«Когда после моего удара человек корчится, это кайф». Самый эпатажный российский боксер
Главным поединком боксерского вечера «Великолепная семерка», который пройдет 25 ноября в отеле «Корстон», станет бой Ильи Рольгейзера и Владимира Келеша. За несколько дней до выхода на ринг Рольгейзер дает большое интервью, в котором вспоминает суровое сибирское детство, набитых на теле врагов и книги Кастанеды, Паланика и Кинга.
– Ты родился в Омске, потом переехал в Магнитогорск – у обоих городов довольно брутальная репутация. Самое жесткое воспоминание?
– В основном по классике: «Есть сигареты?» И понеслась: драки, поножовщина. Даже шрам на лице остался от ножа. Хорошо, что вовремя увернулся, так бы разрезали пол-лица. Но в итоге только кончиком проехали, даже в больнице не лежал: скрепили и готово.
– Сколько их было?
– Двое. Я сразу же и наказал, неплохо так побил. Только испугался, когда в глаз попала кровь. Подумал, что он вытек, бросил их и поехал в больницу. А вообще подобные замесы случались постоянно. Жил рядом с интернатом – там беспризорники, шпана. Постоянно меня дергали, поэтому и занялся боксом.
– Сам пришел в зал?
– Сосед привел, здоровый мужик. У него даже собака породы боксер была. Помню, как впервые вошел в ту секцию: здоровые мужики, а я – дрищ, скелет обтянутый кожей.
– Мог стать гопником?
– Да я и был им, но вовремя ушел. Не увидел ничего хорошего, постоянно дрались. Потом еще многие начали принимать наркотики, переходить границы закона. А я очень люблю маму и представил, что случится, если меня не станет. Для нее это оказалось бы ударом.
– Что стало с теми друзьями-наркоманами?
– Кто-то в тюрьме, кто-то умер от наркотиков. Некоторые изменились, завели семью, детей, работают теперь на заводе.
***
– Сколько в тебе немецкой крови?
– Прадедушка – чистый немец, даже по-русски плохо говорил, я его не понимал особо. Остальные в семье русские.
– Чувствуешь в себе что-то немецкое?
– Пунктуальность. Бесит, когда люди опаздывают, прямо вымораживает. Например, я стараюсь приходить раньше и не люблю ждать.
– Хочешь вломить мне? Мы договаривались на 5, а я приехал в 5:03.
– Нет, мы ведь находимся в зале, я никуда не тороплюсь. Если бы торопился, то просто ушел бы. По поводу вломить – я не дерусь вне ринга. Просто говорю: «Какого хера ты не пришел вовремя?»
– Слышал, что ты фанатеешь от НБА.
– Больше от американского футбола. Это круто: грубо, жестко, столкновения. Вообще, я спокойный, но мне необходимо выпустить агрессию. А там можно калечить людей, и тебя тоже покалечат.
– Нравится бить?
– Да, когда вижу, что после моего удара человек корчится, это доставляет удовольствие, кайф. Понимаю, что не зря сделал, не зря работал. Иначе, зачем заниматься таким спортом?
– А если чувак получил серьезную травму?
– Он знал, на что шел. Плюс на его месте мог быть я, и вряд ли он таскал бы мне фрукты в больницу.
***
– Сколько у тебя татуировок?
– До хера. Я даже не считаю, потому что это не предел – хочу зарисоваться полностью.
– Смысл?
– Мне нравится, чувствую, что это мое. Каждой татуировке я придумываю свой смысл. И мне насрать, что говорят люди.
– Сам делаешь эскизы?
– Да, люблю рисовать, неожиданно обнаружил такой талант. Это меня успокаивает, мозги сразу отключаются, ни о чем не думаю.
– У тебя полностью закрашена рука. На этом месте что-то было?
– Рукав не получился. Кстати, cначала даже не знал про black work. Мастер просто сказал: «Давай сделаю?» – «А что это?» – «Сейчас покажу». Показал, и я не раздумывая ответил: «Давай». Я люблю трэш, хардкор, жесть. То есть такие вещи, над которыми люди будут полжизни думать.
– Самая любимая татуировка?
– Основные – могила деда и портрет мамы.
– Зачем ты набил могильную плиту?
– Дед похоронен в Омске, и у меня нет возможности посещать его могилу. Поэтому сделал ее на себе. Это не точная копия. Важен сам факт, что я могу посидеть, поговорить с ним.
– Еще есть дерево предателей.
– Это старая тема, сейчас уже успокоился. А тогда сделал и повесил на него пару человек. Не конкретные лица, а силуэты.
– Но ты знаешь их имена.
– Конечно. В жизни не повесил, смог на себе, ха-ха. Честно, не хочу говорить об этих людях. Просто сначала они клялись в верности, дружбе, а потом воткнули нож в спину.
– Две девушки?
– Друг и бывшая.
– Общался с ней после татуировки?
– А зачем? Пошла она ***** [далеко].
– Она в курсе такой татухи?
– Фотку не присылал – много чести. Вообще, мне насрать. Не для нее делал.
