«В Кот-д'Ивуаре в честь меня называют крепкое пиво». Глава 20
Глава 20. Моя семья и другие люди
Я не рассказал слишком много о своей семье, и в частности жене, но без них я бы не стал тем, кем являюсь сейчас, без их любви и поддержки не смог бы достичь того, чего достиг. Тем не менее, нам нравится держать подробности семейной жизни в тайне, особенно когда дело касается наших детей. У себя дома мы не проводим фотосессий и не даём интервью. И всё равно мне не удастся рассказать историю свою жизни, не включив их в повествование, поскольку они его самая важная часть.
В тот момент, когда я встретил будущую жену, Лаллу Диаките, меня словно пронзила молния. «Le coup de foudre» – как говорят французы. Впервые я увидел её в 1995 году, мне было 17. Я тогда зависал в магазинчике дяди Мишеля в городе Ванн. После ухода из футбола он открыл бакалейную лавку, и мне нравилось навещать его во время каникул, когда была возможность отдохнуть от игры в «Леваллуа». Помню, что помогал ему с делами, изрядно в тот день устал и пошёл поваляться на диване в комнате в задней части магазина. Моя кузина Вивиана тоже была там. Она была дочерью одной из моих тётушек, что жила в тот момент в Ванне, а её лучшей подругой как раз была Лалла. Как только Лалла вошла, я сразу заинтересовался ею. Ранее мы никогда не виделись, однако в ней было нечто особенное, то, что отличало её от остальных. Ну и, конечно, она была очень хороша собой.
Между нами развязался разговор, а потом мы поддерживали связь в течение пары лет. Я был совсем юн, однако с головой ушёл в любовь. Писал её настоящие романтические письма, брызгал на них своим одеколоном и отправлял в надежде на взаимность. Да, в те дни люди ещё слали друг другу любовные письма! В общем, какое-то время мы общались, я по возможности приезжал в Ванн, если время и деньги позволяли, но в итоге всё закончилось.
Лалла на пару лет старше меня, и она считала, что я был слишком молод, недостаточно зрел и жил безответственно. И она была права. Я как раз переехал в «Ле-Ман», а она училась на медсестру и одновременно воспитывала ребёнка, Кевина, родившегося тремя годами ранее. Я вёл образ жизни молодого парня, который впервые почувствовал в карманах вес денег. Они приходили и тут же улетали. Я тратил их на одежду, на походы куда-нибудь – короче, на всё что угодно, кроме действительно важных вещей вроде еды и оплаты счетов. Однажды пытался приготовить обед для пары друзей, и вдруг замечаю, что в доме нет электричества. «Что стряслось?» – думаю. А потом до меня доходит, что в остальных квартирах моего дома всё работает. Я просто не оплатил счёт и проигнорировал письма с напоминаниями о задолженности, и в итоге мне просто отрубили свет.
Я не терял веры в то, что мы с Лаллой будем вместе. Однажды он пришла в гости вместе с Кевином и Вивианой. Определённо что-то щёлкнуло у неё в голове, потому что с того дня наши отношения возобновились и стали сильнее, чем когда-либо. Как только у меня появлялся выходной, я сломя голову бежал на поезд до Ванна и проезжал 530 километров, чтобы просто повидаться с ней. Потрясающе, сколько в тебе энергии, когда ты молод и по уши влюблён. Порой я даже ездил в Ванн днём после тренировки, а на следующее утро первым поездом возвращался назад. Расписание знал на зубок, стал постоянным пассажиром поезда Ванн – Ле-Ман: контролёры знали меня в лицо и порой даже не проверяли билет.
Перед Днём святого Валентина я сказал Лалле, что не смогу приехать в Ванн и отпраздновать с ней, потому что на следующий день у нас игра. Как обычно, она с пониманием отнеслась к реалиям футбольной жизни, и решила посвятить день собственным делам. И тут вдруг я вечером появляюсь на пороге, готовый вытащить её поужинать в отличный ресторан. Более того, я приобрёл для неё подарок, вручил его прямо за столом на глазах у всего ресторана. Лалла не из тех, кто тащится с широких жестов, она тут же спрятала маленький пакет в свою сумку, решив вскрыть его позднее. Я настоял, чтоб она вынула его обратно и открыла прямо там. Романтично, да?
В январе 2000-го она переехала жить ко мне в Ле-Ман. Из заядлого холостяка, у которого вечно нараспашку двери и к которому регулярно наведываются друзья, я превратился в совсем другого человека, с иными и приоритетами и иным образом жизни. Лалла видела, как плохо я обращался с деньгами, и взялась за реорганизацию моих финансов, разделив бюджет на две части – то, что можно тратить, и то, что нужно сохранить. Она очень помогла мне взять себя в руки. А Кевина я знал с младых ногтей, так что мне было легко принять его на постоянной основе и растить как собственного сына.
