5 мин.

«Нью-йоркская служанка», 17-я серия

2 k

 

 

"Увидимся сегодня вечером в баре "Paris Blues". Невероятно романтичное место, тебе понравится"

 

От сообщения перехватило дыхание. Подстрекаемая любовным адреналином, копившимся годы, Шарапова бросилась в гардеробную.

 

...

 

 

Сидя в куче одежды, Мария соображала с невероятной скоростью. Она отбраковывала один вариант за другим: классические вечерние платья не годились. Юлия предпочитала неформальный стиль, и было бы смешно явиться на встречу с ней как на Уимблдонский бал, разряженной столь же помпезно, увесившись бриллиантами для завершения образа лопающейся от денег аристократки! 

 

 

"Юлия словно 16-летний переросток, - улыбнулась Шарапова, вспомнив все эти бесконечные треники и толстовки от Найк, в которых щеголяла Гергес. - И в этом что-то есть... Что-то очень расслабляющее". 

 

Маша примерила вариант из новой коллекции "Louis Vuitton", подарок креативного директора бренда Николя Гескьера, с которым они пару раз выпили по коктейлю, и нашли друг друга весьма приятными собеседниками. Николя тогда сказал, что очень хочет видеть Шарапову в качестве модели "LV". Маша как-то посмотрела один из показов, и содрогнулась.

 

Вот и сейчас, примерив подарок Гескьера, она вздрогнула. В зеркале отражался какой-то диковинный бесполый репликант из романов Филипа Дика... Костюм полетел в общую кучу.

 

В глубине шкафа оставалась только одна вещь. Она притаилась там, как живое существо, давно забытое и заброшенное. Косуха.

 

 

...

 

Шарапова мчалась в такси, чувствуя нарастающее волнение, более сильное, чем в финалах Ролан Гаррос. Куртка ощущалась как вторая кожа, ветер шевелил распущенные волосы через приоткрытое окно... Приключение, наконец-то! Гергес, безусловно, знала толк в таких экстремальных свиданиях, приглашая ее в ту часть Нью-Йорка, где Шарапова никогда еще не была, и куда, как извещали онлайн путеводители, "не стоит соваться без дробовика, или, по крайней мере, бейсбольной биты, привычно лежащей в руке".

 

 

Роскошные вывески мелькали одна за другой, и Маше привиделись голубые глаза бойфренда. Это первое, что ей понравилось. Ясные глаза Александра, взгляд, который стреножит ее дикий нрав, успокаивает одним касанием. Впрочем, иногда этот взгляд казался слишком безмятежным и каким-то... пустым. В Гилксе не было этого неуемного азарта борьбы, который она так ценила в мужчинах. Этого киллер-инстинкта, присущего даже Григору в его 19. 

 

 

Ей было спокойно и приятно, как в тихой гавани, но все равно сохранялась дистанция, которую ни он, ни она не собирались сокращать. Они уже говорили о свадьбе, но ближе друг другу не становились. Иногда Маша чувствовала себя несчастной, слушая как насмешливо Александр комментирует все на свете. Он считал себя большим знатоком искусства. В его присутствии она едва ли осмеливалась высказаться о каком-то художнике или режиссере. Кубрик или Тарантино? Конечно же, Кубрик! Пикассо или Модильяни? Конечно же, Модильяни! Они могли начинать спор, но в результате она каждый раз чувствовала себя глубокой дурой, которую вынесли с двумя баранками. Каждый раз он вдребезги разбивал ее точку зрения, а потом высокомерно утешал, поглаживая рукой. Слишком мягкой рукой для мужчины. 

 

 

А эти его домашние кофты... Весь он - одновременно мягкий и уютный, и такой чудовищный сноб, невыносимо категоричный и ядовитый. 

 

Чувство к Гилксу даже отдаленно не напоминало то, что Маша читала или думала о любви. Любовь должна была быть неким блаженным безумием. А Гилкс, честно говоря, тоже не вел себя ни блаженно, ни безумно.

 

...

 

Маша вошла в темное помещение, едва освещенное слабыми желтоватыми плафонами в потолке. Бармен мельком взглянул на нее. Глаза Шараповой медленно привыкали к полумраку, она попробовала различить долговязую фигуру Юленьку. Но увидела только мужчин, в основном черных, у бара и бильярдных столов. 

 

Татуированные криминальные качки тоже принялись с изумлением разглядывать чемпионку. 

 

Маша присела у стойки. Бармен, с татухами на бицепсах, уставился на нее словно она тот самый идеальный андроид, сбежавший от истребителя роботов.

 

- Можно мне черри-бренди? - попросила Мария, примиряюще улыбнувшись. И оглянулась - не пришла ли Юлия.

 

Нет, ее не было. Группа мужчин столпилась около бильярдного стола, подначивая один другого грубыми ниггерскими шуточками.

 

Шарапова перевела взгляд на бар, и увидела что столешница перед ней пуста.

 

- Черри-бренди, миз? - насмешливым басом переспросил бармен. - Эт чо такоэ?

 

- Извините? - Маша внезапно словно полетела в пропасть когнитивного диссонанса с этим вопросом и всей окружающей обстановкой. - Вы не знаете, что такое вишневый бренди???!

 

...

 

В конце концов, она согласилась на виски, больше похожий на деревенский самогон. Капли на язык хватило, чтобы начало жечь так, словно она пригубила соляную кислоту. Маша зажмурилась - в темноте за собственными веками было уютнее, чем в этом гребаном баре. 

 

- Отличная куртка, - вдруг сказал уверенный гортанный голос. 

 

- Ты??! - Маша опешила, рюмка в ее руке дрогнула и содержимое пролилось на поверхность. От пролитой жидкости пластик пошел пузырями.

 

- Знаю, знаю... Не меня ты ожидала увидеть, милая, - с демонической усмешкой сказала Серена.

 

logoСерена Уильямс
logoГригор Димитров
logoЮлия Гергес
logoМария Шарапова