Джо Кошур: Bruise Brothers. Часть 14
«Команды, которые хотят стать сильными, должны иметь кого-то как Джо Кошур. Он отлично справлялся со своими задачами. Он отличный боец и, как бонус, он мог забить гол», - Член Зала Хоккейной Славы Ларри Мёрфи.
Мы очень хорошо сработались вместе. С самого начала Скотти был прав, выпуская меня с кем-то типа них. Я должен был соответствовать им и это у меня получилось. "Когда мне сказали, что Джо Кошур будет играть в моей тройке, я понятия не имел, чего ожидать, — рассказывал Дрэйпер в "Уинзор Стар". – Я знал, что он умеет драться, а теперь понял, что он умеет и играть".
Дрэйпер и Молтби наряду со Стиви были одними из самых напористых, уверенных в себе и верных команде, игроков команды-победительницы. Им было всё равно, что делать, они делали всё что требовалось. Их упорное стремление к победе никогда не ослабевало. Они злили стольких людей – был ли это Дэйл Хантер в финале 1998 или кто-то другой – они всегда знали, что я рядом, присматриваю за ними. Были ситуации, в которых им приходилось делать всё на свое усмотрение и я говорил им, что они могут делать всё, что угодно: "Я всегда буду рядом с вами. Может, на шаг позади, но всё равно неподалёку".
Мне нравилось играть с ними. Они отдавали всё ради победы. Они убивали штрафное время, вступались за одноклубников, делали абсолютно всё. Их ненавидела вся лига, но чем больше их ненавидели, тем больше любили мы.
К концу того сезона 1996-97 можно заметить, что доверие Скотти к нам выросло. Не так давно я пересматривал четвёртую игру финала кубка Стэнли против "Филадельфии". Мы были на стартовом вбрасывании третьего периода. За две минуты до конца и счёта 2:1 в нашу пользу, он выставил нас убивать время. Это очень льстило нам.
Думаю, Скотти нам так доверял потому, что мы всегда больше думали о защите. Шанс, что нас подловят в атаке, был ничтожно мал. С левым замком – защитной системой, которую мы использовали в "Детройте" – Молтби не заходил далеко в зону соперника.
Дрэйпер был настолько быстр, что мог вернуться в защиту в любой момент. Если я видел, что катит Молтби, я смещался на его фланг, зная, что он займет моё место. Если у Молтби был шанс пройти в зону соперника, я оттягивался назад, чтобы не тормозить Дрэйпера. Мы пропускали его вперёд. Дрэйпер всегда шёл первым, я за ним, а Молтби держался чуть сзади. У нас всегда было три человека сзади и Скотти доверял нам, потому что пока трое держались сзади, проблем не возникало.
"Молотильщики" стали даже как-то и угрозой воротам соперников, особенно в финале 1997, против "Флайерс". В первой игре финала Молтби открыл счёт, потом я забил, выведя "Детройт" вперёд 2:1, пробив вратаря "Флайерс" Рона Хекстолла на 15:56 первого периода. Игра закончилась со счётом 4:2 в нашу пользу. Во второй игре Молтби забил победную шайбу.
Как обладатели кубка Стэнли, нас пригласили в Белый Дом на встречу с президентом, Биллом Клинтоном. Только Ларри Мёрфи и я бывали тут уже и раньше, для остальных же вечеринка была первой. Я рассказывал одноклубникам байки про то, что в первый раз Клинтон поприветствовал меня лично: "Эй, Джо, как сам, как жизнь?"
Следующей весной мы защищали свой титул. В первой игре финала против "Вашингтон Кэпиталс" ваш покорный слуга открыл счёт. Во второй игре Дрэйпер забил победный гол в овертайме – 5:4, а мы отыгрались с 2:4 в третьем периоде.
Плэй-офф 1998 года вышел у меня весьма продуктивным. Я забил пять шайб в регулярке и четыре в плей-офф. В первый день плей-офф той весной, мы забросили в два раза больше чем "Финикс Койотс" — 6:3, из которых 2 точных броска в ворота Николая Хабибулина были на моём счёту. Той ночью я ложился спать в статусе лучшего бомбардира "Детройта" в плей-офф.
"Я наслаждаюсь моментом", — рассказывал я журналистам. До того вечера у меня на счёту было пять шайб в плей-офф и две моих шайбы повторяли мой рекорд по забитым шайбам в плей-офф, который я установил в 1986-87. Я подзуживал журналистов, убеждая в том, что забивать шайбы я умею. "И до этого у меня случался дубль, — говорил я. – Я уже достаточно долго в лиге".
