась со мной неделями, месяцами. Честно говоря, она никогда полностью не уходит.

Но в этот раз я чувствовал и кое-то другое – большую ответственность перед сестрой и отцом. Отец был главой семьи, а я был следующим за ним, поэтому я должен был оставаться сильным. Должен был быть сильным ради них.

Теннисная жизнь – с постоянными путешествиями и матчами – достаточно сложна, но следующие 13 месяцев в моем сознании слились во что-то неразборчивое.

Я тренировался и ездил по турнирам так же, как и всегда, а когда приезжал домой, ходил с отцом по врачам, консультировался о диагнозе, звонил разным специалистам. 

Я хотел помочь ему насколько это возможно, показать ему свою любовь, поддержать. Я хотел проводить с ним все время. Я сделал все, что мог, или, по крайней мере, на это надеюсь.

Это было ужасное время, но еще хуже было то, что оно закончилось. Мой папа прошел лучевую и химиотерапию. Ничего не помогло. Он умер в декабре 2018-го. Ему было 55.

В 23 я остался без родителей.

*** 

Никогда не знаешь, что почувствуешь, когда твоя мечта осуществится. Можно часами воображать, как ты выигрываешь решающий мяч и поднимаешь трофей. Но как будет на самом деле?

В тот момент, когда Феликс ударил в сетку на моем пятом матчболе, я почувствовал облегчение.

Я отбросил ракетку, закрыл лицо и вздохнул. Я не мог поверить в происходящее. Я посмотрел на небо, где сейчас мои родители.

Прыгая от радости и приветствуя болельщиков, я чувствовал, что у меня на глаза наворачиваются слезы. Потом была церемония награждения.

«Я потерял маму семь лет назад и посвящаю эту победу ей. И папе, которого я потерял всего два месяца назад. Родители всегда были моей главной поддержкой, и это благодаря им я сегодня здесь. Так что я очень им благодарен и надеюсь, они сейчас на меня смотрят».

Реакция на мою историю была ошеломительной. Множество игроков поддержали меня, включая Новака Джоковича. Или Ника Киргиос, который, увидев меня в Индиан-Уэллсе, догнал меня и крепко меня обнял.  

Я не планировал говорить о родителях на церемонии, но потом почувствовал, что должен. У меня хватило сил пережить их смерть, и я хотел бы стать примером для тех, у кого тоже трудные времена.

Если верить и очень стараться, хорошие времена придут, и вы сотворите удивительные вещи, если не сломаетесь. Уж если я смог, то любой сможет.

Я думаю о родителях каждый день. Они сделали меня тем, кто я есть по сути: как я отношусь к людям, как я живу свою жизнь, – но еще они объяснили мне, как относиться к жизни.

Я играю в теннис благодаря отцу, а расслабляюсь при помощи выпечки: булочки с корицей, яблочный крамбл и миндальные брауни – мои коронные рецепты. Это у меня с маминой стороны.

Тяжелые времена не прошли даром. Я знаю свою цель в жизни. Я должен играть в теннис и продолжать работу, которую мы с моей семьей начали 20 лет назад.

Из-за того, что я пережил, я иногда ощущаю себя на 50, но все равно я знаю, что я не самый несчастный человек на Земле. У многих в жизни трудности. Каждому тяжело по-своему.

Я просто должен продолжать жить. Мне не хватает послематчевых сообщений от отца, не хватает маминой любви и поддержки. Моя жизнь была бы легче с ними.

Но я знаю, что это временно. Никто из нас не вечен, и я просто хочу с умом использовать время, которое мне отведено. Хочу сделать как можно больше добра.

Я снова увижу своих родителей, хочу я этого или нет. Но пока я здесь, я сделаю все, чтобы они мной гордились».

Фото: Gettyimages.ru/Buda Mendes; instagram.com/lacidj_95/