В том же году, в марте, Лалла сообщила, что беременна. Я был вне себя от счастья. Всё шло как нельзя лучше. Годом ранее я подписал первый профессиональный контракт, обустроился в Ле-Мане, а теперь налаживалась и личная жизнь. О большем и мечтать и не приходилось. Для меня как человека, долгое время тосковавшего по стабильной семейной жизни, стать отцом в 22 года – это идеально.
День рождения Айзека, 15 декабря 2000 года – лучший день в моей жизни. Рождение первого ребёнка всегда запоминается особенно, меня одолевали эмоции, в немалой степени и потому, что он родился с пуповиной вокруг шеи и врачам пришлось потрудиться, чтобы освободить его и пустить кислород в лёгкие.
Появление Айзека изменило мою жизнь. Я осознал, что несу дополнительную ответственность, когда он заболел и мне пришлось отправиться в банкомат снять денег на лекарства. Я по-прежнему был неорганизованным в финансовом плане – поумней, чем раньше, но не настолько, насколько следовало бы. Вставляю карточку, и она выползает обратно – на счету недостаточно средств. У меня не осталось денег на лекарства для сына, пришлось занимать у друзей. Нереальное унижение! «Всё, до меня дошло» – промелькнуло в голове. «Больше такого не повторится! Никогда!» В тот день я действительно повзрослел и стал ответственным родителем.
Всего через год, в январе 2002-го, я перешёл в «Генгам», и мы переехали в уютный домик рядом с базой. Жили счастливо, тем более Лалла забеременела вновь. 12 марта на свет появилась наша дочь – Иман. Как раз через сутки после моего дня рождения – разве можно придумать лучший подарок, чем прибавление в семействе?
Теперь у меня была внушительная зарплата, и я мог позволить себе приобрести первый в жизни автомобиль – Opel Zafira. Я этим гордился. Машина комфортабельная, рассчитана на семь мест, влезали и коляска, и детские кресла, и трое детей. Мне она нравилась.
Довольно скоро, впрочем, пришлось переезжать опять – на сей раз в Марсель. Мы осели в пригороде, в местечке под названием Ла-Трейле. Затем переехали в Ла-Сьоту – это примерно в 20 километрах от центра, и там было ещё круче: рядышком море, дом располагался на холме. У нас был потрясающий вид с террасы на Средиземное море, а до пляжа рукой подать – максимум 5-10 минут ходьбы. Мы частенько попивали кофе на террасе, накинув на себя футболки посреди зимы, восхищаясь видом пенящихся невдалеке волн. Детям не приходилось упрашивать нас: «Поехали на каникулах на море». Скорее это было так: «Погнали-ка на море этим вечером». Когда у тебя много солнца и море под боком, вся жизнь преображается, так что в тот год мы чувствовали себя потрясающе и были очень счастливы. Плюс я действительно думал, что мне суждено остаться в Марселе надолго.
Переход в «Челси» был столь же неожиданным для всей семьи, сколь и для меня. Колоссальная перемена в жизни. Мы поселились поблизости от того места, где планировалось появление нового тренировочного центра в Кобхэме; затем предстояло найти школу для Кевина, которому тогда уже исполнилось 12. Нам подвернулась неплохая английская школа поблизости: дело в том, что мы не хотели отдавать детей в международные школы, потому что считали важным для них научиться говорить на английском. Так что он буквально начал обучение, не зная ни одного слова. К счастью, Кевин весьма смышлёный, и уже через пару месяцев он бегло затараторил на английском. В отличие от меня и Лаллы, ему он давался легко. Я постоянно стеснялся говорить в его присутствии и был вынужден частенько спрашивать у него, что означает то или иное слово. Вот так вот: именно он помогал нам, взрослым, осваивать язык.
Для Лаллы переезд оказался нелёгким. Ей пришлось оставить во Франции знакомых и близких ради в жизни в стране, где она толком ни с кем не могла пообщаться. Тяжело, когда не знаешь языка местных жителей. Хотя моя сестра, проживавшая тогда в Англии, и оказывала кое-какую помощь, всё же Лалле потребовалось кое-какое время, чтобы привыкнуть, причём не только к языку, но и также и к климату, и к новому быту. Франция находится очень близко к Англии, но во многих вещах они сильно различаются. Так что культурные перемены, все эти хлопоты с обустройством жизни для семьи, с тем, чтобы найти дом и школу, оказались довольно серьёзными.
