Новые чемпионы и повторение пройденного

Для начала о том, что не может не радовать российского болельщика – у Веры Звонаревой есть первая большая победа. Матч получился немного странным, вот что пишет об этом Стив Тиньор: «Когда я проснулся этим утром в Индиан-Уэллсе, ветер угрожал снести кроны пальмам на другой стороне дороги от моего отеля. Когда я ехал на стадион, я видел столбы пыли, которые поднимались выше, чем окружающие холмы. Часом позже, когда финалистки вышли на корт, сербские фанаты на верхних рядах с трудом удерживали свои флаги. Ана Иванович и Вера Звонарева делали то же самое со своими юбками и козырьками. К сожалению, они были бессильны предугадать, что произойдет с мячом, как только он слетит с их ракетки. В конце концов, погодные условия превратили финал одного из важнейших турниров года с огромным призовым фондом и первоклассной сеткой не столько в проверку теннисных умений, сколько в тест на находчивость. Звонарева сдала этот тест, укрепившись в центре задней линии и стараясь любым способом вернуть сопернице столько мячей, сколько было возможно. Позже она очень емко объяснила свою тактику на матч: «Я старалась просто как можно больше попадать в корт». Между прочим, при таких погодных условиях это было сложно.

Естественно, на пресс-конференции Иванович была оживленней победительницы. Она сказала, что «взволнована выходом в финал», что «чувствует больше уверенности», что «намерена выиграть турнир «Большого шлема», но я не уверен, что она готова. Куда эта самая уверенность девалась в матче с Пеннеттой, когда она просто не могла попасть в корт? Сможет ли она сыграть семь матчей без провалов?

Что касается Звонаревой, сейчас просто невозможно представить, что не так давно она была «самонакручивающейся» девушкой на корте, склонной к слезам и потере самообладания в середине матча. На пресс-конференции после 10 минут обычных вопросов и ответов при крайне скупой эмоциональной реакции Звонаревой, ее спросили: «Что Вы ощущаете, став в один момент на 700 000 долларов богаче?». Звонарева не моргнула и не улыбнулась, он ответила: «Я не знаю. Я не думала об этом». И больше всего меня беспокоит то, что я поверил ей. Она проделала огромную работу, стала менее раздражительной и подняла свою игру на новый уровень. Возможно, чтобы сделать еще один шаг и встать плечом к плечу с сестрами Уильямс, ей стоит вернуть чуть-чуть былой страсти?

Во время турнира в Индиан-Уэллсе я видел много различных персоналий в пресс-центре, но параллельно этому на корте был заметен недостаток индивидуальностей в игровом стиле. Все четыре полуфиналистки, как и почти все остальные игроки в сетке, бьют с задней линии, имеют двуручный бэкхенд и выходят к сетке только тогда, когда их туда случайно занесет (три отсутствующие звезды – сестры Уильямс и Мария Шарапова также подходят под эти параметры).

Доминирующий игровой стиль женского тенниса вырос из того, чему учат в академии Боллетьери на протяжении последних 30 лет. В нем есть военная жесткость и четкость – Ник все же был военным парашютистом – и, несомненно, это эффективно. Но теннис, и, прежде всего, женский теннис, всегда был спортом с множеством различных индивидуальностей. В нем выросли такие разные и незабвенные звезды, как Штеффи Граф, Ивонн Гулагонг и Мартина Навратилова, каждая из которых играла, звучала и действовала не так, как остальные. Когда ты попадаешь в армию, ты становишься сильнее и жестче, но в то же время стирается твоя личность. После разговоров с Цетковской, Иванович, Павлюченковой, Янкович и многими другими игроками я понял, что в туре много жизни и уникальных личностей. Но хотелось бы, чтобы они как-то индивидуально проявляли себя и на корте».

В отличие от прекрасных дам, мужчины долго не позволяли себе каких-то радикальных сюрпризов – во всяком случае, в четвертьфинал вышли все четверо топ-сеяных. Правда, уже после этих четвертьфиналов турнир в Индиан-Уэллсе не досчитался не просто третьего номера, но и на тот момент действующего чемпиона Новака Джоковича. О его поражении от рук американца Энди Роддика писали много, и, как ни странно, даже американские эксперты – с ностальгическим сожалением.

