«Я побывал в Барселоне, но так ни разу и не сыграл в футбол». 22-ая глава автобиографии Ледли Кинга
После того, как мы выиграли Кубок Лиги, команда потеряла очень много очков в Премьер-лиге. Люди сочли это длительным похмельем. Я не играл, так как тренер все еще выборочно выпускал меня на поле, и все мои игры были кубковыми. Он дважды выигрывал Кубок УЕФА со своей прошлой командой «Севильей» и, будучи тренером «Тоттенхэма», хотел поставить рядом с кубком, выигранным на «Уэмбли», еще один серебряный трофей. Если бы нам удалось сделать это для Рамоса, можно было бы считать его первый сезон вполне успешным
К сожалению, 12 марта 2008-го в матче с голландским «ПСВ» нам удалось свести нашу двухматчевую дуэль только к ничьей, подразумевающей, что победитель определится в серии пенальти. Во втором тайме, тренер снял меня с игры и выпустил Аарона Леннона, чтобы добавить команде атакующих вариантов и постараться свести матч к ничьей, после того, как Бербатов отыграл один гол. Таким образом, когда матч перешел в серию пенальти, я сидел и переживал, как и болельщики «Тоттенхэма», поскольку серия пенальти превратилась в настоящее мексиканское противостояние1. В серии пенальти, являющейся чем-то вроде проклятия для «шпор», мы проиграли 5-6.
Моим новым напарником той весной был не Вуди, не Майкл Доусон или любой другой центральный защитник. Им был физиотерапевт – Уэйн Дизель. Он южноафриканец, и первым делом мы отправились на его родину; мы полетели в Йоханнесбург, всего на один день. Специалисты, с которыми мы там виделись, были не первыми, кто говорил, что мне необходимы дальнейшие операции. Насколько мне известно, учитывая все проблемы после процедуры микрофрактурирования, дополнительные операции были для меня последней надеждой. Затем мы отправились в Америку, сначала в Финикс, штат Аризона. Я был здесь по приглашению и совету от суперзвезды баскетбола, Стива Нэша. Сейчас он играет за «Лос-Анжелес Лейкерс», но в 2008-ом, на пике своей формы, он выступал за «Финикс Санз». В последующие годы его неоднократно выбирали самым ценным игроком Национальной Баскетбольной Ассоциации, наряду с такими легендами, как Мэджик Джонсон и Майкл Джордан. Канадец по национальности, рожденный в Южной Африке от отца-англичанина, Стив – заядлый болельщик «шпор» (даже несмотря на то, что заклятым соперником «Санз» является «Сперс» из Сан-Антонио!). В 2006-ом он даже побывал на «Сперс Лодж», где тренировался с первой командой. Будучи большим фанатом баскетбола, я легко нашел с ним общий язык.
Узнав о моей проблеме с коленом, Стив связался со мной и заботился обо мне, пока я был там. Я провел некоторое время с командой медиков «Санз», поскольку один из их игроков, Амаре Стадемайр, уже перенес микрофрактурирование, таким образом у физиотерапевтов был определенный опыт, который мог мне пригодиться.
Желая побывать у как можно большего количества специалистов для получения широчайшего спектра рекомендаций, мы с Уэйном вылетели в Лос-Анжелес, чтобы побывать на приеме у доктора Берта Мандельбаума – высококвалифицированного и выдающегося хирурга-ортопеда, специалиста по коленям и эксперта по спортивным травмам. Он посмотрел мое колено, но, как и большинство других медицинских экспертов, говорил о дальнейшей хирургии.
Не то, чтобы я думал о том, что микрофрактурирование, сделанное прошлым летом, было неудачей или сделало мое колено еще хуже, чем прежде. Тогда операция была необходима; если бы я ее не сделал, не знаю, сколько бы я еще смог играть. Но когда приходишь в себя после операции, а колено чувствуется по-другому – это не лучший вариант. Поэтому я не стремился пойти по хирургическому пути снова. Я просто хотел плодотворно провести время, восстанавливая свое колено. Нужно доверять своим собственным инстинктам, и именно этим путем я хотел пойти.
Итак, облетев вокруг света, чтобы побывать в нескольких местах, я вернулся почти ни с чем.
К тому времени сезон заканчивался, а мы так и не приблизились к желаемому мной решению. Но позже Хуанде Рамос посоветовал кого-то, кого он знал и высоко оценивал. То, что для обычной рекомендации ему понадобилось столько времени, характеризует общую картину недопонимания и недостатка коммуникации в период его тренерской работы. И вот мы с Уэйном вылетели в Барселону, в клинику лечения футбольных травм «Mutualidad de Futbolistas Catalanes», чтобы встретиться с их лучшим человеком, доктором Рамоном Кугатом. Он работал не только с игроками «Барселоны», но и с футболистами со всей Испании и Европы. Среди них были Хави, Пуйоль, Виллья и Торрес. У доктора Кугата было несколько идей, которые, по его мнению, могли помочь, и ни одна из них не была связана с хирургическим вмешательством, поэтому я решил следовать его указаниям.