Даже трёхгодовалый Айзек поначалу адаптировался с трудом. Худшим днём стал тот, когда он сказал мне: «Папа, я хочу вернуться в Марсель». Низшая точка. Если б предложил ему вернуться сейчас, в ответ бы прозвучало: «Ни за что!» - и держу пари, что он уже и не помнит, каково было жить в Марселе.
В конце концов, члены семьи пообвыклись на новом месте, но это потребовало определённого времени. Особенно сложно было в начале, когда я сам чувствовал себя не в своей тарелке в новой команде. К концу второго сезона, то есть к лету 2006-го, всё уже было здорово. Дети с радостью ходили в свои школы и говорили на двух языках.
Когда они вместе, особенно в Англии, то делают всё на английском: играют, дерутся, спорят. Но как только мы собираемся всей семьёй, то переходим на французский. Порой мы с Лаллой посмеиваемся над этим: у нас-то этой лёгкости в использовании двух языков нет. Ну, а когда дети отправляются на каникулы во Францию или в Кот-д’Ивуар, то говорят по-французски ещё больше. Они чувствуют себя как дома в каждой из трёх стран, в каждой из трёх культур, и мы с Лаллой очень этому рады и гордимся ими.
В мае 2009 года родился Кейран. Планируя рождение ещё одного ребёнка, мы дожидались момента, когда всей семье удастся окончательно освоиться в Англии. Эмма, наш самый младший ребёнок, появилась на свет в декабре 2013-го. Мы чувствовали себя везунчиками – пять абсолютно здоровых ребятишек! Иман – моя первая принцесса, а Эмма – однозначно моя крошка-принцесса! Она невероятно улыбчива и утончённа, и я жду не дождусь, когда вырастет в потрясающую дочь, как и её старшая сестра.
В июне 2011-го мы с Лаллой наконец-то поженились. Многие удивлялись, почему мы не сделали этого гораздо раньше, но, честно говоря, мы никогда не чувствовали, что остро в этом нуждаемся. Нам обоим это не казалось слишком уж важным.
Тем не менее, женитьба стала своеобразной возможностью сказать Лалле спасибо, сделать что-то, о чём она будет помнить всегда, а также будут помнить наши дети и родственники. Она была матерью моих детей, моим спутником по жизни – от самых низов до вершины. Знала меня, когда в моих карманах ещё было пусто, поддерживала финансово и эмоционально в нелёгкие времена и помогала исключительно во всём. И никогда не жаловалась. Какие бы решения ни приходилось принимать, куда бы ни доводилось переезжать ради футбола, она всегда говорила: «Тебе нужно играть, так что мы с тобой, мы будем поддерживать тебя». Она всегда создавала для меня такое положение, в котором я мог жить ради своей мечты. Порой в таких ситуациях в парах наступают разногласия, но это явно не наш случай, так что мне несказанно повезло. Поэтому в один момент для меня стало принципиальным подчеркнуть свою любовь и жениться на ней.
Свадьба проходила в отеле Monte Carlo Bay, куда мы пригласили всю семью и всех близких друзей на трёхдневную вечеринку. Сама церемония состоялась на второй день, а после неё уже было всё веселье. Я, конечно, предвзят, но в тот день Лалла выглядела ещё более красивой, чем обычно. Да и наши дети были прекрасны. Мы хотели, чтобы старшие – Кевин, Айзек и Иман – достаточно подросли, чтобы запомнить тот день, и теперь, пересматривая фотки, они тоже могут воскликнуть: «О, да, помнишь, когда…» Свадьба однозначно удалась, ради такого стоило ждать.
Мы изо всех пытаемся научить наших детей ценить то, что считаем важным в жизни. Воспитание, щедрость, забота о других и хорошие манеры вверху этого списка. Мы настаиваем, чтобы по возвращении из школы они сначала выполняли свою домашнюю работу, а уже потом играли и прохлаждались. Даже Кевин, несмотря на возраст, это осознаёт: он будет сидеть за столом с учебником, и нам не приходится его заставлять. В нашем понимании образование очень важно в жизни, поэтому мы всячески стараемся привить нашим детям правильные привычки с ранних лет. Я не забыл, как суров был мой отец, требовавший от меня продолжать учиться хотя до тех пор, пока я не получил специальность, которая хоть что-то значила. Теперь я очень рад, что он вёл себя именно так, и надеюсь, что дети смогут добиться аналогичного.
