59 мин.

Говорил с Кабаевой, возил икру Аршавину, ругался с Уткиным, послал Друзя. Самый дерзкий игрок «Что? Где? Когда?»

345

Ровшан Аскеров и миллион историй.

Ровшан Аскеров – бывший журналист «Спорт-Экспресса» (работал на двух Олимпиадах и куче разных чемпионатов мира) и «НТВ-Плюс», но больше всего его знают как самого громкого знатока из «Что? Где? Когда?». Он 20 лет играл в клубе, появляясь в эфире Первого канала, выигрывал «Хрустальную сову», скандалил с ведущим, удалялся из зала и посылал Друзя. В 2018-м Аскеров ушел из клуба, а на днях дал огромное интервью Головину. Из него вы узнаете: 

• как Уткин проспал свой эфир и прогулял командировку на чемпионский матч АПЛ;

• зачем в «СЭ» требовали сделать интервью из бани;

• почему Дмитрий Киселев – проститутка и ##### [ушлепок];

• из-за чего Аскеров не дружит с Друзем;

• несколько эпизодов, который доказывают: Аршавин – красавчик;

• что кричал Леонид Парфенов на Олимпиаде в Афинах.

– Ваш инстаграм в одних путешествиях. Сколько стран за жизнь посетили?

– Одно время считал, потом бросил. Просто помню, как с женой заполняли анкеты для британской визы. Там нужен список стран за последние пять лет. Начал ей диктовать. На втором десятке она сказала: «Аскеров, я тебя ненавижу». Но я же ездил и до знакомства с ней. Так что вся Европа, кроме Сан-Марино, Андорры, Лихтенштейна и Польши; [был в] США, Японии, Малайзии, Марокко, Бразилии, Чили, Перу, Аргентине… Из континентов не был только в Антарктиде и Австралии.

– Самая впечатляющая локация?

– Обычно запоминается первое. В 1998-м я впервые поехал за границу – в Германию в Кельн. Очень хотел увидеть Кельнский собор. До сих пор помню ощущения даже через 20 лет: поворачиваю за угол, он на тебя наваливается, и ты стоишь оглушенный. Пламенеющая готика напала из-за угла. Просто вау! Сколько раз туда приезжал потом – он меня поражает. Вроде обычный готический собор, но такой сильный. После него даже Нотр-Дам показался обычным.

Из географических точек очень крутой мыс Горн (южная оконечность Южной Америки – Sports.ru). Вроде скала и скала. Но у нее есть история «Летучего голландца», капитана ван Стратена, который поклялся пройти этот мыс, но никак не мог. Про это написаны легенды, оперы. Когда с женой поехали в Аргентину, я сказал: «Юля, согласен на любые твои места, но у меня есть две важные точки: «Бомбонера» из-за Марадоны и мыс Горн с Магеллановым проливом».

Мы плавали на яхте вокруг мыса, даже дали сертификат, что побывали там. После этого вся группа пошла смотреть маяк, а я полчаса – черную скалу. Понимал: здесь – Атлантический океан, здесь – Тихий, два самый больших аквариума мира. Здесь они соединяются. Но скале пофигу, как они называются. Она была миллионы лет до и будет после. И океану пофигу, как называется эта часть, как другая. Это мы их так называем. И на этом фоне все люди со страстями, идеями, планами – ничто. Какая-то бренность нашего существования в этот момент проявляется. Я переосмыслил там многие вещи.

Вообще, Магелланов пролив – я помню его с детства. У нас дома карта висела на стене, папа рассказывал про Магеллана: что он совершил первое кругосветное путешествие. Я ходил пальцем по карте, а теперь мог сам руку опустить в этот пролив.

– Место, которое разочаровало?

– Было то, про которое читал, видел, ждал. Приехал, а оно один в один. Это Шотландия: зеленые луга, холодный климат, горы, замки, виски. Весь набор ты ждал – и получил. Хаггис – их национальное блюдо. Я ждал, что в нем ничего особенного. И оказалось, что настолько ничего особенного, насколько я и ожидал.

– На какой народ больше всего похожи русские?

– Глобально люди везде одинаковые. Их мотиватор – секс, деньги, страх. Все, что мы делаем, – ради этих трех вещей. Страх смерти, страх лишиться денег, добиться женщины.

Не думаю, что есть более умные или глупые нации. Идея с нациями придумана позже зарождения человечества как способ манипулировать людьми. Человек – существо коллективное, стадное, его надо к кому-то привязать. Человеку не удобно, когда я – это я, он должен принадлежать двору, общности. Мы все ходим в одну церковь, объединяемся. Но я не люблю такие объединения. Даже в плане футбола. У меня нет желания объединиться со своими. И нет одной команды, за которую болею. Смотрел тут «Ливерпуль» – «Бавария» и не знал, за кого болеть. Там нравится Клопп, там – Нойер.

– Как совмещать поездки с работой?

– Это отдельное искусство: выстраивать график так. Хотя я не уголь добываю и не стою у операционного стола.

Я работаю пиар-директором журнала «Баку». И с Борисом Левиным и Алексеем Бодровым создал клуб «Без дураков». Два раза в неделю – по средам и четвергам – проводим игры в формате паб-квизов. Мы сами готовим вопросы, ведем игры. У нас уже две лиги есть. Зарабатываем за счет билетов. В неделю 200 человек приходит.

– Сколько денег это приносит?

– С какой целью интересуетесь?

– Людей интересуют секс, страх и деньги.

– Делиться не буду. Вы же мне ничего не добавите в плане денег. Вот вы сколько зарабатываете?

– 100 тысяч грязными.

– В «СЭ» (Аскеров работал там с 2001 по 2007 год – Sports.ru) я получал тысячу долларов. Сейчас в журнале «Баку» 104 тысячи рублей. В «Без дураков» больше в несколько раз.

– «Баку» издает Лейла Алиева (общественный деятель, дочь президента Азербайджана Ильхама Алиева – Sports.ru)?

– Да, она издает и главный редактор. Когда приезжает в Москву по делам журнала, я вижу ее. Но это чисто деловое общение. Она мой работодатель. Я пиар-директор. Мы проводим выставки в европейских городах – Лондоне, Париже, Берлине, Москве: в Манеже и Музее толерантности. Выставки фото, ковров, художников. Журнал совсем без политики, мы рассказываем про историю и культуру Азербайджана. Это как National Geographic, но только про одну страну. Тираж в России около 15 тысяч. Печатается в Эстонии, а бакинская часть – в Турции.

– Почему Эстония?

– Там полиграфия лучше.

– То есть в России нет нормальной типографии?

– Такого уровня – нет.

***

– Как вы оказались в Москве?

– Я же сказал про деньги, секс и страх. В данном случае был секс. Мне понравилась девушка, хотел на ней жениться. Она бы не переехала в Баку из Москвы, где родилась. Поэтому переехал я. А познакомились на «Брейн-ринге» (ТВ-передача, которую придумал автор «ЧГК» Владимир Ворошилов; транслируется с 1990 года, сейчас – на «НТВ» – Sports.ru). В тот момент, когда наша команда проиграла две игры и пошла под дисквалификацию, нашу команду заменила команда Юли. Стали общаться, перезванивались. Сейчас она моя жена.

– «СЭ» возник сразу?

– Почти да. Устроиться помог Леня Тимофеев (знаток с 1986 года – Sports.ru) в 2001-м. Мы познакомились в «ЧГК». Он математик, закончил мехмат МГУ и работал в мире ставок: сейчас не знаю где именно, столько контор сменил. Я тогда только начал искать работу. Он сказал: «У меня в «СЭ» есть знакомый Саша Зильберт. Ты же умеешь писать?». Зильберт отправил к Владимиру Гескину (зам главного редактора «СЭ» – Sports.ru). Тот говорит: «Напиши какой-нибудь текст. Посмотрим, как ты складываешь слова в предложения». В те дни проходил товарищеский матч Россия – Словакия. Я написал отчет с телевизора, Гескин почитал: «Нормально, писать можешь». Думал, что буду о футболе, а он направил в отдел информации.

Зато в этом отделе работала женщина, которая для меня была легендой. Я и газету-то начал покупать потому, что в ней писали про «Формулу-1», а в «Совспорте», который стоил дешевле, – нет. И главное – писала о гонках женщина. Ольга Линде. Я думал: «Как круто! Она понятный языком пишет о непонятном спорте». А тогда, как направили в этот отдел, думал: «Вау, окажусь с ней в одном зале». Представлял высокой длинноногой блондинкой с третьим размером. Приходишь – и нет.

Ольга Линде

Но я ей обязан, она многому научила. Венец карьеры, когда мы вдвоем брали интервью у президента конькобежной федерации. Оно вышло, под ним две подписи: Линде и Аскеров. Это как Пушкин и ты. Ты рядом с человеком, ради которого начал читать газету.

