Аким Алиу: «Первые коньки храню до сих пор»
В первом большом интервью в России канадский универсал «тигров» рассказал о детстве в Киеве и Канаде, впечатлениях от КХЛ и своем прозвище.
- Те первые коньки, которые тебе купил отец, помнишь их?
- Конечно, очень хорошо помню. Они хранятся дома, в Торонто. Старые коньки Bauer, полностью черного цвета, даже «стакан».
- Ты встал на коньки в десять лет, довольно поздно. Как вообще получилось, что захотел играть?
- В Канаде все играют в хоккей, все мои друзья и знакомые в школе играли. Мне тоже захотелось попробовать. Я был маленький, не понимал, что это дорого, нужно много денег. А мы только приехали в Канаду, с деньгами было тяжело. Мне просто хотелось играть.
- Вы приехали с родителями в Канаду, тебе девять с половиной лет. Ты говорил по-английски?
- Вообще не говорил, только по-русски. Первое время было трудно, но я очень быстро учился и уже через пару месяцев мог нормально общаться с другими детьми.
- Ты пошел в обычную школу?
- Да, это была простая канадская школа.
- Помнишь первый день в новой школе?
- Сам первый день - нет. Но я помню это время. Где-то полгода было тяжело. Но мне многие помогали, все люди вокруг. Даже в мою первую команду меня взяли просто так, хотя обычно нужно было платить деньги за то, чтобы тренироваться. Меня это очень поддерживало и я быстро учился. Через какое-то время стало понятно, что у меня получается.
- Чем занимались тогда твои родители?
- Им было сложнее, чем мне. Папа геолог, мама - бухгалтер. Но в Канаде они не могли работать по специальности. Поэтому папа пошел работать в пиццерию и делал пиццу, а потом развозил ее. Это была тяжелая работа. Родители делали все для того, чтобы мы с братом могли нормально жить и я мог играть.
- Сколько было брату тогда? Ему было тяжелее, чем тебе?
- Эдику было пятнадцать лет. Не думаю, что ему было тяжелее. Я более замкнутый, а он - очень общительный, открытый.
- Как называлась та первая команда?
- «Паркдейл Флеймс». Это команда района, где мы жили.
- А потом ты сыграл за «Калгари Флеймс».
- Действительно. Никогда не думал об этом. Ирония.
- Ты провел уже семь игр в КХЛ. Что можешь сказать об игре в лиге?
- Хоккей здесь отличается от североамериканского. Но качество игры - очень хорошее. В ОХЛ, это юношеская лига Канады, есть несколько клубов, которые играют на больших катках. И я сыграл две игры в Швеции. Поэтому небольшой опыт игры на таком льду есть.
- Ты волновался перед первой игрой в КХЛ?
- Честно говоря, не особо волнуюсь перед играми.
- Все знают, что ты агрессивный игрок. Многие ожидали от тебя грубой игры, возможно, драк.
- Я просто стараюсь играть в мой хоккей. И считаю себя чистым игроком. Да, мой стиль агрессивный, но у меня нет цели драться. Хотя, если мне что-то не нравится, я даю это понять соперникам.
- В книге «Future Greats and Heartbreaks» есть глава о тебе. Из нее можно понять, что тебе не особенно нравится, когда кто-то поступает несправедливо.
- Книгу я не читал. Но это так. Больше всего мне не нравится, когда игроки другой команды играют грубо или задирают игрока, зная, что он не станет отвечать. Меня это выводит из себя.
- Ты быстро акклиматизировался в команде. Что помогло этому?
- Русский язык. В Торонто большая русская диаспора. У родителей очень много русских друзей. Поэтому здесь я понимаю ребят, тренеров, а они - меня. Конечно, когда говорят быстро - я понимаю не все. Но меня здорово приняли, ребята помогают мне. «Амур» - хорошая команда. Оказаться в такой команде здорово.
- Кто из партнеров помог тебе развиться как хоккеисту?
- Мне повезло играть с ребятами, которые сейчас выступают в НХЛ. С Джоном Таваресом мы играли вместе в «Торонто Мальборос» и «Милтон Айсхокс». Я был совсем молодой, когда меня поставили в звено с Джеромом Игинлой и Майком Камммалери. Смотрел на них и старался учиться. Не только у них, но у всех партнеров по команде. Но не могу сказать, что хотел быть как они. Я всегда хотел быть собой, играть так, как считаю нужным для себя.
- Твои ассоциации о России до прибытия в Хабаровск?