Они являются частью большой семьи, поэтому насчёт того, что чтобы делиться с остальными и заботиться о других, не может быть никаких вопросов. Как я ранее уже говорил, именно в этом аспекте наша африканская культура влияет на наш образ жизни, потому что там желание делиться является нормой для каждой семьи. Если в дом приходят гости, дети обязательно выходят поздороваться, независимо от того, какое занятие им приходится для этого прервать. Эта часть основных манер.
Что касается материальных вещей, то здесь мои дети ни в чём не нуждаются, однако мы стараемся не покупать прямо-таки всё, чего они желают. Хотя в наши дни любой родитель знает, как сложно определить нужную грань. Да, когда они были маленькими, у них была куча игрушек. Но теперь, когда они подросли, мы объясняем: если хочешь, к примеру, пару кроссовок из последней коллекции, то должен заслужить их, сделав кое-какую работу по дому. Мы открыли для них банковские счета, разъяснили, как копить деньги, как поднимается их ценность, если подержать их там подольше. Незначительные вещи вроде этих, надеюсь, помогут им осознать ценность денег, хотя иногда одноклассники всё равно будут приговаривать: «Эй, да зачем тебе это делать? У твоего отца же куча денег!» Так что это непрекращающееся сражение.
Осторожность требуется и в определении тех, с кем стоит заводить дружбу. Даже в Марселе у Кевина были проблемы с идентификацией настоящих друзей и тех, кто общается с ним из-за отца-футболиста. Всем моим детям приходится иметь это в виду, но в целом они понимают, что настоящие друзья в основном те, кого они знают давно. Порой люди говорят им: «Ах да, ты же сын Дидье Дрогба. Почему бы тебе не …?» – и тому подобное. Поведёшь себя неосмотрительно – поставишь детей в такую ситуацию, в которой люди смогут использовать их для своей выгоды. Мы стараемся объяснить им, что, когда ты на вершине мира, вокруг тебя крутится много людей; а потом всё меняется, ты оглядываешься вокруг – и никого. Такова жизнь, и всем нужно усвоить этот непростой урок.
Увы, но даже мои родители вынуждены сталкиваться с теми ж проблемами, что и мои дети. В Париже, где они живут, и в Кот-д’Ивуаре люди постоянно пытаются сблизиться с ними, стать друзьям. В лучшем случае им хочется, чтобы их видели рядом с моими родителями, но нередко всё заканчивается тем, что они просят денег или каких-то других любезностей. «Ой, – говорят они – мы тут мероприятие проводим, хотим узнать, а не могли бы вы…» Печально, но это происходит с каждым, кто добивается популярности или наживает состояние – мне тоже доводилось терять с концами некоторые суммы денег из-за людей, которые, как мне казалось, были гораздо лучше, чем потом выяснилось – и со всеми нашими родственниками дело обстоит так же. Родители в курсе, что теперь люди относятся к ним иначе по сравнению с прошлыми временами, когда они были никем, так что они всегда настороже и стараются не позволить себя надуть.
Регулярно приходится предостерегать детей от ещё одной опасности – социальных сетей. Знаю, это классная штука, но иногда их влияние пагубно. «Далеко не каждый является вашим другом» – талдычу я им. «Будьте осторожны, вокруг много людей, которые хотят законнектиться с вами лишь из-за вашего имени, а не для того чтоб действительно подружиться». Это очень сложно, но, к сожалению, это часть их жизни, приходиться сохранять бдительность.
Моим детям нужно уживаться с фамилией Дрогба, когда дело доходит до футбола. Допустим, Айзек любит играть, но остальные ребята начинают на него наезжать, если ему не удаётся забить. «Ха-ха. Знаешь ли, Айзек, если хочешь быть как твой отец, ты обязан забивать голы!» Конечно, поначалу он расстраивается и решает никогда больше не ходить на тренировки или хотя бы сменить позицию.
– Когда я играю, то тоже не реализую некоторые моменты, – говорю ему. – Я не прекращаю играть. Не ухожу в оборону. Я возвращаюсь на ударную позицию и снова пытаюсь забить. И я снова промахнусь, зато потом забью дважды. Или я промажу лишь раз, зато забью два. Ты должен пробовать. Даже лучшие игроки промахиваются. Они упускают свои шансы, они играют без голов, поэтому не сдавайся.
Иногда я прихожу посмотреть его игру, но всегда стараюсь делать это инкогнито, чтобы он не видел меня. Иначе друзья обязательно расскажут ему: «Эй, Айзек, твой отец тут!» А родители потратят всё время на фотографирование со мной вместо того, чтобы следить за матчем. Я хочу, чтобы родители наблюдали за своими детьми, а не за мной. Поэтому я посещаю игры Айзека не очень часто, что стыдно для родителя, зато, пожалуй, лучше для его развития как личности и игрока.
