31 мин.

Реальная история за фильмом «Славные парни»: баскетбол помог раскрыть крупнейшее ограбление в истории Америки

18

Отсылки к классике Скорсезе прилагаются.

«Стать стукачом, крысой. В моей жизни были моменты, когда я думал, что скорее засуну себе ствол сорок пятого калибра в рот и вышибу мозги, нежели стану крысой» (Генри Хилл).

«Самый любимый из известных вам гангстеров» или «Король крыс» – в зависимости от того, как вы к нему относитесь – даже не подозревал, что поступиться самым важным для себя принципом ему придется не из-за власти, денег или славы, а из-за того, что он даже не считал чем-то серьезным. Этим чем-то был баскетбол.

Отличники Бостонского Колледжа и «Славный парень» Генри Хилл

Все началось в 1978 году, когда команда Бостонского Колледжа под управлением тренера Тома Дэвиса – уже на второй год его работы – стала реальной силой в Восточной конференции.

«В команде был набор уникальных личностей. Смышленые, находчивые парни из пригорода, которые знали, как играть. Были резкие ребята из неблагополучных районов, с окраин, они добавляли крутизны, всегда были готовы вписаться за партнеров. Вся команды была пристанищем аутсайдеров, которых большинство считали изгоями. При этом было ощущение, что это команда способна на многое» (Брюс Перл, выпускник Бостонского Колледжа 1982 года).

Главной движущей силой команды был Эрни Кобб, студент последнего курса, капитан команды и ее самый результативный игрок. Кобб был выходцем из бедной семьи и знал, каково это находиться тяжких условиях. Это его закалило. В плане атлетизма Кобб с большим отрывом был самым лучшим игроком «Орлов» Бостонского Колледжа.

«Я хотел быть игроком НБА. В девятом классе пошел на матч «Никс», увидел Уолта Фрейзера, Уиллиса Рида – всех этих великих игроков и сказал сам себе: «Это то, чем я хочу заниматься» (Эрни Кобб).

Кобб отвечал за атмосферу в раздевалке, но, когда дело доходило до руководства на паркете, за дело брался Джим Суини, первокурсник из Трентона, который был со-капитаном. Суини был выходцем из частной школы в Джерси, где заработал репутацию одного из лучших спортсменов на уровне штата сразу в трех дисциплинах. В нем напрочь отсутствовало высокомерие, он всегда был готов сыграть на партнеров, за что в команде Джима прозвали бойскаутом.

«Джим был из тех парней, за которого каждый отец захочет выдать замуж свою дочь. «Мистер Бостонский Колледж», собирательный образ идеального студента. Если бы нужно было выпустить постер, на котором был изображен человек, олицетворяющий собой наше учебное заведение – это был бы Джим Суини» (Брюс Перл).

Своей скромностью Суини лишь подтверждал общее мнение.

«Вообще-то я был книжным червем. Любил спорт, но книги просто обожал. Читать, заучивать цитаты, узнавать что-то новое. Бостонский Колледж предложил то, чего мне так хотелось. В их программе изучали иезуитскую философию. Преподаватели курсов по истории католической церкви были самыми компетентными людьми в своем предмете. Поэтому я сказал родителям: «Мам, пап, это место где я хочу учиться» (Джим Суини).

Лучшим другом Джима был Рик Кун, самый старший в команде. Одно время его считали талантливым бейсболистом: Кун постоянно кочевал из одной команды младшей лиги в другую, балансируя на грани между историей бейсбольной золушки и очередным упущенным шансом. О нем писали газеты, тренеры не отказывали ему в таланте, но после травмы руки стало ясно, что будущее в бейсболе ему не светит. Тогда он переключился на баскетбол и поступил в Бостонский Колледж.

«Огромный, сильный парень, с мохнатыми усами как у актера Тома Селлека. В нем было 1,98 метра, но своим телосложением он напоминал игрока в американский футбол. Достаточно было понаблюдать за ним на тренировке, чтобы понять – этот парень наведет шороху под кольцом» (Брюс Перл).

Дружба Суини и Куна была своеобразной, даже для самих друзей.

«Они были странной парочкой – Джим и Рик. Джим – «любимчик всея Америки», воспитанный, открытый, вежливый, по крайней мере, он вел себя так. С Риком все иначе. Он был типичным уличным парнем из рабочего, грязного Питтсбурга. На интеллектуала он не тянул, но у него была уличная смекалка» (Эрни Кобб).

За пару сотен миль от Бостонского Колледжа находилось тоже своего рода учебное заведение – тюрьма Льюисбург, которое в узких кругах, известных широким интересом к многочисленным видам незаконной деятельности, называли «Поместье мафии». Для определенного контингента пребывание в Льюисбурге никак не соотносилось с наказанием или перевоспитанием. Скорее, это было чем-то вроде вынужденного пребывания в доме отдыха.

