«Подбежала девушка, подняла платье, сняла трусы и бросила в нас». Эспозито – о победе в Кубке Стэнли-1970
Что такое чемпионская команда.
«Бостон» тех времен – это лучшая команда, в которой мне когда-либо доводилось играть. Мы были столь успешны отчасти и потому, что клуб делал все возможное для нашего комфорта. Я считаю, что хорошая атмосфера в раздевалке – хорошие отношения между физиотерапевтами, экипировщиком, врачами и вообще всеми присутствующими в раздевалке – приносит лишних 4-5 побед за сезон, а это 8-10 очков.
Если физиотерапевты и врачи хорошо делают свою работу, игроки быстрее восстанавливаются после травм. Если экипировщик трепетно заботится об экипировке каждого, то игроки хорошо себя чувствуют. А если экипировщик может еще и удачно пошутить, снять напряжение, то игроки будут выступать еще лучше. В «Бостоне» лучшим в этом плане был Фрости Форристолл. Но он мог и по заднице дать, если что.
У меня был свой ритуал. После каждого периода я сыпал на клюшку порошок. Я весь крюк посыпал порошком так, что даже черную ленту не было видно, и тогда шайба не прилипала к снегу и льду на крюке.
И вот как-то раз я говно по льду возил. Прихожу в раздевалку после второго периода и говорю:
– Фрости, посыпь мне клюшку порошком, а?– На**й иди. Сам посыпешь.– Что ты сказал?– Повторяю: на**й иди. Сам посыпь. С такой игрой возись со своим порошком сам.– Посыпь мне клюшку порошком, твою мать! – взревел я.
Клюшку он все-таки посыпал, но ведь перед этим очень четко продемонстрировал свое отношение к мой игре.
Я вышел на третий период и забросил две шайбы – никогда этого не забуду. Это было в мои первые годы в «Бостоне». После таких случаев я обычно заходил в раздевалку и спрашивал: «Фрост, вот теперь нормально? Сейчас все хорошо было?». А он отвечал: «Давай-давай, малой. Продолжай в том же духе, не отвлекайся». Или наоборот: «Че-то ты халтуришь, парень. Давай уже соберись!».
Он так разговаривал со всеми игроками. То подбодрит их, то пожурит, и все это было неотъемлемой частью наших побед.
Еще у нас был замечательный спортивный директор. Томми Джонсон в бытность игроком здорово смотрелся в «Монреале». Его обменяли в «Бостон» в 1963 году. И потом Чико Маки из «Чикаго» пнул его в пятку коньком. Он сделал это не специально, но тем не менее повредил сухожилия Томми, и ему пришлось завершить карьеру. Он до сих пор хромает.
Я так и не смог понять, чем Томми конкретно занимался. Мы всегда говорили, что у него лучшая работа в хоккее. Они ни**я не делал – и получал деньги. Я ему часто говорил: «Томми, я хочу твою работу».
Атмосфера в раздевалке была очень важна. Тренерам хочется, чтобы после тренировки или матча игроки вместе шли пить пиво. Мы так и делали. У нас были прекрасные отношения на льду и за его пределами. Блин, как мы зажигали! Мы прям отрывались. Если бы мы чуть-чуть подтянули дисциплину, то выиграли б четыре, а то и пять Кубков Стэнли подряд – настолько мы были хороши. Мы были надменны и заносчивы, но ведь небезосновательно же.
У Джерри Чиверса имелся ритуал. Перед стартовым вбрасыванием я подъезжал к нему и бил по щиткам, как и полагается. Он спрашивал: «После игры посидим где-нибудь, Фил?», и я отвечал: «Обязательно».
Как-то мы летели из Ванкувера в Бостон. Часть команды сидела в первом классе, а новички и те, кто мало играет, разместились в хвосте, потому что им не хватило места в первом классе. До следующей игры было еще два или три дня, и поэтому мы бухали, как черти. Кэрол Ваднэ зашел в кабину к пилотам, вынул там свою вставную челюсть и положил ее на фуражку капитана. Затем он закурил сигару, вернулся обратно, раздвинул шторку, разделявшую первый и второй класс, и сказал: «Парни, тут обалденная джакузи! Никто поплавать не хочет?». Он был знатным шутником.
А еще как-то раз мы были на выезде, и прилично так надрались с Кэшем, и стали бороться с Ходжи, который не бухал так, как мы. Ходжи в прямом смысле слова бросал нас по всей комнате, а мы хихикали, как школьницы. И тут он схватил матрац, и придавил нас им сверху. Кенни Ходж дрался так себе, но он был одним из сильнейших людей, которых я знал.