Мои одноклубники также помогали мне разъяснить журналистом моё новое амплуа. "Джо не давали достаточно времени, — сказал Даррен Маккарти в интервью "Уинзор Стар". – Он хорошо пасует, особенно при выходе из своей зоны. Он каждый раз играет умно и безопасно, контролируя ситуацию. Многие забывают, что он дважды выигрывал кубок Стэнли. Мы зовём его "Батя". Его влияние в раздевалке трудно переоценить".
Во втором раунде я вновь продемонстрировал голевое чутьё. Я только вышел со скамьи штрафников в Сент-Луисе, как шайба отлетела ко мне. Я вышел практически один-на-один с их вратарём Грантом Фюром. В нужном месте в нужное время. Я щелкнул и забросил Фюру низом в дальний угол.
Вы храните в памяти все свои победы в кубке Стэнли, но есть один нюанс, делающий триумф "Детройта" в 1997 году особенным. Точно также, как и когда я играл за "Рейнджерс", у "Детройта" был продолжительный период "засухи" без кубка. "Уингс" унаследовали от "Рейнджерс" звание команды, обходящейся без кубка наибольшее количество лет. Они не выигрывали с 1954-55.
Многое пришлось испытать команде на пути к их победам. Два сезона перед победным стали настоящим испытанием и возможностью подобрать правильную "химию". "Детройтцев" всухую вынесли "Девилс" в 1995 году, а в 1995-96 году "Ред Уингс" проиграли "Колорадо" в финале Западной Конференции после установления нового рекорда лиги — 62 победы в регулярном чемпионате.
Это было похоже на то, что случилось с "Рейнджерс" в 1991-92. В этой ситуации самое сложное в подготовке к новому сезону, знать и держать это постоянно в голове то, что каждая игра – это всего лишь маленький шажочек к основной цели.
Когда мы вернулись из Филадельфии на "Джо Луис Арену", ведя в финальной серии 2:0, все в Детройте уже объявили нас чемпионами. Это очень опасное заблуждение и три игрока, выигрывавших Кубок раньше – я, вратарь Майк Вернон и защитник Ларри Мёрфи – взяли на себя обязанность донести до всех, что ничто ещё не решено. Нужны ещё две победы и праздновать пока рано.
Это особенно тяжело, когда ты приезжаешь играть домой – столько разных отвлекающих факторов. Все рассказывают о том, какой ты крутой. Друзья наперебой рассказывают о том, какая потрясная вечеринка будет, когда ты выиграешь Кубок. Все звонят, спрашивают лишний билетик.
Помните, я был частью команды "Рейнджерс", которая вернулась домой, ведя в серии с Ванкувером 3:1. Мы всё-таки выиграли серию, но сначала проиграли две игры, а затем вырвали нелёгкую победу в седьмой игре 3:2.
К счастью, в 1997 году у руля "Ред Уингс" был легендарный тренер, знающий как управляться с командой и капитан, ведущий корабль и всех членов команды в нужном направлении.
Я был в "Детройте", когда команду принял Жак Демер, немедленно назначивший Стиви капитаном, хотя тому было всего 21 год. Тогда многие сомневались в правильности такого поступка, но годы показали, что это было верное решение. Одну вещь я заметил сразу по возвращении в Детройт спустя пять лет: эспаньолка Стиви стала немного больше (шучу, шучу).
Как капитан, Стив был также ценен для нас, как и Марк Мессье в Нью-Йорке, только несколько в другом качестве. Стиви не выказывал свою удаль, он вёл за собой своим примером. Он всегда был молчаливым лидером, но я заметил это сейчас, говорить он стал немного больше. Если он видел, что что-то идёт неправильно или кто-то делает не то и не так, он первый говорил об этом. У него было чутьё на то, когда нужно сказать и когда вести за собой на своём собственном примере.
Положение Айзермана как молчаливого лидера было весьма эффективным. Он владел вниманием, потому что он был совершенно невозмутим. Он не часто говорил, но когда говорил, за его словами чувствовалась уверенность и значимость. Он ждал нужного времени. Он тщательно обдумывал, что и когда сказать.
И это было поразительно, когда Стиви завоевал признание хоккейного мира, после того, как он привёл нас к двум подряд победам в Кубке Стэнли и получил "Конн Смайт Трофи" как самый ценный игрок плей-офф в 1998 году. Все величайшие хоккеисты, Уэйн Гретцки, Марио Лемье, Мессье, все уважали его. Все теперь знали то, что нам было известно уже давно – он единственная в своём роде суперзвезда.
Также фантастикой было вернуть кубок второй год подряд в Хоккейтаун. Поскольку я был частью команд, завершивших продолжительную кубковую "засуху", меня всегда просят сравнить две этих победы. Для городов обе победы стали большим событием. Разница разве только в том, что от "Уингс" это ожидали больше, потому что они уже несколько раз были близки к победе.
