Интервью с легендой новокузнецкого хоккея – Михаилом Гомбергом
Михаил Владимирович, как вы пришли в хоккей? Как попали в команду «Металлург»?
В то время в принципе не было детско-спортивных школ. Заниматься я начал с 15 лет. До этого постоянно ходили на прокат – жили около стадиона. Катался на коньках я неплохо. Прокат был где большое футбольное поле – стадион «Металлург» нынешний. Поле всегда раньше зимой заливали. Мы перелазили через забор стадиона – и на каток туда. Это был единственный каток в Новокузнецке. Через забор перелезали, потому что обходить неохота было. А тут со стороны проспекта Металлургов, от 52 дома перелез – и все. Так быстрей было.
В 16 лет попал в секцию хоккея, она была на стадионе при команде «Металлург», в 1957 году. Года полтора там позанимался и в 18 лет я перешел в организовавшуюся команду «Локомотив». Это была новокузнецкая команда, которая заявилась в класс «Б» – самую низшую лигу. И вот нас всех ребят, кто занимался, пригласили в эту команду. Тренером был Виктор Васильевич Никифоров, олимпийский чемпион. Он играл за «Металлург» в последнее время и вот стал тренером. За «Локомотив» я поиграл 2 года.
Мы хорошо дружили с Валентином Салпановым. Наши родители считали, что нужно получать высшее образование. Нам было по 20 лет. В то время в Томске тоже организовали команду класса «Б». И там был тренер, который являлся преподавателем политехнического университета. Нас пригласили в эту команду, и мы поехали в Томск, поступать. Были экзамены, тренер-преподаватель помог, и мы поступили.
Поступили в Томский политехнический университет. И вдруг приходит телеграмма из Новокузнецка. От главного тренера «Металлурга» Алексея Ветрова. В телеграмме сказано, что приглашают нас в команду на сборы в Москву. Мы все бросили и поехали в Новокузнецк. Так меня и взяли в команду «Металлург».
Раньше было всего четыре города, которые имели искусственные катки – Киев, Минск, Рига и Москва. И все команды ездили туда готовиться. Был турнир на «Призы газеты «Советский спорт», и вот мы на нем играли. 20-летним мальчишкой я попал в «Металлург» и вся моя жизнь прошла в «Металлурге».
Что было с температурой в Новокузнецке в ноябре? Как проходила подготовка к сезону?
В Новокузнецке искусственного льда не было. И вот наш тренер Алексей Никифорович Ветров возил нас в городе: где-то какая-то лужа замерзнет – и мы могли немного покататься.
В принципе, было нехолодно. До 7-10 ноября льда не было, морозов не было. И первенство начиналось уже где-то в середине ноября. Так как льда в Новокузнецке до наступления холодов не было, то мы ездили на сборы. Сборы были длинные – месяца по два. Это сейчас в КХЛ за месяц до начала сезона разрешают командам тренироваться, а раньше кто как считал нужным – так и тренировался.
У нас сначала был спортивный лагерь «Металлург». Летом там тренировались месяца полтора. И после ехали на сборы. Например, сначала ехали в Киев – были там около месяца – тренировались и играли турнир. Собиралось команд 7-8. Сыграли в Киеве – поехали в Минск – тоже тренировались и играли турнир. Или в Москве. Все время там на ВДНХ жили. У Алексея Никифоровича Ветрова знакомые были и нас селили всегда в одну и ту же гостиницу. Но там практически все команды жили. В Ригу команды тоже ездили.
Что собой представлял новокузнецкий хоккейный стадион?
Большой стадион, открытый, без навесов над трибунами. Собиралось тысяч по 10-12 человек. Огромное количество народу было. Знаю даже, что некоторые занимали места на всю бригаду. С КМК одного человека отсылали на стадион – и он занимал места на всех.
Как жители узнавали о хоккейных матчах в городе?