Именно к числу таких «отдыхающих» и принадлежал Генри Хилл – поверенный семьи Луккезе – одной из пяти мафиозных семей, контролирующих преступную деятельность в Нью-Йорке. Хилл маялся в здешнем пансионе за вымогательство. Тут же он и повстречал Пола Мэйззи – паренька из бедняцкого района Питтсбурга, мотавшего срок за торговлю наркотиками.

«Мне Поли сразу понравился. Была парочка боссов из Питтсбурга, которая распускала слухи о том, что он информатор. Ну а я взял его под свою опеку, потому что привязался к Поли. Мы решили не терять контакт и встретились после того, как оба вышли из тюрьмы. Пол сказал мне: «Генри, у нас тут кое-какие мутки с Бостонским Колледжем» (Генри Хилл).

«Мутки» – это самое правильное слово. Мэйззи знал Рика Куна через двух ребят из Питтсбурга – Рокко и Тони Перлов.

«Узнал о Рике Куне от своего брата Рокко. Я сказал: «О, Бостонский Колледж? Серьезно? Ты даже представить себе не можешь, сколько денег я потерял на их матчах». Однажды мы были в доме Пола Мэйззи, и речь как раз зашла об этом. И я сейчас даже не вспомню, кто сказал: «Приведите этого Куна сюда, поговорим с ним» (Тони Перла).

Речь зашла о баскетболе. О его арифметической составляющей.

«Рик слушал во все уши. Он довольно быстро включился в дискуссию, его заинтересовали детали. В этом не было ничего эдакого. Всего лишь возможность сделать деньжат на стороне с помощью ставок» (Рокко Перла).

План был незамысловат. Они не делали ставки на то, победит команда или проиграет, они ставили на разницу в счете, с которым команда одержит победу; в английском этот параметр дословно называется Spread. Все, что было нужно – выбирать матчи Бостонского Колледжа, в которых команда числится фаворитом, ставить на их противников и платить бостонцам, чтобы итоговый счет не превышал необходимую разницу. То есть, если Бостонский Колледж шел фаворитом с разницей в «+7», нужно было, чтобы они победили с разницей в 6 очков или меньше. В таком случае, все получали свои деньги.

«План простой – фолить, терять мяч, косячить в игре – все, лишь бы сохранить необходимую разницу» (Рокко Перла).

Чтобы схема работала, парням из Питтсбурга были необходимы связи.

Большие ставки (тем более, если их делали регулярно) мониторила полиция. Ставить по чуть-чуть и в разных штатах было невыгодно и накладно. Поэтому единственный вариант – это обращаться к букмекерам в Нью-Йорке, работавшим с мафией. Там такие ставки принимали, букмекеры фактически гарантировали возможность принять крупные ставки. В данном случае, 25000-50000.

 «Единственное в чем парни были заинтересованы – деньги. Они спросили – сколько. Я сказал: «Для первого раза, чтобы понять, как работает схема, поставим немного. Вам достанется по 2500. Обоих эта сумма заинтересовала» (Тони Перла).

Генри Хилл был тем самым звеном между Питтсбургом и Нью-Йорком. Он знал всех букмекеров в городе и готов был вписаться. Оставалось только найти непосредственных исполнителей.

 «Рик Кун пригласил меня на ужин, сказал, что там будет его друг Тони. Мы приехали в отель «Хилтон» рядом с аэропортом. Я думал, что встреча состоится в ресторане, как Рик вдруг говорит: «Поднимемся к ним в номер». Первое впечатление от Тони: он был похож на бизнесмена, хорошо одет, собран. Там был еще один парень – Генри Хилл. Он подозвал меня к себе, потрепал в области солнечного плетения и сказал: «Парни, да вы в отличной форме». Тогда я еще не знал, что так проверяют, есть ли на тебе прослушка.

Генри и Тони стали спрашивать меня о том, каковы шансы команды на удачный сезон. А я тогда носил с собой карточки с расписанием игр и достал одну из них. Один из них взял ее и спросил: когда будет первая серьезная игра? Я говорю: «Против Провиденса, на нашей площадке». Затем Тони и Рик вышли из комнаты, остались только я и Генри. Он начал аккуратно: «Рик сказал мне, что тебе было бы интересно сделать пару ставок на баскетбольные матчи». Я говорю: «Нет, не увлекаюсь».

Он опять: «Да ладно, Суини. Я знаю, что тебе хочется, и знаю, что ты осознаешь, насколько это выгодно в финансовом плане. Ты для этого отлично подходишь. Никому и в голову не придет подозревать тебя». Я вновь отказал. К тому моменту Генри знал имя моей подружки. Генри внимательно выслушал меня, улыбнулся и спросил: «А что, если в следующий раз, когда дорогуша Мора увидит тебя, твои яйца будут висеть у тебя на шее на манер ожерелья?» (Джим Суини).

У Хилла и парней другая версия тех же событий.

«Я полетел в Бостон, чтобы встретиться с этими парнями, привезти им деньги, пощупать их за вымя, понять, что они из себя представляют. Я никому ничем не угрожал, просто сказал Суини, что сложно играть в баскетбол со сломанной рукой. Вот и все. Разве я не прав?» (Генри Хилл).

