Русская теннисистка в Египте: 93 финала, асфальтовый корт, жизнь в долг и $3000 за договорняк
Когда очень любишь профессию.
Вы вряд ли слышали про Анну Моргину: к 28 годам ее высший одиночный рейтинг – 316 в октябре 2017-го (а сейчас – за топ-400), она ни разу не играла даже в квалификации «Шлемов» и с 2003 года не живет в России. При этом даже при быстром взгляде на ее профайл появляется куча вопросов:
• 93 финала за 10 лет – откуда столько и почему тогда она стоит так низко в рейтинге?
• почти все финалы в Шарм-Эш-Шейхе – так бывает?
• $136 000 призовых за 10 лет карьеры – на что она живет?
• почему вообще Египет и при чем здесь университет Южной Каролины?
• в чем мотивация продолжать, если в офисе реально заработать больше?
Александр Головин спросил у Моргиной обо всем этом и за четыре часа услышал десятки историй о бедной, но очень атмосферной жизни в теннисе. А еще соскучился по морю – оно всего в 20 минутах от квартиры Анны.
На карантине Моргина стала тренером – зарабатывает $15 в час. В России она бы получала больше, но московский корт стоит в 10 раз дороже
– Ты назначила интервью на день, чтобы выспаться после тренировки в 6 утра. Зачем так рано?
– Из-за карантина. В Египте закрыты все пляжи, но если прийти рано утром, то не выгонят. Поэтому я тренируюсь, потом иду на море. Раньше 6 часов начать тоже не могу, потому что в стране комендантский час с 9 вечера до 6 утра. В это время надо оставаться дома. В остальное можно ходить по улицам, но все заведения закрыты. Остались только супермаркеты и аптеки.
– Корты тоже?
– Теннисные клубы закрыты, но здесь много кортов при отелях. Мы с молодым человеком – он тоже теннисист – как раз арендуем такой. На него пускают. Я тренируюсь сама, плюс тренирую детей и любителей, чтобы обеспечивать себя без тенниса.
– Сколько стоит час с тобой?
– Сейчас сложный период для всех: если бы сделала рыночную цену, ко мне бы никто не пришел. Беру меньше, чем могла бы, – 15 долларов в час. Хотя для Египта это все равно много. Правда, та же Галина Фокина, которая одно время стояла в топ-100 и обыгрывала Курникову на «Кубке Кремля», а сейчас живет в Каире, берет 40-50 долларов. Это вообще огромные деньги, но к ней ходят, потому что она была хорошим игроком. Плюс в Каире больше народу и тех, кто хочет стать профессионалом. В Шарме таких нет. Здесь в основном люди, которые просто хотят научиться играть. Поэтому в Каире я бы брала 25-30 долларов.
– А в Москве?
– Примерно те же деньги – 2-2.5 тысячи рублей. Это обычная цена. Но какая проблема: в Москве появились тренеры, которые берут 2000 рублей за левую руку, хотя он правша. А если клиент хочет, чтобы с ним тренировались правой рукой, то это стоит дороже.
В детском возрасте – ладно. Но когда тебе 15-16 лет, нужно играть с более сильными игроками, а напротив тебя человек отбивает левой рукой, – это бред. Это то же самое, что играть с любителем.
– Это делают топовые тренеры?
– Самое интересное, что нет. Так себя ведут мальчики, которые стояли максимум в топ-800 или 900. Поэтому многие игроки и уезжают из России тренироваться в другие страны. В Москве осталось мало тренеров, которые реально вкладываются в игрока. Еще и вопрос с кортами. В Москве зал стоит 30 долларов в час. Открытый – где-то 10-15 долларов. В Каире корт при государственном клубе – 1-1,5 доллара. При частном – 2-3. При отеле мы вообще платим 200 долларов за месяц и тренируемся сколько захотим. Если учесть, что с молодым человеком платим пополам и на этом корте зарабатываем, то вообще в плюсе.
– В Москве найти такое нереально?
– Год назад я ходила по нескольким клубам в Москве – все отказали. Им интересно забить свое время людьми, которые будут платить больше. Корты – это бизнес, их не выделяют просто так. Если только ты не в сборной – тогда могут выделить по часу в день на ЦСКА.
– Сборники – это те, кто играет на Fed Cup?
– Не только. Существует расширенная заявка. В ней есть игроки из топ-400, топ-500. Те, кто хорошо общается с федерацией. Но мне никто ничего не давал, даже когда я стояла в топ-350. Никакой помощи от федерации, никаких контактов.
В Египет она переехала с отцом, который бросил работу, чтобы дочь стала теннисисткой. Заниматься в России было слишком дорого
– Когда ты впервые попала в Египет?
– В 2003-м, мне тогда исполнилось 13 лет. Мы переехали с папой, потому что заниматься теннисом в Москве было дорого. Разница в цене на корты та же, что и сейчас, – 10-15 раз. Зимой – еще больше.
– Папа связан с теннисом?
– Нет, но он спортсмен – мастер спорта СССР по фехтованию и лыжам. Работал журналистом в «Известиях», писал о спорте. Но бросил все и поехал со мной, чтобы я продолжала играть. По сути, пожертвовал всем. Мама осталась в Москве – у нее оставался рекламный бизнес.
Честно скажу, теннису я научилась в Каире. Из-за цен в России я тренировалась три-четыре раза в неделю вместо обязательных шести раз. И в основном в группе. Какой у меня мог быть уровень? А уже в Египте не вылезала с корта. Училась экстерном, в школу при посольстве приходила только сдавать экзамены, начала ездить по юниорам, турнирам ITF, появился какой-то рейтинг.
