Говорить о спорте и получать за это $8 млн в год – нереальная мечта?! А вот одному черному мальчику это удалось

Стивен Эй Смит – самая дорогая говорящая голова в спорте. На прошлой неделе журналист ESPN подписал новый контракт, по условиям которого будет зарабатывать 8 млн долларов в год. Больше в спортивной журналистике – только у радиоведущего Джима Роума (около 30 млн).

Ниже:

• как Смит пришел к успеху;

• какими моментами прославился;

• почему черная повестка так важна для его карьеры;

• за что Смита неоднократно отстраняли;

• почему ненависть – то, что создает рейтинги в спортивной журналистике.

Стивен Эй Смит сам играл в баскетбол и выстрелил благодаря контактам с игроками НБА

Когда стало известно о новом контракте, Стивен Эй Смит сказал, что именно его с гораздо большим основанием можно считать воплощением черной американской мечты, нежели всяких там шаков, лебронов и прочих джейзи.

Тем дан природный талант. Смит всего добился сам.

Его отец работал в магазине стройматериалов, но рано был вынужден уйти на пенсию из-за слабого здоровья. Семью, в которой росло пять детей (у Смита четыре сестры), в одиночку поднимала мать, медсестра.

Смит играл в баскетбол и получил спортивную стипендию в исторически черном университете Уинстон-Салем. Быстро стало понятно, что профессиональная карьера не сложится – как говорит он сам, из-за того, что постоянно получал травмы, как говорят его друзья, из-за того, что его даже называли «Пешеходом», так как он никогда не шел под кольцо.

Зато благодаря баскетболу он открыл призвание.

На страницах студенческой газеты Смит призвал своего тренера, члена Зала славы Клэренса Гэйнса уйти в отставку под предлогом того, что тот уже не справляется с обязанностями по состоянию здоровья.

Сам Гэйнс при этом не дал Смита в обиду, когда того захотел покарать ректор учебного заведения.

Смит получил диплом журналиста и легко устроился на работу – темнокожих спортивных журналистов тогда почти не было, а потребность в них существовала.  

В 94-м он уже работал репортером Philadelphia Inquirer и специализировался на «76-х».

Прорыв произошел во время локаута 98-го. Смит сблизился со многими игроками НБА и создал себе репутацию инсайдера. Для того времени это было достаточно необычно: Смит показательно воевал с менеджментом многих клубов и больше соотносился с баскетболистами, которых, правда, тоже разносил, если они того заслуживали.

Через год он уже был в Sports Illustrated, а еще через три оказался в качестве «говорящей головы» на ESPN. Суперизвестность пришла уже после того, как Смит успел покинуть канал, а затем вернуться на него – в 2012-м появилась легендарная передача First Take.

Проект, в рамках которого Смит переругивается с другими экспертами и порой с бешеной яростью отстаивает разную дичь, стал одним из самых рейтинговых на канале.  

Внешняя сторона Смита вызывает всеобщую ненависть.

На внутреннюю – всегда обращают внимание его коллеги.

Смит обладает феноменальной работоспособностью и нехарактерным для журналистики талантом не выгорать эмоционально: он не брезгует никакими источниками дохода (один из немногих журналистов, кто и пишет колонки, и участвует в самых разных радио- и теле-шоу) и умудряется не терять запала.

«Всегда выделились его амбиции и его отношение к делу, – вспоминают те, кто знал его с юности. – Всегда знал, что его ждет успех, потому что он невероятно целеустремлен и обожает нести всякую херню».

Эта узнаваемость в итоге и конвертировалась в контракт на 8 млн в год.

Смит всегда подчеркивает свой цвет кожи и педалирует расовую тему настолько, что его называют «Малколм X от спортивной журналистики»

«Я встречаюсь с афроамериканскими женщинами. Только с ними. В моей семье такие вопросы не обсуждались, но я просто люблю черных женщин. Ничто не может быть лучше черной сестры. При этом, когда видишь кого-то вроде Дженнифер Лопес, нельзя не признать, что много есть и красивых латиноамериканок».

Стивен Эй Смит очень редко касается собственно расовых вопросов, но расовые вопросы почти всегда составляют фон для того, что он говорит. Например, именно такой фон был у одного из определяющих споров в истории First Take. Стивен Эй Смит хейтил белого Тома Тибоу, Скип Бэйлес хейтил черного Леброна Джеймса, оба зачастую оперировали понятиями, далекими от спорта: Том Тибоу становился воплощением американского духа, пробившегося, несмотря ни на что, Джеймс представлялся позером, выглядящим грозно за счет слабых соперников, но поджимающим хвост в важные моменты.

Проще говоря, все, что Смит делает, имеет явную культурную окраску.

Смит выступал против белых журналистов, когда в Штатах на полном серьезе обсуждалось чрезмерное восхваление квотербека «Филадельфии» Донована Макнабба якобы из-за того, что тот был черным.

