19 мин.

Максим Митрофанов: «По всем данным самый популярный клуб России – «Зенит»

1 k

Роман Мун поговорил с генеральным директором «Зенита».

 – Летом вы говорили, что «Зенит» выявил 1900 недочетов в строительстве стадиона. Назовите самые главные?

 – Сейчас речь не о мелких недочетах, а о довольно серьезных вопросах, которые есть у нас к стадиону. Мы начали заниматься подготовкой к началу эксплуатации этого стадиона в 2008 году. Создали дочернюю компанию, изучали опыт других стадионов, многие сотрудники проходили обучение на «Уэмбли», на «Амстердам Арене» и других объектах. Коллеги рассказывают, что когда сдавался «Уэмбли», было более 100 тысяч крупных и мелких замечаний. После ввода в эксплуатацию, спустя пять лет, администрация «Уэмбли» устранила порядка 40 тысяч и до сих пор довольно много осталось. Уже когда стадион активно работал, они продолжали и продолжают их устранять.

Когда мы говорим о наших 1900 замечаниях, из которых 1200 серьезных… Стройка не закончена. Мне не хочется критиковать коллег и государственного заказчика, в то время как они могут разумно ответить: «Подожди, у нас три месяца до конца госконтракта. Мы, может быть, все устраним» (смеется). Но, несомненно, есть вопросы, связанные с качеством строительства. Мы не удовлетворены рядом проектных и технических решений, не удовлетворены уровнем и качеством отделки помещений. Мы не удовлетворены качеством кресел, которые есть на стадионе. Эти замечания обосновываются и отправляются госзаказчику.

У нас есть соглашение – не контракт, а именно соглашение – о взаимодействии между нами и Комитетом по строительству, где «Зенит» как эксперт в области спортивных технологий выступает бесплатным для госзаказчика консультантом по вопросам, связанным с организацией работы стадиона. Потому что для госзаказчика построить стадион значит построить, прежде всего, здание. Им все равно по большому счету, где дверь или какой ширины лестница. Если она нормативная, то она хорошая. Неважно, что это может быть неудобно или неправильно.

 – Что за серьезные вопросы к стадиону?

 – У нас есть обеспокоенность, связанная с качеством строительства и проектными решениями кровли стадиона. Как раздвижной, так и стационарной ее частей. Мы привлекли специализированные экспертные организации, передали их заключение в Комитет по строительству – заказчику строительства. Есть основания опасаться ряда проблем, которые могут возникнуть в процессе эксплуатации этой кровли. Есть обеспокоенность за конструкцию и качество работы механизмов выдвижения поля, за качество работ по созданию самого поля.

 – То есть крыша может застрять? Обвалиться?

 – Ну вы, наверное, читали, что недавно проходили испытания: впервые закрыли раздвижную часть крыши. У нас есть опасения насчет работы механизмов перемещения, светопрозрачной мембраны купола, снеговой нагрузки. Там могут возникать довольно крупные снеговые мешки, которые не будут естественным образом скатываться с крыши. Для уборки надо организовать техническую возможность: чтобы люди туда поднялись, зашли, убрали и сделали это безопасно для себя и всех остальных. Такие возможности ограничены. Более того, на отдельные участки, в том числе в этих сложных местах, нельзя наступать. Там пленка, она снег, ветер и дождь держит, а ногу человека – вряд ли, может порваться. В таких условиях обслуживать крышу проблематично и затратно.

 – У многих впечатление: раз при строительстве столько проблем, на стадионе в итоге может быть небезопасно.

 – Наверное, это ощущение естественным образом возникает у любого нормального человека. Конечно, есть такие опасения, ведь стадион строится десять лет, при этом петербургская погода: ветра, холод, снег, дождь. Есть Комитет по строительству администрации Петербурга, у них есть системы, которые следят за качеством и состоянием несущих конструкций и прочего.

Могу сказать, что перед принятием стадиона мы точно будем проводить за свой счет глубокий технический аудит. Потому что мы не просто несем ответственность за формальное получение сертификата соответствия стадиона, мы несем ответственность за тех людей, которые будут приходить на стадион. 

 – Вопрос о передаче стадиона «Зениту» уже решили?