Росанджел Валенти из Tennis World признается, что, несмотря на то, что Новак играет в теннис и никуда не ушел, она успела по нему соскучиться: «Наблюдая за четвертьфинальным матчем турнира в Индиан-Уэллсе между Энди Роддиком и Новаком Джоковичем, я осознала тот факт, что я действительно скучаю по старому Ноле. Где этот бьющий в грудь, петушащийся молодой человек, пародирующий всех подряд? Он начал 2008 год цветущим, срывающий с себя футболки и готовым взмыть в небеса после победы на Australian Open, потом в полуфинале Индиан-Уэллса он выставил Надаля заурядным игроком. Ноле планировал ворваться на вершину мира, став новым вторым номером, а в перспективе – и первым. Джокович всегда казался мне ярким жизнерадостным экстравертом, не отягощенным излишними мыслями и избытком такта. На корте он выглядел человеком, который наслаждается игрой, вновь приобретенными силами, своим ростом в теннисе.

Но вернемся в Индиан-Уэллс-2009, Новак не смог защитить ни один из двух своих крупных титулов. И в обоих случаях был повержен Энди Роддиком – тем самым Роддиком, которого обыгрывал на US Open». По точному и емкому замечанию коллеги Валенти Эндрю Бартона сейчас он выглядит человеком, которому на спину приклеили бумажку с надписью: «Пни меня» – именно с таким выражением он выходил на корт, так же отвечал на вопросы на пресс-конференциях.

Именно поэтому Валенти продолжает: «Я всегда любила характер в игроке – или любила ненавидеть его – и для меня по-настоящему заметно отсутствие 20-летнего Ноле. Я не знаю, это из-за его новой ракетки или из-за тяжести неосуществленных надежд; других обязанностей вне тенниса таких, как турнир в Сербии, или желания, чтобы его больше любили болельщики; или даже из-за каких-то отношений вне корта с семьей и тренером. Я не могу сказать, что я люблю его игровой стиль, но я действительно скучаю по нему, по тем вызовам, которые он раньше, казалось, олицетворял, и тем обещаниям, которые он, казалось, давал на будущее. Мне также не хватает его хвастливости и споров. Ключевой вопрос, который я бы хотел задать ему прямо сейчас – какие изменения он может сделать, чтобы вернуться в игру, и намерен ли он предпринять эти изменения? В его таланте нет сомнений, но требуется что-то большее. На вершине мужского тура некоторые конкуренты совершенствуются быстрее, чем он – и даже игрок номер 1 постоянно повышает свой уровень просто для того, чтобы попытаться сохранить свою позицию на вершине».

Роджер Федерер, приобретший еще одного неудобного для себя соперника в лице шотландского вундеркинда Энди Мюррея, поразил воображение Эндрю Бартона двумя вещами: «Роджер Федерер вошел в зал для пресс-конференций с тем же самым выражением, которое я видел на лицах функционеров Банка Америки, когда они отчитывались перед Конгрессом.

Правда, ни один из чиновников не приходил в Конгресс буквально с теннисного корта, и ни один из них не тащил две сумки, нагруженные теннисной амуницией. Если задуматься, я никогда не видел Федерера, или любого другого игрока, который буквально с сумками пришел бы на пресс-конференцию. Но Федерер должен был встретиться с прессой, и он, очевидно, хотел управиться с этим побыстрее. Он был вежлив, но и только, правда, он, по крайней мере, не обвинял экономику.

Позже я спросил, почему же Мюррею удалось выиграть четыре третьих сета подряд в матчах из трех сетов. И получил в ответ порцию черного юмора: «Я стар. А он молод, понимаете. Огромная разница».

Как болельщик я втихомолку поддерживаю Федерера, но как журналист я должен писать то, что вижу, а не то, что хочу видеть. Федерер, казалось, был далек от своей настоящей игры во всех пяти матчах на этой неделе. Я не видел, чтобы Федерер хорошо провел хотя бы целый сет на этом турнире – были какие-то отрывки хорошей игры и редкие проблески, но полное отсутствие устойчивости».