– Кто еще запомнился из той газеты?

– Вайцеховская (журналист, олимпийская чемпионка-1976 в прыжках с вышки – Sports.ru). Она настояла, чтобы меня отправили в первую заграничную командировку. В Гент на чемпионат мира по спортивной гимнастике. Я никогда в жизни про нее не писал и никого не знал, кроме Хоркиной, Немова и Замолодчиковой. И тут меня посылают – пытался найти свой стиль. Мне очень помогла бывшая гимнастка, которая потом уехала в «Цирк дю Солей». Юля. Я говорил: «Юль, можешь залезть в женскую раздевалку и поговорить?». Она помогала.

А когда я уезжал, Гескин говорил: «Смотри, на тебе большая ответственность. Если ты засрешь командировку, мы еще долго не будем молодых посылать». Я поехал и после каждого материала дрожал. Звонил в Москву Вайцеховской: «Лен, ну как?» – «Нормально-нормально».

Кстати, сказал про Хоркину – с ней у меня связана история. Это первая звезда, с которой я делал интервью. Через два года после этого события получилось так, что я снова поехал на интервью к Хоркиной, а жена – в роддом.

– Самая необычная командировка в «СЭ»?

– Моя любимая история, когда приехали на лыжный чемпионат, только теперь в Италию. С нами в самолете из Москвы летела сборная Армении. Садимся в Италии, выгружаемся, должны везти в отель в Альпы. Багаж уже получили, но стоим. Спрашиваю: «А чего не едем?» – «Какие-то проблемы у сборной Армении». А транспорт общий. Подхожу, спрашиваю сотрудников. Оказалось, что у них потерялась часть багажа. Но проблема еще в том, что армяне не знают итальянского, итальянцы – армянского. Армянская сторона к тому же не понимает по-английски, только по-немецки. И они ждут человека, который с него может перевести. Я думаю: «Зато они знают русский, а я – английский». Договорились быстро через меня, решили вопрос. Им сказали, что все привезут. Я сажусь в автобус к сборной России, тут приходит итальянец: «Вы можете поехать в автобусе с Арменией? Кроме вас никто армянского не знает».

– Как вы это восприняли?

– Нормально. Вы живете стереотипами. Это как сказать, что у моей жены дед воевал. Что ей, теперь в Германию не ездить? Национальные истории – это спекуляции для не очень умных людей.

– Вы работали и на Олимпиаде в Афинах.

– Оттуда добирались с приключениями. Должны были лететь в Москву чартером. А что такое аэропорт города, где только что закончилась Олимпиада? Там спортсмены, судьи, журналисты, болельщики. И все уезжают. Естественно, не было коридора для чартера. Пришли в аэропорт – рейс задерживают на час, два, три. Сидим злые, все-то улетают. Плюс из гостиницы выписались.

Еще три часа прошло, шесть. Наш борт даже не вылетел из Москвы. Дело к вечеру, многие наши уже в баре. Тут я иду и встречаю руководителя делегации Азербайджана: «О, как дела?» – «Не можем в Москву улететь». – «Ничем не могу помочь, но готов увезти в Баку через час». – «Отлично». Понятно, что бесплатно. Иду к своим: «Владимир Моисеич [Гескин], не могу больше сидеть. Я улетаю». – «Как? Куда? Нас сейчас увезут в отель».

Я лечу в Баку, удивляю родителей, и когда сажусь дома завтракать, наши пишут, что они снова собираются в аэропорт: через два часа должны были подать самолет. А я купил билет до Москвы и прилетел все равно быстрее, чем они.

– В Афинах про что писали?

– Делал интервью, писал о фехтовании, гимнастиках, пятиборье. В день открытия попросили разговор с Екимовым (велогонщик, трехкратный олимпийский чемпион – Sports.ru) из олимпийской деревни. А чтобы в деревню попасть, нужно накануне писать заявление, его рассматривают и только тогда дают добро. День в день никак не пускают. Я пишу смс. Екимов выходит, мы садимся на камне перед воротами и разговариваем. Он мог бы послать, сказать, что открытие, но согласился. И вообще никогда не отказывал ни в интервью, ни в комментарии. А человек гонялся с Лэнсом Армстронгом и фактически обеспечивал ему победу на «Тур де Франс».

В Афинах ходил и на гимнастику, когда случилась история с Немовым: четвертое место, низкие оценки. Когда их выставили, зал был в шоке. Начал протестовать. Надо мной стоял Леонид Парфенов (снимал в Афинах фильм по заказу Bosco – Sports.ru) и тоже кричал: «Немов, Немов». Я всегда пытаюсь отойти от толпы, но там понял, что мне тоже хочется стоять и поддерживать, потому что это захватывает. В едином порыве. Это квинтэссенция признания. Тебе все люди признались в любви и сказали, что ты крутой.

После Немова должен был выступать американец, а не дают: весь зал орет. Алексей потом рассказывал, что для американца это очень плохо: он разогрет, готов, а тут никак. И он теряет концентрацию, это сказывается на выступлении. Судья подошел к Немову и попросил успокоить зал. Тот согласился. Кто-то ему потом сказал: «Да пусть орали бы». Немов ответил: «Я же профессионал, я знаю, что ему хуже. Почему я должен его убивать?».

В тот момент в Русском доме с Немовым все хотели поднять тост и поддержать, а я ходил по пятам, чтобы взять интервью. Тогда не получилось, но вообще Алексей в этом плане очень интеллигентный, деликатный, мягкий. Сколько я с ним общался – у него всегда положительные эмоции.

– Победу Кабаевой видели?

– Да, это были последние соревнования на Играх. И это другая планета вообще. Всегда говорил, что художественную гимнастику надо выводить из соревнований, потому что там смысла нет. Есть Россия – и все остальные.

Интервью с Кабаевой мы делали много раз. Никогда в жизни не отказывала. Она живая, хотя там фактор Винер: все интервью оказались выверенными. Но это все до 2005 года, после этого не пересекались.

– Самое необычное интервью?

– С Меньшовым. Он занял третье место на «Туре» и выиграл белую майку молодого гонщика. Начальник отдела говорит: «Сможешь взять?» – «Да». И я остался ночью в редакции – ловил его. Звоню – телефон выключен. Понимаю, что едет в отель, потом на банкет. Через каждые 10 минут набирал. Вдруг телефон включился, но он не берет. Звоню, звоню, звоню – появился уже спортивный азарт. Раз – трубку поднимает жена: «Денис сейчас в ванной, а потом у него банкет. Может, он перезвонит вам?» – «Знаете, мне нужно сейчас. Скажите, что его Ровшан Аскеров ищет». – «Ой, а это какой Аскеров – из «ЧГК»?» – «Да». – «Сейчас». И отнесла ему трубку в ванную только потому, что они смотрят передачу. Меньшов дал интервью, с утра вышел эксклюзив.

Этим я в том числе доказывал, что мне платят меньше, чем заслуживал. Всегда ругался: «Надо платить больше». Левин получал чуть больше тысячи долларов по курсу 28, я – чуть меньше, потому что не в отделе футбола. На семью не хватало, это не те деньги. И вот как-то снова спорил с главой отдела Сережей Родиченко и в обмен на повышение зарплаты сделал интервью с Диком Паундом (основатель и бывший глава ВАДА; считал, что Россия манипулировала пробами на Играх в Сочи – Sports.ru).

– Как вышли на него?

– Это смешно. Сажусь, просто открываю сайт ВАДА и начинаю звонить по указанным телефонам. Меня переадресовывают, переадресовывают и в какой-то момент соединяют с ним. Я представлялся обычно: Москва, «СЭ».

Материал вышел, Родиченко сказал, что повышение зарплаты обсудят, но нет. Обидно, мы же спорили.

– Сергей Бабаев на «НТВ-Плюс» делал сюжеты с соревнований бульдозеристов. Вы с таким сталкивались?

– Немного по-другому вышло. Директором газеты тогда работал покойный Иван Рубин. И вот вызывает меня фотограф Леша Иванов: «Мы едем в баню». – «Зачем?» – «Интервью делать». – «Почему в баню?» – «Там какие-то хоккейные ветераны». – «А нельзя с ними в другом месте?» – «Такое дело, что в этой бане моется Иван Георгиевич Рубин. Попросили сделать именно из бани». Поехали в баню. Брали интервью у Рагулина (трехкратный олимпийский чемпион – Sports.ru). Не в самой парилке, даже веников не брали, но в предбаннике. Так и не понял зачем – наверное, надо было упомянуть баню.

Иван Рубин

– Культ Кучмия (создатель и с 1991 по 2009 год – главный редактор «СЭ» – Sports.ru). Вы понимали, откуда он взялся?