В Нью-Йорке победа стала заметным событием. 1940 год давно уже закончился и болельщики были рады тому, что стали свидетелями победы. Но там семь профессиональных команд и они часто становятся победителями. Болельщики всегда могут переключить своё внимание на что-то другое. А в Детройте хоккей на первом месте, по крайней мере, мне так кажется. "Ред Уингс" – это уже традиция в Детройте. Имена Горди Хоу и Теда Линдсея навсегда остаются в головах болельщиков.
Лично для меня, первый Кубок, конечно же, важен. Но моё сердце навсегда остаётся с "Детройтом". И я принимал немалое участие в победе "Детройта", играя с Молтби и Дрэйпером. В каждой игре мы были на льду, по 8-10 минут. Учитывая начало сезона, я такого не ожидал. Я получил шанс сконцентрироваться на игре и это было просто замечательно, особенно с командой, в которой я начал карьеру, играть за Кубок Стэнли.
Как я уже говорил, моё сердце навсегда отдано "Детройту". И, зацените, выигрыш Кубка в "Детройте" привело меня в Хоккейный Зал Славы. Или не совсем меня. В 1997 году у меня взяли свитер, в котором я играл в пивной лиге и свитер "Детройта" и поместили их в Хоккейный Зал Славы.
Мы задолжали городу победу, и выигрыш титула поверг Детройт в исступление. На нашем победном параде было свыше миллиона человек. Несмотря на то, что надежды города были неоднократно обмануты в кампаниях плей-офф, город не отвернулся от своих "Красных Крыльев". Магазины спорттоваров удвоили продажи товаров с символикой "Ред Уингс" по сравнению даже с продажами в предрождественскую лихорадку.
Мне казалось, что это была безостановочная вечеринка, длившаяся два или три месяца, всё лето напролёт. Затем случилась трагедия. Пятничной ночью 13 июля – пятница, 13 – спустя шесть после нашей победы, мы запланировали командную игру в гольф перед тем, как все разъехались бы по домам.
Всё было просто замечательно. Две или три праздничные вечеринки и мы забронировали лимузины для каждой из них. Я помню, что мы только закончили нашу партию в гольф и собирались к жёнам. Защитники Вячеслав Фетисов и Владимир Константинов вместе с массажистом команды Сергем Мнацакановым уехали на одном из лимузинов. Они уехали раньше по каким-то причинам, думаю, забрать своих жён.
Ужасная новость пришла спустя пару часов. Мы все наслаждались отдыхом, когда нам позвонили и рассказали об аварии. Первые мысли были, что это просто легкая авария, и мы захватим их по пути, но случившееся было намного хуже. Владди и Сергей впали в кому после закрытых черепно-мозговых травм, от последствий которых они до сих пор и не излечились. Константинов, которому было 31, также серьёзно повредил нервы и мускулы в одной руке. У Мнацаканова были парализованы обе ноги и рука. Никто из них так и не смог вернуться в команду. Фетисов отделался травмой груди, ушибом лёгких и сломанными рёбрами.
Все немедленно бросились в больницу, когда осознали всю серьёзность происшедшего – наши одноклубники очень сильно травмированы. Мы все собрались в холле госпиталя Бюмонт в Роял Оуке, Мичиган; мы даже не знали, кто пострадал.
Никто не знал что сказать. Потом кто-то из персонала рассказал, что это была машина Владди и все, ехавшие в лимузине, получили серьёзные травмы. Это было словно услышать плохие новости о родственниках, ведь мы проводили столько времени вместе в отелях, тренировках, играх. Люди не осознают, что два месяца плей-офф ты толком и не видишься со своей семьёй. Одноклубники – вот твоя семья.
Всё было плохо. Сергей и Владди теперь передвигались только в инвалидных колясках. Слава тоже получил серьёзные травмы, но он, по крайней мере, смог вернуться в состав и помочь нам завоевать титул в 1998 году. Мы все не верили до конца, что всё так серьёзно, потому что это был Владди. Даже месяцы спустя мы все ожидали, что он вернётся и заиграет. Он был бесстрашным воином на льду. Никогда не задумываешься о том, что нечто такое может вывести его из строя.
Я противостоял ему, когда играл за "Рейнджерс" и играть против него было невероятно сложно. Ты никогда не обходился без "умывания" крагой, когда подбирался к воротам, да и близко подойти к воротам тоже удавалось крайне редко. Всегда хотелось вызвать его на бой, но он не собирался драться с тобой. Ты знал это. Ты всегда знал, что сейчас получишь вонючей перчаткой в лицо, когда будешь пробиваться на "пятак".
Материал из книги THE BRUISE BROTHERS. Перевод Святослав Панов.