Смит защищал право черных спортсменов на высокомерие и называл это защитой против «разбрызганного яда».

Смит критиковал НБА за наличие возрастного лимита и говорил, что это очевидный расизм: «На ком это сказывается? На молодых черных парнях».

Смит же изначально выступил в поддержку Рона Артеста, когда тот полез на трибуны. В его версии форвард «Индианы» предстал чуть ли не борцом за гражданские права, который возмутился тому, что его, как в сегрегационные времена, окатили пивом.

Смит всегда оперирует словом «брат» и в таком случае говорит за всех темнокожих спортсменов разом.

Сам он не считает, что действует чересчур прямолинейно или заходит слишком далеко. Например, ему часто достается за карикатурную подачу – в глазах многих он ведет себя как типичный «обозленный чернокожий»: Смит всегда пытается перекричать оппонента и охотно выкладывает карту расизма.

«Думаю, что люди, которые так считают, не согласны не с тем, каким образом я выражаю свои мысли и идеи. У них проблема с тем, что я говорю прямо и не собираюсь отказываться от своих слов. Я необязательно считаю, что они расисты или все это «из-за расизма». Думаю, проблема связана с тем, что когда дело доходит до межрасовых отношений, люди не готовы об этом говорить. Ну что ж, а я буду об этом говорить. Я буду говорить даже с ку-клукс-кланом, если только они меня выслушают».

Часто Смит критикует и «черных братьев». Так как понимает, что он один из немногих на телевидении, у кого не найдут скрытых мотивов.

Это было, например, когда игроки НБА обсуждали, что нужно отказаться от слова «владелец», так как в нем сохраняются рабовладельческие коннотации.

Или тогда, когда разгромил черных спортсменов за то, что они саботируют работу черных тренеров: «Это не вина белого человека».

А уж призывы к самым разным чернокожим спортсменам отказаться от травы и вовсе давным-давно стали мемом.

Стивен Эй Смит эпично кривляется – в спортивной журналистике никто регулярно не генерирует столько мемов

Стивен Эй Смит – еще и актер. Он несколько раз появлялся в монументальном сериале «Главная больница», а также снимался в комедии с Крисом Роком.

Своими дарованиями он без особенной тонкости пользуется и в основной работе. Лучший пример этого – крах «Никс» последним летом. Смит вскочил на волну резонанса и выдал не один гениальный момент от лица всех болельщиков «Нью-Йорка». Вряд ли кто-то еще мог бы представить всю концентрацию вселенской боли в одном месте.

Такие истории случаются с ним регулярно.

Смит на протяжении всей карьеры утомительно упрекал «Даллас» в мягкотелости и так всех достал, что на эту тему родилась целая песня. Про слоган «Как там эти «ковбои?» и говорить не приходится.

Смит всегда поддерживал Аарона Рожерса как “baaaaaad man”.

Смит недвусмысленно выражал презрение к хоккею как странному виду спорта, где существуют ничьи (хотя уже давно это и не так).

Просто классические образы и словечки вроде «Это святотатство» – уже давно неотъемлемая часть массовой культуры.

Откровенность на грани вызова очень часто приводит Смита к конфликтам

Как стало понятно уже по предложению уволить собственного же тренера, Смит никогда от конфликтов не уходил.

«Вы должны приготовиться, – признался он. – То, что я вам скажу, снесет вам крышу. Момент прозрения, который поднял меня на принципиально иной уровень – это встреча с человеком, который сегодня известен как президент США Дональд Трамп.

Он мне сказал: «Стивен, если ты пойдешь в банк и возьмешь в кредит 3 миллиона долларов, а потом не сможешь их вернуть, то у тебя проблема. Но если ты пойдешь в банк, возьмешь там 300 миллионов долларов и не сможешь их вернуть, то у нас у всех проблема. Мораль истории в том, что чем больше денег в тебя вложено, тем больше другие заинтересованы в твоем успехе. Если ты продешевишь, тобой можно пожертвовать. Но если ты дорого обходишься, то тебя ценят. Не забудь об этом». Вот что он мне сказал…

Я, конечно, невероятно разочарован его поведением. Но это все, что я могу сказать. В политику я не лезу».

От Трампа Смит подхватил и максимальную заостренность аргументов, которая периодически заводит его не туда. Хотя и одновременно является его основным капиталом.

Смит воевал с объектами нападок: например, университет Ла-Саль потребовал у Inquirer разобраться с колумнистом после фразы «Ни за что не отдавайте туда детей». Статья Смита вышла после того, как несколько игроков были обвинены в изнасиловании.

Смит воевал с самим Inquirer. После того как его понизили в должность, а затем уволили, он в течение несколько лет доказывал в суде, что это все было сделано на незаконных основаниях. Суд он в итоге выиграл и восстановился.