 – Чтобы решить этот вопрос, нужно сначала построить стадион. Пока его нет, юридически решить этот вопрос невозможно. Но основные принципы понятны: стадион – объект затратный, дорого стоит даже его обслуживание и содержание во внематчевые дни. Правильно его наполнить и эксплуатировать, извлекать из него выгоду может только специализированная организация, в частности «Зенит». Поэтому у нас есть некие общие принципы, которые мы обсудили с администрацией города. Сейчас мы сотрудничаем с администрацией по вопросам не только ввода стадиона в эксплуатацию, но и проведения Кубка конфедераций и чемпионата мира, что, в принципе, не наша задача.

 – Вы говорили, что при курсе 42-44 рубля за евро в идеале вы планируете зарабатывать на стадионе около 70 млн евро в год. По нынешнему курсу это миллионов 45 – больше, чем у «Ромы» или «Шальке». Это реально?  

 – Цифра вполне реальная. У нас сейчас высокая средняя стоимость билетов на стадионе, выше среднеевропейской по оценке УЕФА, потому что заполняемость хорошая. Это не означает, что цена остается неизменной. Дешевые билеты станут дешевле, количество дорогих билетов увеличится, увеличится оборот. Какие-то места будут, возможно, стоить дороже, но там пропорционально увеличится и качество сервисов. Качественное питание, парковки, VIP-ложи принципиально другого уровня, чем на «Петровском».

 – Сколько будет стоить самый дешевый билет на центральную трибуну?

 – Самый дешевый билет на центральные трибуны – взаимоисключающее понятие. На центральную трибуну билет дешевым быть не может. Но сейчас как образец стоимость абонемента в девятый сектор на «Петровском» – около 30 тысяч рублей. В первое время стоимость абонемента на центральные трибуны примерно такой и останется. Дальше мы будем смотреть спрос, себестоимость места и будем регулировать ценовую политику.

 – Чемпионат России – конкурентоспособное развлечение? Многие говорят: сходить на футбол вдвоем на хорошие места стоит 5-6 тысяч, за эти деньги мы лучше сходим в хороший ресторан или пять раз в кино. Вы уверены, что люди предпочтут матч «Зенит» – «Амкар» ресторану?

 – Это правильный вопрос. Футбол конкурирует не просто с другими видами спорта – это конкуренция за досуг. Можно сходить в кино, сходить в театр, остаться дома, попить чай и посмотреть телевизор – телевизор тоже наш конкурент. Нынешние старые стадионы, даже «Петровский», воспринимаются исключительно как место для просмотра футбольного матча. Покупая билет, вы покупаете кресло, возможность сидеть, обдуваться ветрами, поливаться дождем, жариться на солнце. Не очень комфортная обстановка, а еще и беговые дорожки создают ощущение, что игра где-то далеко. Начинаешь думать: зачем я сюда пришел, мог бы посидеть в кино за 150 рублей.

Но когда мы говорим о запуске современных стадионов, то при их подготовке к запуску должна формироваться концепция проведения болельщиками на стадионе целого дня. Стадион теплый и комфортный – вы можете туда заранее приехать, в нем много подтрибунных помещений, где есть различные зоны для разных аудиторий. Вы можете поесть, провести время с друзьями, семьей. Будут какие-то шоу, заточенные на разогрев спортивной аудитории, либо просто развлекательные мероприятия, в том числе на территории вокруг стадиона. Вы посмотрели матч, после этого вы можете провести время в кафе или ресторане на стадионе, обсудить игру.

 – То есть стадион превращается в торговый центр.

 – Стадион превращается в место, где болельщику будут предоставляться большие возможности для проведения досуга. Футбольный матч будет центром притяжения, но только в совокупности со всем вышеперечисленным он представляет интерес, который может сподвигнуть 68 тысяч болельщиков регулярно приезжать на стадион и проводить время вместе.

Для кого-то основным пунктом меню будет сам футбольный матч. Для кого-то это будет поход в интересное место – даже просто посмотреть, как выглядит новый стадион. Для кого-то это времяпровождение с друзьями вокруг футбола, заодно еще и футбол посмотрели, прониклись атмосферой.

 – Стройка превратилась в объект насмешек. Для «Зенита» проблема, что клуб с ней ассоциируется?

