Трибуна
8 мин.

Самую дорогую картину о футболе написал художник из Петербурга. Два года назад ее продали за 20 миллионов евро

52

От редакции Sports.ru: перед вами шикарный сюжет о том, как сплетены живопись топ-уровня и футбол, а Евгений Лешкович еще и очень красиво об этом рассказал – не жайлейте плюсов и дайте знать автору в комментариях, хотите ли еще таких историй в этом блоге!

26 марта 1952 года сборная Франции принимала в Париже гостей из Швеции. Игра была товарищеской, но все же вызвала у столичной публики ажиотаж. Во-первых, двумя годами ранее шведы заняли третье место на чемпионате мира в Бразилии (французы туда вообще не отобрались, уступив путевку сборной Югославии), во-вторых, тем вечером на «Парк де Пренс» презентовали новинку – искусственное освещение.

Несмотря на поддержку болельщиков, а также присутствие в составе великого бомбардира Жана Баратта, забить третьей команде мира французы тем вечером так и не смогли. А вот гости за 4 минуты до финального свистка все-таки отличились. Победный мяч провел 27-летний форвард «Хельсингборга» Свен-Эрик Вестенберг, для которого этот гол так и остался единственным в футболке сборной — из-за серьезных проблем со здоровьем швед вскоре закончил карьеру, а в 1959-м скончался.

Матч Франция – Швеция не оказал на историю футбола ровным счетом никакого влияния. А вот для искусствоведов память об этом спарринге священна. Дело в том, что среди 35 тысяч парижан, наблюдавших за матчем с трибун «Парк де Пренс», был и высокий, отлично сложенный 38-летний мужчина с благородными чертами лица и едва заметным акцентом.

Мужчину звали Николя де Сталь и к тому моменту он уже был одним из самых высокооплачиваемых художников планеты.

Николя де Сталь

***

Акцент де Сталя объяснялся тем, что до восьми лет он был не Николя, а Коленькой. Будущий абстракционист родился в начале 1914 года в Петербурге, в семье Владимира Сталь фон Гольштейна — потомка древнего рода, веками поставлявшего в европейские армии первоклассных военных. Одна из ветвей рода укоренилась в России, подарив империи сразу нескольких видных генералов, среди которых и отец нашего героя. Роковой семнадцатый он встречал, занимая почетный пост коменданта Петропавловской крепости.

После октябрьской катастрофы привилегированное положение барона Сталя превратилось для семьи в смертельную угрозу. Петропавловская крепость никогда не использовалась по прямому назначению, зато практически всю историю являлась местом заключения VIP-персон — от несчастного цесаревича Алексея до декабристов, от Достоевского до народовольцев. Генерал Сталь в глазах новых властей был типичным «царским сатрапом», а с такими в 1917 году разговор был пугающе коротким. Так что семье пришлось от греха подальше прятаться в одной из квартир жены генерала Елены. Благодаря невероятной изворотливости нянечки Домны, которая умудрялась добывать в голодающем Петрограде все необходимое, Стали кое-как протянули до 1918 года, а потом раздобыли подложные документы и бежали через Полоцк и Вильно в независимую Польшу. Не нужно быть Фрейдом, чтобы понимать, какой удар по детской психике нанесли год взаперти и последующее бегство.

Пустить корни на новом месте семье Сталей было не суждено. Бравый генерал от всех унижений революционной поры как-то резко сдал, а в 1920 году его разбил паралич. Через год последний комендант Петропавловской крепости умер, оставив жену и троих детей, а уже через год от рака скончалась и Елена Сталь. Перед смертью она попросила позаботиться о ребятишках их крестную Любовь Любимову.

Петропавловская крепость

Это была не очень хорошая идея, так как богемная Любимова (прототип княгини Веры из «Гранатового браслета») и за своими-то детьми не особо следила. К счастью, на одном из приемов бельгийский посол в Польше барон де л’Эскай рассказал обворожительной собеседнице, что под Брюсселем живет богатый инженер Эмманюэль Фрисеро, уже несколько лет принимающий на воспитание несчастных сирот русской революции. Согласился он усыновить и троих детей генерала Сталя, причем с сохранением отцовской фамилии. В начале двадцатых многие продолжали ждать скорого падения большевиков, поэтому детям было важно не забывать о своем происхождении — когда-то ведь надо будет возвращаться и править.

В Брюсселе Коля, превратившийся в Николя, посещал занятия в иезуитском Коллеже Сен-Мишель (там ему не понравилось из-за чересчур суровых порядков) и Коллеже Кардиналь-Мерсье, где, кстати, прекрасно проявил себя в футболе, плавании и фехтовании. С более традиционными предметами было похуже. Молодой де Сталь имел гуманитарные наклонности, много читал, серьезно интересовался живописью, но каких-то ярко выраженных талантов не проявлял. Тем не менее, в 1932 году юноша подал документы в Академию художеств Сен-Жиль, где попал на курс к легендарному Морису де Вламинку.