– Я пришел в 2001-м, ушел в 2007-м. Кучмий руководил огромной махиной, был очень жесткий. Как любой руководитель, который платит деньги из своего кармана, довольно прижимистый. Держал газету, создал с нуля. Все от этого. Но часто я вообще не понимал, что происходило.

Пишу заметку. Обычную заметку о том, как улетают наши олимпийцы в Солт-Лейк-Сити. Шесть строчек. Она выходит, приходит Кучмий в отдел. Происходит общередакционный разнос, но: «А вот Ровшан написал классную заметку. Так и надо». Я поворачиваюсь к Линде: «Оль, что он похвалил? Там шесть строчек». – «Настроение хорошее было». – «Но заметка же ни о чем». – «Хорошо, что ты это понимаешь».

Кучмий строго следил за временем. Если была возможность штрафовать, то делал это. Как-то мне сказали сдать материал в пятницу, хотя можно и в среду. Если человеку говорят про пятницу, то он сдает в пятницу. Ну я и сдал в пятницу. Потом на планерке он говорит, что Аскеров сдал в пятницу, поэтому надо оштрафовать на две тысячи его и начальника отдела. Я говорю: «Секундочку. Как это? У меня было разрешение на пятницу» – «От кого?». Я же не могу сказать, что от замглавного. Но Россошик говорит: «Да, было. Я сказал Ровшану, что можно в пятницу». Кучмий: «Хорошо. Тогда с Ровшана снимаем, вас штрафуем. И Родиченко». Я поднимаюсь: «А Родиченко за что?» – «Сядь, а то сейчас и тебя». После планерки подходит: «Знаешь, что мне понравилось? Что ты вступился за руководителя. Это хорошо. Но если начальник сказал, то не спорь, не надо подрывать авторитет».

– Каким журналистом был Кучмий?

– Хорошим. Четко понимал, как надо со словом работать. Мне понравился один эпизод, когда умер Капитонов – знаменитый велогонщик. Я тогда дежурил, надо было сделать заметку срочно в номер. А лучшим советским журналистом о велоспорте был Кучмий. И я понимаю, что заметку прочитает он. То есть надо сделать чувственно, при этом не удариться в пафос. Вот колонки Рабинера я всегда называл «женский взгляд Игоря Рабинера». У него ком в горле, все такое. Мне надо было не так.

Написал, сдал. Потом спрашиваю начальника отдела: «Что сказал?» – «Что не шедевр. Но Ровшан хотя бы попробовал, не побоялся».

А однажды Кучмий помог мне ответить на вопрос блица в «ЧГК». Он говорил, что газета живет один день. И все время это повторял. И вот как-то мы играем блиц. Вопрос: «Что Шопенгауэр назвал секундными стрелками истории?». Говорю: «Как говорит наш главный редактор, газета живет один день. Поэтому секундные стрелки истории – газета». Потом рассказал ему.

– Вы были хорошим пишущим журналистом?

– Казалось, что да. Трудно считать, что ты делаешь говно, при этом каждый день приходить и все равно делать его. Если бы думал не так, то не работал бы. И я приходил и говорил, что платят мало, значит не считал себя говном.

– Старшие коллеги сказали, что вы писали довольно посредственно.

– Они назвали того, кто не посредственный?

– Я спрашивал про вас.

– Меня столько лет держали в штате и посылали в командировки. И тут посредственность? Это больше говорит о говоривших, чем обо мне. Плюс в «СЭ» была особенность: там шли ограничения в плане словарного запаса. У газеты есть стиль, ты должен писать в рамках стиля. Тех, у кого другой стиль, – несколько человек. Я даже Левину говорил: «Тебе не кажется, что у нас уменьшается словарный запас?».

Кстати, Левину я помог устроиться в «СЭ», по моей наводке все произошло. 

– Кем он работал до «СЭ»?

– Тренером по шахматам, он же сам шахматист. Жил в Горловке на Украине. Когда переехал в Москву, надо было помочь с работой. 

– В футболе понимал?

– Как выяснилось, в нем понимает даже Вася Уткин. Без иронии, у него потрясающий стиль. Когда он пишет от души, то его тексты могут претендовать на хорошую литературу – в них много аллюзий, реминисценций. Но в футболе он, думаю, разбирается, не больше любого.

– Согласны, что интервью Левина нельзя читать?

– Почему?

– «Мой роман со сборной закончен». Футболисты так не говорят. А у него это было всегда.

– Помню, мы брали интервью у Евсеева. Там вышло: «Позволю себе с вами не согласиться». После этого общались с Дудем, он говорит: «Ровшан, Евсеев за миллион долларов эту фразу не произнесет». Но в газете выходил отредактированный материал. Тебя читает редактор, главный редактор. Это не твой текст.

Кто твой главный редактор? Сколько ему лет?

– 30.

– Вот! А в «СЭ» работали люди, у которых возраст – за 40-50. Я говорю: «Владимир Моисеич, а вы знаете, что нельзя говорить липерпульцы? Монакцев и манчестерцев тоже нет. Они называются ливерпудлианцами, монегасками и манкунианцами». – «Ровшан, если ты хоть раз напишешь слово манкунианец, я тебя уволю». – «С хера?» – «Наши читатели не поймут этого слова».

Да и потом – это их газета, мне платят деньги. Им это нравилось, почему я должен делать по-своему?

– Это как дешевый портвейн – ужасно ведь.

– Но если в этой забегаловке хотят пить портвейн? У них нет денег на V.S.O.P, X.O – только на портвейн. Или есть «Макдоналдс» и мишленовский ресторан – это же не значит, что надо закрыть «Макдоналдс». Но по этой причине я и не работаю в журналистике. Это не мое. Мне неинтересно. Говорят: «Возьми интервью у Опалева!». Да мне неинтересна гребля. Но надо было.

***

– Лучший журналист России прямо сейчас?

– Скажу, кто мне нравится. Вообще, для меня журналистика – то, чему нельзя научить. В «СЭ» самые слабые журналисты – те, кто учился на журфаке. А еще это умение рассказать историю. Даже если люди не знали – сделать так, чтобы им было интересно. Или рассказать о том, что они знают, но под другим углом. Или найти интересный факт.

В этом плане мне нравился Ваня Калашников. У него были охеренные тексты. Он выкапывал интересные факты про неизвестных людей. Я даже купил его книгу про английский футбол.

Тимур Журавель. У него всегда очень необычный взгляд, мы много где побывали, обоим нравится Лондон. Он может рассказать и подать все как-то особенно. Даже его аватарка в инстаграме необычная, цветовая гамма – он и маяк.

И что бы ни говорили – Вася Уткин.

– Как вам Маргарита Симоньян на должности медиаменеджера и журналиста?

– Вы еще спросите, как мне руководители «Спартака» и «Зенита». Когда у тебя огромный бюджет…

– Год назад в фейсбуке вы написали, что в ее лицее херовато учили, журфак – полное говно, а саму Симоньян тоже обозвали. Что это было?

 

– Англичане придумали, что журналистика – это четвертая власть. Когда четвертая власть становится обслугой первой и второй, то она теряет право ей называться. В данном случае это история о сервильном якобы журналисте. Хотя это точно не журналистика. Это обслуживание человека, который платит деньги. К журналистике это не имеет отношения.

– RT – это пропаганда?

– Формально сейчас любые СМИ – пропаганда. Что, бывает объективная пресса? Вы еще скажите, что вы объективный. Любое объективное мнение складывается из суммы субъективных. Знаете анекдот про Наполеона, который читает газету во время парада?

– Расскажите.

– Наполеон сидит с генералами на Красной площади в советское время. Ней: «Мой император, если бы у нас были такие ракеты, мы бы не проиграли битву под Лейпцигом». Бертье: «Мой император, если бы у нас были такие пушки, мы бы в Египте одержали победу». И так каждый. Он читает-читает, откладывает: «Слушайте, господа. Если бы у меня была такая пресса, никто бы не узнал, что я проиграл все эти битвы». Вот тебе пресса.

– При этом вы обозвали Симоньян. У вас личная неприязнь?

– Личной нет. Как может быть личная, если я с ней ни разу не общался? Я так назвал, потому что это сервильная журналистика. Обслуживание интересов довольно низкого уровня. Можно же делать сервильную журналистику на серьезном уровне. Быть лакеем уровня Колесникова.

– Киселев – это какой уровень?

– Такой же. Низкий. Это же видно. Вы считаете, что высокий?

– По воздействию на массы – да.

– У него просто трибуна выше, помощников больше и бюджета.

– Вы назвали Киселева ###### [ушлепком] и написали, что Дудь сношает и #### [насилует] эту проститутку. Почему Киселев проститутка и ##### [ушлепок]?

