«Волшебник Изумрудного Корта». Финал «Месть Урфина»

Лондон, Уимблдон, накануне мужского финала

"Я покажу тебе, маленькая потаскушка!" - прошептал Роджер, решительно глядя в зеркало.

На Ролан Гаррос он случайно подслушал диалог между Эжени и Раоничем и испытал дикую ярость. Он, разумеется, не выдал своей осведомленности, и притворялся еще более глуповатым и влюбленным "папочкой Роджиком".

Однако ненависть, соединенная с запретным влечением, в промежутке между Парижем и Лондоном, стала густой и пикантной, как изысканный французский соус.

Роджер прополоскал горло добрым глотком "Моет&Шандон" и выплюнул надоевшую кислятину. Пусть ученики Школы Доктора Фи спускают все призовые на элитный алкоголь, а ему нельзя надираться. Сегодня он пригласил эту канадскую кобылку на урок верховой езды.

"Только вот заниматься мы будем отнюдь не выездкой..." - усмехнулся Федерер и слегка дрожащими руками натянул сапоги с вензелем "RF" на платиновых шпорах.

...

Мария в сотый раз перебрала режиссерский сценарий "Волшебника Изумрудного Корта". Так и есть - пропала страница с самым страшным, самым зловещим заклинанием Гингемы!

Маша помнила его по памяти, но произносить опасалась. Стоило перепутать хотя бы одно слово, и последствия могли быть самыми ужасными.

 "Шугара, Бушара, Пикабу, Глорики, Лайвскорики. Квитики, Нытики, Лелеки, Болеки, Заморики! Буридо, фуридо, Сэма, Пэма, Фэма!"

Все пошло наперекосяк после визита Бушар. Тотошка-Киргиоз подхватил вирус бешенства и вынес Надаля, нанеся Рафе 37 проникающих ранений эйсов.

Замена ему нашлась быстро - в спектакль вошел Марин Чилич, который сразу покорил Марию добродушным нравом. У него были блестящие глазки, конечно не такие у Димитрова, но все же... И он так весело тявкал и служил за шугарповки лакомство, что доводил Марию до колик.

Однако на Тотошке вынужденные замены не закончились.

Штепанек ополоумел. Он бредил Бушар, и требовал, чтобы ей отдали роль Элли. Он умолял прописать эротические сцены между Элли и Страшилой. В этих сценах он настаивал на полном натурализме. "Ради искусства я пойду на всёёёё!" - кричал Радек дурным голосом, и пугал Трусливого Льва. Утонченный Фелисиано Лопес оглох на одно ухо, и Шарапова боялась, что ей придется выплачивать испанскому ветерану пенсию по нетрудоспособности.

Марии было неловко увольнять старательного Штепанека, но другого выхода она не видела. Он не работал, а только исходил слюной, орал, матерился, и Бушар, которая репетировала роль Доброй Волшебницы Стеллы, однажды убежала в слезах в разорванном волшебном кимоно.

Страшилу-Радека заменил долгожданный Маррей. Его коронкой стала реплика "В меня сзади воткнули кол. Если бы ты вытащила его из меня, я был бы тебе очень благодарен!"

Вместе с Сабин Лисицки, которая заменила Вику Азаренко в роли Бастинды, и жутко скалила клыки, они нагоняли на Шарапову ужас. Стараниями этой пары вампирская эстетика стала заметно преобладать в доброй сказке. Шарапова заметила за собой, что все чаще надевает серебряные украшения и распихивает по карманам дольки чеснока - не только себе, но и своим актерам.

Ад наступил, когда в секретный театр повалили все желающие. Петруша Квитова хотела роль Элли, но Шарапова вынуждена была отказать, ведь серебряные башмачки с расширенной полнотой колодки совершенно не смотрятся в кадре. Режиссер предложила Петре роль дуболома армии Урфина Джуса, третьего слева во втором ряду.

"Твою мать, - сказала Петра. - Я вам покажу дуболома армии Урфина Джуса... "

"Квитова... А ведь это она украла заклинание Гингемы!" - всплеснула руками Мария, и в отчаянии бросила рукопись в камин. Стоило начинать театральные штудии с другой любимой сказки детства. Скажем, с "Курочки Рябы" или "Золотого ключика". Там, по крайней мере, нет страшных и ужасных заклинаний.

"Марья-искусница"... Эврика!" - подскочила с пола Мария. Она хохотала, потрясала кулаками и дерзкий "Камон" раз за разом оглашал опустевший холл.

"Мария, люди слышали, как Петра говорила странное:

"Шугара, Бушара, Глорики, Лайвскорики! Гришки, Бумбарашки, Нолики!"  Принять меры?

- Ах, боюсь, уже слишком поздно...