 – Да, для «Зенита» действительно проблема, что клуб с ней ассоциируется. Абсолютно точно: если бы за это строительство отвечал «Зенит», какая-то специализированная, связанная с ним или с «Газпромом» организация, то стадион был бы построен за первоначальную стоимость и в первоначальные сроки.

Даже само название  «Зенит-Арена», которое часто используется журналистами, для нас проблема. Мы многим коллегам официально рассылали разъяснение с просьбой стадион так не называть, потому что «Зенит-Арена» – специализированная дочерняя компания ФК «Зенит». То, что стадион строится для «Зенита», не делает его «Зенит-Ареной». У него есть официальное название в рамках ЧМ, стадион «Санкт-Петербург», и длинное название в официальной документации. Когда его называют «Зенит-Ареной», у всех ассоциация, что деньги неэффективно тратит футбольный клуб. А это не так.

 – Кто виноват, что стройка так затянулась?

 – У этого есть как объективные, так и иные причины. Начиналось с того, что стадион собирались строить на 50 тысяч зрителей. Когда спросили мнение футбольного клуба, мы ответили: если речь о чисто клубном стадионе, 40-45 тысяч мест достаточно. В Петербурге и 100-тысячный стадион, наверное, заполнялся бы, но мы учитывали и эксплуатационные затраты, и то, что стоимость строительства пропорциональна количеству мест. Мы сразу сказали, что если мы хотим в перспективе проводить тут финалы ЛЧ, бороться за проведение Евро и чемпионата мира, то вместимость подобного стадиона должна составлять 60 тысяч зрителей. Понятно, что при наличии 80-тысячных «Лужников» и Москвы как столицы любые финалы всегда будут проходить там. Поэтому 80 тысяч нам не нужно, а вот 60 тысяч для полуфиналов и подобных по статусу игр – нужно. Так и решили. Добавить 10 тысяч к 50 тысячам не очень сложно. Начали делать.

А потом вышли новые требования. Россия выиграла право на проведение ЧМ-2018 и ФИФА конкретно к ЧМ-2018 и ЧМ-2022 выпустила новые требования по части вместимости стадионов, где проводятся полуфинальные матчи. Количество мест должно было стать 68 тысяч, хотя стадион на тот момент уже был построен до отметки 14 метров. Уже был весь фундамент, уже начал возводиться конструктив. В итоге стройка была остановлена. Коллеги год проектировали, еще год определяли, как это все перестроить с минимальными потерями. Два года фактически занимались только этим.

Почему дальше происходило то, что происходило? Можно, конечно, говорить, что это совпало с последствиями кризиса. Валютная разница, курсы начали меняться, многое из того, что было в импортных поставках, изменилось в цене. Но я полагаю, что первопричина – то, что у стройки не было реального хозяина. Формально государственный заказчик в лице Комитета по строительству строил некий объект. Для него не так важно, что в итоге получится. Написано: «стадион». Поле есть, трибуны есть, свет есть – отлично, похож! С другой стороны генподрядчик – ему вообще все равно. Его задача – построить. Деньги заплатили, документы подписали, и все. Что они построили, их не очень волнует. Спортивная организация, ФК «Зенит», который должен потом играть на этом стадионе, был юридически в стороне, не мог влиять. Мы были консультантами, выдавали замечания, но это не означает, что эти замечания выполнялись. Мы много раз что-то доказывали: почему нужно сделать так, а не иначе. Потом приходит ФИФА и говорит: «А ребята-то правы были. Вы бы два года назад так сделали, у вас бы сейчас проблем не было». Для них ФИФА сейчас обязательная организация, наше мнение такого обязательного характера не имело.

Но решение же приняли, что строить будет не «Газпром», не «Зенит», а администрация. Соответственно госзаказчик – он так или иначе и отвечает за результат.

 – Вы ведь понимаете, что не на каждый матч будет приходить по 69 тысяч?

 – Там 68 тысяч мест, из них 7 тысяч – временные. Последующая его коммерческая вместимость – 61 тысяча с копейками.