Питер Бодо, размышляя о Федерере, возвращается к своей излюбленной теме отсутствия тренера: «Эта неделя подтвердила, что Федерер находится на третьей стадии величия по моей классификации. Абсурдно предполагать, что он не сможет выиграть еще один турнир «Большого шлема». Может, даже три или четыре. Но также абсурдно считать, что он является тем же игроком, каким он был до «Уимблдона» 2008 года, или, что место в центре теннисной вселенной зарезервировано за ним, пока он сам не решит, что готов его покинуть. Он уже его покинул, его оттуда вытолкнули. Сейчас осталось увидеть одну вещь – насколько он готов бороться за то, что имел или, по его мнению, все еще имеет.

Давайте посмотрим чуть-чуть в прошлое. Пит Сампрас прошел такой же период смятения, прежде чем завоевал свой четырнадцатый титул «Большого шлема». У него были столь же озадачивающие поражения, и вокруг него ходили те же разговоры, с которыми Федереру приходится встречаться сейчас в его третьей стадии величия. Сампрас до этого уволил Пола Анакона, который пас его во время славных дней, потому что он искал чего-то нового, чего-то другого, чего-то, что помогло бы ему сказать еще какие-то слова в теннисе. Ему удалось сказать эти слова после того, как он осознал свою ошибку и вернулся к Анакону со шляпой в руке, признавая, что был не прав. Это был храбрый поступок.

Я вновь приведу старое выражение – гордыня ведет к падению. Точно так же, как гордыня двигает лучшими игроками в начале их карьеры, она может быть помехой на финальной стадии. Чемпион, который не хочет поступиться своей гордостью, это чемпион с непреодолимым недостатком.

Сейчас игра Федерера выглядит отрывочной, лишенной определенности, он, кажется, разрывается между желанием перемен и неприятием их. Он может отправиться в Майами, убежденный, что ему просто не хватило практики. Возможно, в данный момент, поскольку все равно у него нет времени что-то изменить до Майами, это самое правильное отношение. Но, по моему мнению, его лучшим ходом в этой игре будет покинуть Флориду, с трофеем или без, осознав, что игра изменилась, и ему надо меняться вместе с ней».

О причинах того, почему Мюррей стал так опасен для Федерера, мнения экспертов расходятся. Бодо считает, что причина именно в некоторой схожести их игровых стилей: «Когда вы смотрите на великолепные теннисные навыки Федерера, его опыт, его талант бойца, вы задаетесь вопросом – почему же у него возникают такие проблемы с Мюрреем. Моя теория состоит в том, что Мюррей как бы приводит в замешательство и раздражает Федерера тем, что покушается на территорию, которую все – и особенно Надаль – считает принадлежащей Федереру. Потому что игра Мюррея кажется немного волшебной. Она артистична и непредсказуема. Мюррей, возможно, не умеет двигаться и махать ракеткой так легко и без видимых усилий, как Федерер, но он очень часто так же приводит оппонентов в замешательство разнообразием и искусностью своих ударов».

Стив Тиньор же, напротив, считает, что в чем-то Мюррей ближе к Надалю, чем к Федереру: «Шотландец, с его высокой скоростью, интуицией и высокой способностью принимать разнообразные удары, не нуждается в том, чтобы так же ходить по высоко натянутой проволоке, как Федерер. Его талант, заключающийся в том, чтобы понизить игру, приземлить ее, делает эффектность бесполезной.

Мюррей провел большую часть третьего сета выполняя скучные резаные удары и неуверенные свечки и при этом демонстрировал вещи в десять раз лучше – косой форхенд крюком и бэкхенд по линии – только, когда Федерер выходил к сетке. Это была тактика предложенная Мухаммедом Али 35 лет назад – он позволял оппоненту бить себя, пока тот не устанет, потом наносил один нокаутирующий удар. Как и Али, Мюррей, кстати, большой поклонник великого боксера, знает, что это атакующая тактика, замаскированная под защитную. И с самого начала пресс-конференции он хотел, чтобы все поняли – это он выиграл матч, а не Федерер проиграл.