– Все понимаю, но Египет – дико странный выбор даже для 2003 года. Как это получилось?
– Моим тренером по ОФП в Москве был папа Нади Петровой. Он дал контакт человека из Египта, который якобы тренировал Надю. Мы приехали, познакомились с ним, все понравилось. Решили переехать. Правда, оказалось, что Петрову он не тренировал, а просто подкидывал мячи. Хотя у меня на тот момент не было никакого уровня, и даже такой человек за полгода дал многое. Потом до 17 лет я сменила еще двух тренеров.
– Помнишь первые впечатления от Египта?
– Полгода был шок: я ни с кем не общалась, ничего не понимала. Тупо тренировалась одна с тренером. Но потом перешла в теннисный клуб, где встретила много детей, и начала с ними общаться. С ходу заговорила на английском как на родном. А спустя год начала на арабском. Он как-то сам прилип, сейчас говорю на нем свободно, многие думают, что местная. Причем не умею читать и писать, знаю только разговорный.
Грамматика в нем даже похожа на русскую. Например, тоже меняются окончания слов в родах. Но тяжелая письменность – знаю только отдельные буквы. Пыталась запомнить все – их вроде мало, – но сложность в том, что буква «а» в начале слова пишется как палочка, в середине слова — как загогулина, в конце – как-то по-третьему. Подумала: «Не, мне это не надо».
– В чем была главная разница с Москвой, если не брать цену на корты?
– Уже в 14 лет в Египте я зарабатывала! Как вообще проходят внутренние турниры в Египте: несколько возрастных категорий, каждый участвует в двух сетках. Например, в сетке до 14 лет и до 16, до 16 и до 18. Или до 14 и во взрослой. Тренер ставил меня в свою и во взрослую, и уже в 14 лет я доходила там по полуфиналов. За это капала денежка. Понятно, что ничего особенного в плане сумм, но мне было приятно. Даже первые 100 долларов повесила в рамку.
И про корты все равно надо сказать. При клубе они для меня были вообще бесплатными. В Египте такая система: если ты игрок клуба, то тебе дают все что нужно: корты, мячи. Платишь только за тренера.
– Но ты же для них иностранка.
– При клубе могло быть два иностранца. Но меня вообще считали за свою. Особенно когда начала разговаривать на арабском.
– Чем занимался папа?
– Сначала помогал мне в тренировках. Жил для меня, делал все, чтобы я играла в теннис. За это я ему очень благодарна.
Когда я уехала в Америку, он устроился в клуб и стал преподавать ОФП.
После Египта Анна жила в США (крутая учеба), Чехии (странный тренер) и Эстонии (помогал папа местной юниорки). После Прибалтики она закончила карьеру, но ради фана записалась на три турнира и выиграла два + один финал
– Америка. Когда и почему ты в нее переехала?
– В 17, потому что закончились деньги. Бизнес мамы прогорел из-за кризиса 2008 года, и я уехала на четыре года – учиться и играть за университет Южной Каролины. Я до последнего не хотела ехать, планировала играть профессионально. Но объективно тогда я не знала, как зарабатывать и жить самостоятельно. Мама настояла, чтобы я все-таки поехала.
– Как была устроена учеба?
– Я получала спортивную стипендию: мне оплачивали все, кроме билетов домой. За это я выступала за университет в матчах против других университетов.
Стипендию давали сразу на год – 45 000 тысяч долларов. 20 000 уходило на образование – для иностранцев оно дорогое. Остальное я могла тратить на квартиру и питание. Можно жить в общежитии, но тогда мне платили бы меньше, а так давали сумму, исходя из средней цены квартиры по штату. Я за счет этого экономила: снимала не одна, а делила сумму на троих. На остаток покупала себе что-то.
При этом поступить на стипендию мог не каждый. В университете смотрели на заслуги: кто каким стоял в рейтинге, где играл, просят прислать видео. У каждой команды – тренер, который оценивал игрока и решал, брать его или нет.
В целом университетский уровень был высоким, но мне не повезло с тренером и командой. Тренеру было 70 лет, и он настолько боялся наших травм, что разрешал тренироваться не больше часа в день. Так и говорил: «Я не хочу, чтобы вы травмировались, вам нужно идти учиться». В других университетах работали намного сильнее – помню, что все накачанные и хорошо играли.
Плюс девочки из команды в дальнейшем не собирались играть профессионально. Мне приходилось тренироваться одной: бегать, ходить в зал и на корт. Из-за того, что одна, я все время тренировала подачу – она была очень хорошей. Играла так себе, но как-то в таких условиях стояла в топ-20 рейтинга всех университетов. И даже обыграла первую ракетку, которая потом выиграла турнир и получила wild card в основу US Open.
– Как ее звали?
– Челси Галиксон. Она стояла в топ-250 WTA и почему-то рано закончила. Но в университете выглядела реально сильным игроком. Таких было много, учиться приезжали люди, которые вообще стояли в топ-300-400 WTA.
– Во время учебы вы не могли играть как профессионалы?
– Могли. Я приезжала летом в Каир, делала хорошую предсезонку и уезжала играть в ближайшие страны: Марокко, Тунис, – чтобы поддерживать рейтинг на уровне 950-1000 и не начинать потом с нуля. Правда, по правилам не имела права зарабатывать больше, чем тратила. После каждого турнира расписывала, сколько потратила: сколько стоит самолет, сколько – бензин, если на машине. Но я обычно приписывала. Говорила, что заплатила тренеру – и как докажешь, что это неправда? Слышала, что сейчас с этим строже – просят какие-то чеки. Но не представляю, какой чек может выписать тренер.