«Они четко расписали, в каких играх будут фаворитами, а где придется сложно. Рик пел соловьем, а Суини обводил ручкой названия команд и самые значимые матчи. Он спросил, сколько они получат, я говорю: «Для начала, чтобы понять, как все работает – 2500 каждому игроку. Оба были заинтересованы» (Тони Перла).

Какая бы версия ни была правдивой, все собравшиеся в том номере покидали отель в аэропорту «Хилтон» с пониманием, что стали участником готовящейся аферы.

Новые правила, новые игроки – совсем другая игра

Следующие пару часов после встречи Джим Суини провел в астрале.

«Я сказал, что сделаю, понимая, что не намерен делать то, чего они от меня хотят. Я готов был на все, лишь бы выйти из того номера. Когда я ехал назад, у меня в голове вертелась лишь одна мысль: «О чем, черт возьми, Рик думал, втягивая меня во все это. Я доверял ему. Мне нравился Рик. Наверное, ему казалось, что он оказывает мне какую-то услугу. Он сказал: «Прикинь, будем делать по 2500 за ночь». Это были огромные деньги для студентов вроде нас» (Джим Суини).

План был разработан. Но его осуществление было невозможно без связей семьи Луккезе. Капо или управляющим семьи был Пол Варио.

Варио окружил себя группой друзей-единомышленников, среди которых особой жестокостью отличался Джеймс «Джимми Джентльмен» Берк, один из самых известных преступников в истории Нью-Йорка.

«Он был джентльмен. В его компании было приятно находиться. С ним было о чем поговорить и по поводу чего выпить. Он много смеялся, был внимательным собеседником, но в любой момент мог вышибить вам мозги. Джимми всегда был очень вежлив и честен. Помню, я спросил его, что вынудило его выбрать такую жизнь. Джимми чуть приподнялся со стула и сказал: «Поли, я всего лишь занимаюсь тем, что мне нравится» (Пол Мэйззи).

У Берка и Хилла были отношения учителя и студента. Джимми научил своего подопечного всему, что знал. Он любил его как сына. Джимми владел баром «Robert’s Lounge» в одном из самых оживленных районов Куинса, неподалеку от аэропорта Кеннеди. Там собирались его подчиненные, которые обсуждали различные варианты приработка. Каждый из его ребят ловчил на стороне: грузоперевозки, ставки, перепродажа, посылки. Генри Хилл хотел придумать схему, которая привела бы Джимми в восторг, чтобы он сказал: «Эй, пацан, это оно».

Тогда-то он и предложил схему с подтасовкой результатов баскетбольных матчей. В фильме фраза о «Shaving points in Boston» звучит в сцене убийства Морри Кесслера. Она ценна не только мимолетной отсылкой к документалистике, кроме всего прочего, она дает понять, что все, во что был вовлечен Джимми Берк, являлось потенциальной угрозой. Потрясает не столько расправа над отнюдь не святым человеком, а брутальная будничность, с которой «Джентльмен» проворачивает свои дела.

«Не забудьте разрубить его на части», – спокойно завещает подручным Джимми, закрывая дверь «Кадиллака».

С Джимми всегда было опасно иметь дело, даже если вы не знали, что имеете с ним дело. Его имя служило визитной карточкой для Генри Хилла. Как только он вскользь пробрасывал «О, Джимми спрашивал о тебе», люди делали то, чего от них хотели. Цепочка была проста: Тони Перла получил добро от Генри, который получил добро от Джимми, который получил добро от Пола Варио.

«Разница (Spread) чаще всего становится известна за две-три ночи до матча в Лас-Вегасе. Я звонил Рику, говорил разницу на игры Бостонского Колледжа, а он уже думал и говорил, есть ли у них шансы на то, чтобы сыграть так, как нам нужно или нет» (Тони Перла).

В Матче с Провиденсом, о котором говорил Суини, Бостон был фаворитом. Так что гангстеры взяли аутсайдера.

«Перед матчем Рик подошел ко мне и сказал, что в этом матче мы должны подравнять счет. Я ответил, что не буду этого делать. А он: «Они ждут, что мы поступим именно так» (Джим Суини).

Ребята явно не понимали, во что они влипли. Бостонский Колледж разбомбил Провиденс со счетом 83:64, продлив победную серию до 4-0, а люди из Нью-Йорка потеряли порядка 250000 долларов.

«Рик был весь на нервах. Он сказал: «Я говорил с этими ребятами, и они были в ярости. Зароешь меня – зароешь нас. Они просто замочат нас. На тебя невозможно положиться. Пойми, теперь нам нужно вернуть все, что они потеряли на игре с Провиденсом» (Джим Суини).

Пока Рик и Джими гадали, как поступить и что будет дальше, гангстеры решили играть наверняка. Если хочешь контролировать счет матча, то, прежде всего, нужно держать под контролем того, кто набирает больше всех очков.

«Рик Кун сказал: «Если мы хотим влиять на результат, то нам нужно остановить Кобба». Я спросил: «Ну и как мы его остановим?». На что он ответил: «Нужно еще 2500 долларов» (Тони Перла).