– Если ты что-то делаешь за деньги, в данном случае продаешь убеждения… Трудно представить, что это делается за идею. Если взять выступления Киселева до и после, то где-то он врет. За деньги меняет мнение.

– Это работа. Чем она плоха и почему Киселев ##### [ушлепок]?

– Где я написал про ###### [ушлепка]?

– «Только сейчас, видя, как ###### [врет] Дмитрий Киселев у Дудя, я понимаю, что значит слово ##### [ушлепок]».

– Вот! Где написано, что это про него?

– Про Дудя это написано?

– Легко.

– Вам не стыдно врать в лицо?

– Где я вру?

– Окей, проститутка. Почему?

– Потому что человек торгует убеждениями. У кого-то было, что проститутка отличается от журналиста тем, что берет за час, а журналист – за слово. В случае с Киселевым я не вижу разницы.

– Он прославляет президента, а за президента – большинство. Это плохо?

– Это не есть хорошо. Если человек делает все правильно, его не нужно прославлять. За него все говорят дела, положение в стране, жизнь народа. Чего его прославлять – все и так видно. А если он нуждается в прославлении, чтобы нам напоминали, как все хорошо, значит все не так хорошо. Ты же не будешь каждый раз всем говорить, какое сегодня синее небо.

Человек врет про пенсии. Ему говорят про пенсии, а он просит показать пенис. Это не проституция?

– А что в России не так?

– Если так брать, то ничего плохого: нормально живем. Можно в магазине все купить. Никто не ограничивает передвижение, я могу зарабатывать. Трудно сказать, что все плохо. Все хорошо, если судить по себе. Да и как я могу судить по стране, если у меня нет людей, которые живут за чертой бедности?

С другой стороны, мне не нравится многое. Не нравится, когда принимаются законы, которые якобы защищают интересы граждан. Тот же закон Димы Яковлева. Я считаю, что люди, принявшие этот закон, не имеют права называться людьми. Считаю, что история с санкциями – это странно. Мне кажется аморальным хвастаться тем, что твои ракеты долетают до Сирии, когда у тебя в онкологическом центре нет нормальных условий для лечения людей. Пациенты, которые приходят обследоваться, должны с собой приносить чистую простынь. Чтобы делать колоноскопию, у них нет одноразовых простыней! Я маму туда водил. На Каширку.

И когда я говорю, что Киселев – сволочь, то ровно потому, что он ругает все, что есть на западе. И превозносит то, что здесь. Но вряд ли сам ездит на отечественном автомобиле и носит нашу одежду. Плюс его высказывания раньше и сейчас. Или Соловьев в 2013 году и сейчас. Это вылизывание всего, что можно. Хотя у тебя в стране приняли закон Димы Яковлева. Это как? У тебя в стране запрещают хорошие продукты. То есть бьют по своим. Это нормально?

– То есть эти люди обслуживают власть и президента, которые довели страну до скверного состояния?

– Я считаю, что за 18 лет ничего хорошего не сделали. Ничего.

– Сейчас я буду перечислять места в разных международных рейтингах, послушайте внимательно. Индекс безопасности: 132 место – между Ираном и Камеруном. По качеству жизни: 69 из 80 – между Иорданией и Индонезией. По оплате труда: 60 – между Грузией и Египтом. Индекс восприятия коррупции: 125 – между Малави и Джибути. Правда, я сейчас говорю не про Россию, а про Азербайджан. А вы работаете на дочь президента Азербайджана. На дочь президента страны, который создал такую ситуацию.

– Видите, как легко вы подменяете понятия? Вот «он создал»…

– А у него было мало времени исправить ситуацию на маленьком клочке земли с кучей нефти?

– На маленьком клочке, который 30 лет находится в состоянии войны.

– Во всем виновата война?

– Нет. Но эти индексы… Вот что значит по безопасности?

– По количеству преступлений.

– Окей, но я жил в этой стране, я туда приезжаю в год четыре раза. Я спокойно ночью гуляю. Вы называете уровень безопасности, но ко мне ни разу не подошли даже с вопросом «Есть сигарета? А если найду?».

– Я тоже могу ходить ночью по центру Москвы, это не говорит о стране. Есть средняя статистика.

– Какая статистика? Да, в Азербайджане отвратительная медицина. Там убили моего отца. Мама сразу сказала, что лечиться там не будет. Пенсия у мамы небольшая, но она живет одна, и мы ей помогаем, поэтому здесь нет чистоты эксперимента. Коррупция – да, есть. Но бороться с коррупцией – это все равно что с тем, что люди дышат. Это естественное состояние человека.

– Короче, жить в Азербайджане – это как в Испании?

– А не исключено, что да. Или в Испании нет коррупции?

– Не в таких масштабах.

– Вы сейчас манипулируете.

– Я хочу сказать, что Азербайджан хуже России по уровню жизни, президент сидит 16 лет и не может ничего исправить. Но вы работаете на дочь президента. Это ничем не отличается от Киселева.

– Нет, это большая разница. Если бы я не был уверен в том, что делаю, я бы там не работал. Вы видели наш журнал?

Ильхам Алиев с дочерью Лейлой

– Я знаю, о чем он.

– Но продукт моей работы вы в руках не держали. Не читали, что там написано. Как вы делаете выводы? Я работаю в журнале, который пишет об истории, культуре и кухне страны. Где там хоть слово неправды?

– Вы бы стали работать в журнале главного редактора Рамзана Кадырова?

– Весь вопрос в том, о чем писать и говорить.

– О культуре и искусстве Чечни.

– А вы бы не стали? Вы знаете, сколько Алиева проводит благотворительных акций, помогает больницам? Недавно она подарила детской больнице в Екатеринбурге машину скорой помощи. Что плохого делает этот человек?

– Уровень Иордании по качеству жизни – вот что делает семья Алиевых.

– У вас есть доказательства? У меня в Азербайджане огромное количество друзей. Я не могу сказать, что они живут за чертой бедности. Ну, не живут, извините. А вы мне приводите цифры. Я исхожу из того, что вижу. Моя реальность: все клево. И мне в России клево живется, что мне должно здесь не нравиться? Я не могу говорить обо всей стране, потому что за пределы МКАД не выезжаю.

Если есть классный красочный журнал про искусство, литературу, кухню, писателей, географию, там берут интервью у Гусмана, Аршавина – что в этом плохого? Где здесь прославление коррупции? Я делаю ту работу, за которую мне не стыдно.

Комплекс Flame Towers в Баку, 2018 год

***

– Вы вспомнили про колонки Рабинера. Какой он человек?

– Сколько мне заплатят за то, что я буду рекламировать Рабинера?

– А про него надо за деньги рассказывать?

– Я вообще считаю, что журналистика – это за деньги.

– Но до этого вы говорили не за деньги.

– До этого я рассказывал о себе. Сколько он готов заплатить за то, что я буду говорить о нем? Или сколько вы готовы заплатить?

– У вас обида на него?

– Чтобы я обиделся, я не знаю, что он должен сделать. Мы разные люди. Это как говорить, что «Барселона» сохранила обиду на «Эйбар». Она дважды в год мимо него проходит.

– Читали его книгу про «СЭ»?

– Нет.

– Там есть строчка про вас.

– Ну это же он про меня пишет. Если бы я писал книгу, о нем там не было бы ни полстрочки. Это он на мне хочет сделать хайп.

– Он писал, что Беленький вас повозил по столу за то, что вы называли его писклявым евреем. Расскажите об этом.

– Зачем? Они пытаются поднять интерес к себе за счет моей персоны.

– Затем, что Беленький все подтвердил. Теперь люди считают, что вы и правда назвали его писклявым евреем.

– Вы считаете, что я должен оправдываться?

– Это не оправдание, а ваша версия событий.

– Вот! Есть рассказ Акутагавы Рюноскэ «Ворота Расёмон». Читали? Смотрели? Суть в том, что там разные люди рассказывают про одно и то же убийство. И каждый раз все по-разному. Есть разные точки зрения. Но зачем я буду в этом участвовать? Мне это неинтересно. И это знание ненужное. Оно не добавит читателям положительных моментов. Пусть лучше книжки читают, чем выслушивают очередную версию локального внутрередакционного скандала.

– Беленький вас бил?

– Нет. Там не было драки.

– То есть даже не держали друг друга?

– Это было.

– Но вы не ползали и не просили пощадить?

– Нет. Даже близко.

– Вы называли его писклявым евреем?

– Как вы себе это представляете? Я прихожу и говорю: «Ах, ты такой»? В связи с чем? У нас не было никаких отношений.

– Могла возникнуть напряженная ситуация, и вы в порыве про него сказали: «Опять этот еврей…».

