9 мин.

Паганини

10

Когда он подходил к дому, уже темнело. Небо прочертила белая яркая полоса, справа налево. Он споткнулся, всходя на крыльцо, где-то залаяла собака. Тогда он присел и сидел молча. Дум не было, он думал о том, что восход это когда всходит солнце, он просыпался изредка и смотрел, как это бывает. Это не всегда бывало одинаково, иногда солнце слегка кренилось вбок, вылезало лениво из-за горизонта, иногда оно всходило моментально, как стрела, выпущенная из лука. Оно всегда было круглым, вот что он мог сказать точно. Он вытоптал в снегу ямку, снег был податливый, мягкий.

 Он стал лепить человека. Он хотел, чтобы вышел человек во весь рост, будто он шел по делу издалека и  прилег отдохнуть, тут, возле его дома, вытянул ноги, губы. Он слепил большие сапоги, штаны, тут пришла соседская кошка и в задумчивости уставилась на него. Потом вспрыгнула на сапог и села. Он начал катать шар, сделать голову. Он хотел сделать голову с такой огромной пыжиковой шапкой, как это бывает у некоторых путников. Кошка ушла домой. Половина человека громоздилась почти у самого крыльца. Не было только рук и туловища. И лица. Он зашел в дом, вынес большую алюминиевую кружку с водой, поставил около головы, там, где должен быть рот человека. - Пей, -сказал он.

Он как-то устал, много оставил сил, он хотел проковырять глаза, но отчего-то не мог, он смотрел на лежащего перед ним человека и думал, что это он и есть, сапоги, штаны, пыжиковая шапка. Потом он вдруг понял, что сделал человека наоборот, что тот в таком положении не увидит восхода солнца, он лежит спиной к тому месту, откуда солнце обычно всходит.

Он суетливо поднялся и начал всё это переворачивать, сапоги, штаны, голову, переставил кружку, отчего-то он торопился, торопливо проковырял пальцем глазницы, сунул внутрь два прелых листочка, выкопанных из-под снега, чтобы будто черноглазый человек, сел рядом и тихо заплакал.

"Антонио Паганини относился к числу тех людей, которые живут в убеждении, что их карьера не состоялась: он хотел быть музыкантом, а не торговцем, хотел пожинать лавры славы и получать аплодисменты толпы. Душа его страдала от неудовлетворенного тщеславия и несбывшихся надежд. Это испортило его характер -он стал раздражительным, сердитым и нелегко было жить с ним...

С 5 лет отец начал учить мальчика играть на мандолине, а с 6 – на скрипке.

"Трудно представить более строгого отца, чем мой, -говорил Никколо. -Когда ему казалось, что я недостаточно прилежен, он оставлял меня без еды и голодом вынуждал удвоить старания, так что мне пришлось много страдать физически, и это стало сказываться на моем здоровье."

Мать мучилась и переживала, глядя на бледное лицо своего любимца, на его впалые щеки и лихорадочный блеск темных, глубоко запавших глаз. Она боялась за него. Когда мальчику было четыре года, он заболел краснухой. Болезнь настолько тяжело отразилась на его нервной системе, что с ним случился припадок каталепсии - целый день Никколо лежал словно мертвый -неподвижный и холодный. Решили,что он скончался, завернули в простыню и уже собирались положить в гроб, как вдруг мальчик шевельнулся,и стало ясно,что он еще жив..." (из книги М. Тибальди-Кьеза Паганини)

"Первый публичный концерт музыкант дал 31 июля 1795 года в театре Сант-Агостино г.Генуи – вырученные средства пошли на то, чтобы мальчик (а Никколо в тот год исполнилось только 13) отправился в Парму – обучаться у Алессандро Ролла (известного скрипача и педагога).

Когда семейство Паганини (отец и сын) приехали к Алессандро Роллу, тот отказался их принимать, т.к.был болен. Но рядом с комнатой преподавателя лежала скрипка и ноты только вчера написанного сочинения.