Во многом то, как воспитываются и растут наши дети, определяется влиянием Лаллы. Я большую часть времени провожу вне дома, так что именно она занимается тем, чтобы они становились такими, какими мы оба хотим их видеть. Начало её жизни было трудным. Родилась в Мали, затем ещё ребёнком с мамой переехала во Францию. Потом лишилась матери и усердно училась, чтобы поддерживать собственную жизнь и растить Кевина, пока он был маленьким. Ей приходилось бывать в сложных ситуациях, и она всегда умела ценить самые важные вещи в жизни: семью, любовь, образование, стабильность.
Пусть это прозвучит глупо, но внутренне я почти сразу после нашей первой встречи понял, что она станет идеальным партнёром для меня. Глядя на то, как она растит Кевина, я знал, что хочу именно её сделать матерью своих детей. Мне было только 21, когда мы съехались, и в 22 родился Айзек, но я был готов стать отцом. Даже в столь молодом возрасте я хотел создать семью. И думал тогда: «Даже если – не дай бог – со мной что-то случится, я знаю, что она позаботится о моих детях. Я знаю, что она сможет их воспитать. Любовь и влияние, которым Лалла обеспечивает наших детей, – это лучшее, что она может мне дать.
Вместе с женой мы стараемся воспитывать детей так, чтобы они разделяли нашу любовь к Кот-д’Ивуару и к нашим африканским корням. Для нас обоих это важно, ибо мы выросли вдали от родины и относились к ней, возможно, с большим трепетом, нежели те, кто провёл там всё детство. Став отцом, я осознал, что корни значат для меня даже больше, чем я ранее предполагал, и твёрдо верю, что, потеряв связи с родиной, ты больше не сможешь понять, кто ты есть и откуда ты вышел.
Мне повезло расти у дяди: он всегда поддерживал близкие связи с Кот-д’Ивуаром, так что я неплохо чувствовал нашу культуру, нашу национальную еду и музыку. Но проведя там больше времени уже в зрелом возрасте, я узнал свою страну гораздо лучше. Это был обогащающий опыт. Мои дети отчётливо понимают, откуда родом я и всех их предки, и им нравится ездить в Кот-д’Ивуар, где у нас есть собственный дом. Когда мы отправляемся туда в отпуск, все оказываются рядом, включая дальних родственников и многочисленных знакомых.
Дома моё главное предпочтение – отведать типичной для тех мест еды. Любимое блюдо – то, что готовится из очень зрелых бананов и с ароматным соусом. Мама делает его лучше всех! Я также люблю музыку, это отдушина для моих эмоций. Я не слишком демонстративен в повседневной жизни (хотя благодаря Лалле я однозначно добился в этом определённых улучшений), но музыка всегда была для меня важна, и я ничего не люблю так сильно, как танцевать под классную музыку, которая появилась в Кот-д’Ивуаре.
В нашей стране мое имя ещё используют – неофициально – для наименования одного очень крепкого пива. «Хочешь немного Дрогба?» – спрашивают друг друга. А пьётся оно обычно во всех maquis – популярных маленьких ресторанчиках, располагающихся под открытым небом. Там играет музыка, люди приходят поесть и выпить, расслабиться и развлечься. Пиво, как предполагается, напоминает обо мне. Говорят, что я большой, мощный и меня невозможно одолеть, и это пиво такое же: больше и крепче, чем другие сорта, поэтому ты не можешь его выпить полностью, хотя многим, судя по всему, это по силам! Ивуарийцы обожают веселиться и устраивать вечеринки, и я уже говорил, что сам такой же. Может быть, это связано с тем, что у многих действительно тяжёлая жизнь, отчего они стараются насладиться моментом, а не переживать лишний раз о будущем. Как бы то ни было, я нахожу это желание оставаться жизнерадостным, не жаловаться и довольствоваться тем, что тебе дано, характерным для жителей нашей страны. Это впечатляет.
И пусть я в жизни явно подвержен влиянию европейских установок (особенно тех, что характерны для Франции и Англии, где прожита большая часть жизни), прежде всего, я считаю себя ивуарийцем и знаю, что моя любовь к родине из года в год будет только становиться сильней.
Gracias)
Его супруга, оказывается, из Мали и, судя по-всему, мусульманка (фамилия Диаките наводит на мысль). Интересно, как этот факт, а также то, что они узаконили свои отношения только через 10 лет совместной жизни, уживается с набожностью Дидье...