Заполнить новый стадион – это очень сложная задача. Она связана не только с общей популярностью футбола, с уровнем соперника или стоимостью билетов. Она связана и с удобством посещения стадиона, что важно в современном мире. С культурой посещения футбольных матчей, которая в нынешнем периоде истории нашей страны, истории спорта нашей страны пока не сформирована, хотя и была в Советском Союзе. Сейчас мы говорим, что есть большая конкуренция. Чтобы вернуть людей на стадионы, нужно не просто их построить, нужно сделать посещение стадиона привлекательным. Мы не раз говорили, что хорошим результатом для нас было бы достижение средней посещаемости в 45 тысяч зрителей примерно на пятый год работы стадиона. Понятно, что матч с условным «Тосно» в 1/8 Кубка не соберет 45 тысяч, при этом матч со «Спартаком» или с интересной командой в ЛЧ будет собирать много людей. Но формирование культуры посещения матчей, чтобы регулярно на матч ходило в среднем 45 тысяч – это наша задача.

Тут возникает два вопроса. Первый – логистика. Когда был стадион имени Кирова, чтобы жителей города доставить практически на окраину, работала вся транспортная система города: трамваи, автобусы, троллейбусы – все это везло туда болельщиков. Сейчас много личного транспорта. Это остров, там нет скоростного сообщения, там недостаточно парковочных мест, там узкие и сложные подъездные пути. Это может привести к тому, что люди приедут на стадион один раз, постоят 2-3 часа в пробке в одну сторону, шесть часов в другую, скажут: «Спасибо, красиво, но больше не поедем, невозможно столько в пробке стоять». Это проблема. Да, строится дополнительная станция метро «Новокрестовская», да, строится пешеходный мост. Но пока нет ощущения, что этого достаточно, чтобы болельщики смогли легко и комфортно приехать и  уехать. Это серьезная проблема, ее решить в одиночку сам клуб не сможет, здесь задействована дорожно-транспортная система всего города.

При этом матчи на Кубок конфедераций и чемпионат мира в этом плане проще, чем игры регулярного чемпионата. На эти матчи будут работать почти вся страна, все службы и руководители отнесутся с пониманием, да и матчей таких будет немного. Пять игр за месяц – это можно сделать в ручном режиме. Когда мы будем играть в регулярном чемпионате и минимум 2 раза в месяц – это значительно сложнее. Стадион не должен становиться проблемой для города и его жителей. Нужно будет по-другому организовывать всю систему логистики.

Второй момент – безопасность. Далеко не все современные технологии и системы безопасности заложены сейчас в структуру стадиона. И это тоже проблема, которую нужно решать, сделав так, чтобы стадион был похож на место досуга, а не режимный объект или тюрьму.

 – Когда может пройти первый матч на новом стадионе?

– Если вы имеете в виду матч «Зенита», то вряд ли в этом сезоне. Пока этот вопрос открытый.

 – Когда вы сами были последний раз на стройке?

– Недели три назад.

 – У вас сложилось впечатление, что до конца года его достроят?

– Можно я не буду говорить о своих впечатлениях?

«Спартак», судейство, ТВ

 – Что скажете о судействе в матче «Зенит» – «Спартак»? Многие считают, что у «Зенита» есть административный ресурс для давления на судей.

 – Как можно говорить об административном ресурсе «Зенита», когда у нас первый вице-президент РФС (очевидно, имеется в виду Никита Симонян – Sports.ru) выступает с публичной и абсолютно субъективной критикой судьи, и при этом все прекрасно знают, с каким клубом он духовно и исторически связан?

Если серьезно, мне кажется, все подобные разговоры со стороны представителей «Спартака» – удел слабых. К сожалению, истерия, которая разжигается после этого матча, нивелирует прекрасную игру, которую показывает «Спартак» на поле в этом сезоне. Когда происходит победа, мы слышим про великий «Спартак», когда поражение – про вселенский заговор. Мне кажется, это неспортивно. Это неуважение к соперникам, к труду собственных тренеров и футболистов. Заводят команду, заводят болельщиков, накаляются отношения, которые и без того не нужно накалять.

