«Вы будто в сумасшедшем доме». Тарасова в гостях у Тутберидзе: похвалила музыку для Валиевой и отчитала всех так, что Петросян заплакала
Татьяна Тарасова посетила тренировку группы Этери Тутберидзе, а Первый канал выдал большой сюжет об этом.
Ниже – кадры и диалоги великих тренеров, между которыми еще 2-3 года назад держалась прохлада, но теперь все в порядке.
Просмотр программы Аделии Петросян, обсуждение новинки-бомбы от Камилы Валиевой и философские рассуждения об отстранении России – мы собрали самое важное.
Отстранение: Тарасова уверена, что так безнадежно не было никогда
Тутберидзе: Посмотрим, конечно… Сменилось поколение. У них какие-то другие ценности.
Тарасова: Ну здравствуй, здравствуй. Как же ты тут живешь?
Тутберидзе: Вот так живет: я ради хозяйки готова все терпеть.
Отвлекаются от собаки.
Тутберидзе: Еще никто нам легкой жизни не обещал.
Тарасова: Нет, я сколько живу на свете, такого еще не видела. Нас отстраняли тогда когда-то.
Тутберидзе: Такого не было.
Тарасова: Такого не было, так безнадежно никогда. У них прям линия: они не слышат ничего.
Тутберидзе: Ну они объединились. Нет ничего лучше, чем дружить против.
Смотрят на лед.
Тарасова: Симпатичная вон та девочка.
Тутберидзе: Вон та маленькая? Она к концу сезона уже все четверные прыгала.
Тарасова: Вот прям сразу я ее заметила со скольжения. Так мне нравится, что они упираются над этим скольжением и скользят очень прилично.
Тутберидзе: Вон Дашулька, Даша Усачева.
Тарасова: Надо с этим поколением прямо… Ой боже, все равно я не могу понять, за что. За что вот таких деток с юниорских соревнований сняли?
Тутберидзе: Вообще я не понимаю, им-то за что такие отстранения.
Тарасова: Я им писала туда: за что?
Тутберидзе: Спортивная жизнь-то короткая. Короткая.
Тарасова: За что вот таких крошек, которые уже могут у всех выиграть. Не хотят, чтобы выступили. Хотят, чтобы мы немножко успокоились. Но мы же беспокойный народ, мы же им не дадим. А когда нас выпустят, мы выйдем вообще как звери, все унесем.
Программа Петросян: экспресс-разбор от профи, просят повторить вращения и следить за ногой
Тарасова: Будет катать? (про Аделию Петросян, готовую к программе – Sports.ru)
Тутберидзе: Волнуется.
Тарасова – Петросян: Да ладно тебе!
Тутберидзе: Дань (хореографу Глейхенгаузу про Петросян – Sports.ru), она уже стоит давно.
Тарасова: Музыкальный материал весь нашла?
Тутберидзе отрицательно качает головой.
Тарасова: А что тебе надо?
Тутберидзе: Да я не знаю. Главное, чтобы и сочетание со спортсменом было, и о чем-то рассказать было в музыке.
После проката Петросян.
Тарасова (аплодируя): Так, сказать можно по-доброму два слова?
Тутберидзе: Конечно.
Петросян подъезжает.
Тарасова: Ну, красивая очень программа. Очень музыкальная. Если бы ты начала ее делать из затакта, всю первую часть, то ты бы не опоздала на вторую. Понимаешь? Ты все время считаешь: раз-два-три-четыре – и ты сделала. А надо…
Тутберидзе: И ррраз, чтобы ты попала в такт. А ты все время: услышала – сделала, услышала – сделал. Это теряет…
Тарасова: Мало того, что теряется. Ты опаздываешь в следующую фразу. Я не буду тебе говорить, что ты последний раз прыгала двойной. Это просто некрасиво.
Тутберидзе: Безобразие.
Тарасова: Ты до этого прыгала, и что ты тут? Потом – вращение. У тебя хорошее вращение. Но хочется очень хорошее. Для этого нужно развернуть немножко ногу.
Тутберидзе: И скорость добавить.
Тарасова: Сделай, пожалуйста, можно тебя попросить сделать вращение в либеле?
Петросян делает.
Тутберидзе: Быстрее.