– У тебя набит Иисус и строчки из Евангелие.
– Да, Евангелие от Матфея: 21-я глава, 22-й стих и 13-я глава, 12-й стих.
– Почему на немецком?
– У меня и герб Германии есть. Отдаю честь корням. Все-таки я знал прадедушку, хоть и был мелким. Помню его, все наши моменты.
– На какой стороне он воевал?
– За русских, потому что переехал сюда еще до войны из-за любви.
– Ты верующий человек?
– В татуировках больше заложен другой смысл. Например, здесь написано: «По вере вашей да будет вам». У меня набиты законы вселенной. Я верю во вселенную, а эти фразы передают важный смысл.
– Но в храмы хоть ходишь?
– Нет, я не придаю значения религии, есть и есть. А в церковь не могу ходить, потому что там все противоречит моим представлениям. Там занимаются торговлей, хотя те же свечки должны быть бесплатными. Люди отдают последние деньги за них, а священнослужители ездят на Гелендвагенах, ходят с охраной. Как так, ты же сын Божий? Чего тебе бояться?
***
– Еще одна набитая фраза – Give me war. Твой девиз?
– Мне просто нужна война. Без разницы, выиграю я или проиграю. Главное – хорошо подраться, получить то, что хочу. Когда начинал карьеру, считал, что важны пояса и победы, список с нулем поражений. Потом выбыл из-за травмы и понял, что нуждаюсь в адреналине, драке, чувстве, когда или ты, или тебя. Из-за этого начал драться с ребятами, которые превосходят меня в опыте.
– То есть все равно на пояса?
– Да, интересно именно биться с сильным соперником. Не как на улице, где люди падают от одного щелчка.
– Было такое?
– В ту пору, когда мозгов не имел. Сейчас, наоборот, глаза в пол и никого не трогаешь. Тогда не рассчитывал силу, просто бил и все. Люди конкретно падали. Но однажды попался чувак, который вставал. Такой деревенский казах на кумысе, здоровья дохерища. Три раза падал, вставал и шел на меня. Я уже думал, что мне крышка. Мы в клубе зацепились, там еще была веселая массовая драка.
– Любишь тусить?
– Вообще по дискотекам не хожу. Раньше – да, потом все реже и реже. Не вижу в них ничего интересного и святого. Место, где все пьют, курят и танцуют, – не по теме. Я люблю посещать мероприятия. Вот недавно был на Баста Раймс – круто же. Да, все танцевали, выпивали, но это концерт.
– Бесят люди, которые бухают и курят?
– Без разницы. Я и сам часто пил и курил. Да, херовый из меня спортсмен, если могу позволить это. Сейчас-то нет, но после боя обязательно.
– Жестко?
– Как получится.
– Были моменты, когда сильно перебарщивал?
– Конечно, до отключки. Хотя в последнее время пью не до усрачки – меня отпускает, я догоняюсь, то есть поддерживаю веселое настроение. Кстати, водку не пью, от нее идет агрессия. Вот виски нормально идет.
– Алкоголь сильно мешает карьере?
– А карьеры нет. У меня ведь не существует команды, людей, которые бы двигали. Я просто приезжаю и дерусь. Да, если бы имелись цели, то был бы нормальный режим, график. Но я не стремлюсь к поясам, поэтому особо не заморачиваюсь.
– Говорят, к бою с Князевым ты готовился две недели.
– Ко всем так – все бои предлагали за две недели. Мне давали вариант подзаработать, и я соглашался. Я знал, на что иду, понимал, что шансов на победу мало. Но если бы была цель обязательно победить, я бы не соглашался. Соперники хорошие, подготовиться к ним за две недели, когда до этого пил и курил – стремно.
– А ты пил?
– Мне звонили, у меня в одной руке сигарета, в другой – стакан. Я такой: «Давай, будем драться». В таком состоянии по херу на все. С утра вспоминаешь: «*** [Блин], я же согласился».
– Да уж.
– А за две недели нормально не подготовишься. Я просто начинал бегать, чтобы на ринге не подохнуть. И убирал алкоголь и курево, потому что знал, что бой пройдет, и снова достану их.
– Сколько в идеале надо готовиться к бою?
– Два-три месяца. Первая стадия – это физуха. Потом работа на мышцы, скорость. Дальше месяц на спарринги, лапы, мешки – оттачиваешь технику.
– У тебя реально нет тренера?
– Сейчас мне помогает Евгений Шевкопляс. До этого работал сам. А изначально в Москве попал к Игорю Смольянову. Благодаря этому человеку появилась любовь к боксу, потому что раньше я занимался самбо. Там совсем другая ударная техника.
***
– Бой, в котором тебя конкретно помяли?
– Вряд ли такое случалось, потому что я отказывался, когда понимал, что не вывожу бой дальше. Например, последний бой – с Папиным. Он не замесил, но у него жесткие удары. Я понял, что, если продолжать дальше, это скажется на здоровье. Решил не рисковать и сняться. В бою с Князевым, наоборот, во втором раунде два раза упал на жопу, но вставал и дошел до конца.