За пределами площадки Кэш вообще был лапонькой, когда не пил, но на льду он становился реально злым. Кэш был эмоциональным парнем, и стоило ему выпить, как у него немного ехала крыша. Когда он бухал, он переставал себя сдерживать. И все его внутренние демоны вылезали наружу. Кэш провел прекрасную карьеру, но если б у него с головой было чуть-чуть получше, его бы включили в Зал хоккейной славы. Среди всех нас, психов, Уэйн был чемпионом Безумия.
Как-то Кэш, я и Майк Уолтон по прозвищу «Шэйки» обедали и пили пиво в «Хофбрау» в Оукленде. Шэйки потянулся взять картошку фри Кэша, и тот воткнул ему в руку вилку. Рука Шейки кровоточила из четырех дырок. Все были в шоке.
– Ты псих ненормальный! Что ты творишь? – кричал Шэйки.– Нельзя трогать мою еду. Бери что хочешь, но никогда не трогай мою еду и мое пиво.
Прозвище «Шэйки» прилипло к Майку еще до того, как он перешел в «Бостон». Он был одним из самых педантичных людей, которых мне доводилось встречать. Он был таким чистюлей, что, когда они делили номер с Джерри Чиверсом, он даже развешивал его одежду. А пернешь в его присутствии, так он и вовсе с ума сходил.
У Шэйки было не все в порядке с головой, поэтому мы и называли его Шэйки (имеется ввиду, что у него был небольшой тремор, – прим. пер.). Его и правда слегла потряхивало. Он был одним из главных любителей выпить, как и мы с Кэшем. Он пил ром, как воду. Покупал полуторалитровую бутылку пепси, выливал половину, заливал туда ром – и пил это в самолете. Все думали, что он пьет пепси. Лично я вот так пить не мог. Нет уж, спасибо. Я пил пиво.
Дерек «Индюк» Сандерсон был еще одним примечательным персонажем «Бостона» тех лет. Мы сидели за барной стойкой в этом «Хофбрау» в Оуклэнде как-то вечером, и тут я услышал звук пощечины. Какая-то девушка смачно шмякнула Дереку по лицу. Индюк посмотрел на нее, повернулся ко мне и сказал:
– Ну и ладно.– Что случилось? – спросил я.– Да понимаешь, я спросил, не хочет ли она со мной переспать, а она посмотрела на меня так, мол, шел бы я куда подальше. Ну я ее и спросил: «То есть на минет можно даже не рассчитывать?».
И она дала ему пощечину.
Мы какое-то время делили с Дереком номер на выезде. Он курил одну сигарету за другой, и сводил меня этим с ума. Он курил постоянно.
И вот как-то вечером мы лежим и смотрим телевизор. Его кровать была ближе к туалету. Он приподнялся, набрал побольше слюны и плюнул на пол в туалете.
– Твою мать, Дерек! Ты что творишь? Зачем на пол плюнул?– А че такого?– А я потом ходить по этому должен? Вот как мне теперь душ принимать?– Да, Фил, ты прав. Прости.
Пару минут спустя он харкнул еще раз. Только на этот раз он харкнул в стену.
– Ты же по стенам, б**дь, не ходишь? – спросил он меня.
И вот что ему на это ответить? Я был просто в шоке. Вот таким он был человеком, этот Дерек. Очень необычный. Каждый раз, когда мне надо было выступить с речью, я говорил, что «Дерек Сандерсон – это человек, который сам себе посылает поздравительную телеграмму на день рожденья».
Сезон 1969/70 для «Бостона» выдался прекрасным во всех отношениях. За исключением одного инцидента. Мы проводили один из выставочных матчей в Оттаве. На площадку вышел Тедди Грин – они вместе с Далласом Смитом был нашими лучшими защитниками после Бобби Орра. А Тедди был довольно жестким парнем.
Мы играли против «Сент-Луиса», и Тедди сцепился с Уэйном Маки на пятаке – они били друг друга клюшками, толкались и пихались по полной программе. И тут вдруг Маки развернулся – и как врежет Тедди клюшкой с двух рук наотмашь. Тедди присел на колено и стал дергаться в конвульсиях. У него аж лицо все перекосилось. У него что-то сочилось изо рта, а вся голова была в крови. Он смотрел на меня с немым вопросом, мол, что это было?