– Что ты изучала на парах?
– Гостинично-ресторанный менеджмент. Первые полгода было тяжело из-за специфичного английского, но университет давал личных преподавателей по любому предмету, где возникали проблемы. Нравились пары, когда мы прямо готовили: нас учили правильно резать, жарить, варить. Потом сдавали экзамен, как будто на шеф-поваров.
– После Америки ты вернулась в Египет?
– Да, жила здесь с 2013 по 2015 год, играла турниры. В 2016-м уехала в академию в Чехию. Просто потому, что снова не было денег, а там могла тренироваться бесплатно. Получилось как: мне дали контакт главного тренера академии, я сказала, что хочу месяц потренироваться, но могу заплатить всего 500 долларов. Этого хватало на занятия, но не оставалось на питание и проживание. Тогда договорились, что я плачу эти 500 долларов за первый месяц, а дальше живу и тренируюсь бесплатно, рекламируя академию.
Так продолжалось год. Честно, все из-за того, что бесплатно. Я как-то поддерживала форму и надеялась на чудо – что найду спонсора. Любовь к теннису спасала, держала на плаву.
Из академии выезжала на турниры, но уже за свой счет. Правда, в конце уже пришлось тяжело. Появились жесткие разногласия с тем тренером – он пытался мне, 26-летней, поменять технику. Любой тренер понимает, что человеку в таком возрасте ничего нельзя менять. Но у меня не оставалось выбора, и я все равно возвращалась к нему.
Вторая причина ухода – клубные матчи. Обычно они проходят по выходным, а в Швеции, где хорошо платили, проводили по будням. Получалось так, что с утра в понедельник я на матче, дальше на три дня возвращалась в Чехию, потом снова летела в Швецию на матч. Все ради того, чтобы тренер не капал на мозг.
Эти матчи шли весь ноябрь. И где-то на второй неделе тренер попытался запретить мне играть, потому что я не могу нормально тренироваться. Я ответила: «Дорогой, ты понимаешь, что если я эти деньги не заработаю, то не смогу ездить? Понятное дело, что между тренировками и матчем я выберу матч, потому что они приносят хорошие деньги». На этом решила закончить с Чехией и попала в Эстонию.
– Это еще как случилось?
– Играла в Швеции вместе с голландкой, которой позвонил папа 16-летней эстонской теннисистки Сары Орав: «Ты знаешь кого-нибудь, у кого проблемы с деньгами и кому нужны бесплатные тренировки?» Дала ему мой номер. Я, конечно, оказалась не против. Вот так по стечению обстоятельств все получилось.
А история в том, что этот папа был богатым: свои заправки, отели, корты. Из-за бизнеса он не мог переехать с дочкой в другую страну, плюс девочке надо окончить школу. Жили они в маленьком городке Вильянди, где не было других теннисисток. И он предложил мне: «Давай ты приедешь и будешь тренироваться с моей девочкой? У нее есть тренер-хорват, будете тренироваться вместе. Если не понравится, я куплю билет обратно».
Я приехала, посмотрела, все очень понравилось – осталась. У меня были бесплатные корты, жилье, тренер. Понятно, что приоритетом для него считалась Сара, но мне он тоже подсказывал.
– А как ты ей помогала?
– Мы просто вместе тренировались и играли друг против друга. Играть только с тренером не очень хорошо, надо и против девочек, которых потом увидишь на турнирах. Мы обе выезжали на них, хотя старались, чтобы расписание совпадало: обе играли, спустя две-три недели возвращались и снова вместе тренировались. Ее отец даже помогал мне с билетами, когда случался напряг. Так продолжалось год.
– Почему закончилось?
– Наступил сложный период – я решила закончить с теннисом. Устала от того, что постоянно нужно искать деньги, что мне 27, а спонсора все нет. Все это накопилось. Скорее всего, надо было просто отдохнуть, но я объявила, что это конец. Дала папе девочки телефон знакомой, которая хотела тренироваться, как я. То есть просто нашла себе замену. И три недели отдыхала, вообще не брала ракетку в руки.
Потом приехала в Шарм к друзьям продолжить отдых. Взяла с собой ракетки – я просто всегда их вожу. В тот момент в городе как раз проходили «пятнашки». Подумала: «Почему бы не записаться? Я по-любому получу 100 долларов за участие, потому что буду в основе, рейтинг-то не растеряла».
Записалась. Бац – и дошла до финала. Вместо 100 долларов заработала 1500 долларов. Следующий турнир. Бац – выиграла. Третий турнир – снова финал. Дальше на одном выиграла пару. Так я заработала 5000 долларов за месяц, и желание играть как-то вернулось. Я поняла, что надо проще ко всему относиться. Весь прошлый год я смотрела на теннис не так, как раньше. За счет этого продолжаю.
– То есть сейчас ты не думаешь о результате, а просто кайфуешь от процесса?
– Именно так.
В Египте Моргина была в рабстве (почти) у местного миллионера. Но страна ей нравится: арабы не парят, русских – десятки тысяч, аренда квартиры – 300 долларов
– Когда я зашел на твою страницу в Википедии, то обалдел от двух фактов: у тебя 93 финала – в одиночке и паре. И 90% из них сыграны в Шарм-Эш-Шейхе. Объясни, как это возможно?
