Классическая шведская модель

Годом раньше Виландер уже попал в заголовки газет из-за своей честности. В полуфинале «Ролан Гаррос» 1982 года еще никому не известный 17-летний швед имел матчбол во встрече с одним из тогдашних фаворитов аргентинцем Хосе-Луисом Клерком. После удара аргентинца лайнсмен крикнул: «Аут!», Клерк запротестовал, и тогда Матс встал на сторону своего оппонента. Судья на вышке счел возможным отменить прежнее решение, дабы поддержать джентльменский порыв молодого спортсмена, в результате чего очко было переиграно. Виландер все равно победил и затем потряс всю теннисную общественность, став самым молодым в истории победителем турнира «Большого шлема», и был объявлен «наследником Бьорна Борга».

Так же, как и его великий предшественник, Виландер обладал мощным подкрученным форхендом, двуручным бэкхендом, относительно слабой, но очень стабильной подачей и редко выходил к сетке. Он отлично перемещался по корту и в то же время был способен выдерживать длительные розыгрыши. На корте Матс редко демонстрировал эмоции и вел себя, как настоящий джентльмен.

Многие игроки считали его скучным разрушителем, но они были не правы. Неважно, как далеко и как долго он перемещался по задней линии, он всегда был готов атаковать. Он доставал мяч в любой позиции. Другие игроки потому и ошибались чаще, играя с ним, что он практически не ошибался. Каждый знал, что он должен выиграть очко сам, потому что Виландер его не проиграет.

Тот игровой стиль, которого придерживался Виландер, требовал огромной концентрации и самодисциплины. Физические кондиции для розыгрышей, которые доходили до 80 ударов, также должны были быть идеальными. Ну и конечно, главное условие — это сила характера, умение оставаться спокойным и сосредоточенным в любой ситуации. Чтобы достичь всего этого, Виландер работал много и упорно, являя пример образцового теннисного профессионала.

В общем, с точки зрения спорта Виландер — это классическая модель. Как писал в далеком 1984 году Питер Бодо, «это спортивная версия мятного джулепа (напиток из виски или коньяка с мятой), деревянной лодки или джинсов на пуговицах. Он не обладает ни героической харизмой Янника Ноа, ни актерским талантом Джона Макинроя, ни огненной страстью Джимми Коннорса, ни ледяным хладнокровием Ивана Лендла. Он просто чрезвычайно гибок, быстр и подвижен, являясь воплощением физической гармоничности. А в поведении на корте этот типичный скандинав с бледной до зеленоватости кожей и бесцветно-голубыми глазами демонстрирует образец спокойного аристократизма».

И кто бы мог подумать, что этот шведский аристократ вырос в семье фабричных рабочих Эйнара и Карин. Тем не менее, это противоречие во внешних проявлениях Виландера и его происхождении абсолютно оправдано. Дело в том, что как игрок, как спортивная личность он был сформирован системой подготовки, которую нельзя определить иначе как классическая.

Сказка его взлета в профессиональном теннисе базируется на широкомасштабных государственных усилиях стереть социальные и экономические границы в области спорта. «Раньше теннис был спортом для людей из другого класса, а сейчас он стал общедоступен. Сейчас это третий по популярности спорт в Швеции», — отмечает Виландер. На волне успеха великого Бьорна Борга была создана национальная программа развития тенниса (причем бесплатная для юных дарований), которая использовала все лучшее в теннисных традициях. Шведам тогда удалось создать так называемый «социализированный» теннис в противовес существующим в других странах принципам естественного отбора в спорте.

Карьера Виландера зарождалась в его родном городке Топсбруке, где отец Эйнар работал на фабрике, благодаря заброшенному и засыпанному щебнем теннисному корту. В свободное от работы время Эйнар с друзьями привели его в рабочее состояние, и старший Виландер просто влюбился в эту игру. «Мой отец очень любит теннис. Даже сейчас он приходит на городской корт каждый вечер и смотрит матчи, даже если они не очень высокого качества», — рассказывал Матс.

Позднее семья переехала в близлежащий Ваксе, где возможностей для занятий было гораздо больше. Первой командой Матса стали его братья Ингмар и Андерс, на 5 и 9 лет старше соответственно. Куда бы они ни направлялись — а это был или каток зимой, или корт летом — им приходилось тащить с собой младшего брата. Когда Андерс поехал в Бастад на чемпионат Швеции для юношей до 16 лет (он был посеян там третьим), в телекамеру попал и был показан по телевизору 6-летний «метр с кепкой» Матс, сосредоточенно пинающий мяч об стенку.