Мы всей гурьбой набросились на Маки. Джонни МакКензи так и вовсе его убить хотел. Пирожок бы его обязательно клюшкой ткнул, потому что с клюшкой в руках он превращался в маньяка. Маки откатился к борту и стал размахивать клюшкой, чтобы мы к нему не подобрались. Тогда сзади ворот открыли вход, через который обычно выезжает льдоуборочная машина, и под охраной увели Маки с арены.
После матча нам сказали, что Грини лежит на операции в больнице, и жизнь его висит на волоске. Бобби Орр и Эдди Джонстон, которые были самыми близкими друзьями Грини, провели в больнице всю ночь. Вернувшись оттуда, они сообщили, что, хотя операция прошла успешно, Тедди не просто никогда больше не сможет играть, а у него и вся левая сторона парализована. И было непонятно, вернется ли он когда-будь к обычной жизни.
Это было серьезным потрясением. Мы все увидели своими собственными глазами, как быстро и неожиданно все может закончится.
Мне клюшкой по голове досталось лишь однажды. Это было во время сезона 1971/72, мы играли против «Миннесоты». Один из соперников неожиданно потерял равновесие и случайно заехал клюшкой мне по затылку. Пришлось потом 25 швов накладывать. Я практически ни смены не пропустил в том матче, однако следующим утром поехал в Мэсс Дженерал (центральная городская больница Бостона – прим. пер.), и там врач сказал, что у меня аневризм (выпячивание стенки артерии (реже — вены) вследствие ее истончения или растяжения, – прим. пер.). И я это прямо чувствовал. Врач сказал, что это нужно удалять.
– Заморозьте просто да и все. У меня игра сегодня, – сказал я.– Это даже не обсуждается. Играть сегодня вы не можете.– Мне надо. Дайте мне общую анестезию, иначе я не смогу играть.
Он понатыкал мне в голову иголок, заморозил все, зашил меня обратно, и сказал:
– Ну, раз вы себя хорошо чувствуете, то, пожалуй, можете играть.– Я буду играть, – ответил я.
Выпил четыре таблетки аспирина – и вышел на лед.
– – -
В первом раунде плей-офф сезона-1969/70 нам предстояло играть против «Рейнджерс». Мы знали, что если обыграем их, то обязательно возьмем Кубок Стэнли. Другие соперники были нам не ровня.
В моей карьере не было ничего более принципиального, чем противостояние «Рейнджерс» и «Бостона». Мы их не любили, и они платили нам взаимностью. Это уходило корнями в историю про Бамбино – Бэйба Рута – как он наложил на «Ред Сокс» проклятие. Спортивным болельщикам прекрасно известна история о том, как «Бостон Ред Сокс» обменяли Бэйба Рута в «Нью-Йорк Янкис» в 1920 году. Из-за чего, как гласит легенда, на «Бостон» было наложено проклятие – больше не суждено было выиграть Мировую серию. «Бостон» и впрямь с 1918 года не может ее выиграть («проклятие» было снято 86 лет спустя в 2004 году, через год после публикации этой книги – прим. пер.). Поэтому Бостон ненавидел Нью-Йорк, а Нью-Йорк ненавидел Бостон.
У нас была лучшая команда в мире. В обороне у нас играл Бобби Орр, а на воротах Джерри Чиверс, который был Патриком Руа своего времени – с ним команда побеждала. Неважно, с каким счетом – пусть 5:4. Главное, что с ними на воротах команда побеждала. Так было с Джерри, так было и с Патриком.
Капитаном у нас был Джонни «Вождь» Бьюсик. Он играл в замечательной тройке с Фредди Стэнфилдом и Джонни МакКензи. Ходжи, Кэш и я играли в другой тройке. А в третьем звене выходили Дерек Сандерсон, Эдди Уэстфол и Уэйн Карлтон. Карлтона там еще могли заменять Эйс Бэйли или Донни Маркотт. У нас была просто потрясающая команда. Стоило кому-нибудь получить травму, как на его место тут же вставал другой.
Мы великолепно реализовывали большинство. Нарушишь против нас правила – придется платить. В те времена такую подробную статистику, как сейчас, не вели, но я предполагаю, что мы реализовывали примерно одно большинство из трех. Мы были в этом очень сильны. На реализацию у нас выходили Фредди Стэнфилд и Бобби Орр в обороне, а я играл в центре с Вождем и Пирожком. Вторая спецбригада у нас была почти та же самая – Фредди и Орр оставались на льду вместе со мной, а на края выходили Ходжи с Кэшем. Позже Фредди обменяли в «Миннесоту», и в пару к Бобби поставили Кэрола Ваднэ.