Мюррей закончил утверждением, которое я никогда прежде не слышал ни от одного игрока – что Федерер не играл в умный теннис. «Он много бегал», – сказал Мюррей, – «И выполнял много рискованных ударов. Когда ты делаешь это, ты непременно ошибешься».

Он не испытывает трепета перед Федерером, никаких привычных мантр, типа «неважно, как он сегодня играл, он все равно самый великий игрок в истории». Ничего подобного, просто недоуменное пожимание плечами, которым Мюррей говорил нам: «Это был мой план, что вас так удивляет?»

По словам Мюррея существует больше, чем один способ диктовать розыгрыш. Существует больше, чем один способ выиграть борьбу. Существует больше, чем один способ для теннисного художника, чтобы нарисовать матч».

А еще Стив Тиньор предлагает нам свой рецепт величия нынешней первый ракетки мира, а по совместительству и победителя турнира, Рафаэля Надаля: «После финала Надаля спросили, почему он справился с ветром лучше, чем Мюррей. Надаль ответил, что, по его мнению, он принимал эти условия, в то время, как Мюррей боролся с ними. Чуть раньше, на вопрос о шоколадном печенье, он ответил: «Может быть, это не слишком хорошо для желудка, но это хорошо для головы. В конце концов, важно быть в порядке ментально, лучше ментально готовым».

Эти два ответа – о том, что важно для победы и об умении принимать условия вокруг него – указывают на главную причину, помимо, конечно, скорости, вращения мяча и мощи, его успеха. В отличие от большинства игроков, даже лучших игроков, он никогда не играет со злостью, сожалением или в расстроенных чувствах – три эмоции, которые сокрушают большинство из нас. Джон Макинрой не умел эмоционально справляться с ошибками, Джокович позволил разочарованию повлиять на его игру, и даже Федерер позволяет себе расстроиться, если что-то идет не так, как он ожидал. Надаль же, выходя на корт, принимает ту мысль, что он не всегда будет идеален. Как человек, который постоянно стремится к совершенству, он начинает с предпосылки, что он не совершенен и не всегда будет побеждать. Федерер и Сампрас, напротив, начинают каждый матч, считая, что никто не сможет обыграть их, если они сделают все, что могут.

С одной стороны, этот подход Надаля очень разумен, поскольку позволяет ему снять с себя давление и спокойно оставлять ошибки позади – к чему сожалеть о том, что неизбежно. С другой стороны, когда вы пытаетесь представить, как это осуществимо на практике, в пылу борьбы, вы понимаете, что это практически невозможно с психологической точки зрения. Как запретить себе основные эмоциональные реакции?

Забудьте о бицепсах, ногах, форхендах и ударах над головой. Самая большая сила Надаля в том, чего так трудно достичь любому из нас. У него есть умение быть честным с самим собой».

И напоследок, чтобы, после этих столь торжественных уверений в непобедимости Надаля, чуть-чуть развлечь болельщиков Федерера, приведем статистические изыскания ESPN.com. Они проводят связь между отцовством и победами на турнирах «Большого шлема» (при этом они рассматривали только мульти-чемпионов, тех, в чей круг входит Федерер, продолжавших карьеру после рождения ребенка). Так вот, только трое из больших имен открытой эры – Агасси, Беккер и Коннорс – выигрывали турниры «Большого шлема» после появления детей, и во всех трех случаях у них рождались мальчики. Те трое – Эдберг, Виландер и Лендл – кто продолжал карьеру после появления на свет дочерей – не выиграли больше ни одного из главных титулов. Несколько нарушает столь цельную картину Джон Макинрой – у него родился сын спустя два года после последней победы на турнире «Большого шлема», и он еще продолжал карьеру в это время – но на то он и Макинрой, чтобы нарушать все возможные традиции. Так что, если у Федерера родится мальчик, у него еще есть все шансы побить рекорд Сампраса. А если у него родится дочка, ну подумайте сами, какое ему тогда будет дело до любых рекордов в мире?