Успехи Матса не замедлили появиться, и это не могло не радовать его отца. После выигрыша целой череды шведских юниорских титулов он победил на европейском чемпионате для 14-летних. В 15 лет Виландер бросил школу, чтобы сосредоточиться на теннисной карьере. Можно было бы сказать, что он сделал это из экономических соображений, но это было бы неправдой. В тогдашней «социалистической» Швеции его семья жила достаточно обеспеченно. Просто Матс стал частью команды, созданной в рамках юниорской теннисной программы, и быстро развивался в компании Иохима Нистрема, Ханса Симонссона и Андерса Яррида. В 16 лет он выиграл юниорский «Ролан Гаррос», и командная атмосфера во многом сформировала его манеру поведения в спорте. Шведский журналист Бьорн Хеллберг писал о нем: «Матс очень верный человек, возможно, самый лучший парень из всех спортсменов, которых я знаю. Даже после победы на «Ролан Гаррос» он продолжал приезжать в свой город и играть за свой клуб. Ему нравится дух товарищества, он всегда ходит на матчи своих друзей по команде и болеет за них. И еще он очень добрый».

Надо отметить, что эта победа на юниорском «Ролан Гаррос» произошла тогда же, когда великий швед Бьорн Борг выиграл взрослый турнир в шестой (и в последний) раз. Все это было очень здорово, но пока мало предвещало столь резкий взлет во взрослой карьере. Матс очень много работал весь следующий год для того, чтобы стать наследником Бьорна Борга на «Ролан Гаррос» и единственным теннисистом после Кена Розуолла (29-ю годами раньше), выигравшим взрослый титул на следующий год после юниорского. Кстати, его старший брат Андерс провел за рулем целую ночь, чтобы поболеть за брата в полуфинальном матче против аргентинца Клерка, в котором и произошел случай, на долгое время давший пищу журналистским разговорам о Матсе. С тех пор ему так часто напоминали о его красивом жесте, что Виландеру пришлось поумерить свой юношеский максимализм. «Когда ты делаешь что-то не так как все, это привлекает слишком много внимания. Приходится давать массу интервью. С тех пор, когда меня спрашивают про мои шансы на каком-нибудь турнире, я отвечаю, что собираюсь победить. Теперь я профессионал», — говорил Матс, став 20-летним.

К тому времени к победе на «Ролан Гаррос» в 1982 году он присоединил трофей Australian Open-83, где в полуфинале обыграл Джона Макинроя, а в финале – Ивана Лендла, и, таким образом, был готов отобрать у Макинроя первую строчку мирового рейтинга. В 1984 году, однако, все заговорили о том, что Матсу еще много чему надо научиться, когда он проиграл в Париже Лендлу, а в Лондоне и Вашингтоне Пэту Кэшу. И все же Виландеру удалось поддержать свой высокий статус фаворита победой в Австралии. А в 1985 году и Макинрой, и Лендл были обыграны на «Ролан Гаррос», и был завоеван второй титул турнира «Большого шлема» на грунте.

Будущее Виландера выглядело безоблачным. Четыре года подряд он выигрывал либо в Париже, либо в Австралии (тогда этот турнир проводился на траве). Но на Матса неожиданно навалилась усталость, частично физическая, частично психологическая. На следующих девяти турнирах «Большого шлема» он не достиг ничего более значительного, чем три финала, и встал вопрос — хватит ли у него сил на решительный рывок, или он станет жертвой «синдрома Борга», который ушел из спорта в 27 лет.

В это время Виландеру казалось, что спорт, который сделал его звездой, миллионером, лишил его свободы. «Я хочу быть счастливым в своей личной жизни. Когда мне было 18 или 19, только теннис имел для меня значение, все остальное шло потом. Сейчас я понимаю, что это просто спорт, это когда-нибудь кончится. Я не хочу стать первым номером ценой всего остального в жизни», — говорил он. Дошло до того, что обладатель красивого дома в Монте-Карло спрятался в водовороте Манхэттена, где у него была возможность чаще видеться с моделью южноафриканского происхождения Соней Малхолланд, которая жила в Нью-Йорке.

Но оказалось, что все это время Виландер не стоял на месте, он постоянно работал над своей игрой. Пытаясь сделать ее более интересной и разнообразной, он добавил в свой арсенал резаный одноручный бэкхенд и совершенствовал игру у сетки. К тому же, пытаясь справиться со стрессом, он начал…писать стихи. Как он сам рассказывал: «Я пишу их везде. Если мне взгрустнется в раздевалке, я буду писать их в раздевалке. Они все…ну, не то что бы печальные, они негативные. Когда мне плохо, я не хочу этого показывать, но это можно записать. Я думаю, мне это помогает».