Рокко Перла встретился с Эрни в квартире Рика.

«Я помню этот разговор. Мы предметно обсуждали матч против команды Стоунхилл. Я бы не сказал, что мы говорили о чем-то нелегальном. Весь разговор состоял из общих фраз. Он не знал меня, я знал только то, что он приятель Рика. Подобную болтовню можно было услышать где угодно» (Эрни Кобб).

Сами парни считали иначе.

«Мне Рик сказал, что Эрни в деле. Я понятия не имел, что это значит. Я не говорил на этот счет с Эрни. Не разговаривал ни с кем из команды о том, что происходит» (Суини).

Обкатывать своего нового туза гангстеры решили в матче Бостонского Колледжа против Гарварда.

«Я позвонил Рику и сказал, что разница должна быть меньше 12. Я чуть не оглох от его криков на другом конце провода. Он сказал: «12? Вообще не проблема. Мы легко удержим разницу меньше 12» (Тони Перла).

Большая премьера привлекла на трибуны серьезных людей.

«Отчетливо помню тот матч. Игра проходила в старом «Бостон-Гардене». Мы пошли втроем – я, Пол и Генри. У нас были центровые места, близко к площадке» (Рокко Перла).

Такое внимание налагало особые обязательства на игроков.

«Перед матчем Рик подошел и бросил мне: «Смотри. Они здесь, чтобы оценить надежность своих инвестиций». А потом показал на места, где сидел Генри Хилл и остальные ребята. Это был второй раз в жизни, когда я увидел его. Он перехватил мой взгляд, я пытался опустить глаза, но у меня не выходило. Когда я наконец пришел в себя, у меня была только одна мысль – я должен играть так хорошо, как умею» (Суини).

Изначально, матч не предусматривал какой-либо соревновательной составляющей.

«Матч против Гарварда в «Гардене»… не… там все изначально было без шансов. Мы были лучшей командой» (Майкл Боуи, партнер Суини и Куна по команде Бостонского Колледжа).

Бостонский Колледж выиграл у Гарварда со счетом 86:83, гангстеры убедились, что схема работает, а Джим Суини стал самым результативным игроком с 18 очками. В тоже время Кобб, набиравший до этого в среднем 23 очка за игру, кое-как настрелял 12. Согласно условиям сделки, игроки получали свою долю через Куна.

Но после матча с Гарвардом Рокко Перла затеял свою игру.

«Моя девушка отдала мне конверт со словами: «Это от Рокко». Я открыл, посмотрел: 1000 долларов. Я вообще не понял, что это за деньги, но вспомнил его фразу: «Если я выиграю, то позабочусь о тебе». Поймите, в 50 лет твои представления об этике отличаются от тех, которые были у тебя в возрасте 16 или 20 лет. Что я тогда мог подумать? У меня даже не возникло вопроса касательно тех денег. Вы предлагает мне 1000 долларов? Давайте!» (Эрни Кобб).

Бостонский Колледж был хорошим учебным заведением, но отнюдь не элитным. Парни в баскетбольной команде не имели спортивной стипендии, все, что у них было – это общага, расписание занятий и чувство голода. И когда тебе предлагают подработать на стороне, то голос совести не всегда в состоянии заглушить урчание пустого желудка. За матч против Гарварда Кун получил чек на 2000 долларов. 500 долларов он отдал Коббу, еще 500 – Суини. И то, как произошла передача этих денег, окончательно разграничило их отношения на до и после.

«Через несколько дней после матча с Гарвардом Рик подошел ко мне в раздевалке и предложил деньги. Я сказал, что не хочу иметь ничего общего с этим. На что он ответил: «Они считают, что ты уже имеешь, и мне тоже нужно, чтобы ты был частью плана. Он смял эти 500 баксов, вдавил эти деньги мне в грудь и произнес: «Ты теперь в теме, нравится тебе это или нет». Я стоял, а у моих ног валялись пять 100 долларовых купюр. Я поднял их и четко уяснил, что назад пути нет.

Я не пошел к тренеру Дэвису, потому что у меня были с ним натянутые отношения. Он не очень-то верил в меня, советовал перевестись в другой университет, хотел избавиться от меня, был готов заменить на более перспективных новичков, которых выше оценивали скауты. Не ждал, что он поймет меня. Я рассказал обо всем своим соседям по комнате в общежитии. Я был в полном раздрае. Не знал, как утрясти свои отношения с Риком. Боялся всего. Боялся, что за мной следят, что эти люди узнают о том, что я обращусь за помощью в спортивный департамент, что мне переломают ноги, сделают что-нибудь с моей девушкой. Надеялся, что все рассосется по окончании сезона, если я просто буду играть. Конечно же, это было очень наивно» (Джим Суини).

Но терзания ребят в Бостоне не шли ни в какое сравнение с тем, что стряслось в Нью-Йорке.