Окей, мы что, должны в ответ вставать и кричать, что за 10 минут до фола Кришито должен был быть удален Боккетти? Прекрасно, тогда «Спартак» должен был играть вдесятером, наверное, игра бы закончилась 5:2, 6:2, 7:2. Коллеги почему-то на это однобоко смотрят. Мне кажется, это просто пустой разговор, который вредит имиджу и «Спартака», и всего российского футбола. Пример, мне кажется, им надо брать со своего тренера – Массимо Карреры, который показал, как надо делать объективные выводы и реагировать на обидное поражение.

Ситуацию с судейством, в принципе, можно долго обсуждать. Когда команда выигрывает, она обычно открытых обвинений к судейству не предъявляет, хотя внутри, когда мы общаемся со своими тренерами и игроками, часто слышим: мы выиграли, все хорошо, но вот судья какой-то не такой. Но это его работа. Не вы его оцениваете, он вас оценивает. Он принимает решения на поле, к нему нужно относиться как минимум с уважением. Он не будет судить так, как вы хотите. Вы ошибаетесь, когда играете, допускаете нарушения, вас за эти нарушения наказывают: остановками, карточками, предупреждениями. У каждого судьи свой стиль, ведь он тоже человек.

В воскресенье был прекрасный матч, в котором две сильные команды играли в быстрый атакующий футбол. В том числе из-за этого допускали определенное количество ошибок. При этом судья давал бороться, в крайних ситуациях вмешивался в игру, показывал карточки. В итоге победила более сильная команда. Мне кажется, подобная реакция коллег из «Спартака» – это просто эмоции. Им надо с ними разобраться.

 – Геннадий Орлов говорит, что руководители «Зенита» иногда предъявляют ему претензии за комментарий. Лично вы хоть раз спорили с ним по поводу какой-то вещи, которую он сказал в эфире?

 – Конечно, спорю. Были моменты, когда я ему высказывал свою точку зрения относительно каких-то оценок, которые он делал в эфире. При этом он может ее принимать, а может и не принимать, это не попытка обратить его в свою веру. Надо понимать, что комментаторов «Матч ТВ» мы возим с собой в самолетах, с командой. По большему счету для того, чтобы они были больше погружены в жизнь команды, имели возможность прямого общения с игроками, тренерами, чувствовали атмосферу.

 – Вы можете прямо сказать Орлову: «Не говорите вот это»?

 – Я могу попросить, и попробовать объяснить свою логику – почему я думаю так. Я могу это сделать не только в отношении любого комментатора, но любого другого коллеги, журналиста. Могу сказать: «Подождите, у вас такая позиция, но это неправильно, с моей точки зрения. Для чего передергивать факты?». Всегда можно поговорить с человеком и объяснить ему, если он неправ.

 – Обычно комментаторы с вами соглашаются?

 – Нет задачи, чтобы они делали так, как мы им говорим. Если у них меняются границы понимания какой-то проблемы, видение ее расширяется, они анализируют ситуацию с другой стороны – почему нет? Они же адекватные люди.

Трансферы, Кокорин, лимит

 – Раньше «Зенит» покупал Халка и Витцеля, теперь тратит гораздо меньше. Амбиции уже не те?

 – Амбиции те же самые. Когда мы покупали Халка и Витцеля, это были игроки, которые покупались под задачу усиления с учетом выигранных подряд двух чемпионатов и наработок в Лиге чемпионов. Было понятно, что для конкуренции с топ-10 команд Европы нам не хватает глубины и качества состава.

Сейчас Мирча занял абсолютно, на мой взгляд, правильную позицию. Он только что принял команду, ему не нужно было резких потрясений, хотя у него уходили довольно серьезные игроки – Халк и Гарай. Не было задачи моментально заменить одного дорогостоящего игрока другим, у команды есть внутренние ресурсы. У него есть время понять, какой игрок ему нужен, в том числе по психотипу. Принять правильные решения зимой и летом и дальше выстраивать команду.

Амбиции «Зенита» в российском и международном футболе не изменились. Да, наша мечта – выиграть Лигу чемпионов, но это очень сложно и не сразу. Наша задача – попасть в топ-10 европейских команд, эту задачу мы не снимаем.

 – Кто решил заставить Кокорина извиниться?