Мы обыграли «Рейнджерс» в шести матчах. После первых четырех встреч счет в серии был ничейный, но потом мы выиграли дважды подряд. Затем мы всухую взяли серии у «Чикаго» и «Сент-Луиса», победив в итоге десять раз кряду.
Мой брат Тони был у «Чикаго» на воротах. И если бы не он, мы бы их вообще разнесли в пух и прах. За «Чикаго» все еще играли Бобби Халл и Стэн Микита, но наша команда была лучше. У нас была реально обалденная команда.
Обыграв всухую «Чикаго», мы вышли на «Сент-Луис» Скотти Боумэна. Первый матч мы легко выиграли со счетом 6:1. После того как мы повели в серии 3-0, «Сент-Луис» оказался в шаге от вылета – и именно в такие моменты команды обычно показывают свой лучший хоккей. Если серия затягивается до седьмой игры, когда на грани вылета стоят обе команды, у них абсолютно равная мотивация. Но в данном случае в критической ситуации был «Сент-Луис», поэтому мы знали, что без боя они не сдадутся.
Проиграй мы тот матч, нам пришлось бы возвращаться в Сент-Луис, а этого никому не хотелось. Мы уступали 2:3, и я встал на вбрасывание в левом круге от ворот «Сент-Луиса», которые тогда защищал Гленн Холл. Я выиграл вбрасывание, шайба отскочила в сторону, я подобрал ее, ушел влево и бросил. Шайба в сетке – счет равный.
Забив гол, я сказал Ходжи: «Сейчас мы их дожмем. Ни в какой Сент-Луис мы не поедем».
Встреча перешла в овертайм. Во время перерыва я сидел в раздевалке рядом с Дереком Сандерсоном, и сказал ему:
– Можем начинать отмечать уже, в принципе. Чего ждать? Они нас все равно не обыграют. Зачем продолжать эту агонию? Давайте уже покончим с этими упырями.– Я забью победную шайбу. Поняли? Я забью. Не беспокойтесь, я беру это на себя, – пообещал Дерек.– Хорошо, Дерек, – ответил я. – Как скажешь.
И так чувствовал себя каждый. Всем хотелось поскорее завершить эту серию.
В раздевалку зашел Хэрри Синден и сказал:
– Дерек, твоя тройка начинает.
«Сент-Луис» же выпустил звено Реда Беренсона. То есть они выставили свою первую тройку, а мы – сдерживающее звено Дерека.
Перед стартовым вбрасыванием я сказал Ходжи на скамейке:
– Жаль, что не наша тройка начинает. Мы бы им в первой же смене забили. Ходжи, я прямо чувствую это.– Выйдем да забьем, когда будет наша очередь, – ответил Ходжи.
Потом к нам подошел Хэрри:
– Эспо, твоя тройка выходит.
Мы уже приготовились выскочить, как наши вбросили шайбу в зону «Сент-Луиса», и Донни Ори поехал за ней в угол площадки. Он ткнул в шайбу клюшкой и стал откатываться назад, чтобы его не прижали в углу. Шайба пошла по борту и отскочила к Дереку. Бобби Орр покатил на ворота, Дерек выдал ему передачу и – бац! – матч окончен. У меня до сих пор перед глазами известная фотография, где Бобби парит в воздухе.
Я хотел перепрыгнуть через бортик на лед, но зацепился коньком – и в результате упал головой вниз и поцарапал подбородок. Пока я поднимался на ноги, Бобби был уже погребен под грудой тел. Я тогда весил 225 фунтов (102 кг – прим. пер.). Я прыгнул в эту кучу-малу и услышал под собой голос нашего защитника Гэри Доука: «Твою мать, слезь с меня!». Гэри был косноязычным ворчуном. Во время матча он то и дело кричал что-нибудь вроде «Мать вашу за утиную капусту, куда ты крошишь, хворост ты эдакий?!». Я его толком не понимал. Вот сижу я, скажем, на скамейке, и он мне выдает что-то типа: «Господи Писуси, да там же шайба скалезубит!». Я ему отвечаю, мол, хорошо, Доки. А сам поворачиваюсь к Кенни Ходжу и спрашиваю: «Че он сказал-то?». Но Ходжи его тоже не понимал.
Из всех событий того вечера самым трогательным было, как Бобби Орр вывел Тедди Грина на лед. Грини был полностью парализован на левую сторону, да и рот его все еще был скрюченным. Он был побрит наголо. Он вышел на лед, и мы собрались вокруг него. Он плакал. И мы все плакали.