Риски растут вместе со ставками

11 декабря 1978 года случилось то, что пресса преподнесла как крупнейшее ограбление в истории Америки. Событие легло в основу не только великого фильма Мартина Скорсезе «Славные Парни», но также десятка куда менее талантливых киноподелок, сотен книг и километров документалистики. Пятеро неизвестных в масках обнесли хранилище авиакомпании Lufthansa в Международном аэропорту имени Джона Кеннеди, которое ежемесячно использовалось для транспортировки и хранения валюты. Грабители, вооруженные дробовиками, обезвредили сигнализацию, ворвались в терминал, связали охранников и унесли 5 миллионов долларов.

«Наши информаторы вскоре сообщили, что Джимми Берк, связанный с семьей Луккезе, был непосредственным организатором этого ограбления. За ним была установлена круглосуточная слежка. Он постоянно менял машины, маршруты движения, его распорядок дня невозможно было предугадать. Было очевидно, что все это неспроста. Происходящее походило на игру в кошки-мышки, но надо признать, на той стадии у нас не были ничего конкретного, что хоть как-нибудь связывало его с ограблением в аэропорту Кеннеди» (Эд Гевара, агент ФБР).

В декабре 1978-го огромное количество наличных, оказавшиеся на руках, нуждались в отмывке. Одним из традиционных способов для этого являются ставки, поэтому ребята из Нью-Йорка не давали продыху букмекерам. Ставки росли, как и давление. Точных сумм, которые ставились, никто не называл, как и не озвучивались суммы выигрыша и деньги, причитавшиеся игрокам.

«Я вообще никому ничего не платил. Тони Перла занимался всем этим» (Пол Мэйззи).

«Я передавал деньги своему брату – Рокко. Никогда не передавал никакие деньги никому из игроков. Доверяю брату свою жизнь, чего уж там говорить о каких-то деньгах и баскетболистах» (Тони Перла).

«Я просто нес наличку в Western Union и посылал деньги почтовым переводом на имя Рика Куна. Квитанции об отправке предъявлял Тони. Все было шито-крыто» (Рокко Перла).

По факту это были прямые улики, связывающие мошенников с игроками, но вместе с тем они снимали с себя ответственность за то, как распределяются деньги и кто их делит.

«Я не знал, какую часть из этих денег Кун передавал другим игрокам. Я понятия не имел, отдавал ли он их вообще. Насколько были вовлечены Суини или Кобб в подтасовку результата того или иного матча? Я не задавался этими вопросами» (Тони Перла).

К февралю Бостонский Колледж шел с результатом 18-5. Команде предстояло встретиться с принципиальным соперником, командой университета Холи Кросс. Бостон был фаворитом, но разница в счете на котировках была пугающе рискованной, всего 3 очка. Поэтому братья Перла поставили Куна перед фактом: вы сдаете этот матч, без вариантов.

Впоследствии атмосфера принципиальности матча и нервозности обстановки сыграла против всех. Перла признавался, что Кун рассуждал о готовности команды выиграть с необходимым счетом. Суини точно помнил, как Рик просил его сдать матч, утверждая, что это последний такой случай. Сам Кун уверял, что Генри Хилл лично звонил ему и угрожал сломать все кости, если его команда не проиграет. Все сходились в одном: никто так до конца и не понимал, что должно произойти в игре против Холи Кросс.

«У меня до сих пор нет понимания того, что произошло в том матче. После большого перерыва я намеренно схватил несколько фолов подряд, чтобы меня посадили на скамейку до конца игры. Я не хотел иметь хоть какое-то отношение к тому, что происходило на площадке» (Джим Суини).

Концовка выдалась напряженной. В последние 2 минуты Эрни Кобб набрал 8 очков, сократив разрыв до 2 очков, но Холи Кросс все же победил со счетом 98:96. Такой расклад устраивал принципиальных соперников бостонцев, но не ребят в Нью-Йорке.

«Мы смотрели матч вместе с Джимми по телевизору. Я не знал, сколько он поставил на ту игру, я загрузил что-то около 200000. Как только прозвучал финальный свисток, он рванул к телевизору, метнул его в стену и рявкнул: «Лучше бы тебе наведаться к этим ребятам и потолковать с ними». Тогда я понял, что он потерял ооочень много денег» (Генри Хилл).

Подобные риски не устраивали уже самих мошенников.

«Пора было кончать с этим. Никто не контролировал этих пацанят, они и сами себя не контролировали. Джимми и все остальные не хотели рисковать, им хотелось закончить с этими ставками на мажорной ноте. Несмотря на результат матча с Холи Кросс, в целом, они оказались в выигрыше. Никто не хотел возиться с этими ребятами. Так что с этим было покончено» (Тони Перла).

Затишье перед бурей

Тот сезон Бостонский Колледж закончил с результатом 21-9. И, к всеобщему удивлению, дела пошли своим чередом.

Гангстеры предпочли спустить все на тормозах и оставили ребят в покое.

Эрни Кобб закончил колледж, подал заявку на драфт и даже был задрафтован «Ютой» в 6-м раунде.

Рик Кун бросил учебу и уехал из Бостона.

