«Тренер не должен быть тираном»

- Олег Орестович, вас позвали в сборную или сами вызвались?

– Я, наверное, не такой по натуре человек, чтобы вызываться. Так получилось, все слилось воедино. На чемпионате России в Мончегорске ко мне подошел Юрий Чарковский и спросил, нет ли у меня желания поработать с мужской основой. Смена главного тренера к тому моменту назрела. Я не сразу согласился, это ответственный шаг, ведь предстояло готовить лучших лыжников, а я только с молодежью работал. Сразу нельзя было решиться. Обдумывал, беседовал с ребятами, советовался с семьей. Ребята сказали, что не стоит отказываться, когда поступают такие предложения.

- Как вас занесло в тренеры? Сейчас это не самая оплачиваемая профессия...

– Карьера моя была не столь продолжительной и тем более успешной. Конечно, когда ты юниор и тренируешься, перед тобой стоит цель – выиграть чемпионат страны, мира, Олимпийские игры. А когда со временем ты осознаешь, что это недостижимо, начинаешь искать варианты. Кто-то идет в бизнес, кто-то еще куда-нибудь, у меня было желание остаться в спорте. Когда я бегал, параллельно учился, потом уже думал, что может смогу достичь более высоких результатов, будучи тренером. Я не думал, что стану тренером сборной, но хотелось, чтобы мои воспитанники достигли результатов больших, чем я сам.

- Почему все-таки лыжи, вы ведь могли стать биатлонным тренером?

– Мог! Я приступил к работе тренером 1 августа, а 19-го свершился так называемый «путч», и все спортивное оружие было конфисковано. А винтовки при ДОСААФ у нас были, и у меня было желание открыть именно биатлонную секцию в селе Шаркан, где я родился, учился и тренировался. Я обратился к руководству спортивного клуба «Ижпланета», и в то время они мне отказали. Было обидно.

А потом, будучи уже лыжным тренером, у меня был второй шанс открыть биатлонный филиал при спортклубе. Уже предложение поступило от руководства школы. Но я не мог бросить лыжи и всюпроделанную работу. Обратился в местную администрацию, приходилось им объяснять и доказывать, что потом все их вложения и помощь каким-то образом окупятся и будут результаты. Но гарантий никаких не было, ведь это всегда спортивная лотерея. Большое им спасибо, они пошли навстречу в тяжелые 90-е годы и потом уже стали выделять деньги под каждого спортсмена. Каждый из руководителей, с кем я работал, относился с пониманием и поддерживал.

- Вы не раз говорили, что рискуете, соглашаясь на должность старшего тренера мужской сборной, и даже сравнивали свое положение с головой в петле? Какое сейчас ощущение?

– Ощущение двоякое было. Ответственность более высокая. А вот волнения не было ни перед первым этапом, ни сейчас. Меня еще супруга после первого этапа спросила: «Ну как считаешь, как ребята пробежали? – «Да, я думаю, нормально». – «Волновался?» – «Ты знаешь, нет. И накануне тоже не было никакого волнения».

- Тяжело после юниоров?

– Поработав с юниорами, появилась уверенность, я знал направление. Как дальше будет складывать работа, покажет Олимпиада или хотя бы чемпионат мира. Пока все условно, да есть какие-то результаты, но не факт, что мы также подойдем к основным стартам. Все зависит от того, правильно ли мы выбрали методическое направление.

- Ребята опытные в составе сборной не воспринимают вас как человека, который может развить раннего спортсмена, но не дать прогресса зрелым?

– Очень много спортсменов, которые сейчас в сборной, прошли через меня. Я в команду пришел с большей половиной своих воспитанников. Ребята, которые были до меня, уже показывали результаты и понимают, кто я такой. Мы решили со всеми ребятами, чтобы они не держали все в себе, а приходили и в личной беседе высказывали, так же и я делаю.