Тарасова: Разверни носок, вот, вот, вот. Разверни, вот. Хорошо. Немножко ногу чувствуй, разворачивай ее – и сразу у тебя другое положение получается. Понимаешь? Такой немножко анфас получается. И это смотрится лучше. Че-то там ты на дорожке застряла.
Тутберидзе: Закопалась, че-то закопалась. Настроение у тебя, лицо съехало.
Тарасова: А так хорошая программа. Можно посмотреть еще раз первую позу? Подальше встань.
Тутберидзе: Подальше встань, подальше.
Тарасова: Разверни заднюю ногу.
Тутберидзе: Ножку разверни.
Тарасова: Вот. Стой.
Тутберидзе: Ты придави, держи. Настроение здесь очень нужно. И должна так, чтобы пуммм, как будто твое тело поет.
Тарасова: Это из-за такта. Оно даст тебе возможность, как ты на разминке делаешь, пойти в жим. А так ты не успеваешь. Все, котенок, давай, беги бегом.
Травма Акатьевой: порезалась при столкновении и теперь «бережет себя»
Тутберидзе: Соня Акатьева пока у нас не восстановилась. Пока меня не было, они столкнулись, ногу порезали сильно.
Тарасова: Я знаю, сильно. Есть специальные упражнения.
Тутберидзе: Она уже в форме была, уже прыгала аксель, сальхов, тулуп. И все заново. Крути мочало, начинай все сначала.
Тарасова: Ну то есть травма как таковая зажила?
Тутберидзе: Да, но теперь надо разрабатывать. Она вышла, она себя бережет. Я говорю: подожди, а что ты себя бережешь? У тебя, слава богу, не сустав, не связка, был порез. Все, теперь давай.
Как Алиса Двоеглазова со страху запрыгала все четверные?
Тарасова: Как фамилия этой девочки?
Тутберидзе: Двоеглазова.
Тарасова: А?
Тутберидзе: Двоеглазова. Я ее весь прошлый сезон пугала, что в пары отправлю. Она на страхе все четверные запрыгала, лишь бы в пары не идти.
Тарасова: Понятное дело.
Тутберидзе: Проезжай правой ножкой, опять поднимаешься вот так.
Тарасова: Вот тебе и четверной, крошка.
Тутберидзе хочет написать на входе на каток про дисциплину
Глейхенгауз: Как я испытываю гордость за новую короткую программу Камилы. Когда она ее покажет, мне кажется, там и музыка, и идея. Музыку я могу вам включить – жалко, без Камилы, конечно.
Тутберидзе: Может, ты?
Тарасова: Еще сразу! Хорошенького понемножку.
Глейхенгауз: Мне кажется, что будет хорошо.
Тарасова (глядя на лед): Мне так нравится этот мальчик, я прям умираю. Хороший. И та девчина с рукавами тоже хорошая.
Тутберидзе: Похвала и лесть в этом возрасте…
Тарасова: Ужасно.
Тутберидзе: Не очень хорошо. Дисциплина, дисциплина определяет результат. Все. То же взвешивание это и есть дисциплина. Прям должно быть на входе написано: дисциплина определяет результат. Все.
Тарасова: Напиши.
Тарасова в восторге от музыки для короткой программы Валиевой
Тарасова – Глейхенгаузу: Музыку-то включи.
Тутберидзе: Может, начало нам сделаешь одухотворенное.
Слушают саундтрек из «Интерстеллара» для программы Валиевой.
Тарасова: Потрясающая музыка. Просто потрясающая. Никогда не слышала, а я слушаю много.
Тутберидзе: Мне что понравилось… Очень хотелось увести ее от привычного образа в ее подаче. И кажется, что получилось, но при этом очень хорошо.
Тарасова: Очень! Под эту музыку ставить одно наслаждение.
Тутберидзе: Мы поставили уже.
Тарасова: Ну понятно, но все прямо – и туда, и сюда. И высоко, и наполненно.
Тутберидзе: Главное, чтобы она ее собрала, чтобы хватило сил.
Тарасова: И дорожку сделали? Все, да? Здорово! (Глейхенгаузу) Потрясающе, поздравляю. Я очень много слушаю музыки всегда. Специально слушаю. Непонятно для чего уже, но слушаю. Но я эту музыку не встречала. Если я не встречала, то другие вообще далеки от этого. Потрясающе. И программа наверняка будет потрясающая. И когда ты ее делал, у тебя, наверное, тут прям кишки подходили.
