13 мин.

Кирилл Фастовский: «Мы со Скабелкой оба – плохие полицейские. Только я еще хуже»

589

Генеральный менеджер «Сибири» рассказал Кириллу Благову о проблемах русских хоккеистов, бесполезных заокеанских лигах, чтении гостевых и многом другом.

- Летом в клубе были задолженности по зарплате, обсуждалась возможность играть молодежным составом. Как удалось решить проблемы?

– Просто здравый смысл восторжествовал, и хорошо. Это заслуга не моя, а владельцев клуба. Они сумели сдвинуть маховик с мертвой точки, и команда была обеспечена для участия в чемпионате. Моей задачей было убедить владельцев, привлечь к себе внимание. Я привлек.

- Как?

– Не скажу, это тайна.

- Вы же хотели уходить, когда стало ясно, что Квартальнова и Лехтеря в «Сибири» не будет?

– Нет. Что значит уходить? Еще до этого я подписал контракт на два года, и никто меня не отпускал. Руки опускались, но ответственности с себя не снимал. Надо было искать варианты, хотя было очень тяжело, прямо очень.

Здесь дело даже не в Лехтеря – он был очень важным игроком для «Сибири», но потеря его не оставляла ощущения безнадежности. Я был готов к тому, что он уйдет, и для меня это не было таким невероятным ударом, если сравнивать с уходом тренера. Просто у нас же ушел не только главный, но и второй тренер, тренер по физподготовке. Фактически весь тренерский штаб сменился, а это очень тяжело.

- Сильная обида была?

– Да нет, а чего обижаться-то? Это деструктивная позиция.

- Вы говорили, что Лехтеря отказывался от более выгодных предложений из КХЛ, потому что ценил особое отношение в «Сибири». Что это за отношение?

– Мы подбираем ребят так, чтобы отношения в коллективе были очень добрыми, чтобы была ответственность друг перед другом. В раздевалке это ценится. Ну, и конечно, в городе наши хоккеисты – герои. Слава идет по пятам, и это тоже такая вещь, от которой трудно отказаться.

- Крышу сносит от этого?

– Бывает, сносит немножко. У молодых в основном. Начинается пижонство на тренировках, меняется отношение к делу. Уже такие короли, уже всего достигли. А когда перед девушкой автографы раздаешь в ресторане, то кажется, что все, жизнь удалась, что еще нужно-то. Наверное, все через это проходят, но не всех удается поставить на место. Не буду называть фамилии, но есть люди у которых это уже в крови – правда, они этого не замечают. С такими мы расстаемся.

«Если плохо играешь, на улице в тебя чуть пальцем не тыкают». Как «Сибирь» готовится к финалу

- Самые сложные переговоры, которые вы можете вспомнить?

– С Лехтеря мы почти месяц договаривались. Каждые два-три дня общались, пытались сблизить позиции. Домой к нему не летали – все решалось через агента Марка Гандлера. Игроки, у которых есть предложения из нескольких клубов, выбирают с разных точек зрения, не только с финансовой. Здесь очень важно мнение игроков, которые играют или раньше играли в клубе. Создавая в клубе правильную обстановку, мы тем самым упрощаем себе задачу привлечения игроков.

- Почему вы искали именно русскоязычного тренера?

– Потому что привык работать с тренером плотно и понимать все нюансы принимаемых решений. Языковой барьер в любом случае будет мешать – не настолько хорошо я знаю язык, чтобы понимать все тонкости. Плюс менталитет разный. Ну, и я очень хочу, чтобы российские тренеры развивались и работали в нашей стране.

- Каким еще параметрам должен был удовлетворять тренер? Скабелка, например, кажется спокойнее Квартальнова.

– Спокойствие – это просто маска, не такой уж Скабелка спокойный. Для меня самое главное – чтобы тренер умел находить баланс между тем, когда нужно быть спокойнее, и когда со спокойствием нужно закончить. Скабелка тоже не один кулер разбил.

- Вы вмешиваетесь, если есть ощущение, что тренер перегибает?

– Обычно, если кто и перегибает, так это я. Иногда я вмешиваюсь, но тогда мало никому не покажется. Думаю, игроки точно не хотят, чтобы я вмешивался.