Тогда Никколо взял инструмент и тут же сыграл произведение – удивленный педагог, услышав исполнение Паганини, вышел к гостям и сказал, что он уже не может ничему научить мальчика – тот и сам все умеет" (http://www.aif.ru/culture/person/1009357)

"Людвиг Берне в своем отчете о концерте Паганини в «Гранд-опера» 9 марта 1831 года отмечал: «Не могу выразить словами того впечатления, какое произвел Паганини. Я мог бы передать это только на его скрипке, будь она у меня. Это было божественно, это было дьявольское вдохновение! Публика обезумела, да он и впрямь сводит с ума. Ему внимали затаив дыхание, и неизбежное биение сердца раздражало, мешая слушать…

Когда Паганини вышел на сцену, еще прежде чем он заиграл, его приветствовали громом рукоплесканий. И тут посмотрели бы вы на смущенную фигуру этого кровного врага балетного искусства. Он качался во все стороны, словно пьяный. Он подталкивал одну ногу другой и выставлял ее вперед. Руки он то вскидывал к небу, то опускал к земле, протягивал их к кулисам, взывая к небесам, земле и людям о помощи в его великой скорби. Потом снова останавливался с распростертыми объятиями, обнимая самого себя. Он широко открывал рот и, казалось, спрашивал: относится ли это ко мне? Он был великолепнейшим увальнем, когда-либо созданным природой, его стоило нарисовать.

Играл он божественно.<...> Я слышал тысячью ушей, воспринимал нервами всего зала. В своих вариациях, сыгранных в заключение концерта, Паганини выделывал такие штуки, что они вызывали смех у самого артиста. Но хотел бы я знать причину этого смеха: глупость публики, знак одобрения своему исполнению или же насмешка над самим собой? Последнее вероятнее.

У него самый мефистофельский облик в мире, такой, что при виде его одна дама не смогла сдержать крика ужаса. Мадам Малибран спросила великого скрипача Байо, что он думает о Паганини. Тот ответил: „Ах, мадам, это чудесно, непостижимо, не говорите мне о нем, потому что есть от чего сойти с ума“» (из книги М. Тибальди-Кьеза Паганини) 

"Маэстро мог исполнять произведения, даже если на скрипке не хватало одной или нескольких струн (например, когда на его концерте лопалась струна, он продолжал играть, не прерываясь). А ко Дню рождения императора Паганини написал сонату «Наполеон» для одной струны (соль).

Свою любимую скрипку работы Гварнери виртуоз завещал родному городу, Генуе (маэстро не хотел, чтобы на ней кто-то играл после его смерти). Позже инструмент получил имя «Вдова Паганини»" (http://www.aif.ru/culture/person/1009357)

"Вся бобринская карьера, наиболее яркая веха которой - золото чемпионата Европы 1981 года, складывалась скорее вопреки логике. Даже в годы наиболее успешных выступлений болельщиков не покидало чувство некой постоянной нереализованности его мощнейшего творческого потенциала в основополагающую, хотя и несколько банальную часть фигурного катания - результат.

Его программы запоминались с первого исполнения, заставляли даже совсем далеких от спорта людей смеяться, плакать, задумываться о сути человеческого бытия, а на верхнюю ступень пьедестала тем временем поднимались другие. Умевшие лучше прыгать, точнее вырисовывать фигуры, не позволявшие собственным эмоциям оказаться сильнее прагматичного расчета.

Возможно, его карьера могла бы сложиться иначе, не окажись он в группе Игоря Борисовича Москвина именно в тот период, когда выдающийся тренер был всецело сосредоточен на подготовке других спортсменов: Тамары Братусь (впоследствии - Москвиной) и Алексея Мишина. С другой стороны, пятнадцать лет совместной невероятно творческой работы стали мощнейшим фундаментом для всей последующей жизни Бобрина. Он впитывал все как губка: элементы, необычную, придуманную Москвиным технику, просиживал часами за просмотрами уникальной коллекции кинопленок - и работал до остервенения.

- Тот период остался у меня в памяти, как одна сплошная тренировка, - вспоминал Игорь. - При этом ни на одном занятии не помню, чтобы испытывал скуку. Москвин - не просто великий педагог, а величайший. Могу точно сказать: то, чему я у него научился, что применяется мною сейчас ежедневно, - это умение готовиться к работе. Потому что нельзя прийти на работу в ожидании, что сейчас тебя озарит какая-нибудь замечательная мысль.