Затем случились и изменения в личной жизни, сделавшие Виландера, по его собственному признанию, более счастливым и психологически устойчивым. Они с Соней поженились, и образ Матса, создаваемый средствами массовой информации, приобрел новую окраску. Оказалось, что Виландер играет на гитаре и является поклонником Боба Дилана, потому что «его лирика, вложенная в слова, передает то, что мы чувствуем, но не можем сказать сами», зимой он не прочь, как в детстве, взять в руки хоккейную клюшку, и вообще: «Сейчас я чувствую, что действительно счастлив — встретил ту, которую очень люблю, и для меня это самая большая радость на земле».

Все это вместе и привело к тому, что можно назвать звездным годом Матса Виландера. В 1988 году он выиграл три турнира «Большого шлема» из четырех и стал несомненно лучшим игроком в мире. Для завоевания Большого шлема не хватило только победы на «Уимблдоне». «Конечно, я понял, что это действительно очень сложно — выиграть Большой шлем, и что здесь самый сложный турнир для того, кто играет в моем стиле», — сказал Виландер после поражения от Мечиржа. Впрочем, он никогда не ставил своей целью Большой шлем или первый номер в рейтинге: «Главное, все-таки, улучшить игру», — говорил Матс.

Это был славный, но и очень непростой год для Виландера. Славный по количеству достигнутых побед, и сложный по той цене, которой все это было достигнуто. Многие ожидали, что он поставит себе цель выиграть «Уимблдон», но он оказался не готов пожертвовать своей гитарой, своим гольфом, своими стихами, в конце концов, своим браком ради этого. В это время спорт уже был его работой, но не жизнью. Ему нравилось побеждать, но он спокойно мог обойтись без той шумихи, которая следует за победами. В любом случае, его здравый смысл и чувство юмора никогда больше не покидали его.

Больше, по сути, он ничего не добился в теннисе. За последующие годы до 1996, когда он объявил о своем уходе из спорта, он практически ничего не выиграл, если не считать турнира в Итапарике в 1990 году. Все же кое в чем он превзошел Борга. Тот никогда не выигрывал три турнира «Большого шлема» в один год, к тому же Виландер трижды приводил команду Швеции к победе в Кубке Дэвиса.

И чтобы подвести итог сравнениям Виландера и Борга, приведем еще одну цитату из Бьорна Хеллберга. Этот журналист проводил интересные параллели между Боргом, Виландером и еще одним из когорты тогдашних шведских вундеркиндов, Стефаном Эдбергом: «Я наблюдал их в юниорах, когда им обоим было по 11 лет. Они всегда были чрезвычайно приятными ребятами. Виландер пронес свое спокойствие и самоконтроль через всю карьеру. Эдберг в юниорах был немного более нервным на корте, но это быстро прошло. Бьорн — это другое дело, но на корте он тоже всегда был джентльменом. Что бы было, если бы они все были на вершине одновременно? Ну, у Борга всегда были проблемы с игроками атаки, поэтому ему трудно было бы с Эдбергом на быстрых покрытиях. С другой стороны, Борг в любом случае обыграл бы его на грунте. Что касается Виландера, это другое дело, потому что, когда он мотивирован, он может все. У него высочайший потенциал, и он постоянно работает над своей игрой. Когда он обыграл Виласа в Париже («Ролан Гаррос»-82), это было на одном терпении, на молодости, на желании и на ударах с отскока. После этого он постоянно улучшал свою игру. Он добавил к двуручному бэкхенду одноручный вариант, который помог ему выиграть финал US Open-88 против Лендла. Он также усовершенствовал свои атакующие действия. Но теннис значил для Борга и значит для Эдберга гораздо больше, чем для Виландера. У него в жизни есть другие ценности».

И это действительно так. В придачу к тренерской работе, комментаторской деятельности на «Евроспорте» (где он блистает особым скандинавским чувством юмора), музыке, стихам, гольфу есть еще самое главное — большая семья. Что она значит для него, можно понять из небольшого рассказа самого Матса. «У нас четверо детей, и один из них, Эрик, болен epidermolysis bullosa. Это означает, что его кожа покрывается волдырями от любого трения. Иногда это бывает даже опасно для жизни, но он справляется. Когда ты рождаешься с таким заболеванием, ты приспосабливаешься к этому. Но нам приходится очень тщательно продумывать свой отдых — жара ему не вредит, а вот влажность да. Он любит плавать, поэтому мы ездим на Карибы, но он не может ходить по пляжу, и я несу его на руках до моря. Попадая туда, он бывает очень-очень счастлив. И его радость — это то, что для меня имеет значение».