Александр Самарин: фигурист должен постоянно развиваться, делать что-то новое
«Раскатывать по две пары на сезон для меня нереально, поскольку процесс раскатки всегда проходит тяжело», — рассказывает Александр Самарин Елене Вайцеховской.
— Начну готовить сразу две пары — вообще, боюсь, останусь без ног. Остановились на тех ботинках, в которых я катаюсь уже много лет. Надо отдать должное представителям фирмы: они всегда интересуются, спрашивают, не нужно ли что-то изменить, переделать, чтобы кататься стало удобнее? Всегда идут навстречу любым пожеланиям.
После Нового года облегчили контент, оставив четверной лутц, заменив четверной флип тулупом. Эта связка прыжков в тренировках получалась у меня достаточно стабильно. Не вызывала опасений, так сказать. Всё равно в нужный момент не получилось.
Я стал иначе тренироваться, научился тому, чего не умел раньше. Главное — неудача, которая случилась на чемпионате Европы, ещё сильнее сплотила всю нашу команду, дала нам с тренером Светланой Соколовской очень большой заряд правильной энергии. Надеюсь, этого настроя хватит не на один сезон.
Пару дней после возвращения из Граца я приходил в себя: надо было успокоиться, выпустить пар, выдохнуть и чётко разложить в голове весь последующий план действий, прежде чем выходить на лёд. Сейчас я очень заряжен на работу. У нас очень плотный график. Мы много чего выучили: на последнем старте в Таллине попробовали новый прыжок — четверной риттбергер. Выучил я его достаточно быстро.
Все хотят выигрывать, делать что-то такое, чего не делают остальные. Тулуп действительно наиболее простой. Я бы даже сказал, что его в мужском катании уже мало кто воспринимает как реально сложный элемент — скорее, он стоит где-то на одном уровне с тройными.
Мне, например, даже не нужна какая-то специальная подготовка или разминка, чтобы прыгнуть тулуп на тренировке. Вышел — сделал. Другие четверные требуют гораздо более серьёзных усилий и серьёзной подготовки. Тот же лутц отнимает очень много энергии. Поэтому на тренировках я сейчас учусь правильно восстанавливать силы в ходе катания, правильно дышать, уметь расслабляться между элементами, чтобы отдыхали мышцы. Для меня мой внутренний настрой — это достаточно личный момент.
В тренировках, кстати, приходится сложнее: иногда очень нужно, чтобы кто-то тебя подтолкнул, прикрикнул, помог быстро включиться в процесс. На соревнованиях даже не знаю, как чувствовал бы себя без тренера. С одной стороны, я уже достаточно взрослый, чтобы без подсказки понимать, что и как нужно делать. С другой, всегда спокойнее, когда у борта стоит свой человек.
Следующие два сезона будут очень для меня важны. Мы всё обговорили с моим тренером, разложили всё по полочкам, определили цели. Могу сказать спасибо и тренеру, и всем тем, кто поддерживал меня и продолжает поддерживать даже тогда, когда не всё получается. Это придаёт сил.
Мы со Светланой Владимировной столько времени выбирались с самого дна, столько раз оступались, снова поднимались и шли вперёд... Мне кажется, она никогда меня не бросит, как и я её. То, что тренер в меня верит, всегда подставит плечо, я чувствую постоянно. У нас ведь одна цель.
Не вижу смысла возвращаться к тому, что уже было когда-то сделано. Считаю, что фигурист должен постоянно развиваться, делать что-то новое. Когда ты показываешь одну и ту же программу третий сезон, мне кажется, она не вызовет сильного впечатления и не произведёт сумасшедшего эффекта. Соответственно, и отклик зала уже не будет каким, каким мог быть. Хотя у меня тоже были программы, которые хотелось оставить на более продолжительный срок.