А Джим Суини продолжил хранить неприглядную тайну за внешним образом пай-мальчика и обладателя награды Френсис Помрой Нейсмит как лучшему игроку студенческого баскетбола.

Тем временем полиция пыталась выявить малейшие следы, ведущие к раскрытию налета на Lufthansa. Но чем тщательнее работала полиция, тем более обезображенные трупы она находила. На тех, кто хоть как-то мог связать Джимми с ограблением аэропорта, его джентльменские привычки не распространялись.

«Это прозвучит цинично, но эти массовые убийства помогли нам. По мере того как мы все чаще находили трупы, нам все четче удавалось обрисовать для себя круг людей близких к Джимми. Ты находишь мертвого парня и вспоминаешь, что видел его на фото с Джимми и еще парочкой других, которые пока еще живы. Устанавливаешь за ними слежку и начинаешь вести их. Именно так мы вычислили Генри Хилла. До этого его уже задерживал отдел по борьбе с наркотиками из Нассау. Так что у нас был повод уделить ему особое внимание» (Эд Гевара).

Сам Генри так и не понял, что с ним произошло.

«Когда меня повязали в Нью-Йорке, я думал, что это в связи с делом Lufthansa, а это оказался отдел по борьбе с наркотиками. Это сбило меня с толку» (Генри Хилл).

Как только в дело вмешались федералы, обвинения, касающиеся наркотиков, быстро отошли на второй план. Хиллу предложили сделку, у которой были очень простые условия: он сдает Джимми Берка, а ему и его семье обеспечивают жизнь по программе защиты свидетелей.

«Я был 33-летний прокурор. Многие из дел, которые мне приходилось вести, были для меня в новинку. Спасали только энтузиазм и честолюбие, с которым я брался за каждое дело. Мы показали Генри фото, на которых были изображены он, Джимми и еще несколько парней. Все парни были перечеркнуты красными крестами. Помню, кто-то из следователей спросил его: «Хочешь стать следующим, Хилл?» (Эдвард Макдональд, федеральный прокурор).

Генри менжевался, но понимал, что отступать некуда.

«Я знал, что это паскудство. Но я также знал, что как только окажусь на улицах, что бы я ни сказал, это уже не будет иметь значения. Никто бы мне не поверил. Они пришли бы за моей женой, детьми» (Генри Хилл).

За женой и детьми все равно пришли. Только это были не гангстеры, а судебные исполнители. Они привезли супругу Хилла в офис Эдварда Макдональда после того, как Генри согласился сотрудничать. Кстати, в фильме Скорсезе роль Эдварда Макдональда играет… настоящий Эдвард Макдональд. Ему не потребовалось особых навыков, чтобы противостоять азартно торгующемуся Рэю Лиотте с его коронной фразой: «Ладно, я буду сотрудничать, но при одном условии; куда бы вы ни послали меня с этой программой защиты, главное, чтобы там не было холодно. Никакого холода».

Только вот в кино не акцентировали внимание на том, что в соседней комнате Генри ждали две его любовницы. Они шли паровозом по программе защиты свидетелей, поскольку частично были замешаны в его делах.

Одна из них была из Питтсбурга. Макдональд интереса ради спросил, как они познакомились, на что Генри вяло бросил: «Познакомились в Питтсбурге на выходных». Девица подхватила: «Да, а потом он повез меня в Бостон, мы там жульничали с результатами баскетбольных матчей».

Макдональд навострил уши и принялся раскручивать парочку на подробности. Причина? Выбирайте на вкус: Макдональд когда-то учился в Бостонском Колледже, на первом курсе он время от времени играл в баскетбольной команде, и, кроме всего, прочего он обожал баскетбол.

 «Я сперва подумал, что меня кто-то дурачит. Либо Генри, либо агенты ФБР, которые его подговорили. Но чем дольше мы говорили, тем яснее становилось, что все это правда» (Эдвард Макдональд).

Тем временем Хилл даже не подозревал к чему все эти расспросы.

«Я вообще не думал, что это преступление. Ставки, ставочки, не забросил пару мячей, получил лишнюю пару сотен баксов. По сравнению с тем, что происходило в моей жизни, мне это казалось какой-то детской забавой. Богом клянусь. Но для обвинителя это было дело принципа» (Генри Хилл).

Макдональд принялся копать информацию. Нашел в архивах списки игроков, фото, расписание матчей. На фото Хилл опознал Кобба, Куна и Суини.

«Мне нравилось, как все движется. До того момента как я задал один-единственный вопрос. Он ответил таким тоном, словно попросил у меня прикурить. После чего я еще минуту стоял как охотничий пес в стойке. Я спросил, кто еще был в этом замешан? А он такой: «О, да Джимми Берк тоже этим баловался» (Эдвард Макдональд).

Когда всплыло имя Берка, дело о ставках и разнице в счете, которое всплыло в случайной беседе, вышло на совсем другой уровень. Теперь у следователей была незаконная схема, непосредственной частью которой являлся Берк. Часть из людей, замешанных в деле о ставках, участвовала в телефонных разговорах по делу об ограблении Lufthansa.