– Большая часть финалов пришлась на 2013-2014 год – период, когда я только закончила университет. Я долго готовилась к профессиональной карьере – и тут она началась. В 22 года, но лучше так, чем никогда. В то время как раз начались турниры в Шарме – из 52 недель в году они проходили на 48. Серию организовал местный миллионер Мухаммед Газави. Я подумала: «Какой смысл мне куда-то уезжать, если я могу весь год сидеть в Египте, играть эти «десятки» и набирать практику?»
Помню, в первый же год выиграла три «десятки» подряд, за полгода вошла в топ-350 и поняла, что пора выезжать на более престижные турниры. Денег на это, естественно, не было. Тогда мне предложил якобы спонсорство тот самый Газау: я бесплатно жила в отеле, играла и отдавала ему 80% призовых. За это он обещал оплачивать поездки на «Челленджеры» (турниры покрупнее, но еще не WTA – Sports.ru).
В Шарме я часто выходила в финал одиночки или пары. Но по факту зарабатывала 20 долларов в неделю, потому что все отдавала ему. Все-таки я не робот: когда-то приходилось отдыхать, плюс призовые и так низкие – 250 долларов за победу в паре.
Была глупенькой и наивной девочкой. Как только вспоминала о «Челленджерах», он отвечал: «Ты не готова». Так продолжалось месяцев семь: все это время я стояла в топ-400, ничего не зарабатывала и очень хотела играть на 25-тысячниках.
– Была у него в рабстве.
– Можно сказать и так; дальше случилось вообще нечто.
Я говорила ему по поводу «двадцатипяток» в Индии: «Просто оплати мне билет, все остальное я сделаю из своих денег». Наконец он дал эти 500 долларов. В Индии за три недели я сыграла два четвертьфинала и дважды выиграла пару, заработала 2000+ долларов. Вернулась в Египет, он говорит: «Гони 80% призовых» – «Ты нормальный человек? Ты даже 50% этой поездки не оплатил и просишь почти все деньги?»
В итоге отдала сколько могла, сделала выводы и не стала с ним больше работать. Потом приехала на турнир в Шарм, а он забрал оставшуюся часть за Индию, вычтя из новых призовых. То есть просто не выдал мои призовые, вытряс из меня все, что можно.
– У вас был контракт?
– Только устный договор. Но мне пришлось все отдать, потому что он большой человек в Египте. Неизвестно, какая могла быть моя дальнейшая судьба.
Из того спонсорства я вышла в долгах. В течение полугода приходилось занимать по 2000-3000 долларов, отдавать, снова занимать. И все ради того, чтобы играть в теннис.
Хотя выход из положения был простой: приезжаешь в Шарм, сам снимаешь квартиру за 200 долларов в месяц, корты – за 50 долларов. Выиграл один турнир – уже в плюсе. А их – четыре в месяц. Но я поняла это спустя год после того, как отдавала человеку 80% заработков.
– Он нажился только на тебе?
– Не в курсе, но он до сих пор зарабатывает на самих турнирах. Бизнес такой: заключает контракт с отелем, снимая десятки номеров по 30-40 долларов в сутки. А продает их теннисистам уже по 120 долларов. Чтобы все жили в отеле, сделал правило: если проиграл и не живешь где надо, – не можешь тренироваться бесплатно, только за 20 долларов в час. Потом ужесточил: игроки, которые не живут в отеле, могут использовать для тренировок всего один корт. Представь ситуацию: корты пустые, приходят четыре разных игрока – и все толпятся на одном.
– Надеюсь, за отель ты не платила в дополнение к 80%?
– Нет, жила бесплатно. Но с квартирой получилось бы еще выгоднее. Они здесь дешевые. Можно найти вообще за 100 долларов в месяц. Хотя она будет убитая. Нормальная стоит 200-250 долларов – в 10 минутах от кортов.
– Давай про твою.
– У меня двушка, 20 минут пешком от моря. Стоит 300 с чем-то долларов в месяц. Но из-за вируса я выбила скидку. Изначально государство сказало, что все арендаторы обязаны снизить цену на аренду на 25%. Но некоторые снизили даже на 50%, потому что понимают, что людям тяжело. Мне повезло – мои арендаторы, русские, пошли навстречу. Согласились, когда я сказала, что не могу платить больше 150 долларов. Мы делим пополам с молодым человеком, выходит вообще по 75. Плюс коммуналка.
– Обычно про Египет все знают три общих факта: жара, мусульмане, суета. Как тебе в таких условиях?
– Так привыкла, что не обращаю внимания. Шарм вообще настолько туристический город, что в сезон здесь больше наших, чем арабов. Как будто не Египет, а другая цивилизация. Вот в Каире – да: движение, все орут. Дотронуться, кстати, не пытаются, а крики для меня вообще не проблема. Адекватные и образованные люди никогда не будут так делать. Это все те, кто приехал из деревень на заработки и никогда не видел иностранцев. Для них мы – дикость. Но я отношусь к таким людям просто: «Иди задом куда хочешь». Надела наушники – и без разницы.
При этом религию я уважаю. В Шарме спокойно хожу в шортах – здесь это нормально. В Каире никогда так не выйду. Только в штанах и футболке с рукавами. Стараюсь надевать капюшон, чтобы не привлекать внимание. Хотя ты не представляешь, сколько русских в Каире. На фейсбуке есть такая группа – в ней 20 000 человек. Есть «Русскоговорящий Шарм», «Русские в Шарме» – в них по 15 000 и больше. Сообщество очень развито: мы постоянно спрашиваем друг друга о чем-то, просим посоветовать хорошего врача, таксиста, сантехника. Русские люди помогают, это очень удобно.