- С переменами в статусе вы заметили, что изменились в поведении, в эмоциях? С переходом в главную сборную человек Перевозчиков изменился?

– Мне кажется, что нет. И пока друзья и коллеги тоже так считают. Я попросил всех, чтобы они говорили, если видят в моем направлении недоработки. Я работаю так же, как прежде, не вижу смысла меняться. Я также ставлю вопросы, также общаюсь. Менять надо тогда, когда все стабилизируется, приедается. А для многих ребят я новый человек вообще. Привыкаем.

- Чем принципиально отличается работа теперь?

– Я представлял, что это другой возраст, что здесь другая конкуренция. Взрослые спортсмены работают на весь сезон, а по юниорам мы готовили их, можно сказать целенаправленно к чемпионату мира, и централизованная подготовка была короче. Сейчас мы на протяжении всего соревновательного периода, включая межсезонье, должны тренироваться и гоняться. Груз ответственности другой, общение с руководством добавилось. Сейчас они во всем пытаются помочь. Юрий Викторович Бородавко меня предупреждал, что это совсем другой уровень, а коллега плохого не посоветует.

- Вы работаете не один, у вас есть помощники. В чем роль, например, Данилы Акимова?

– Тягость работы в одиночестве я ощущал до главной сборной всегда. Все приходилось делать самому, даже готовить лыжи. Здесь есть сервисеры, они берут на себя огромный объем работы. Есть помощник, который всю работу в Москве почти делает за меня, это и бумажные вопросы, и приобретения и т.д. Эта рутинная невидимая работа ложится на него. На тренировочных сборах нужно бывает кого-то или что-то отвезти или привезти, провести тренировку с одной группой, все это возлагается на помощника.

- Вы говорили, что «спортсмен обязан тренироваться, а Вы, тренеры и руководители, создавать ему условия». Сейчас это воплощено в жизнь?

– Пока так и происходит. Все то, что я считаю необходимым, мы пытаемся делать. Но не всегда получается, да было бы странно, если бы у нас были идеальные условия. Такого и в лучшие времена не у всех наблюдалось. Барьеры всегда есть. Вопрос, есть ли понимание для решения вопросов.

- К вам спортсмены часто приходят за советом?

– Я поставил в известность особенно тех ребят, которые со мной не готовились ранее, что если их что-то не устраивает, то нужно подходить и обговаривать тот или иной вопрос. Ну, бывает, что подходят, но приятнее, когда не подходят, значит все нормально.

- А просто посоветоваться подходят по личным вопросам?

– Я этого и добиваюсь. Надо быть не только тренером для каждого, иначе выглядишь как тиран. Это должна быть не просто обстановка тренировочной тренерской работы. Хотелось бы, чтобы спортсмены подходили, не стеснялись, иногда и душу надо выложить. Проще излить иногда весь негатив, и тренер всегда в таких моментах найдет, что подсказать.

- Для Вас спортсмены – коллеги, дети, партнеры или подчиненные?

– Ну и вопрос… Наверное, все-таки друзья. Мы можем друг друга и по плечу похлопать и пошутить. Это сближает, и спортсмены, надеюсь, видят во мне помимо тренера еще и товарища.

- Тренер Перевозчиков склонен менять решения. Если да, то, какие?

– Склонен, но какие решения, навскидку не скажешь. Если меня убедят, я, конечно, изменю решение. Но это должно быть аргументировано и объяснимо. Главное, чтобы было во благо.

- Как вы строите взаимоотношения с федерацией на протяжении последних лет? Я так понимаю, вы не были в оппозиции.

– Я в любом человеке ищу положительные моменты для достижения конечного результата. Искать в человеке плохое – нет смысла. Негатив всегда есть, а еще, если это подчеркивать, это ни к чему не приведет. С федерацией у нас в организационном плане понимание. Даже смогли поменять место тренировочных сборов, потому что я смог убедить федерацию в этой необходимости.