– После какого боя были самые жуткие травмы?
– После Князева все тело пердело – корпус, спина, голова. С утра проснулся и думал, что не встану.
– Бой, когда ты порвал соперника?
– Таких боев мало, потому что раньше я дрался на технику, мечтал сделать правильно, красиво. Со временем поменялись взгляды и хочется крови. Но я выхожу против подготовленных спортсменов.
Вообще, если желаешь расти, выходи против лучших. Я не хочу такой карьеру, чтобы мне поставляли слабых соперников. Я лучше проиграю достойно. Мне насрать, что говорили бы люди, но когда привозят слабого – это не бокс. Понятно, что я тоже андердог, но я хотя бы предприму все для победы. А если я проиграю, то сделаю это красиво, чтобы все запомнили.
– Тебе нравится кровь?
– Я люблю кровь от проделанной работы. Это поднимает адреналин.
– Твой средний гонорар за бой?
– За каждый платят свою сумму. Именно за приезд, не важно, выиграл или нет. Мне звонят и говорят: «Соперник такой, за бой – столько-то». Пока ни разу не отказывал. Чтобы согласился, должны дать от 80 тысяч рублей. Максимум платили 100 тысяч.
– Это же копейки. На что ты живешь полгода?
– Тренирую людей в зале.
– Правда, что есть планы уйти в ММА?
– До сих пор поступают предложения, но я не хочу. После борьбы у меня слишком много травм. Левая нога три раза сломана. Я не то что бить ей не могу, даже блок поставить нереально. Если попадут по ней, сразу расстегнется.
***
– Чем ты занимаешься кроме бокса?
– Читаю. Рисование в себе открыл – хочу вплотную заняться татуировками.
– Что читаешь?
– Философскую литературу. Такую, чтобы мозги взрывались. Например, Вадима Зеланда или Карлоса Кастанеду. А потом разбавляю это каким-нибудь Чаком Палаником, Стивеном Кингом – про кровь и насилие.
– Макиавелли, Канта, Шмитта не читаешь? Мозги нормально взорвутся.
– Собирался Макиавелли, потому что раньше отрывался по Тупаку, но так руки не дошли.
– Расскажи про рэп.
– Много лет я слушал Тупака, он просто бог рэпа. Я переводил тексты, искал его интервью. Это была музыка, которая похожа на меня. Параллельно нравилось и другое, но не так сильно.
– Как относишься к русскому рэпу?
– Никак. Дерьмо собачье.
– Тимати?
– Как человек он красавец. Сделал невозможное, создал свою империю. У него есть хорошие треки, но эта не та музыка, что мне нравится. Из русских рэперов раньше слушал «Южных головорезов». «Триада» – тоже хорошая группа. Все остальное – не то, я любитель классики, которая появилась, когда мне было 18-20 лет. Сейчас я не воспринимаю даже зарубежных рэперов, они поют одну хрень. Если переводить их тексты, то там: я трахнул ту, у меня столько сучек. Никакого уважения. Тупо о деньгах, и алкоголе. Раньше рэп был другим. Сейчас поют либо о том, как накуриться в подъезде, либо о том, как шоколадно жить. А должно идти от души, какие-то переживания.
***
– В промо-видео нового боя ты выругался матом. А на соперника можешь так?
– Во время боя на эмоциях могу сказать все что угодно – и матом, и не матом. До боя стараюсь молчать, потому что имелся неприятный опыт. Я понял, что лучше не ******* [болтать].
– У тебя есть конечная цель в боксе?
– Нет. Меня иногда спрашивают: «Что тебе дал профессиональный бокс?» Да ни хрена он мне не дал. Мне ничего и не нужно, просто удовлетворяю эмоции. А сейчас хочу уйти. Это будет мой последний бой.
– Почему?
– Хочу заняться другим делом – татуировками. Я нашел себя в этом, не ожидал, что это принесет такие эмоции. Бокс – это не дело жизни. Сегодня ты наверху, а потом падаешь, остаешься за забором. Когда поднимаешься – все отлично, когда падаешь – узнаешь сущность людей. Во время падения понял, что не хочу оказаться за тем самым забором.
– То есть от тебя отворачивались люди?
– Были такие моменты. Наверное, пора уже кладбище набить, ха-ха.
Фото: instagram.com/deutsch_maschine
Посмотреть последний бой Ильи Рольгейзера можно будет 25 ноября в отеле «Корстон» на вечере профессионального бокса «Великолепная семерка».
Билеты продаются здесь:
https://msk.kassir.ru/kassir/event/view/47707
https://ponominalu.ru/event/velikolepnaya-semerka
что, только у звезд брать интервью? и что вы там хотите прочитать? сколько он миллионов заработал за последний бой? разве это интересно?
– В ту пору, когда мозгов не имел.
А с чего он решил, что они у него появились, по интервью видно их полное отсутствие, да и вообще,какой смысл брать интервью у всяких ноунеймов, да еще и на главную выставлять?)