– Друзья-арабы у тебя есть?
– Полно. Они не прямо русские, но что-то отдаленное есть. Мы можем собраться большой компанией, громко смеяться. В этом плане есть большое отличие от американцев, которые собираются только в универе. И пить вообще не умеют: они накидываются до отключки. Доводят себя до такого состояния, что я вообще не понимаю.
Годовой бюджет Моргиной – $30 000, но денег от турниров не хватает. Помогают коммерческие турниры (500 евро за день) и клубные матчи (800-1000 евро). Чтобы сэкономить, она снимает комнату на Airbnb и даже на CouchSurfing
– Про деньги. Теннис – единственная твоя работа?
– Да.
– Ты окупаешь себя?
– С турниров, где я зарабатываю рейтинговые очки, я никогда в жизни не буду себя окупать. Точнее, буду, если стану тупо сидеть в Шарм-эль-Шейхе. Но сидеть здесь постоянно неинтересно. В городе проходят только «пятнашки», а мне нужно играть турниры выше, чтобы самореаливаться и расти в рейтинге.
На «пятнашках» это невозможно, тем более с этого года за победу в них урезали очки. Но даже раньше давали не сильного много. Смотри сам: в зачет идут 16 турниров. Я могу сыграть хоть все 52 в году, но в рейтинг пойдут только 16 лучших. И даже если я выиграю все 16, то я не войду в топ-220, чтобы попасть в квал «Шлема». Поэтому смысла в этих турнирах для себя я не вижу. Я приезжаю в Шарм, когда у меня нет денег.
– Сколько тебе нужно, чтобы выходить в ноль?
– В районе 30 000 долларов в год. Если ездить с тренером, то раза в три больше. И это я еще считаю по минимуму. Я всю карьеру делаю так, чтобы не выходило много. Никогда в жизни не куплю билет на самолет, если не уверена, что это самый дешевый вариант. Например, как-то нашла из Барселоны в Америку за 150 долларов. Обычно на поиск билетов уходит два-три дня – я просматриваю все варианты.
С квартирой – то же самое. В основном пользуюсь Airbnb – там можно снять комнату за 10-15 евро в сутки, когда отель стоит 80 евро. А в Швеции вообще минимум 150 долларов.
– То есть на время турнира ты реально снимаешь комнату, а не квартиру?
– Ну да, так дешевле. И если Airbnb – абсолютно безопасная программа, то есть еще CouchSurfing. О нем я узнала из «Орла и Решки». Там вообще можно селиться бесплатно, частенько этим пользовалась. Были ситуации, когда спала с ножом под подушкой, чтобы вдруг чего не случилось. Стремно все-таки: незнакомые люди, а я у них дома.
На CouchSurfing стараюсь выбирать людей по отзывам, но иногда отзывов мало, а локация – отличная, рядом с кортами. В этой ситуации не знаешь, к кому едешь жить.
Кстати, про экономию. Один раз я не рассчитала и застряла в Китае с 80 долларами в кармане. На билет домой этого не хватало. Обратилась к родителям – у них тоже не было денег, они не могли помочь. Выручил друг – купил мне билет до Шарма, поселил у себя дома с родителями. Я тут же записалась на турнир, собралась и выиграла. Получила 1500 долларов – и сразу же отдала ему.
– Смотри, ты тратишь 30 000 долларов в год, при этом последние годы не сидишь месяцами в Шарме, играя турниры. Как и сколько ты зарабатываешь?
– Недавно посчитала доходы с турниров за прошлый год – вышло 20 000 долларов минус налоги. Где-то 15-20%. Чистыми получилось 16-17 000, но я этих денег не вижу. Заработала 500 долларов – сразу же потратила их на дорогу и проживание на следующем турнире.
Спасают коммерческие турниры и клубные матчи, где я не зарабатываю очки, но получаю хорошие призовые.
– Если коротко, то что это такое?
– Коммерческий турнир – это как выставочные матчи. Люди, которые любят теннис и хотят посмотреть его, скидываются, например, по 50 евро. Образуется фонд турнира, организаторы приглашают игроков. Такие турниры проходят летом в Италии, Франции и Швейцарии.
Когда в позапрошлом году мне понадобилось срочно заработать, я уделила им ровно три недели – за это время сыграла 12 турниров. Многие проходят в один день: играешь полуфинал и финал и сразу переезжаешь в другой город. За три недели заработала 6 000 евро, но дико устала.
Клубные матчи – как знаешь футбольную Бундеслигу? То же самое есть в теннисе: первая Бундеслига со своей «Баварией» и «Вольфсбургом», вторая, Регионал-лига, потом еще ниже и ниже. И такое же есть в Италии и Швеции.
Правда, в отличие от футбола тут нет длинного сезона: везде играют по пять-шесть матчей. Италия – в апреле, Германия – в мае, Швеция – в ноябре. Матч – шесть одиночек и три пары, в команде минимум шесть человек. Я играю одну одиночку и одну пару – на это уходит день. Платят в районе 800-900 евро за день. В Швеции – по тысяче.
Получается, за сезон я зарабатываю на коммерческих турнирах и клубных матчах 15-20 000 евро. Это помогает выйти в ноль и даже заработать, чтобы не возникало ситуаций, как с 80 долларами в Китае.
– А как попасть в команду?