Смит воевал с Айешей Карри, которая посмела критиковать НБА, и ставил ей в пример жену Леброна Джеймса.

Смит воевал с Кевином Дюрэнтом после слов о «самом постыдном переходе, который мы только видели в исполнении суперзвезды». (Переход оказался настолько постыдным, что на его фоне Дюрэнт легко простил Смиту его слова, а Смит легко забыл, что он когда-либо их произносил, и теперь они трудятся вместе).

Смит воевал с Марком Кьюбаном по самым разным вопросам. Тот лично пришел на First Take и подчеркнул, что его 2-летний ребенок анализирует баскетбол грамотнее.

Смит даже заработал дисквалификацию. После того как бывший раннинг-бэк «Балтимора» Рэй Райс был отстранен за насильственное нападение на невесту, Смит предположил, что иногда подобное поведение может быть спровоцировано женщиной. Ожидаемо открылись врата ада, но ESPN поспешила утащить Смита подальше – тот пересидел неделю и вышел бороться за нравственность в обществе как ни в чем не бывало.

Смит не боится перебарщивать. И поэтому мало кто удивился, когда в 2009-м ESPN даже решила с ним расстаться. Никаких официальных объяснений не предлагалось, но внутри говорили о том, что от воплей, несуразностей, неуемного напора стало душновато, и компания решила, что может прожить и без него.

ESPN ошибалась. Смит оказался синонимом высоких рейтингов.

Смит провоцирует ненависть, но это и хорошо

Секрет Полишинеля спортивной журналистики: рейтинг популярности обычных журналистов зависит от степени того, как их любят, рейтинг популярности спортивных журналистов зависит от степени того, как их ненавидят.

Спортивная журналистика нацелена на самую агрессивную аудиторию – мужчин от 15 до 40 лет, в массе своей не слишком образованных. На аудиторию, которая получает гораздо больше приятных эмоций от того, что самоутверждается за счет оратора, бросает ему заочный вызов, демонстрирует, что разбирается в спорте не хуже.   

У всех спортивных журналистов дома обязательно есть оружие.

Шутка.

У Стивена Эй Смита дома действительно есть оружие – есть ненавидят так, что он регулярно получает угрозы.

Одно из самых важных умений Стивена Эй Смита как раз и заключается в том, чтобы выступать в роли идеального провокатора. Он одновременно может высказывать мнение, с которым вы соглашаетесь, и тут же оттеняет это приступом откровенного безумия.

Сложно забыть и об агрессивной подаче.

Два года назад ESPN пошла на массовое сокращение штата. После этого один из самых известных авторов книг о спорте Джефф Перлмен поднял вопрос о деградации спортивной журналистики: корпорация рассталась со многими уважаемыми репортерами, но предпочла поднять зарплату Смиту.

«Смит обнаружил, что за репортерскую работу не платят, изменил себе и устроил полномасштабную клоунаду».

Смита это все задело: он сам рассматривает свою карьеру как планомерное движение наверх.

«Вы определили для нас, как измеряется успех, – говорит Смит. – И я прошел по этому пути. Иногда я полз. Но я дошел.  

Разве только я кричу в прямом эфире? Знаю, множество белых парней, которые тоже кричат. Только их называют страстными, а меня – громким.

И вообще кто ты такой, чтобы мне такое говорить? Ты сам был репортером? Я ничего против не имею, ты пишешь книги, которые хорошо продаются, но ты никогда не работал репортером. Ты не узнавал инсайды, которые узнавал я. Ты не обивал пороги. Если ты хочешь сопоставить наши резюме друг против друга, валяй – назови время и место. Я. Обязательно. Приду».

Другие журналисты тоже приводили Смита – даже в бытность колумнистом – как яркий пример тотального упрощения современного мира. Пока репортеры таскаются на тренировки и выжимают крупицы интересных цитат. Пока инсайдеры в течение многих лет выстраивают тонкую цепь взаимоотношений с источниками. Пока авторы скрупулезно подбирают слова, выстраивают поэтический ритм и ищут идеальную форму для истории. Смит привычным жестом берет топор и рубит размашисто и незатейливо – но зато попадает в эмоцию, задевает гораздо более широкую аудиторию, провоцирует до болезненной реакции, до угроз.

Это более востребовано.

«Когда мне пишут: «Стивен Эй, ты ни черта не знаешь, о чем говоришь, ты говеный колумнист», я обычно отвечаю: «На хер иди. Я знаю, кто я такой. И мне плевать на то, что ты обо мне думаешь.

Мое мнение основывается на фактах, которые я вижу. Я не намерен ни за что извиняться. Я стою на своем мнении – оно востребовано. Если меня ненавидят, ну и что?! Если меня любят, ну и что?!»

Фото: Instagram/stephenasmith; Gettyimages.ru/Mitchell Leff/BIG3, Robert Reiners