Работать не только ногами меня тоже научил Москвин. Не помню, чтобы Игорь Борисович злился из-за невыполненного элемента или из-за недостаточно отточенного движения. Его было невозможно даже сравнить с кем-то другим, настолько творческий дух царил на тренировках.

Наше расставание происходило довольно болезненно. А если искренне сказать - трагично. Однажды в нескольких фразах он намекнул мне на то, что у него появились сомнения относительно моих возможностей добиться чего-то большего. А я - двукратный чемпион Союза, уже выезжал на первенство Европы, а на своем первом чемпионате мира занял седьмое место. Во мне бушевало столько амбиций, мне так хотелось больших побед, я чувствовал в себе столько сил, что сомнения Москвина меня буквально подкосили...

Чемпионом Европы Бобрин стал, официально тренируясь у Юрия Овчинникова. Но примерно тогда же сказал:

- Я точно знаю, что простился со своей спортивной карьерой, когда во мне кончился весь ненаписанный на бумаге план, по которому меня тренировал Москвин. Как только запас, который в меня вложил Игорь Борисович, был исчерпан, я оказался выжат полностью" (http://www.velena.ru/skating/IB_2003.html)

Игорь Бобрин. Официально Википедия:

"На чемпионате СССР в 1972, 1974—1976 занимал 3-е место, затем стал 4-кратным чемпионом СССР (1978, 1980—1982). Обладатель Кубка СССР в 1977 и 1979 (возможно, и в другие годы). В 1976 году дебютировал на чемпионате мира. На зимних Олимпийских играх 1980 занял 6-е место, американская публика была недовольна оценками судей. В 1980—1982 гг. три сезона выступал с одной произвольной программой на музыку Рика Уэйкмана (Rick Wakeman), в 1982 году из-за сокращения произвольной программы c 5 до 4,5 минут вынужден был вырезать её часть.

Наиболее успешным в спортивной карьере Бобрина стал 1981 год. На чемпионате Европы его выводил Сергей Волков ввиду запрета на выезд за границу у Овчинникова. Занял второе место в обязательных фигурах, в короткой программе (названной «Подстреленная птица») неудачно выполнил каскад и был четвёртым, но обыграл всех в произвольной программе (чисто исполнив пять разных тройных прыжков, в том числе тройной лутц и редкий в те годы тройной флип, целый ряд др. оригинальных элементов, вызвав восторг зала и длительную овацию по окончании программы и получив четыре оценки 5,9 за артистизм), что позволило ему стать чемпионом. На чемпионате мира 1981 года был пятым в фигурах и четвёртым в короткой программе, но вновь резко улучшил результат в произвольной программе, став вторым (выполнил чисто четыре тройных прыжка, в том числе тройной лутц). Американская публика в восторге аплодировала стоя, судьи за артистизм выставили оценки 5,8—5,9, за исключением одной 5,6, и в итоге фигурист получил бронзовую медаль.

На чемпионате Европы 1982 в Лионе случился инцидент. В конце разминки сильнейшей группы, первым из которой, по жребию должен был выступать Бобрин, на лед вышла группа поляков, поддерживающих "Солидарность" (источники указывают на то, что протест был санкционирован французскими властями, вопреки правилам ИСУ). Французская публика встретила их неодобрительным свистом. Примерно через 1-2 минуты, полиции, сопровождаемой апплодисментами зала, удалось выпроводить их со льда, однако старт Бобрина был заметно задержан, что повлияло на его выступление. Первый же сложный прыжок - тройной лутц Игорь сорвал, выполнив лишь двойной, неуверенно исполнив и несколько других прыжков. Судьи снизили оценки за технику вплоть до 5,5-5,6. В результате Бобрин занял лишь третье место.

В январе 1983 года занял 2-е место на чемпионате СССР, однако руководство Федерации под предлогом «омоложения команды» не включило его в сборную, причём третья вакансия от СССР на чемпионате Европы осталась незанятой. В апреле 1983 года, во время показательных выступлений сборной СССР, состоялись проводы Бобрина из большого спорта" (http://ru.wikipedia.org/wiki/Бобрин,_Игорь_Анатольевич)