– Многие девочки обращаются к агентам. Но за каждый матч агенту нужно платить 10-15%, поэтому я ищу сама. Нахожу контакты клуба, пишу им, что меня зовут так, я стою в рейтинге на таком месте. Обычно проблема в том, что клубы отвечают только агентам и берут в состав всего одного неевропейца. Мне повезло, что я нашла клуб и играю за него уже третий год – это «Франкфурт 1880» из второй Бундеслиги.
Состав обычно зависит от бюджета команды. Когда я играла первый раз, у «Франкфурта» нашлись деньги только на одного профессионала. Все остальные были девочки, которые еле-еле держали ракетку в руках.
– Самый странный персонаж, которого встречала в клубных матчах?
– Помню девушку, которая за два года до нашей встречи стояла в топ-300, но на момент матча у нее не было рейтинга. Я готовилась в серьезной игре, а она вышла как любитель. Мяч еле перебивала. Это было очень странно, тем более сдавать нет смысла – ставки не принимали.
Во Франции я играла пару с 63-летней бабушкой. Ее поставили, потому что в команде случился недобор. Для своего возраста она отлично играла, мы даже выиграли. А я такой азарт схватила!
Она считает, что отсутствие тренера рядом – главная проблема. С ним бюджет на год нужно умножать на три
– Доход можно получать еще и от спонсоров. У тебя их нет?
– Есть поставщики одежды и ракеток. Но они не платят. Только дают форму, сумки и шесть ракеток на сезон. Чтобы найти хоть кого-то, недавно я зарегистрировалась на sportsconnect.com – это платформа для теннисистов, где можно создать свой профиль. Там написано, кто я, чего добилась, есть комментарии от бывших тренеров, парочки игроков. Например: «Аня очень агрессивный игрок, у нее убийственный бэкхенд». И обязательно видео – я выгрузила нарезку лучших розыгрышей из матча прошлого сезона.
Если кто-то мной заинтересуется, он выйдет на этот сайт и легко найдет меня. Плюс там есть функция оставлять подарок игрокам – 20, 30, 50 долларов. Сам выбираешь сумму и переводишь через PayPal.
Вот так выглядит профиль Анна Моргиной
Но, если честно, на эту платформу я не особо надеюсь. Спонсоры обычно приходят по знакомству или к игрокам, которые считаются восходящими звездами. В 15-17 лет. А я только в 22 начала играть после университета. Упустила те годы, когда могла найти его.
Конечно, сейчас я надеюсь на чудо. Что найдется тот, кто захочет меня спонсировать. Но в 28 шансы невелики. Хотя просто не все знают мою историю. Что я поздно стартовала, что никогда у меня не было возможности тренироваться так, как хочу. Что никогда не было личного тренера, который вел бы 24/7.
Когда ты постоянно пытаешься найти деньги, ты не можешь играть на 100%. Например, очень часто я приезжаю на турнир и в голове крутится: ты должна выиграть, чтобы поехать на следующий. Это мешает. Хотя прошлый год я играла расслабленно. Но проявилась та самая проблема с тренером: его нет рядом, а значит нет и поддержки. Иногда взгляд на тренера на трибуне меняет матч.
Один пример. В прошлом году я играла много 25-тысячников, 60-тысячников, 80-тысячников. Проходила там квалы, проигрывала в упорной борьбе, но в паре доходила до полуфиналов и финалов и однажды даже выиграла 100-тысячник в паре. То есть видно, что уровень есть, просто не хватает поддержки.
На 60-тысячниках и выше я одна из немногих, кто без тренера. Есть и те, у кого есть тренер, просто он не ездит на турниры. Поэтому обычно игроки тренируются две-три недели, играют турнир и снова тренируются. У меня нет денег, поэтому я особо не тренируюсь, а туда-сюда катаюсь по турнирам. Таких в туре всего процентов 10.
– То есть тренер, которого нет, – твоя основная проблема?
– 100%. Я считаю, что из-за этого не реализовала себя полностью. Я карабкаюсь как могу, но каждый раз упираюсь в потолок. Нужен тренер, но с ним расходы утраиваются: ему нужно оплачивать работу, питание, проживание и перелеты.
У меня как бы есть тренер – Алексей Каперский. Я плачу ему 10% от призовых, присылаю видео тренировок, матчей, он помогает мне удаленно. Он отличный, вкладывает душу, лучший тренер из тех, что я встречала. Но из-за финансов видимся мы редко.
– Звучит очень грустно. И такая ситуация не только у тебя. Почему ITF не решает эти проблемы?
– Могу сказать только одно: у нее точно есть деньги, чтобы поднять призовые и сделать нам минимальную зарплату в зависимости от рейтинга. ITF благодаря нам подписала мультимиллионный контракт с букмекерами – могли бы и нам что-то за него дать. Но получается, что они просто ищут для себя выгоду, а на нас плюют, потому что знают, что мы по-любому продолжим играть.
– Почему по-любому? В чем, например, твоя мотивация?
– Любовь к теннису. Пока мне позволяет здоровье, я буду играть. Теннис – нереально классный спорт, просто он настолько очернен деньгами, договорняками, всем этим вокруг. Но сам по себе он нереальный, с ним не хочется прощаться.
Больше всего мне нравится, когда у меня получается крутой матч. Когда я поймала игру – это нереальный кайф. После таких матчей, даже если проигрываю, я не сильно расстраиваюсь.
Российская федерация ни разу не помогла Моргиной и устранилась во время коронавируса (Англия, Канада, Франция и Италия выделяют миллионы). Если хочешь продолжать карьеру, единственный выход – уезжать из страны
– Ты 17 лет не живешь в России, но играешь за нее. Обычно спортсмены в России – это чиновники, которые живут полностью на гособеспечении. Но в начале разговора ты сказала, что федерация тебе ни разу не помогла. Что, правда?