Глейхенгауз: Да, это пока лучший момент лета.
Тутберидзе верит, что Акатьева выиграла бы юниорский ЧМ, а из-за отстранения «она – никто»
Тарасова: Знаешь, как говорила Тамара Николаевна у нас, когда мы вместе трудились и работали, она говорила: плохая реклама – это тоже реклама.
Тутберидзе: Да у меня как раз этой плохой рекламы больше, чем хорошей.
Тарасова: А у тебя хорошая реклама вся на местах стоит. Тебя не надо рекламировать, ты сама себя рекламируешь.
Тутберидзе: Ну да.
Тарасова: Надо вообще занимать первое, второе и третье места в мире.
Тутберидзе: А как выходить в мире, если нас не пускают никуда? Куда выходить-то?
Тарасова: Как мотивировать их, как их каждый день тащить за собой? Быть выше, что-то новое учить?
Тутберидзе: Да-да.
Тарасова: Как? Когда они знают, что не будут выступать?
Тутберидзе: Да, та же Соня Акатьева, наверное, была бы уже чемпионкой мира среди юниоров.
Тарасова: Кто?
Тутберидзе: Ну вот Соня.
Тарасова: Соня, да!
Тутберидзе: Ну вот и что? А она – никто. Без титула, без ничего. А нам завтрашний день не обещан. У меня этим спортсменам надо здесь и сейчас. У нас может не быть завтрашнего дня.
Тарасова: Нет, может не быть. Завтрашнего дня может не быть, и какой он будет – тоже неизвестно. Все равно я верю в такой наш идиотизм, когда мы выйдем и все равно всех разорвем.
Лишний вес – от лени: один грамм жира = один грамм лени
Тарасова: Тяжелые, конечно, первые месяцы работы. Пока ты посмотришь на них, насколько они поправились.
Тутберидзе: Они же еще и приходят какие-то все… не знаю. Вы знаете, я всегда говорю, что один грамм жира – это один грамм лени.
Тарасова: Ленивые. Лень, конечно.
Тутберидзе: Вот насколько они поправились, настолько они и ленивые.
Тарасова: Конечно, вес – это лень. Надо себя заставить встать, пойти, побежать.
Разговор с Акатьевой: пока бережет одну ногу, нужно отрабатывать прыжки со второй
Тарасова: У тебя левая?
Акатьева: Да.
Тутберидзе: А че ты тогда с правой четверной риттбергер не отрабатываешь?
Тарасова: А че? Уже б пока четверной выучила. Пока левая приходит в себя и привыкает кататься, на правой ноге-то три-три риттбергер тоже приятная вещь. Прыгаешь?
Акатьева: Я тренирую.
Тутберидзе: Она не любит каскады с риттбергером. Это надо прям ее…
Тарасова: Я че-то сегодня не видела три-три риттбергер.
Акатьева: А я никогда не прыгают риттбергер-риттбергер. У нас задания не было такого. Только лутц-риттбергер прыгала, валялась.
Тутберидзе: Валялась.
Тарасова: Чего ты валялась?
Акатьева: Это все снимают. А я тут наговорила.
Тутберидзе: Все снимают. Иди.
У Эгадзе все хорошо, кроме кистей. Тарасова приедет помогать через две недели
Тарасова: Можно потом этому грузинскому парню кое-что сказать?
Тутберидзе: Ника, иди сюда.
Тарасова: Ника, здравствуй. Я Татьяна Анатольевна. Очень приятно.
Эгадзе: Здравствуйте. Мне тоже очень приятно.
Тарасова: Очень красиво катаешься. И прыгаешь, и делаешь все. И руки у тебя очень хорошие, но сами кисти у тебя не доделывают движения. С них начинается любое движение, и ими заканчивается любое движение. Если ты даже в тройку вошел, ты раз – и пошел. А ты кисть бросаешь. У тебя еще длиннее были бы руки. Пойди сделай шаги перед риттбергером.
Эгадзе идет делать.
Тарасова: Кисть! Во-о-от! И тут же бросил. Во-о-от! Через раз делает.
Тутберидзе: Волнуется.
Эгадзе возвращается.
Тарасова: Вот сделал, но через раз. Одно движение делаешь, а второе забываешь. Вот разбери. Я приду через две недели – если меня Этери Георгиевна пустит…
Тутберидзе: Будем ждать.