- Бывает, что упрекаете себя потом?

– Ни в коем случае. Если это происходит, значит, в тот момент ситуация требовала такого поступка.

- То есть вы плохой полицейский?

– Мы с тренером оба – плохие полицейские. Только я еще хуже.

- После первого матча с «Трактором» вы были в раздевалке. Что там происходило?

– Это как раз тот случай, когда нельзя было себя сдерживать. Я ничего не кидал, ничего не разбил, но разговор был очень жесткий и серьезный, на повышенных тонах. Точнее, не разговор, а монолог – разговаривать было не с кем особо.

- Как и с кем вы обсуждали кандидатуру Скабелки?

– Говорил со многими людьми, и даже с хоккеистами, которые играли под его началом. Хоккеисты ведь очень разными бывают. Есть ребята, которые стали спортивными аналитиками, подавая такие надежды, еще будучи игроками. Например, Саша Бойков – с ним всегда можно было обсудить любую тему. Он и когда играл, отличался очень правильным логическим мышлением и хорошим языком. Так что есть хоккеисты, с которыми можно кое-что обсуждать. Мне просто нужна была оценка работы тренера и от игроков тоже. А зная игрока и все его склонности, я пытаюсь нарисовать какую-то картину для себя.

- Вы говорили, что Скабелка оказался обстоятельнее, чем вы ожидали. В чем эта обстоятельность проявляется?

– В подходе к команде. В построении коллектива. В плане тактики. Он все делает очень основательно, хотя были и ошибки, но кто их не совершает. В целом вектор его работы мне импонирует.

- Как этот вектор характеризуется?

– Очень доброжелательная, позитивная требовательность. Вот такое странное сочетание.

- В «Гомеле» из-за требовательности на него ветераны жаловались.

– А у нас нет ветеранов, поэтому некому жаловаться. К тому же, я не принимаю никаких жалоб от игроков на тренера. Они знают, что у меня это недопустимо. Конечно, какая-то информация до меня доходит через агентов, но опять же – все очень сдержанно. Люди знают, что я не принимаю такие вещи. Я всегда открыт и искренен с тренером, и никогда ничего не делаю за спиной. Никогда, потому что это ведет к краху.

- А нет риска что-нибудь упустить, не обращая внимания на слова игроков?

– Поэтому я все время с командой. Во всех поездках, всегда. Я должен видеть все только своими глазами, и тогда при необходимости смогу обсудить любую ситуацию с главным тренером.

- Об увольнении Скабелки думали в этом сезоне?

– Нет. Поймите: уволить очень легко, а вот взять...

- Это единственное, что сдерживало?

– Сдерживал здравый смысл. Человек подготовил команду, которая, в общем-то, была собрана под него. Игра была выстроена. Чтобы все это ломать, должны быть очень веские причины. Четыре домашних поражения подряд – это не веская причина.

- Вы выступаете за то, чтобы увеличить лимит на легионеров. В чем ваш главный аргумент?

– Расширение количества легионеров – это возможность для среднебюджетных клубов побороться за титулы. Наш хоккеист, равный по уровню иностранцу, стоит раза в два дороже. И вот что с этим сделаешь? Клубы не перестанут платить средним игрокам большие деньги просто потому, что у нас большой дефицит хоккеистов. Иностранцы создают конкуренцию, они заставляют менеджеров думать, искать баланс при комплектовании команды. Кроме всего прочего, иностранцы добавляют профессионализма в команду.

При этом любой иностранный игрок – это загадка. Как бы много информации ты ни собрал, предугадать, как он поведет себя в другой стране, невозможно. Другой менталитет, другой хоккей, другая организация жизни. Неизвестно, приживется ли здесь его семья и он сам. Например, очень тяжелым моментом для иностранцев становится то, что они в магазинах ничего понять не могут, потому что у нас кириллица, принципиально другой алфавит.

- Какие легионеры не будут играть у вас ни при каких условиях?

– Есть люди, которые разлагают коллектив. Как правило, они приезжают к нам на заработки – очень дорого стоят, но плюют на команду и не готовы играть со страстью. Своим авторитетом они начинают давить на остальных ребят, и команду начинает корежить.