– Да, никак и никогда. Чтобы тебе быстро стало понятно, приведу пример.
Есть наша федерация и английская. В период эпидемии англичане выделили на всех своих спортсменов несколько миллионов фунтов. И все теннисисты, у которых есть хоть какой-то рейтинг, получают от федерации деньги, причем большие – около 10 тысяч фунтов. Даже игрок с 1200-го места.
Канада выделила помощь каждому действующему игроку; Италия, Франция.
Что происходит в России? Есть какие-то люди, у них что-то происходит, но мы, масса игроков, вообще не в курсе, что именно. Они решают какие-то вопросы, но все без нас. А на помощь, особенно в тяжелейшие времена, я даже не надеюсь. Ни одна из девочек, которых я знаю, – даже из топ-150, ни копейки не получила.
– Обычно всем русским когда-то давали wild card на «Кубок Кремля» – разве тебе нет?
– Нет! Его получают только девушки, привязанные к федерации. Они могут быть рейтингом ниже меня, но они там, потому что общаются с федерацией. Я – вообще никак. Я просто приехала на запись в «Олимпийский», до последнего не попадала. Потом мне позвонил судья и сказал, что я все-таки попала в квалификацию.
Сыграть на «Кубке Кремля» с детства было мечтой. Помню, как в школе убегала с последних уроков, чтобы успеть на матчи. Очень болела за Анну Курникову. Поэтому на турнире было тяжело, я перенервничала, вылетела, но получила такой кайф!
– Если от федерации бессмысленно чего-то ждать, то как быть тем, кто хочет стать теннисистом, но про кого забыли?
– Уезжать. Многих юниоров покупает Казахстан. Например, Рыбакина, которая сейчас в топ-30 с чем-то, – россиянка. Бублик из топ-50 – тоже.
Юниоры всегда ищут дешевую академию или спонсоров. Но если нет ни спонсора, ни поддержки от федерации, то игрок просто не будет играть, и таких сотни, тысячи.
Взять даже профессиональные турниры в России – их почти нет. Две-три «пятнашки» в Казани и столько же – в Москве, «Кубок Кремля» и такой же в Питере. Все.
В Турции Анна играла в трех кофтах в минус 12, в Уганде видела жилой район из коробок, а в Харькове ей предложили сыграть договоряняк. Самая кайфовая страна – Узбекистан = климат + вкусно + приветливые люди
– В инстаграме написано, что ты посетила 48 стран. Самая атмосферная?
– Нигерия. Там реально страшно, потому что белого человека могут просто расстрелять на улице. Поэтому я ходила только от корта до отеля и обратно. Никогда больше туда не поеду. Представь, что обычные люди там ходят с автоматами. А если им что-то в голову взбредет? Тем более за год до моего приезда был случай: местные напали на автобус с теннисистами, убили водителя. Этот автобус быстро увезли, но а если бы не увезли? Что случилось бы с теннисистами?
Еще Бангладеш. Если представляешь, насколько ужасно в Индии, то там в три раза хуже. Люди спали прямо на улице, я перешагивала через них на тротуаре. Десятки – друг за другом.
В Уганде видела, как люди живут в картонных коробках на улице. Просто целый коробочный район.
– Некоторые в шоке от Узбекистана.
– Я его обожаю. Наманган, Андижан, Фергана – это полудеревни, но такие классные. Больше всего нравится, что там дешево, вкусная еда и нереально приветливые люди. Плюс жаркий сухой климат летом, прямо как в Египте. Мне комфортно, жаль только, что они проводят мало турниров.
Теплые воспоминания от Боливии. Второй турнир там играла в Ла-Пас – это 3500 метров над уровнем моря. Над ним еще канатная дорога, с которой видно весь этот город-миллионник – нереально красиво. Правда, из-за высоты играть тяжело. Зато я надышалась горным воздухом, потренировалась на нем недельку и сразу же выиграла турнир в Парагвае.
– Самый необычный корт, на котором играла?
– В Джибути – крошечной стране, которая с потрохами продалась Франции. Корт – обнесенный забором на улице и покрашенный в голубой цвет асфальт. Считалось, что это хард. Еще жарко, от асфальта шло испарение – у меня ноги просто сгорали.
Отправилась туда за халявными очками на втором курсе. Попросила папу поехать со мной, потому что боялась одна, но оказалось, что в стране все спокойно.
В Италии в прошлом году играла в лесу. Суть в том, что во время матча пошел дождь, корты залило, нас перенесли в зал. А он – в лесу. Привезли туда на машине – меня, соперницу и судью. У обеих не было тренера. А зрители просто не дошли.
В Турции как-то играла в невероятный холод. На улице – минус 12, мы – в зале, но там сломалось отопление. Разминалась в пуховике, играла так: сверху – майка, кофта с длинным рукавом и спортивный свитер. Снизу – леггинсы и штаны. Думала, что постепенно их сниму, но в итоге ничего не сняла, и хотелось еще что-то надеть.
– Судьи часто убивали?
– В Шарме, когда поссорилась с директором турниров. Он настраивал судей против – и они меня гасили. В тот период я выигрывала те турниры редко, потому что мне приходилось тяжелее всех. Например, идет важный розыгрыш, я попадаю в корт на 20 см, а они кричат, что это аут. Пришлось смириться. Как-то справилась. И когда выигрывала, это был тройной кайф.