Тарасова: …И я радостно в хореографической части помогу. Но ты сам почувствуй, что они у тебя в кулачках более-менее.
Эгазде: Спасибо большое.
Тарасова: Ты очень красиво катаешься.
Эгадзе: Буду стараться.
Тарасова: Старайся! Куда же нам деваться? Мы все стараемся. Кто что. И ты старайся. Удачи тебе.
Эгадзе: Спасибо большое. А вам здоровья.
Тарасова: Спасибо тебе. Мы тоже стараемся, у нас будет здоровье – куда мы денемся?
Петросян – фигуристка-настроение, на тренировки у нее не шли прыжки
Тутберидзе: Давай-давай. Поворачивайся, катись. Ну и в итоге не поворачиваешься. Задняя дуга тебе нужна, чтобы повернуться, а ты просто вылетаешь. Вот девочка-настроение: могу сегодня прыгать, а завтра вообще не хочу кататься никогда.
Тарасова: Что тебе надо делать? Что тебе показывают?
Петросян: Прыгать.
Тарасова: Пойди сделай это.
Тутберидзе: Она мне еще до прыжка сказала: я сегодня не могу, не могу сегодня.
Тарасова: Давай иди сделай то, на что тебе указывает тренер. Не заходи опять от балды, давай.
В конце Тарасова раскритиковала выезды всех фигуристов, а Петросян почти заплакала
Тарасова: Спасибо всем за тренировку. В первую очередь – тренерам, потом уже вам. Если вы даже сделаете прыжок, вы совершенно не показываете выезд. Мне так показалось. Раз – и все. Выезд ведь еще идет с воздуха, правда? А вы этого не делаете. Вы как будто в каком-то сумасшедшем доме немножко. Всем хороших прыжков. (Увидела, что Петросян плачет) Не надо плакать – надо делать.
Счастливо вам. Слушайте тренеров. Слушайте и делайте то, что они в вас видят и что они от вас просят. И вы это делайте. Счастливо. Приду через две недели.
Тутберидзе: Спасибо вам огромное.
Фигуристы: Спасибо.
Тарасова: Не за что.
Фигуристы делают поклон, Тарасова смеется.
Тарасова: Милые мои. Бегите бегом.
Тутберидзе: Спасибо вам огромное. Мы вас ждем. Может, через две недели мы вам все-таки покажем… Наверное, уже можем Сашу показать.
ПОЛНОЕ ВИДЕО ПЕРВОГО КАНАЛА С ТРЕНИРОВКИ
Фото: Первый канал
Послушайте, как они разбирают тренировочные выступления малолеток.
Никаких соплей, делай правильно, следи за деталями, слушай музыку... Нам потом преподносят этих фигуристов как "чудесных талантов", но они это все оттачивали вот на таких тренировках и с такой критикой.
Хорошо, что первый это показал, а то уже сил нет эти розовые сопли поглощать, все эти ути-пути-самые-талантливые-в-мири.
И кстати на видео слова ЭГ и ТАТ воспринимаются иначе нежели стенограмма!
90% статей с упоминанием ТАТ или ЭГ воспринимаются негативно и поливаются всем чем можно, с ЭГ точно. Я думаю скоро скажут, что она не так дышит. Очнитесь, она не робот и не может говорить и делать то, что хочет каждый на спортсе.
Тысячи детей бы хотели услышать совет от таких тренеров, как улучшить своё катание. Самый плохой показатель школы как раз когда тренер считает, что все итак прекрасно.
P.s. В оригинальном видео все обсуждения понятнее показаны, советую к просмотру
Достойней было выложить видео запись! Многие фразы и замечания от тренеров воспринимались бы иначе. Как например, просьба к Аделии отойти подальше. Татьяне Анатольевне из-за бортика, сидя, просто не была видна вся фигурка девочки.
Некрасиво вышло, недостойно.
- Двоеглазова. - А?
Действительно, диалоги великих.
Я посмотрел 22-минутный ролик с ТАТ и ЭГ и не увидел ничего выходящего за рамки, о чем тут пишут.
Но я бы, как ребёнок, не хотела попасть в такую словесную мясорубку двух взрослых тёток :((
Подрастут — наверняка ещё и неблагодарными окажутся.