- Вы бы взяли Коскинена обратно?

– Сейчас уже нет. Эта ситуация стала самым большим разочарованием. Мне было очень обидно видеть такое абсолютно наплевательское отношение ко всем вокруг, кроме себя. Здесь дело даже не в СКА. Если бы он не хотел, то ничего бы и не было.

- СКА раздражает? Сначала Тарасенко, потом Коскинен.

– Нет, меня не раздражает. У меня сложились хорошие профессиональные отношения и с Романом Ротенбергом, и с Геннадием Николаевичем Тимченко. Я ценю эти отношения, понимаю природу их поступков. Зачем вообще раздражаться? Давайте воспринимать все чуть спокойнее. Тем более, мне есть, чем заниматься.

- Но ситуация с Тарасенко вас прям задевала.

– Мы ведь сами тогда решили, что если команда не попадает в плей-офф, не будем препятствовать игрокам, если у них есть варианты продолжения карьеры. С Тарасенко была такая же ситуация, просто там было категоричное отношение со стороны Вовы – мне было безумно его жалко, хотя так говорить, наверное, глупо. В общем, так получилось, и немножко все это меня раздражало, да. Права на Тарасенко в итоге вернули. Если он вернется, то только в «Сибирь». Мы с ним поддерживаем очень хорошие отношения. К тому же, он каждое лето приезжает сюда и тренируется с командой.

- Вы рассказывали, что в России много игроков, которым что-то мешает раскрыться. Расскажите, что?

– Например, несоблюдение режима. Проблема перестала быть такой массовой, какой была в 90-х, но в целом осталась. Природа этой проблемы – исключительно в нашей российской голове, только в этом. Просто такую профессию люди выбрали, когда себе нужно во всем отказывать. Если отказывать не готовы, нужно было чем-то другим заниматься.

- Вам приходилось вытаскивать игроков из сложных ситуаций?

– Да – и в ЦСКА, и в «Сибири». Ничего, играют сейчас ребята.

- Есть хоккеисты, которым это не мешает?

– Таких я не знаю. Наверное, кому-то удается совмещать, но для этого нужно очень правильно чувствовать время и место. Но это так редко бывает, и по ходу сезона нереально.

- Дмитрий Моня добавил по сравнению с тем, что показывал в ЦСКА. Что изменилось?

– Объективно в ЦСКА Моню преследовали травмы. Мы его брали после того, как он за сезон не провел ни одной игры. Сейчас он играет. К сожалению, проблемы, которые у него были в ЦСКА, здесь до конца не исчезли. Он, конечно, немного пересмотрел свою жизнь, но все равно сложности возникают.

- Что за сложности? С режимом?

– Не только с режимом. Разные склонности и интересы есть у человека. Дима как-то сам тут сказал, что он – тонкая натура. Слишком тонкая, я бы сказал.

- Зачем вы взяли игрока, о проблемах которого все хорошо известно?

– Я очень хорошо знаю, что он может как хоккеист, и ему нужно было дать этот шанс. Пока я не считаю, что он им воспользовался в полной мере.

- Еще вы говорили, что 60% юниоров, уезжающих за океан, заканчивают с хоккеем, а 30% приходится реанимировать. Кугрышева нужно было реанимировать?

– Он играл совершенно в другой хоккей, когда только вернулся. Если бы он не уехал, то еще раньше вышел бы на свой нынешний уровень.

- Что не так в заокеанских лигах?

– То, во что они там играют, это еще не профессиональный хоккей. Посмотрите, сколько российских игроков из юниорских лиг попадает в команды НХЛ. Практически никто.

- То есть смысла уезжать нет?

– Я считаю, что никакого смысла нет. Ничего это не дает, кроме, может быть, воспитания характера. Там не дают филонить, и вот это природное наше разгильдяйство могут приструнить. Но в плане хоккея никакой выгоды это не приносит. Ни-ка-кой.

- Как реанимировали Кугрышева?

– Тренеры очень многое ему объясняли в игровом плане, работали персонально. Дима очень правильный человек с точки зрения жизненных принципов – никаких проблем в этом плане у него нет.

- То есть в игровом плане что-то было загублено?