Слышала историю про слепого судью. Он судил подругу знакомой, реально плохо видел, жестко тупил. Она вызвала на корт врача. Тот пришел: «К кому?» «К нему» – и показала на судью.
– Турниры, где происходят такие вещи, – это рай для ставок и договорняков.
– В прошлом году мне их мало предлагали – пару раз. Писали левые люди, которых я не знаю, хотели сотрудничества. Это не прямое предложение, поэтому, когда вижу такое, просто удаляю сообщение. Если напрямую предлагают, я обязана оповестить Integrity Unit. Сразу присылаю им скрины, они просят перевод, потому что сообщения всегда на русском. На английском никогда не предлагали договорняк. Потом в Integrity Unit задают вопросы из серии «Вы знаете этого человека?» – «Не знаю» – «Как он вас нашел?» – «Понятия не имею».
Вот в позапрошлом году частенько писали – раз в месяц где-то. Это происходит в директе инстаграма и в фейсбуке. Условно: «Не хочешь проиграть сет?» или «Хочешь мы с тобой сделаем гейм?»
Но еще чаще пишут даже не с предложением о договорняке, а с возмущением после того, как я проигрываю девочке ниже меня рейтингом. Что-то вроде такого: «Ты мразь, ты сыграла договорняк. Только попробуй приехать ко мне в город, я тебя зарежу». Идут именно угрозы. Самая жесткая: «Ты рак вселенной. Если я смогу приехать в Москву, я убью всю твою семью».
Особенно такая волна идет, когда веду 5:2 в третьем сете и проигрываю.
– Как выглядят люди, которые это пишут?
– Пару раз это были девушки. Но в основном – какие-то полупокеры. Я их называю диванными клопами: сидят на диване, делают ставки и злятся, когда проигрывают. Причем злятся на нас, потому что из-за нас потеряли деньги, нужно же найти козла отпущения. Хотя если меня спросят по поводу ставок, я скажу, что ни в коем случае не нужно ставить на теннис. Особенно – на женский, где угадать исход матча нереально.
– О каких суммах речь?
– В сообщениях до этого не доходило, потому что я не отвечаю. Живьем предлагали 3000 долларов за сет в Харькове. Года четыре назад подошел какой-то прыщавый пацанчик лет 17 от силы, предложил. Я сказала: «Мальчик, иди отсюда». И сразу пошла к судье. Больше его на корты не пускали.
***
– Какая у тебя мечта?
– Если про материальные вещи, то хочу купить VW Passat. Сейчас в машине нет смысла, но когда закончу и буду жить скорее всего в Москве, она понадобится. В идеале хотелось бы купить именно эту машину. Я коплю на нее – насобирала 8000 долларов, но из-за коронавируса этих денег быстро не станет. Можно сказать, я накопила достаточно на жизнь в карантине, чтобы не умереть с голоду.
Если про теннис, то хочу сыграть «Шлем». Посмотреть, каково это, как там вообще.
Сейчас из-за травм мой рейтинг 497, но я считаю себя игроком топ-300, потому что четыре года держалась между 320 и 380. При этом 300 – не игрок «Шлема». Из-за этого я всю жизнь хотела войти в топ-220. Цель любого профессионального игрока – сыграть «Шлем». Как только ты попал на него, у тебя уже другие мечты. Ты ставишь выше планку. Пока задача такая. Мне просто нужно чуть-чуть поддержки. Чуть-чуть больше денег.
Ладно, дофига больше денег.
«В Америке никто не управляет моей головой. Мне это нравится». Большое интервью Дарьи Клишиной
Фото: instagram.com/amorgina
От всей души хочется пожелать ей успехов и что-бы сбылись ее мечты.
-
-
Хорошая история!!!
Она занимается любимым делом, нормально зарабатывает, живет в стране, где ей нравится, море, физические нагрузки, все как надо.
Чтобы зарабатывать больше в офисе, нужно переехать в Москву или Питер, где сколько солнечных дней в году, 90? При этом работать на протяжении многих лет. Только не говорите, что зарабатывать больше 75 тысяч рублей в месяц в офисе можно запросто в любом регионе.
Ну и как бы, в чем мотивация?
Какая-то настоящая она
По поводу помощи федерации-её нет. Южный, всю карьеру стоявший в сотне, а часто и близко к топ-20, по первому зову приезжал и на Кубок Кремля, и на матчи Кубка Дэвиса, играет за призовые (читай за бесплатно), а травмированному Типсаревичу дают чуть ли не миллион только за приезд! Логично что будет обида!
Батя молодец,помогает.Удачи Ане и как бы было здорово увидеть её хотя бы в первом круге одного из Шлемов.
P.S.Ну а то что белого человека могут просто расстрелять в Нигерии это как? Расизм,или ЭТО ДРУГОЕ?
PS. Само желание иметь Пассат хорошее, но в Москве он как раз не понадобится.
Это 5! :))))
Верю, что все получится
Тут да - либо родители-родственники, либо "спонсор на ровном месте", либо потенциал.
Либо вот так пылесосить.
Я вот, например, знал (увы, давно потерял из виду), одного нашего соотечественника, который в 90ых эмигрировал в Германию. Он шахматист, в целом так себе, в лучшем случае уровня МС, никак не выше. Так он ездил по всяким региональным или чуть не деревенским турнирам по Европе, говорил, что вполне можно зарабатывать. Не миллионы конечно, но на устраивающий его уровень жизни вполне хватало, ни разу от него про "недодали" я не слышал.