Доктор Кугат велел мне остаться в клинике на некоторое время, поэтому я вернулся за вещами и на месяц остановился в Барселоне.
В течении месяца я работал с Эмили Рикартом, маленьким испанцем, который тесно сотрудничал с доктором Кугатом. До этого они работали в «Барселоне» и примерно через год после моего визита Эмили вернулся в клуб на должность физиотерапевта. Он был тем, кто за свою карьеру наблюдал много колен и хорошо знал футбол.
Вылетая на месяц обратно в Барселону, меня сопровождал не Уэйн Дизель, а другой клубный физиотерапевт Джефф Скотт. Я помню, как мы пошли в гостиницу, где я должен был остановиться, затем отправились увидеться с Эмили и познакомиться с местностью, где я проведу все свое время – небольшое горное местечко рядом с Барселоной под названием Террасса. Я понял, что немедленно хочу домой! Мы с Джеффом много шутили по этому поводу. Он улетал в Вегас следующим рейсом, а я оставался там, один, черт знает где! Когда мы попрощались мне хотелось закричать: «Пожалуйста, возьми меня с собой!»
Но я должен был разобраться со своим коленом. Для меня это было важнее всего.
Первые несколько дней были очень тяжелыми. Я скучал. Это был тот случай, когда нужно просто отбросить все мысли и делать свою работу. Мы работали с Эмили дважды в день, первое занятие с десяти утра до часу дня. Затем я возвращался в отель, обедал и немного спал. Затем, около четырех, мы возвращались к работе еще на три часа. После того как я возвращался вечером и ужинал, у меня совсем не оставалось времени на прогулки и общение. Я просто отдыхал и ожидал прихода следующего дня.
Одной из первых вещей, над которыми мы работали с Эмили, было упражнение на вытягивание: я просто лежал на кровати с грузами, обвязанными вокруг моей ноги, и пытался выпрямить ее. И только когда нога оказывалась в выпрямленном положении, начиналась настоящая работа. После того как мое колено долгое время находилось в неразработанном состоянии, даже две минуты в таком положении вызывали ужасную боль. В течении года после операции, казалось, что мышцы, волокна и все что есть в моем колене, срослось вместе и затянулось, поэтому вся эта терапия предназначалась для разрабатывания сустава. Как я сказал, две минуты были мучением, но в последствии мы часто будем делать такие десятиминутные зарядки по нескольку раз в день, просто чтобы расслабить колено и размять его.
После нескольких недель я приступил к лечению. Это было не так уж плохо. Я начал чувствовать пользу от пребывания там.
Кроме того, раз в неделю я встречался с доктором Кугатом для процедуры переливания крови. Они брали мою кровь, перемешивали ее и снова вводили в колено, чтобы ускорить лечебный процесс. Это все еще довольно спорная методика, но в наши дни намного более распространенная, чем это было несколько лет назад. Я чувствовал, что должен быть смелым в своих подходах к решению проблемы. Я должен был перепробовать все и думал так: пока это легально, они могут пробовать на мне все что угодно, если думают, что это поможет моему колену.
За месяц, проведенный в Террассе, я выучил некоторые слова на испанском или каталонском, но не достаточно много, чтобы поддерживать разговор. Эмили так же не слишком хорошо говорил на английском, поэтому на протяжении моего лечения я с ним почти не разговаривал.
В то же время со мной проходил лечение еще один игрок – нигериец Кристиан Ободо, который играл за «Удинезе». Он говорил на английском, поэтому мы с ним вместе обедали. Еще он владел испанским, так же хорошо, как и итальянским, так что они с Эмили понимали друг друга и могли поговорить. Но я не мог и чувствовал себя брошенным. Да, это был один из тех неприятных периодов моей жизни, но я находился там чтобы вылечить свое колено. Мне просто нужно было потерпеть.
После того, как я провел там две недели, к нам присоединился еще один игрок – сенегалец Салиф Диао, игравший в «Ливерпуле» и «Стоке». Он неплохо знал английский, поэтому теперь мне было с кем поговорить и вместе работать. С его приходом моя жизнь во время лечения стала намного проще.
Но все равно было тяжело. Эмили был хоть и небольшого роста, но суровым парнем. Он гордился своей работой. Несмотря на то, что это было лето, он давал понять, что мы находимся там исключительно для работы. Оказывается, наше горное местоположение было частью физиотерапии. Эмили заставлял нас взбираться на гору, идя так быстро, насколько мы могли на протяжении полутора часа, а после снова спускаться. Когда он впервые рассказал нам что нужно делать, это показалось мне пустяком, но на деле это оказалось тяжелым испытанием, особенно сохранение темпа. Это была всего лишь часть методики Эмили по наращиванию мышц вокруг колена, вокруг всех его различных поверхностей. Мы продолжали выполнять эти упражнения на улице практически каждый день, а также работали над укреплением колена в зале.