Именитый преподаватель Сталю понравился, но создавать что-то свое генеральский сын все еще не спешил. Вместо этого Николя начал вести предельно хаотичный образ жизни, живя с кем попало и месяцами без особой цели путешествуя по Франции, Испании, Италии, Алжиру и Марокко — разумеется, на деньги озабоченного таким положением вещей Фрисеро. Показательно, что работ Сталя, датированных этим периодом, практически не существует. Биографы не без ехидства отмечают, что к началу сороковых многие в окружении Николя пришли к выводу, что он — типичный балабол, гениальность которого существует только в его же голове, и что никакого следа после себя он не оставит.

Вполне возможно, что так бы в итоге и получилось, но тут в игру вступила бретонская муза по имени Жанин Гийю.

Николя де Сталь. «Портрет Жанин»

***

Жанин была художницей, а по совместительству женой еще одного скитальца от живописи – Олека Теслара. Она познакомилась с де Сталем в Марокко, где тот восстанавливался после глупого перелома ноги. Неправдоподобно хрупкая девушка с вечно печальными глазами сразу разглядела в нем что-то этакое, так что в Алжир через месяц они отправились уже вдвоем. Без Теслара.

Гийю оказала на судьбу Николя колоссальное воздействие. Во-первых, именно она довела до ума его базовую технику рисунка, с которой до этого были очевидные проблемы. Во-вторых, научилась справляться с его жуткими депрессиями. В-третьих, заразила интересом к нефигуративному искусству, в котором потомку баронов и суждено было прославиться. При этом Жанин была настолько уверена в гениальности избранника, что с какого-то момента полностью отказалась от собственной карьеры, хотя специалисты почти в один голос утверждают, что на момент первой встречи Гийю как художница стояла куда выше де Сталя.

Благодаря Жанин к середине сороковых Николя уже выработал собственный яркий стиль, а также завел несколько полезных знакомств – например, с Кандинским и Браком. Нищета, от которой Гийю и де Сталь так страдали в первые годы, понемногу начала отступать, а на горизонте замаячил настоящий успех. Увы, застать его бедняжке Жанин не позволило больное сердце. Она тихо угасла в феврале 1946 года, а всего через несколько месяцев американский маршан Теодор Шемп организовал де Сталю триумфальную выставку в Штатах.

25 картин были проданы. Николя стал долларовым миллионером.

Николя де Сталь. «Экс-ан-Прованс»

***

Обретя голос, стиль и признание, Сталь погрузился в работу. Если в молодости он мог месяцами не заканчивать одну и ту же картину, то сейчас из его мастерской еженедельно выходит по несколько полотен. К 1952 году, правда, вдохновение начинает иссякать, но тут-то на выручку и приходит футбол.

Фантастическая игра теней под электрическими лучами стадионных прожекторов привела чувствительного художника в исступление, которое, судя по письмам, не ослабело даже через две недели. 10 апреля Николя немного бессвязно, но очень эмоционально описал увиденное Рене Шару: «...между небом и землей, на траве, красной или синей, тонна мускулов взлетает самозабвенно со всей непреложной точностью и неправдоподобностью. Какое счастье, Рене! Какое счастье!...»

В ночь после матча де Сталь заперся в парижской мастерской и создал цикл из 20 картин под общим названием «Футболисты». Самой известной работой цикла стало полотно «Парк де Пренс» размером 2 х 3,5 метра. 17 октября 2019 года оно было продано на аукционе Christie’s за 20 миллионов евро, это самая дорогая в истории картина на футбольную тематику.

Николя де Сталь. «Парк де Пренс»

Николя де Сталь. «Футболисты»

***

Год похода на «Парк де Пренс» стал последним счастливым годом русско-бельгийского гения. В начале 1953 года маниакальная фаза в очередной раз сменяется депрессивной. И если раньше от путешествий на край ночи художника спасала верная Жанин, то новая жена Франсуаза ничем помочь уже не могла.

Постоянные разногласия с парижскими критиками, некоторые из которых считали частичное возвращение де Сталя к фигуративности «предательством», вынудили эмоционального Николя переселиться в курортный Антиб. Там он принялся за работу над грандиозным полотном «Концерт», в котором хотел «выразить невыразимое», но работа шла туго. Временами вообще не шла.

Желая хоть как-то отвлечься от неудач с критиками и «Концертом», де Сталь завел интрижку с замужней натурщицей Жанной Матье. Роман сразу приобрел какой-то нетипичный для Николя характер — циничный и довольно эгоистичный художник, до этого не отличавшийся особой пылкостью, буквально обезумел и сделал пассии странное предложение «жить втроем» с женой Николя Франсуазой, которая к тому моменту была беременна. Женщина ожидаемо отказала, чем, видимо, окончательно доломала треснувшую по швам психику де Сталя. На следующий день он отправил господину Матье все письма Жанны с запиской «Ваша взяла» и отправился к юристу, чтобы уточнить кое-что по завещанию, а вечером опять не смог ничего прибавить к опостылевшему «Концерту», распахнул окно, посмотрел на звезды и бросился на теплую антибскую мостовую.

Это произошло 16 марта 1955 года. Николя де Сталю был 41 год.

Больше историй о французском футболе — в книге автора

Фото: globallookpress.com/Serguei Fomine/Global Look Press; pinterest.fr; l-art-en-tete.com; france3-regions.francetvinfo.fr; dejonckheere-gallery.com/en

logoСборная Швеции по футболу
logoСборная Франции по футболу
logoистория
logoПарк де Пренс