– Конечно. Думаю, он и сам это видел – может, пока просто не признался в этом. Это касается хоккейных тонкостей, которые не очень видны простому человеку. Там хоккей упрощается, нужно больше толкаться, бросать по воротам, меньше конструктива. К тому же русских там не любят – это идет уже много лет.

- Самый сложный разговор с хоккеистом, который у вас случился в этом сезоне?

У меня все самые тяжелые разговоры и в этом сезоне, и в прошлом были только с одним хоккеистом – номер у него восьмой (Дмитрий Моня – прим. Sports.ru). Чересчур разносторонний человек.

- Вам не надоело?

– Надоело. Последний разговор состоялся неделю назад, и я сказал, что реально надоело.

- Николай Лемтюгов, когда играл в ЦСКА, на игру в Череповец приехал без коньков. Странная ситуация, которая случалась в «Сибири»?

– У нас один вратарь поехал на выезд без блина и ловушки. Отправляли за всем этим человека – хорошо, успел к игре. Вратаря оштрафовали конечно, но ничего – живой, здоровый.

- Вопрос, который вам чаще всего приходится задавать игрокам?

– А зачем ты вообще стал хоккеистом?

- Обижаются?

– Да меня это уже мало интересует. Я вообще не добрый, как может показаться.

- Отвечают?

– Обычно молчат. Но и разговорчивые тоже попадались – теперь играют в других командах.

- Ваша самая большая ошибка за время работы в «Сибири»?

– Да их немало было. Последняя – подписание Турессона, но там вроде быстро разобрались. Но самая большая ошибка этого сезона – выбрал явно не того тренера для «Сибирских снайперов». Боюсь, мы даже игроков некоторых можем потерять из-за этого. Год пропал, а в таком возрасте это прямая угроза профессии. Ответственность за это – на мне.

- Зачем вы читаете форум болельщиков?

– Читаю по диагонали, улавливаю общее настроение. Иногда бывают интересные мысли, интересная реакция. Болельщики очень непредсказуемы, их логика иногда для меня бывает непонятной – там я пытаюсь уловить эту логику, чтобы иметь возможность взглянуть на ситуацию с разных сторон.

- Важно то, что пишут о вас?

– Да, очень важно. Если пишут плохо, расстраиваюсь. Не знаю, почему. Наверное, потому что везде и во всем хочу стремиться к идеалу.

- Чтобы купить билет на «Сибирь», людям приходится занимать очередь и ночевать у касс. Почему не продавать все в интернете?

– Если мы будем продавать все через интернет, наживем много врагов. Когда мы ввели систему электронных билетов, на ближайшую игру продавали все через интернет. На следующий день перед дворцом была демонстрация – люди пришли в кассы и поняли, что билеты там не продаются. Многие наши болельщики вообще в принципе не связаны с компьютером настолько, чтобы покупать билеты в интернете. Болельщики со стажем не читают наш сайт, они привыкли к тому, что билеты покупают в кассах. Их тоже нужно уважать. Поэтому половину билетов мы продаем в интернете, половину – в кассах.

- Когда вы ждете новый стадион?

– Строительство должно начаться в следующем году. Это будет не просто 12-тысячный дворец, а многофункциональный комплекс с торговыми центрами, ресторанами, огромной пешеходной зоной вдоль набережной Оби. Все должно быть очень красиво и приносить деньги. Строить его будут частные инвесторы, стадион нужно будет брать в аренду в дни матчей.

- Вы сможете собрать 12 тысяч на проходной матч с аутсайдером?

– Да. Просто нужно создать условия, чтобы на хоккей приходили семьями – как это сделали в Петербурге. Конечно, говорить легко, а сделать сложнее. Но я точно сделаю, потому что знаю, каким должно быть шоу, которое заинтересует людей.

Фото: РИА Новости/Александр Кряжев; официальный сайт «Сибири»

logoЦСКА
logoСибирь
logoДмитрий Кугрышев
logoКирилл Фастовский
logoВладимир Тарасенко
logoКХЛ
logoМикко Коскинен
logoСКА
logoАндрей Скабелка
logoДмитрий Моня
logoДмитрий Квартальнов
logoЙори Лехтеря