– Все не так. Вы сейчас пытаетесь из рядового 20-минутного эпизода сделать сенсацию.

– Вы называли его так?

– Так – нет. И вообще странно меня обвинять в антисемитизме, если у меня жена еврейка. И все друзья Юли тоже.

– Когда последний раз были в Израиле?

– В прошлом году. Приглашала двоюродная сестра, она там живет. Дядя с тетей там живут. Жена папиного брата – еврейка.

Израиль – прикольная страна. Ты идешь, смотришь пейзажи и понимаешь: «Если бы Иисус существовал в том виде, в котором о нем говорят, он бы увидел все то, что я вижу». За две тысячи лет вообще ничего не поменялось.

– Как часто приезжаете в Армению?

– Последний раз – летом 1981-го. Тогда это была единая страна, а сейчас не могу заехать.

– Почему?

– Есть условности. Я вот могу жить в отрыве от наций, но нахожусь в мире, который существует по безумным правилам. Они говорят, что между двумя странами есть конфликт. И меня в Армению просто не пустят.

Нагорный Карабах

– Точно не пустят?

– Скорее, да, чем нет. Были же случаи, когда граждан России с армянскими фамилиями не пускали в Азербайджан.

– У вас есть русский паспорт?

– Не русский, а российский. Только он и есть. Я гражданин России. Но в силу обстоятельств медийная фигура, люди знают, откуда я родом, и у меня не будет никаких гарантий безопасности.

Война между Арменией и Азербайджаном идет с 1988 года. И она идет на территории Азербайджана. Нагорный Карабах – территория Азербайджана. Есть противостояние между двумя странами. Это все равно что гражданину СССР въехать в Германию в 1943 году. В Армению я не еду по той же причине, почему не еду в Сирию. Я в любую страну еду спокойно, если знаю, что без проблем вернусь обратно. В случае с Арменией такой уверенности нет.

– У вас есть ненависть к армянам?

– Да нет. Как может быть ненависть к целому народу? Из-за чего? Для меня враг – это тот, кто сделал лично мне плохо. Моим друзьям, родственникам. По этой формулировке у меня врагов среди азербайджанцев больше. Но я не делю врагов и друзей по национальному признаку. Это как болеть за команду только потому, что мы с ней из одной страны, и против тех, кто из другой. Если человек говно – я с ним не дружу, какой бы паспорт у него ни был. Мне по херу, даже если дедушка Томаса Мюллера стоял под Москвой. А за «Спартак» болеть не буду, потому что это говно и играют как говно.

– Если однажды сын скажет, что Карабах – это Армения, ваша реакция?

– С чего он так скажет? Мы можем объявить любую территорию территорией другого государства. Но де-юре Карабах азербайджанский. И это так, пока не будет принято другое решение ООН. А оно же взялось не просто так.

***

– В инстаграме у вас фото кучи маек разных клубов и сборных. За кого на самом деле болеете?

– Мой любимый тренер – Моуринью. Игроки – Ибрагимович и Рамос. Рамос – один из величайших футболистов. Ставлю его выше Роналду и Месси. Поддерживаю «Ливерпуль», потому что видел финал в Стамбуле.  

– Если Россия играет с Азербайджаном, за кого болеете?

– За Германию.

– Вы радовались, когда Россия обыграла Египет и Испанию на ЧМ?

– Зачем? Мне-то что от этого?

– Ваша страна, вы ее гражданин.

– Клево. Это повод болеть за нее в спорте? И это все, почему я должен за нее болеть? Я не хочу себя обеднять. И не понимаю фразы «Я горжусь своим народом». Как я могу им гордиться, если от меня ничего не зависело? Я родился в этой семье, не выбирал родителей. Мои родители просто приписаны к этому народу. Я азербайджанец, но живу 18 лет в России и мне русская культура ближе. А мои дети могут завтра жить в другой стране и говорить на другом языке. Они тогда кто?

– Но пока вы живете в этой стране, впитываете культуру, говорите на одном языке.

– А тот факт, что четыре года команду тренировал голландец, а еще два – итальянец? Мне неинтересно было болеть еще за сборную СССР. Эти люди не делали на поле то, что мне хотелось видеть. Когда обыгрывали Голландию, просто стало любопытно, что происходит. Но ждать 10 лет, когда такое произойдет… Что касается матча с Испанией – люди классно отбивались, там не было ни одного созидательного момента.

– Как началась любовь к Германии?

– С матча Франция – ФРГ на ЧМ-1982. Они вели 1:0, потом проигрывали 1:3, дальше 3:3. Шумахер отбил пенальти. Пришло осознание, что это те люди, за которых мне хочется болеть. Плюс литература. В детстве мне нравился Барон Мюнхгаузен. Потом я даже ездил в Боденверден на его родину. Есть дом, где он родился, там парк большой, статуя, как он себя вытаскивает из болота за волосы. Это же реальная историческая фигура – он жил и служил в России. Когда будущая императрица Екатерина Вторая въезжала в Россию – он оказался первым, кто встретил ее. Потом ушел в отставку: уехал и не вернулся в Россию. Его посчитали дезертиром и отказались выплачивать пенсию.

Франция – ФРГ, 1982

Вот это стык реальности, литературности и легенды – и ты находишься на стыке этого, стоишь в его доме. Потом я поехал в локации, где снимали фильм «Тот самый Мюнхгаузен».

– Сколько раз в сумме были в Германии?

– Не считал, но в одном Кельне три раза за последний год. В Мюнхене раза четыре, в Берлине – два. В Дармштадт поехал специально, чтобы посмотреть картину Брейгеля «Сорока на виселице». В Нюрнберге был в зале, где проходил процесс. В Ингольштадт поехал в год, когда отмечали 200 лет закону о чистоте пива, а его приняли как раз в этом городе. Я всегда приурочиваю путешествия к каким-то концептам.

Еще специально ездил в Вайнcберг – там произошла знаменитая история, которая обыгрывалась даже в рекламе банка «Империал». Про Конрада Третьего и то, как женщины выносили мужчин на плечах. Суть в том, что Конрад осадил город и сказал, что разрешит женщинам уйти при условии, если они вынесут одно самое дорогое, что могут унести. И женщины унесли мужей. Конрад снял осаду. Там памятник есть этому событию даже.

– Как вы переживали вылет Германии летом?

– Никак. Они получили то, что заслужили. Поймите, я ничего не получаю с этого. И во время побед я не схожу с ума. Если бы они хоть 2% от своих призовых мне отстегивали, я бы за них болел. А так мне все равно. Хотя раньше был моложе и не таким циничным, радовался. Больше всего в 1990-м, когда они стали чемпионами мира. Мама говорит, что разбудил соседей криком, когда Бреме забил победный гол.

– Русский футбол – дно?

– Нет. Потому русского футбола не существует. Они считают, что это футбол, я так не считаю.

– У нас шестой чемпионат в Европе, два Кубка УЕФА.

– Опять вы свою статистику пихаете. Ну я рад за них. Но много у нас сейчас футболистов в ведущих европейских клубах? Я болею за то, что интересно смотреть. При существующей НХЛ смешно говорить, что КХЛ – это хоккей. И я бы на стал смотреть российский футбол. Мне было приятно, если выиграл ЦСКА, потому что там Игнашевич, с Наташей (жена Сергея Игнашевича, работала журналистом на «НТВ-Плюс» – Sports.ru) мы общаемся. Но это личные симпатии.

– Как вы познакомились?

– Еще на «Плюсе». Правда, я пришел, она была в декрете, а потом уволилась. Но дальше мы работали на радио «Маяк». Там были не очень большие зарплаты. Но она сделала так, чтобы мне платили достойно. Сказала: «Я понимаю, что тебе важна эта работа». Она вообще замечательная: красивая и умная женщина. Ей очень нравятся интеллектуальные игры, я проводил по ее просьбе «ЧГК» на ее дне рождения, сына, Сережи. За это они мне подарили карточку с 30-процентной скидкой в ресторан Игнашевича.

– Какой?

– «Суп» на Брестской.

– Как-то вы сказали, что хорошие отношения есть не только с Игнашевичем, но и Березуцкими, Аршавиным и Акинфеевым. Как познакомились?

– Акинфеев и Березуцкие приходили в клуб «Без дураков». Слуцкий, кстати, вообще день рождения отмечал в формате этого клуба. В прошлом году проводили с Левиным игру для его друзей.

– Бесплатно?

– Это наши с ним отношениями. Вот когда он потом приходил в клуб, то платил за билет. Кстати, Дзюба тоже приходил и играл.

– Футболисты глупее обычных людей?

– Почему? Они один раз выиграли, другой – заняли второе место. Нормальные люди, с ними интересно общаться обо всем. Знаю, что у Акинфеева жена классно играет, ей нравится.