Начиная с мая 1980-го Хилл на протяжении четырех месяцев расписывал все, что знал о деле Бостонского Колледжа.

«Мы взяли их скопом. Знаете, как в кино, рано утром, в одно и тоже время: Куна, Суини, Кобба. Суини практически сразу же согласился сотрудничать. Без всяких договоров, предложений и торгов. Он сказал, что брал деньги и готов сделать все, что от него потребуется. Он выглядел так, как будто у него гора с плеч свалилась» (Эд Гевара).

Если для Суини появление полиции и разговор с ними хотя бы отчасти стало облегчением, то для остальных все сложилось иначе.

«В то время я проходил просмотр в тренировочном лагере «Нью-Джерси Нетс». Агенты ФБР постучали в мою дверь, я открыл. Они начали показывать мне фотографии странных типов, такой мафиозной наружности. После того как я опознал одного из них, федералы покинули мой дом. Меня никуда не возили, не предъявляли обвинений и не допрашивали. А на следующий день я узнал, что меня отчислили из «Нетс». У меня нет никаких доказательств. Лишь могу догадываться о том, что ФБР неслучайно выбрало именно это время, чтобы расспросить меня» (Эрни Кобб).

ФБР старалось не афишировать расследование, но информация о фальсификации результатов просочилась в прессу, в статье Boston Globe всплыли фамилии Эрни Кобба и Майкла Боуи. И если Кобб еще имел какое-то отношению к происходившему, то Боуи, по сути, просто выходил с ними на одну площадку.

Позже пресса сообщила, что, вероятнее всего, Боуи не причастен к событиям, о которых шла речь в статье, но было уже поздно.

«Я в то время играл в Европе, у меня был контракт, мне платили деньги. И в один момент все испарилось. Соглашение разорвали,  я попал в черный список. Мне потребовались годы для того, чтобы опровергнуть пару абзацев. То, что произошло, перевернуло мою жизнь вверх тормашками» (Майкл Боуи).

Плата по счетам. По всем ли?

16 февраля 1981 года стало еще жарче, на прилавках появился номер Sports Illustrated  с заголовком «Анатомия скандала» и огромной статьей за авторством… Генри Хилла.

 «Федералы платили мне месячную субсидию в размере 1500 долларов. У меня на коммуналку уходило больше. Поэтому, когда Дуглас Луни из журнала предложил совместно написать статью за 10000 долларов, я согласился» (Генри Хилл).

В ФБР были шокированы. Информация, которую они собирали по крупицам, была опубликована на страницах самого популярного спортивного журнала в виде какого-то криминального чтива. Что-то из написанного было правдой, что-то – додумано. Например, жестче всего Хилл прошелся по Суини. Он описал его следующим образом: «Этот парень Суини, он что-то с чем-то. Выглядел как певун из церковно-приходского хора, пай-мальчик. Только вот вопрос: зачем он все это делал? По той же причине, что и все мы. Бабки. Все из-за бабок».

Такая пресса мгновенно спровоцировала демарши на матчах Бостонского Колледжа. Трибуны заполонили болельщики в париках, с бутафорскими бритвами. Люди приходили измазанные кремом для бритья и разворачивали транспаранты с призывами «побрить их точно так же, как команда подбривала счет матчей» (Point Shaving – одна из английских интерпретаций подтасовки результатов).

Никого не интересовало, что у команды был абсолютно другой состав.

Бостонский Колледж пережил этот непростой период. Вскоре программа присоединилась к конференции «Big East», а в 1981-м вошла в число 16 лучших команд страны. Через год «Орлы» из Бостона пробились в восьмерку. Скандал остался в прошлом, но только на паркете, а не за его пределами.

28 июля 1981 года ФБР официально предъявило обвинения пяти подозреваемым в мошенничестве на ставках и рэкете: Джеймсу Берку, Энтони и Рокко Перлам, Полу Мэйззи и Ричарду Куну.

Улик против Эрни Кобба было недостаточно, а те, что были, ФБР находило недостаточно убедительными.

Джим Суини не фигурировал в качестве обвиняемого даже на предварительной стадии. Его готовность к сотрудничеству и показания помогли расследованию составить полную картину происходившего. Особенно ценны оказались его показания против Куна.

Суд проходил, естественно, в Нью-Йорке. Где еще могла разыгрываться такая драма со всеми составляющими: мафия, громкие имена подозреваемых, дело Lufthansa, ставки, несчастные ребята, павшие жертвой шантажа. Сам по себе процесс был готовым сценарием для экранизации. И лишь немногие понимали, что суд над мошенниками по большому счету – лишь уловка, чтобы привязать к этому делу Джимми Берка.

И это было бы невозможно, не будь у следствия Генри Хилла, которому предстояло прилюдно указать на человека, которым он восхищался и ценил больше всех в жизни.