- Затрудняюсь ответить. Но приехать в Россию не было шоком для меня. Мама и папа много рассказывали о России и Украине. К тому же я хорошо помню свое детство в Киеве. Да, тут все новое, но так с любым местом, где ты не был раньше.
- В будущем тебя будут спрашивать о твоей жизни и работе здесь. Что ты будешь рассказывать?
- О людях. Я сталкиваюсь здесь только с хорошими людьми. И о погоде. Вот сегодня идет такой сильный снег, я такого раньше не видел. Даже когда играл за команду из города Садбери. Там тоже было снежно, но не так.
- Ты жил в Киеве в детстве. Есть ли что-то общее у той жизни в Киеве и теперешней, в Хабаровске?
- Может, жилые дома. Вообще, многое напоминает. Так как я хорошо помню свое детство, то постоянно сталкиваюсь с чем-то знакомым.
- У тебя появилось что-то любимое из русской кухни?
- О, дома мама постоянно готовит такую еду, поэтому никакой разницы я не заметил. Мне нравится.
- Если следить за тобой на льду, то можно увидеть, что получив шайбу за нашими воротами, ты не сразу отдаешь пас, а обычно начинаешь движение с шайбой по центру сам. Сразу начинаешь атаку. Для КХЛ это не очень типично.
- Это то, как меня учили играть в Канаде. Ведь если есть возможность обмануть чужого нападающего, «отрезать» его, это создает преимущество в чужой зоне. Практически «пять на четыре».
- Люди в России удивляются, когда ты начинаешь с ними говорить по-русски? Тебя это забавляет?
- Конечно, еще как! Не думаю, что они видели много чернокожих ребят, которые говорят с ними на одном языке. То же самое с моим папой. Только папа говорит намного лучше меня. И здесь люди не ожидают, что я заговорю с ними по-русски. Не могу сказать, что меня это забавляет. Я к этому привык.
- Какая музыка тебе нравится?
- Я слушаю много хип-хопа, рэпа, R&B - Дрейк, Уикнд, Future.
- У тебя много татуировок. У всех есть значение?
- Да, все татуировки касаются моей семьи. Имена родителей, Эдика, дедушки - его зовут Михайло Хребет, ему уже 83 года, мы с ним очень близки. Я попросил их написать их имена своей рукой, а потом мастер сделал по эскизу татуировки. Есть татуировка ангела, она посвящена моему дяде, он, к сожалению, умер. Птицы символизируют моих родителей. На запястьях надписи «Вера» и «Семья» на английском. И есть цитаты из Библии – «Be joyful in hope, patient in affliction, faithful in prayer» («Радуйтесь в надежде, будьте терпеливы в страданиях, постоянны в молитве» - прим.), это из Послания к Римлянам. И еще «It came to pass». Сложно перевести точно, но смысл в том, что все проходит, и хорошее и плохое.
- Ты очень привязан к семье.
- Да. Я постоянно о них помню. Вообще, у меня всегда четыре клюшки. Я высокий и чтобы удлинить клюшку, приходится использовать вставку из дерева. И на каждой вставке есть своя надпись – «Ma», «Pa», «Ed» и «Ded». Если я сыграл хорошо - беру эту клюшку на следующую игру. Если клюшка сломалась, достаю вставку и ставлю в следующую клюшку. Это мой ритуал.
- У тебя есть прозвище – «Dreamer»? Откуда оно взялось?
- Так меня стали называть ребята в молодежной команде. Был такой баскетболист Хаким Оладжувон. Он легенда. И родился в Нигерии, как и я. И у него было прозвище «Hakeem The Dream». А парни стали называть меня «Akim The Dream» или «Dreamer». И однажды менеджер по экипировке заказывал клюшки для команды. Мне было пятнадцать или шестнадцать лет, уже можно было наносить фамилии на них. Для меня он заказал клюшки с надписью «Dreamer». Я решил не менять это и сам всегда заказываю ту же надпись.
- Что тебе показалось самым странным в хоккее КХЛ?
- Меня удивляет и не очень нравится, когда игроки лежат на льду по пять минут после силового. В Канаде учат, что даже если у тебя что-то сломано, то нужно ползти к скамейке. Как хочешь. Понятно, бывает больно, но нужно сразу убираться со льда.
Впервые интервью было опубликовано в журнале «PRO Хоккей»
***
Следить за информацией о клубе и команде можно в наших соцсетях:
- Меня удивляет и не очень нравится, когда игроки лежат на льду по пять минут после силового. В Канаде учат, что даже если у тебя что-то сломано, то нужно ползти к скамейке. Как хочешь. Понятно, бывает больно, но нужно сразу убираться со льда.
- верно сказал))