– Вы сказали: «Самый умный футболист России – Андрей Аршавин». Почему?

– Потому что играл как умный человек. Человек забил четыре «Ливерпулю» – это не на ровном месте берется. Он грамотно видит свою позицию на поле. Когда забивали второй гол Англии, Аршавин идеально нашел место – он, отдавая пас, вылетел за поле, и у него хватило ума не войти. Он понял, что если войдет, то окажется в офсайде и загубит момент. Не вошел и дал Павлюченко забить гол. Не каждый в этот момент все поймет.

И вообще, игра – это вещь, придуманная человеком. Она предполагает интеллект. Аршавин в этой игре хорош, значит у него он есть.

Одно из лучших интервью, которые выходили в «СЭ», – интервью Левина с Аршавиным. После этого я спросил: «Боря, сколько ты причесывал? Кажется, что он умный человек» – «Нисколько. Он реально так говорит». После этого я встретился с Аршавиным и понял, что это правда так. Он здраво рассуждающий, трезвомыслящий, интересный человек, который умеет четко выразить свою мысль.

– Расскажите про пару эпизодов общения.

– Помню, мы ставили его на обложку журнала «Баку», нужна была фотосессия. Он играл в «Арсенале». Мы должны были делать фото и интервью. Позвонили, сказали, что готовы приехать в Лондон. Он ответил: «Смотрите, в воскресенье у нас игра – тур. В понедельник выходной, вторник – готовимся к Лиге чемпионов, среда – Лига чемпионов. Ну, у вас есть в понедельник 40 минут». – «Нам нужно два часа». – «40 минут. Больше не могу». Мы едем, все бесплатно, конечно. Только попросил черной икры. «Сколько?» – «Чтобы мог поделиться с товарищами по команде».

В итоге фотосессию делали два часа. Аршавин ни разу не пикнул. Честно отработал, как надо. Потом приезжал в отпуск в Баку по приглашению журнала. Мы возили его по разным регионам, показывали страну три дня.

– Самая запомнившаяся вещь оттуда?

– Он сказал: «Я в отпуске, давай не буду давать интервью». – «Без проблем». К нему подошла большая группа туристов, стала фотографироваться. Я стал ее отсекать, а он против. Говорю: «Да их тут человек 15» – «Понимаешь, Ровшан, я должен был или отказать первому, или до конца. 15-й ничем не хуже первого. И не его вина, что он подошел ко мне». Потом к нему пристал наш журналист. Снова говорю: «Да не дает он интервью» – «Ровшан, давай не будем подставлять человека». То есть он всегда входит в ситуацию, адекватный человек. А гибкость ума говорит о наличии интеллекта.

Он же потом нас с Левиным позвал на матч «Арсенала». На обратном пути я опаздывал в аэропорт. Андрей вез туда со стадиона по лондонским пробкам, высчитывал кратчайший маршрут и находил варианты. Говорю: «Андрей, как так?» – «Да я же в АПЛ играю. Там надо просчитывать на пять ходов вперед».

– Сейчас общаетесь?

– Зачем? Какие могут быть общие интересы у меня и футболиста?

– У Левина есть, хотя я никогда не понимал.

– Исключительно деловые. Они не ходят вместе по ресторанам. Это должны быть люди равные по многим вещам, в том числе по доходам. Я никогда не скажу, что дружу с Аршавиным. Просто знакомство.

***

– «НТВ-Плюс». Как вы попали на канал в 2007-м?

– В «СЭ» получилась конфликтная история. Ушел оттуда из-за конфликта. С Рабинером в том числе. И с редакцией. Но я не буду говорить ничего плохого публично о людях, с которыми работал. Пусть Рабинер рассказывает. Меня вполне устроит его трактовка событий.

– Не говорите плохо.

– Тогда придется плохо о себе. Просто случился конфликт, и мы расстались.

– Будет хуже, если мы позвоним Рабинеру и узнаем.

– Честно говоря, мне ##### [без разницы], что скажут люди о том, почему я ушел из «СЭ».

– Кто вас позвал на «Плюс»?

– Вася. Мы тогда с ним общались, играли в одной команде в «ЧГК». У него возник конфликт с «СЭ». И думаю, что он позвал меня, чтобы насолить Рабинеру и газете.

– По моей информации, Уткин сделал это, чтобы подмазаться к вам и играть в «ЧГК».

– У меня нет такой информации, ничего не могу сказать.

– Какая атмосфера была на «Плюсе»?

– Нормальная. Я рад, что познакомился там с Тимуром Журавелем, Катей Кирильчевой, Машей Макаровой. С Кириллом Дементьевым поработал. Очень нравилось с Машей Командной проводить ночные дежурства, потому что у нее была машина, и она ехала домой, проезжая мимо меня, и всегда подвозила. Я тогда жил на Ленинградском проспекте, ее дом – Красногорск.

Мария Командная, Тимур Журавель, Мария Макарова

– Черданцев сейчас постоянно идет против толпы. Каким он был тогда, когда работали вместе?

– Да таким же. Иногда кажется, что это не маска – он серьезно такой. Смешно получилось на Евро-2008. Голландия всех выносила в группе, он такой: «Все, это будущий чемпион. Если есть справедливость, они будут чемпионами Европы. Ну вот, вот!». И к этому еще не любил Хиддинка.  Все время его называл шабашником и халтурщиком. Везде крыл. И тут – фигак: Голландия – Россия – 3:1. Черданцев комментировал. Мы сидим, ждем, что он сейчас скажет. Приходит: «Да кого мы обыграли? Мертвую Голландию».

– Вы комментировали матчи?

– Нет. Один раз только финал Лиги чемпионов в Москве для вип-сотрудников «МТС», потому что все основные люди из «Плюса» находились в «Лужниках». Я хотел попасть на этот матч. Договорился, чтобы достали билеты. Мне сказали, что их завтра принесут. А через пять минут звонят и просят прокомментировать за гонорар в ресторане «Дымов». Волшебные слова прозвучали.

– Сколько?

– Две тысячи долларов.

А комментировал лыжное двоеборье, лыжи, прыжки с трамплина, делал сюжеты в новостях. Один раз случилась смешная история. Последний тур чемпионата России играется в один день, после этого надо быстро сделать сюжет в новости. В одном из матчей с кем-то играли «Химки», забили четыре гола, один из них – Широков. Из-за спешки я приписал ему два, а назвал все это хет-триком. И три раза в новостях это прошло. Сразу после этого Рому пригласили в сборную. На канале потом шутили, что это я Роме такой пиар сделал.

Однажды случай произошел с Васей. Он должен был вести новости и просто не пришел. Проспал. Звоним ему, а он: «Я? А чего же не сказали, что веду новости?» – «Там расписание висит уже неделю». – «Да я веду раз в полгода, мне напоминать надо». И мы выпускали новости без ведущего, просто встык сюжеты давали. Уткин пришел только на последние два выпуска.

Другая история связана с «ЧГК». Мы же играли в одной команде. Перед игрой предложили собраться после, но он ответил, что не сможет, потому что улетает в Лондон. Там предстоял чемпионский матч «Арсенал» – «МЮ». Но по ходу игры мы проигрывали 1:5, а в итоге сделали камбэк – 6:5. И Вася пошел с нами по ресторанам. Мы были в одном месте, втором, потом третьем. Я говорил: «Вась, у тебя самолет». – «Успею». И постоянно повторял: «Я успею, я успею, везде успею».

Я уже пошел спать, а он остался с Блиновым. На утро узнаю, что Вася никуда не улетел. Звоню Журавелю: «Тимур, ты сильно удивился?» – «Нет. Когда я увидел развитие сюжета, то понял, что Вася никуда не полетит». Может, история не совсем профессиональная, но она крутая. Она показывает, насколько «ЧГК» важна для человека. Это даже не финал сезона, обычная игра была.

– Какой Уткин начальник?

– Раздолбай. Все время говорил, что не начальник, потому что на канале нет вертикальных отношений.

– Он мог грубо поддеть ни за что?

– Да, у нас тоже возникали конфликты, но игровые. Мы с ним с разными взглядами на спорные ситуации в игре. Когда мне сказали, что будем играть вместе, думал, что круто и интересно. Через какое-то время Вася задолбал, не хотел с ним уже играть. Как-то мне просто не понравилась его точка зрения, с этого все пошло. Но ушел он из клуба не из-за этого. Он сам решил не играть.

– Почему?

– А почему люди разводятся? Почему общаются, а потом перестают звонить? У нас произошла внутрикомандная история, ее долго рассказывать. И она неинтересная. Бывают ситуации, когда ты больше не хочешь играть с этим человеком.

– Команда тоже не хотела?

– Говорю только за себя.

– Каким игроком считался Уткин?