 – Сам Александр Кокорин. По факту тут же вопрос не в том, что он в чем-то виноват, а в том, как это выглядело со стороны. Если он как публичная персона в определенном смысле себя скомпрометировал, то нет ничего страшного в том, чтобы объяснить свою позицию и извиниться за те чувства и негативные эмоции, которые болельщики испытали, глядя на то, как один из игроков сборной после не самого удачного выступления развлекается. Хотя надо понимать, что все обсуждали текст, который написал некий человек, снабдив его видео, из которого ничего не следует. Кокорин сидит в ресторане, не участвует ни в чем.

Когда в Монако была жеребьевка Лиги Европы, я попросил коллег сфотографировать мне меню из того ресторана. Там блюд дороже 30 евро просто нет. Там кто-то обложился золотыми горами и на этом фоне сняли Кокорина. Но это и его проблема. Это проблема публичности, которую не всегда верно оценивают игроки. Ты публичный высокооплачиваемый спортсмен и в ситуации, когда твоя команда провально выступила на престижном турнире, правильнее закрыться дома, пойти в тренажерный зал и работать, доказывать, готовиться к новому сезону. Ребята молодые, этот момент не поняли.

 – Новый контракт Кержакова – это стопроцентно спортивное решение?

 – Конечно, он и символ команды. Тренер с точки зрения психологии и организации атмосферы в раздевалке посчитал нужным привлечь Кержакова. До этого он был в аренде, и Луческу не видел его в деле. Почему бы с ним не поработать, учитывая, что это лучший бомбардир в истории российского чемпионата, и он способен принести пользу команде?

 – Потому что он поссорился с тремя предыдущими тренерами «Зенита».

 – Мирча – больший дипломат, чем предыдущие два или три тренера «Зенита». Он считает, что выстроит нормальную систему отношений. Пока Александр не дает поводов думать, что это невозможно. По крайней мере с Луческу.

 – Раньше вы говорили, что лимит на легионеров нужен, теперь вы говорите, что лимит – зло. Почему вы передумали?

 – Мы как ФК «Зенит» никогда не говорили, что лимит нужен. Более того, мы всегда подчеркивали, что лимит – протекционистская политика, которая призвана защищать слабых. Если это единственный инструмент, которым вы хотите развивать футбол, то развития не будет. Количество хороших игроков с российским паспортом не увеличивается. Количество богатых клубов с амбициями тоже плюс-минус одинаковое. Будет появляться-исчезать «Анжи», появляться-исчезать «Динамо». «Рубин» может занимать разные ниши. Но в целом есть 4-7 клубов с примерно равными высокими бюджетами, которые могут предложить этому ограниченному количеству российских игроков высокие зарплаты. Лимитом вы просто даете большему количеству игроков определенной национальности возможность играть. Более того, вы нарушаете основополагающие принципы конкуренции. Количество сильного товара в виде игроков не увеличивается. Тот дополнительный игрок, который получил возможность играть, он не создал конкуренции оставшимся. Он выиграл конкуренцию просто благодаря паспорту.

Как выстроить команду в условиях лимита? Нужно больше игроков с нужным паспортом. Чем их больше, чем они сильнее, тем сильнее команда. Вы платите им зарплату, они переходят к вам, – вы сильнее конкретно в этом чемпионате. Как это способствует развитию игроков, конкуренции, созданию сильной команды на международной арене, мне непонятно.

 – В Петербурге многие считают, что раньше «Зенит» был для города, а теперь он для «Газпрома». Что вы об этом думаете?

 – Я считаю, что «Газпром» создает возможность для того, чтобы вся страна и большая часть Европы гордилась нашей командой – командой из Петербурга.

 – Какой сейчас самый популярный клуб России: «Спартак» или «Зенит»?

 – По всем данным, которые есть и в открытом доступе – ВЦИОМ, Nielsen, Repucom и других международных компаний – это «Зенит».

Фото: Global Look Press/Zamir Usmanov/Russian Look; fc-zenit.ru/Евгений Асмолов; РИА Новости/Алексей Даничев, Андрей Пронин; vk.com/zenit

logoстадионы
logoпремьер-лига Россия
logoМаксим Митрофанов
logoЗенит
logoГазпром Арена (Крестовский)
logoбизнес
logoлимит на легионеров
logoМатч ТВ
logoтелевидение
logoАлександр Кержаков