В том розыгрыше я забросил 13 шайб и отдал 14 передач в 14 матчах. В том году мы были лучшей хоккейной командой в мире. Это доказала победа в Кубке Стэнли. Мы были не только королями Новой Англии – мы покорили всех. Мы правили миром. Мы были лучшими.
Вы должны понимать, что «Ред Сокс» завоевали сердца людей, став лучшей командой Американской Лиги в 1967 году – год «Невозможной мечты» (в 1967-м году «Ред Сокс» обыграли «Детройт Тайгерс» в драматичном финале Американской лиги и вышли в Мировую серию – финал MLB; путь «Ред Сокс» к финалу прозвали «Невероятной мечтой» – прим. пер.). Они были на вершине популярности, пока мы не выиграли Кубок Стэнли в сезоне 1969/70. И вот тогда город стал нашим. Следующие года три-четыре все только и говорили про нас.
В период с 1969/70 по 1974/75 мы были самой влиятельной хоккейной командой в Соединенных Штатах. Благодаря нам в Массачусетсе расцвел хоккей. Он перестал быть чисто мичиганским видом спорта. Мы оказывали влияние на всех, потому что были яркими и неповторимыми «Бостон Брюинс». Нас сравнивали с «Оуклэнд Рэйдерс», «Нью-Йорк Янкис» и даже «Сент-Луис Кардиналс» эпохи «Шайки Кочегаров» (англ. Gashouse Gang – такое прозвище команда получила в 1930-х годах за свой внешний вид; «Сент-Луис» выиграл мировую серию в 1931-м и 1934-м годах, и был на вершине спортивной славы в 1930-х – прим. пер.). Шайка Кочегаров от хоккея – вот кто мы были такие.
Бостон закатил в нашу честь крупномасштабный городской праздник с парадом. Мы кутили всю ночь напролет. Никто глаз так и не сомкнул. Мы с бодуна расселись по машинам, и миллионы болельщиков приветствовали нас. Я в жизни не видел столько людей, сколько было на том параде.
Я сидел в машине с Тедди Грином, Бобби, Вождем и Кубком Стэнли. К нам подбежала какая-то девушка, подняла платье, сняла трусы и бросила ими в нас. Бобби, свинья такая, их поймал. «На-ка, Грини, занюхни!», – кричали мы. Другие девушки показывали нам свои лифчики и груди. Это был сумасшедший дом.
После парада мы все вышли на сцену, и мэр города Кевин Уайт выступил с речью. Все это транслировалось по телевидению. Пока мэр толкал речь, Джонни МакКензи взял кружку пива и вылил ее ему на голову. Но Кевин Уайт был классным мужиком. Он засмеялся. Пирожок тоже смеялся. Уайт сказал ему со своим бостонским акцентом: «Я с тобой за это еще поквитаюсь, Пирожок!».
Затем мы отправились в Суопмскотт (небольшой городок на севере Бостона – прим. пер.) и засели в одном из ресторанов на корабле. Посреди празднования ко мне подошла моя жена Линда и сказала: «Фил, я хочу домой». И мы уехали. Посреди празднования победы в Кубке Стэнли.
«ГРОМ И МОЛНИЯ: Хоккейные мемуары без п***ы». Предисловие
«Меня на больничной кровати покатили по улице в бар Бобби Орра». Вступление
«Отец зашвырнул вилку прямо в лоб Тони, и она воткнулась». Первая глава
«Нашей школе не нужно всякое хоккейное отребье». Третья глава
«Фил, у меня проблемы: я поцеловался взасос – и теперь девушка беременна». Четвертая глава
«Я крикнул Горди Хоу: «А ведь был моим кумиром, сука ты е***ая». Пятая глава
«Мы потрясающая команда, династия могла бы получиться, но вы двое все похерите!». Шестая глава
«Как бы ты себя почувствовал, если б 15 тысяч человек назвали тебя ху***сом?». Седьмая глава
Фото: Gettyimages.ru/Ellis Herwig/The Boston Globe; ; en.wikipedia.org/Boston Bruins (2,5), Boston Bruins/NHL (3,6); bostonmagazine.com/NBC Sports Films (4)
И вот здесь в группе в документах лежит - https://vk.com/joiningtherush
Как-то во всеобщей схватке, О’Рейлли повалил меня на лед, а Уэйн Кэшман врезал мне коньком в голову. Потом мне пришлось наложить шесть швов, но на этом Кэшман останавливаться не собирался. И тогда О’Рейлли сказал мне тихо, чтобы Кэшман не услышал: «Спрячь свою голову под меня, я прикрою». Думаю, он был уверен, что Кэшман был способен выбить мне глаз.