– То, как он сам себя оценил, больше никто не оценит. Идеальный образ. Я могу только процитировать.

Когда он только попал в команду, мы играли тренировку. Вася обсуждает, дает разумные версии, что-то знает. Заканчиваем: «Нормально, Вась. Вписался. Отрицательных эмоций нет». Пошли в ресторан, посидели. Вася такой довольный. Начинается игра – и Васи как бы нет. Счет 6:4. Встаем, Вася такой: «Блин, ребят, а что сейчас было?» – «А что случилось?» – «Да на тренировке мы нормально общались. А сейчас вы такие скорости включили, что я как игрок «Торпедо», оказавшийся в матче мадридского «Реала». Я понимаю, что мяч будет там, пришел на эту точку, но он уже десять секунд как оттуда ушел. Я опаздывал всюду» – «Мы не специально. Так просто получается». На игре у нас есть счет и прямой эфир. А на тренировке ты понимаешь, что это не игра и все по херу.

Короче, Вася просто не мог поймать темп. С годами это, может, приходит. Но он играл как обычный игрок без опыта. Скорость приходит не так быстро, а он играл в команде с Друзем, мной, Рубиным, Новиковым, Орловой.

– Вы ощущали, что команда с ним играет впятером?

– Да, так и было. Человек не успевает. Вот как идешь в атаку – нет человека, фланг пустой.

– Зачем его держали в команде?

– Интересный эксперимент. Человек любит играть, ему интересно. И теория такая, что любой может стать игроком.  Я не говорю, что он плохой – у него есть знания, фантазия, образное мышление. Просто он попал не в свою команду.

– Однажды он написал вам в комментах на фейсбуке: «Давно хотел тебе сказать, что при следующей личной встрече обязательно макну тебя головой в унитаз и выложу видео в инстаграм. До встречи».

– Я написал свое мнение о его тексте, он ответил.

– После этого он пнул вас в твиттере. Очевидно, что у вас конфликт. Причина?

– У него и спрашивайте. Я не знаю. Я просто написал мнение о его тексте. Он ответил про унитаз. Это уровень диалога Васи. И это больше говорит о нем.

***

– Вас много раз спрашивали об уходе из «ЧГК», вы отвечали образами: «Наступает момент, когда вспоминаешь не секс, а то, как женщина косолапит, не закрывает колпачок от зубной пасты». Давайте без образов.

– У вас девушка есть? Вам клево заниматься с ней сексом? А мне уже не клево. Это как до свадьбы – сексуальные утехи, а потом начинаются супружеские обязанности. Вот обязанности меня угнетают. Садишься за стол, отвечаешь на вопросы: ну ответил – и хрен ли? Раньше штырило: «Я ответил на вопрос, офигеть! Я король мира, это самый счастливый момент». Сейчас: «Ответил – и хер с ним». Раньше проиграл: «Все, жизнь кончилась». Как-то после поражения я заболел и неделю валялся с температурой. Это все последствия поражения. Сейчас проиграл – и похрену, главное, что я жив, дети здоровы, войны нет.

Хуже всего быть в категории, когда тебе 63 года, а твоя единственная цель в жизни – сесть за стол. Мне жалко, когда больше нет смысла жизни. Мне так не хочется. Плюс если ты играешь, то должен жертвовать работой, отношениями. У меня один раз была командировка на Кубу от «СЭ». 2004 год, чемпионат мира по фехтованию. Фидель еще жив, так хотел попасть в этот зоопарк на 10 дней. Все получалось, но выяснилось, что не хватает двух дней, и я не попадаю на игру. Стоял выбор: или играю в серии, или еду на Кубу. Нормальный человек выбрал бы Кубу. Но я выбрал серию. Тут же позвал Лину Холину, она сказала, что не в курсе фехтования. Я за неделю ввел в курс дела. Потом ее долго спрашивали: «Лина, как тебе удалось подсидеть Аскерова?» – «Да он сам мне все отдал». С тех пор так до Кубы и не доехал. А возникла бы сейчас ситуация – я бы сказал, чтобы играли без меня.

– Как давно вас перестало штырить?

– Как перестало, так и ушел. Если снова станет – вернусь. 

– Не хотелось поиграть еще после провала в виде 0:6?

– А это провал? Ребята, ни одна команда в клубе не сыграет 0:6. Они зассут сыграть 0:6. Проигрывая 0:5, любая команда возьмет помощь зала. А я сказал, что не возьму, потому что надо быть последовательным и принципиальным. Я с самого начала говорил, что помощь зала – какое-то идиотское правило. «Я проигрываю, ребята-конкуренты помогите мне». Это как «Сити» играет с «Ливерпулем», и Клопп говорит: «А можно Агуэро выйдет за нас и гол забьет? Спасибо». Ни хера! Это моя команда, мы сели вместе и проиграем вместе. Это наше поражение, мне не стыдно. Я в 2003-м выиграл 6:0 и был в той команде не пассажиром, ответил на два вопроса. Перед кем я должен оправдываться?

– «Чтобы справляться с вопросами «ЧГК», достаточно хороших знаний средней школы». Вы же шутили?

– Нет. На тебя смотрят люди, у которых знания в рамках средней школы. Чтобы они восхитились ответом, они должны примерно знать, о чем ты отвечаешь. Так что знатоки не должны быть умнее зрителей. Если они так говорят, то конченые снобы.

– Ничего не понимаю. Зрители не могут сесть за стол и выиграть.

– Могут.

– Если им подсунуть легкие вопросы, как футболистам перед Евро-2016.

– Вспомните ту ситуацию: футболисты не взяли помощь клуба, а потом Крюк сказал: «Если бы взяли, то в зале ни один человек не знал ответ на вопрос про то, в каком году произошло событие на картине». Это легкий вопрос? Им положили нормальные игровые вопросы. И я не уверен, что любая команда из регулярных игроков выиграла бы ту игру.

Я уверяю: вы сядете и легко сыграете. Не на тех вопросах, на которые отвечает человек с опытом в 10 лет, конечно. Или вот ваша редакция не очень начитанная. Книг читали мало. Фильмов смотрели мало. Но вы сядете и выиграете легко 6:5.

– На вопросах для знатоков?

– Да, а почему нет? Зависит от того, как подать вопрос, принять ответ.

Один пример. Человек чеканит 1000 раз, забивает все штрафные, делает любые фортели с мячом. Есть гарантия, что он станет чемпионом мира? Нет. Так и здесь. «ЧГК» – это игра не про знания. А про характер, яйца. То, что Симеоне показывал. Есть яйца – выиграешь. В любой игре так. Думаете, в 2016-м футболисты поиграли Евро, потому что чего-то не хватало в мастерстве? Нет, просто яиц не было по сравнению с Уэльсом, который вышел и втоптал их.

– Знатоки – известные люди?

– Узнают. В самолетах иногда в бизнес-класс пересаживают, таксисты разные вопросы задают, люди фотографируются. Хотя это как-то странно. Ну, человека показывают по ТВ, но я же ничего особенного не сделал. Бессмысленная вещь, просто факт биографии. Я, конечно, не отказываюсь от тех выгод, которые это дает. Приятно, хотя это имеет и обратную сторону. Хрен ты купишь порнушку. Скажут: «Интеллектуал, а дрочит, как и все».

– О чем чаще всего спрашивают таксисты?

– «А много выигрываете?». И как бы всем не объяснишь, что нет в «ЧГК» никаких денег. Мы даже за «Сову» уже не получаем. Дал правильный ответ – вот тебе кусок хрусталя, поставь на полку, протирай пыль.

– Почему нет денег?

– Вот почему «ЧГК» такая крутая передача? Она всегда опережает время. Когда она появилась в 70-х, играли на книги, потому что найти хорошую книгу было дефицитом. Я всегда ждал день рождения, потому что троюродный дядя работал директором книжного магазина и дарил книги. Что ###### [утащит] – то и дарит, но я был рад.

Съемки «Что? Где Когда?», 1984 год

Потом в 90-х люди стали меньше читать и начали думать, что главное – были бы деньги. Деньги – дефицит. И в «ЧГК» играли на деньги. Сейчас передач на деньги куча. И о-па – «ЧГК» первая передача, где нет денег. Хотите деньги – идите в «Свою игру».

– Среди знатоков много богатых людей?

– Не знаю. И смотря кого к знатокам относить. У Михаила Барщевского игр больше, чем у многих игроков. Он играл и выигрывал. Я дважды играл в командах, капитаном которых был Барщевский. Когда мы выиграли финал серии, и Миша Мун получил «Сову», за нее заплатили. Деньги делили поровну, но Михаил Юрьевич сказал: «Я не возьму. Если бы я выиграл «Сову», я бы все отдал на благотворительность. А так мою долю поделите между собой. Ровшан, я прихожу сюда не ради этого». То есть ему деньги вообще не нужны. Достойно.