«Он был ужасным свидетелем. Волновался, нервничал, боялся. Путался в ответах. Он мог начать отвечать на один вопрос, отвлечься, начать рассуждать о чем-нибудь постороннем и выболтать еще что-нибудь. Поверьте, настоящему Генри Хиллу было далеко до Рэя Лиотты. Например, Хиллу могли задать вопрос о том, на какой машине он ездил в Питтсбург, он начинал отвечать, ошибался и говорил что-то вроде: «А, точно, в Питтсбург я ездил на «Кадиллаке». На «Понтиаке» мы с Джимми отвозили деньги за оружие в Нью-Йорк». Он не просто ударил своего лучшего друга ножом в спину, он ударил и провернул нож» (Леонард Шарон, адвокат, защищавший  Пола Мэйззи).

Показания Суини против Куна могли показаться куда более щадящими на фоне мямлящего Хилла, но по факту то, что он делал, не слишком отличалось. Да, Джим выглядел запутавшимся, наивным, испуганным и доверчивым, но так и полагается выглядеть жертве. И это прозвучит странно, но именно Кун был главной жертвой.

Федеральный суд Нью-Йорка огласил свой приговор, согласно которому Джимми Берк получил 20 лет, Тони Перла – 10 лет, Рокко Перла – 4 года, Пол Мэйззи – 10 лет, Ричард Кун – 10 лет. Это был самый крупный приговор для игрока, замешанного в подтасовке результатов.

«Не думал, что Куна осудят настолько строго. Когда судья Брамвелл огласил приговор, я осел на пол. Я был шокирован. Ведь, если говорить откровенно, Кун просто служил способом добраться до Джимми Суини. С Берком та же история, что и с Аль Капоне. Никто не смог предъявить Капоне за его преступления в Чикаго, поэтому его посадили за неуплату налогов. Джимми не смогли связать с Lufthansa и посадили за мошенничество на ставках» (Эдвард Макдональд).

Уже после того как Берк оказался в тюрьме, Хилл стал свидетелем еще по нескольким делам против него. В итоге Джимми «Джентльмен» скончался 13 апреля 1996 года в тюрьме, отбывая срок от 20 лет до пожизненного.

Генри Хилл пережил это, как и пережил статус «самой мерзкой крысы». На какой-то период он стал знаменитостью: ходил на ток-шоу, консультировал киносъемки, снимался в документалках, позировал с Рэем Лиоттой.

Хилл умер 12 июня 2012 года от сердечного приступа в возрасте 69 лет.

Эрни Кобб, несмотря на протесты своего адвоката, во время процесса отправился в суд, где против него свидетельствовали Хилл, Кун, Мэйззи, братья Перлы, и прошел проверку на детекторе лжи. Он отстоял свои слова и свое имя. Кобб так и не попал в НБА, но отыграл 17 лет в чемпионате Израиля, и если верить его страничке в соцсетях, даже участвовал в Евролиге. Сейчас он тренирует команды старших классов школы Special Ed.

Джим Суини провел некоторое время в Швеции, занимаясь развитием собственной компании по продаже компьютерного оборудования. После он удачно продал бизнес и основал во Флориде фирму New Vision Entertainment, занимающуюся недвижимостью. Он запустил серию комиксов под названием MIKE Sports Comic Books, в которых рассказал о своем баскетбольном прошлом. О нем даже писали в Forbes. Джимми по-прежнему принимает участие в баскетбольных турнирах для ветеранов. В книге «Old School Hoops: Stories of an Aging Baller» он говорит, что на его счету более 100 турниров.

Рик Кун отсидел два года из 10 лет, после чего избегал любой публичности. Он делал исключения лишь в случаях, когда ему предлагали прочитать лекцию для игроков школ или университетов. Тогда он, не стесняясь в выражениях,  рассказывал о своих ошибках и том, как другим их следует избегать. Но не только об этом.

«После того как Куна осудили, он продолжил сотрудничать со следствием. И сказал: «Все, что вы сказали обо мне и других осужденных – все чистая правда. До единого слова. Все, кроме одного. Кроме Джима Суини. Он сказал: «Суини лгал, когда говорил, что не был активным участником сговора». Я поверил Суини, когда говорил с ним, но и аргументы Куна были достаточно убедительны. Я до сих пор не знаю, кому из них верить» (Эдвард Макдональд).

Наверное, подобные фразы о вере и неверии – что-то вроде многоточия, необходимого не только незаконченным историям, но и историям, которые вспоминаются снова и снова. «Славные парни» и все, что с ними связано, уже давно живут за счет легенд и мифов о них.

Недавно эта сага, в которой документальные факты и вымышленные истории подменяют друг друга, потеряла одну из своих опор – Рэя Лиотту, того самого Генри Хилла, которого многие из нас полюбили, не зная, каким он был в реальной жизни. Он был штучным актером и славным парнем, благодаря которому даже самые неприглядные персонажи, становились харизматичнее и притягательнее. И пусть в финальной сцене фильма Генри Хилл говорит, что превратился в среднестатистическое ничто, мы-то знаем, что благодаря Рэю Лиотте это не так.

logoНБА
logoпроисшествия
logoNCAA