Я начал чувствовать уверенность том, что смогу вернутся к предсезонной подготовке в хорошей форме. Осознание того, что я провел целое лето чтобы добиться этого радовало меня. Я пробыл в Террассе три недели, затем сделал небольшой перерыв, чтобы слетать в Дублин на свадьбу Робби Кина, и вернулся в Барселону еще на одну неделю.
Как только мое лечение подошло к концу, я надеялся проверить свое колено в деле. Так как я отсутствовал в Барселоне, у меня не было никакой возможности играть в футбол. Не многие футболисты могут сказать, что провели месяц в Барселоне, и ни разу не сыграли в футбол!
Я вернулся в клуб к началу предсезонной подготовки и хотел узнать, как будет чувствовать себя мое колено, когда я начну играть. Я надеялся, что проделанная мной работа позволит мне провести предсезонную подготовку с командой, а затем поможет снова выйти на поле.
Первое время с коленом все было хорошо, тем не менее требовалось приложить еще некоторые усилия для выздоровления. По сравнению с тем, как оно чувствовалось шестью месяцами ранее, теперь стало лучше, потому что я знал, что приложил много усилий. Это не было чудесным исцелением, но ситуация значительно улучшилась. Большим достижением уже было то, что я добился полного разгибания колена, а это то, над чем я мог работать только когда не играл, поскольку это очень большие нагрузки для него. Я должен был надеяться, что добьюсь дальнейшего улучшения по обычной программе реабилитации и физиотерапии. Я все еще хотел пройти этот путь по-своему.
Я начал работать со специалистом по восстановлению, клубным физиотерапевтом Натаном Гардинером. Он был человеком, с которым работали футболисты после получения травмы. Как только футболист приходит в норму, он больше не нуждается в его помощи, но я начал работать с ним на постоянной основе. Натан знал толк в своей работе. Он хорошо понимал, что игроки не всегда находятся в лучшем расположении духа, когда приходят после травмы и вынуждены ежедневно сосредотачиваться на восстановлении. Игроки хотят быть на футбольном поле. Заставить игроков заниматься в спортзале, когда они не видят в этом никакого развлечения – очень трудная работа. Хорошо понимая внутренний мир игроков, временами он мог сказать им: «я знаю, сегодня ваши мысли далеко отсюда, но давайте выполним эту работу». Его чувственный, но требовательный подход действительно помогал.
На протяжении нескольких лет, я очень тесно работал с Натаном и, на мой взгляд, он был прекрасным человеком. Он никогда не опускал свою планку. Каждый день мы выполняли свою работу. Он хорошо знал трудовую этику, он любил свою работу. Он гордился тем, что возвращает людей на поле. Хотя он работал и с другими людьми, мы были с ним каждый день, поэтому добились взаимопонимания. Он знал, что я понимаю свое тело, свое колено, лучше, чем кто-либо другой, поэтому доверял мне, когда я говорил, что чувствую что-то не так. Тогда он мог пропустить упражнение и попробовать другой подход. Мы все время были в поиске новых способов для достижения цели, которые не оказывали бы негативного влияния на мое колено.
Так большую часть времени предсезонной подготовки 2008/2009 я провел, работая с ним и иногда тренируясь с командой. Пока они тренировались на поле, я часто находился на другом краю у бровки, работая наедине. Когда команда отправлялась на пробежки, я находился в бассейне или тренажерном зале. Ни один игрок по-настоящему не наслаждается предсезонными пробежками, но он находится в команде, он работает в коллективе, у него есть то чувство удовлетворения по окончании тяжелых испытаний предсезонной подготовки. Пропуская кросс, я так же упускал часть командного единения. Но команда видела, что я, как и они, тяжело работаю, для того чтобы набрать форму, поэтому чувство, что мы были все еще вместе не пропадало.
Со всем этим, я был уверен, что смогу продолжить играть. Я знал, что мое колено, вероятно, уже не будет прежним, но на той стадии я чувствовал, что еще многое могу предложить.
Готовясь к началу сезона, я сыграл в футбол в общей сложности всего 45 минут. Очевидно, что этого было мало, но я должен был сконцентрироваться не на предсезонных играх, а на самом сезоне. Я был уверен, что благодаря той работе во время предсезонной подготовки, которую я проделал для восстановления, мне удастся войти в сезон и, в конечном итоге, набрать форму.
Опять же – не лучшая ситуация, но я старался выжать максимум. Одна вещь, за которую я действительно должен был быть благодарен – это то, что меня больше не беспокоила моя стопа. Так как я тренировался не каждый день, она больше не находилась под таким стрессом, поэтому повторная угроза ее повреждения, казалось, исчезла.
Но если я вошел в сезон в немного лучшей форме, чем в предыдущем, остальная команда начала его так же плохо, с идентичными последствиями – в октябре нас ожидало еще одно потрясение.
1 Мексиканское противостояние – конфликт среди трех противников. Тактическое отличие от дуэли, где первый стреляющий имеет преимущество, заключается в необходимости выдержки по принципу «кто первый моргнёт», так как если первый участник выстрелит во второго, то третий успеет выстрелить в первого и таким образом выиграет.