***

– Ваша фишка – не брать помощь клуба и не помогать другим командам. Почему?

– Это противоречит здравому смыслу. Вот моя команда, мы хотим попасть в финал. На нашем пути стоит ваша команда. Если выигрываете, мы не попадаем в финал. Вы проигрываете и берете помощь зала. И я должен своими руками вытащить вас и похерить свои шансы на финал? Если я скажу «Умри, сволочь», то это шоу со здравым смыслом. А помощь – противоречие смыслу.

Сам не беру помощь, чтобы быть последовательным: сам же не помогаю. Хотя помогаю иногда. Тут даже спросили: «Почему в финале года помогли команде Сиднева, подсказали ответ с Ван Гогом?». Во-первых, они в финале, никому уже не мешают. Во-вторых, это они просят у меня. Могу себе позволить протянуть помощь в этой ситуации. А когда я играю, то это моя игра, моя команда, и я решаю, что делать.

– Напомните, почему гол Марадоны рукой – лучший в истории?

– Потому что он вывел Аргентину в полуфинал чемпионата мира, и они стали чемпионами мира. Он был ключевым. И это круто, когда ты сделал что-то вопреки правилам и добился своего. Это реально рука бога. Ты реально ##### [обманул] всех на мировом уровне.

– Победа оправдывает средства?

– Конечно. Однозначно.

– Тогда не понимаю, почему для победы не взять помощь.  

– Потому что у меня свои правила. Я скорее забью гол рукой, чем возьму помощь этих людей. Я не считаю, что в этом клубе стоят люди, которые достойны оказать мне помощь. В клубе нет людей, которым я бы был чем-то обязан. Даже ответом. Легче уйти на 0:6, чем просить помощь. Там нет людей, которых я бы поставил с собой на одну моральную доску. Всего два человека, у которых можно было бы [попросить помощь]. Но я же не могу сказать, что Касумов и Козлов могут помогать, а остальные – уйдите.

– Расскажите про Козлова.

– Он может управлять своей командой так, как хочет. В этом его величие и беда. В команде нет ни одного человека, который мог бы сказать: «Андрей, нет, ты не прав». У Андрея сумасшедшая харизма. Он может выиграть, но когда разрушительная энергия сильнее, он взрывает команду изнутри, и она клочьями летит.

Он Марадона нашего времени. Чтобы выйти в Зимнюю серию, он варил змею. Это лучшее, что было в игре за 45 лет. Он в прямом эфире доказал правоту. Или брал минуту в кредит, а потом реструктурировал ее и не возвращал. И ему списывали эту минуту. Вот это величие. Он живет по своим правилам, подминает их как хочет. И Марадона делал так же.

– Если подминать правила – круто, зачем вы сдали Козлова, когда он подсказывал? «Была подсказка, и это откровенно. Я не буду молчать».

– Потому что тогда мне так было нужно. Потому что по моим правилам та команда должна проиграть. Наши интересы схлестнулись. Когда была ситуация, что нам обоим нужна победа другой команды, мы с Козловым в два голоса подсказывали. Здесь нет абсолютного зла и добра. Все люди живут по принципам, оправдывает ли это здравый смысл или нет.

– Это не крысятничество?

– Еще раз – мне победа той команды была невыгодна. Я вмешался.

– Если бы не мешала?

– Я бы молчал. Тогда мне просто было выгодно, чтобы они все проиграли, и моя команда села бы за стол.

– Вы живете по принципу выгоды?

– А вы работаете бесплатно? Вот берете интервью с кем-то, вам за него обещали 100 тысяч. А из другого издания обещали 200. Не отдадите?

– Если договорился за 100, то нет.

– А за 300? А за 400? Это вопрос денег. Или есть какой-то другой критерий?

– Друзь как-то сказал: «Ровшан – молодец. Не боится потерять репутацию на глазах миллионов телезрителей». Она у вас вообще есть?

– Мне по хер. Для меня главное – сохранить репутацию в глазах пяти-шести человек. Семьи и близких друзей.

***

– Вы когда-нибудь общались с Друзем за пределами клуба?

– И в гости ходил. И вместе ели и пили. В передачах разных снимались. Но мы не друзья. Дружить с Друзем – отдельное искусство. Это дзен не моего уровня.

– Почему?

– Чтобы дружить с ним, надо признавать, что он великий. С ним дружба какая-то односторонняя. Я не такой.

– Почему он не великий?

– В силу того, что я знаю его лично по некоторым моментам. Но не буду ничего комментировать.

– Ваша цитата после эфира: «Меня не волнует мнение Друзя, потому что у него вообще нет репутации. Он может идти нафиг». Почему у Друзя нет репутации?

– Тогда я был не прав. У любого человека есть репутация. Я имел в виду, что нет хорошей репутации. Он просто доказывал, что настоящие знатоки не меняют ответ и если отвечают неправильно, то признают это. Я сказал: «Саш, а хочешь я назову тебе игру, когда ты менял и выкручивался?». Он требует от других быть выше, что-то признать, хотя сам так не делает.

– Какая у него репутация не как знатока, а как человека?

– Я не знаю. Я не опрашивал людей. И не понимаю, почему должен давать вам комментарий, если послал на хер всех остальных. Я не могу комментировать ситуацию, в которой меня не было.

– «Бавария – контора сволочей», «Монеточка и Гречка – это унылое говно». Ровшан, в фейсбуке вы каждый день даете оценки разным ситуациям, которые вас не касаются. Где ваша смелость, когда надо сказать про Друзя?

– Так это оценочные суждения. И я даю эти оценки, когда хочу. А про Друзя я не писал, потому что не хочу.

– Но вы написали анекдот с таким концом: «Сейчас так красиво выходить из ситуаций не умеют».

– Почему вы считаете, что это про Друзя?

– Вы заметили, что я даже не задал конкретного вопроса, а вы уже испугались? Хотя даже не знаете, что я хочу спросить.

– Вы сказали.

– Какой я вопрос задал?

– Еще раз – я не хочу это комментировать.

***

– Вы верите в бога?

– Нет. Он не убедил меня в своем существовании.

– Как он должен был убедить?

– Ровно наоборот от того, что сейчас происходит. Вот если сейчас перерезать провода на улице, свет погаснет. А если бы был бог, он бы не погас. Все что происходит в мире, подчиняется законам физики, биологии, химии, экономики. Ничего, #####, сверхъестественного не происходит. А случайность – частный случай закономерности. Ты не можешь вылечиться, если не лечишься. Вот есть рак – ты хер вылечишься молитвами. Ты должен будешь пройти химеотерапию. Сходи в онкоцентр – и ты поймешь, что бога нет. Узнай про детские концлагеря – и поймешь, что бога никогда не было. Голодающие дети в Эфиопии – бога нет.

– Мне рассказывали, что чудес на земле и не должно быть. В этом мире надо просто молиться, чтобы жизнь после смерти была лучше.

– Жизни после смерти нет. Нет ни одного доказательства. Есть здесь и сейчас. Потом – нет.

– За время интервью вы сказали, что не называли Киселева ######, а анекдот писали не про Друзя. Расскажите, про кого вы писали эту фразу: «Истинная суть всех рождественских праздников: бизнес на рождении, жизни и смерти одного президента рыболовного кружка»?

– А есть ассоциации?

– Иисус?

– Садись, пять.

Еще больше историй про журналистов – в телеграме Головина

Фото: instagram.com/roa72 (1,24,28); globallookpress.com/Oscar Gonzalez/ZUMA Press; facebook.com/rovshan.askerov.5 (3,6,18,20); commons.wikimedia.org/Jonathunder; facebook.com/bezdurakovclub (5), Ольга Линде; Gettyimages.ru/Getty Images, Alexander Hassenstein/Bongarts, Stuart Franklin; РИА Новости/Валерий Левитин; facebook.com/mosGOw/sport-express.ru; globallookpress.com/Anatoly Lomokhov (13,27); Максим Поляков; globallookpress.com/Kremlin Pool, Aziz Karimov/Pacific Press; Gettyimages.ru/Brendan Hoffman; globallookpress.com/picture-alliance/dpa; facebook.com/bezdurakovclub/Ян Фадеев; instagram.com/816room (22,23); РИА Новости/М. Юрченко; globallookpress.com/Sven Simon/photopool.de

 

logoВасилий Уткин
logoИгорь Рабинер
logoСборная Германии по футболу
logoСпорт-Экспресс
logoГеоргий Черданцев
logoНТВ-Плюс
logoАндрей Аршавин
logoАлексей Немов
logoВладимир Кучмий
logoСветлана Хоркина
logoАлина Кабаева
logoМария Командная