Наверное, были какие-то афиши. Я в этот вопрос тогда сильно не вникал. Но если весь город болел хоккеем, то и знали во сколько матчи и когда начинаются. Мы от этого были далеко. Потому что все время жили на сборах. Жили на базе в Садопарковом, в Куйбышевском районе. В одном крыле Дома отдыха КМК для команды «Металлург» было выделено несколько комнат, где мы все время и жили. На втором этаже был бильярд – вот и все развлечение. Потом уже переехали в отдельный корпус.
Получается, что вы дома и летом, и в сезоне, по сути, не жили?
Нет, не жили. База, поездки – и все. В то время так принято было. Конечно, нас отпускали домой, где-то после игры. Дома побыл, приходишь на тренировку – и опять на базу. Не знаю почему так и откуда это взялось – но вот так было.
И как вам такой подход?
Да нормально. Мы тогда молодые были, жили да жили. Потом вот, когда уже семьи завели… А так, семьи нет, детей нет – ты молодой. Тебя тут кормят три раза в день – питание отличное. И живи себе.
Все знают о команде «Металлург». А что собой представляла команда «Локомотив» из Новокузнецка?
Эта команда просуществовала недолго – года 2-3. Когда меня в 20 лет перевели в команду «Металлург», «Локомотив», наверное, еще год поиграл и все закончилось. Там был руководитель, который очень любил хоккей. Его потом в обком партии перевели в Кемерово, дальше – в Москву. И там постоянно приходил на наши матчи. Он любил хоккей и организовал в Новокузнецке команду «Локомотив». У команды была своя коробка. Это как ехать на Запсиб, на остановке «Островская» по правой стороне, где сейчас заправка – там был стадион, коробка.
Как было качество льда на стадионе «Металлурга»?
Была целая бригада, которая во время перерыва между периодами выходила и сначала метлами очищала лед: один в середине, другие по краям – у них уже своя схема там была. А потом уже типа что-то ручного мотороллера возили – и заливали лед. Залили – да играй. Это сейчас вот жалуются, что лед не тот – раньше такого не было. Играли и все. Разметка, как и сейчас, тогда лежала подо льдом. Борты были деревянные.
Больно в них было прилетать?
Да нормально все было. И в силовую играли тогда. Под ЦСКА попадешь – там Сологубов, Трегубов – только и смотри, что тебя закинут куда-нибудь.
По сколько играли смены?
Раньше же играли в две пятерки. Потом уже в три стали играть. Виктор Васильевич Тихонов, работая с рижским «Динамо», первым стал играть в четыре звена. Когда мы играли на открытом катке, у него сначала играли два звена, а остальные два уходили греться – и потом менялись по кругу. А мы мерзли. То руки отмерзнут, то ноги все время мерзнут. А у них был «конвейер» – пока одни играют, другие уходят греться: смену отыграл, побежал в раздевалку, а те выскакивают.
Когда играли в две пятерки, то смены играли по минуте-полторы. Когда нельзя смениться то могли играть и по 2 минуты. Играли все время в 4 защитника, три тройки нападения – больше и не было. Как можно было защитника Юрия Заруцкого вытащить со льда? Это бесполезно было.
Темп, конечно, тогда помедленней был, не то что сейчас, когда все носятся так, как будто моторчики у них где-то сзади. Но и раньше скорости большие были.
Во время матча в Новокузнецке, находясь на скамейке, как грелись хоккеисты?
Никак. Отыграл смену, перчатки снял, руки зажал в кулачки – вроде как согрел немного. А пальцы на ногах у всех отморожены были. Ногти черные. Играли ведь и в -30. Делали разные приспособления, кто-то ноги бумагой обертывал для сохранения тепла в коньках. Юрий Александрович Заруцкий у нас вообще иногда и без носков играл, коньки надевал на голую ногу.
Как раньше готовились к матчам, к конкретному сопернику?
Вот, например, день матча. Мы на базе в Садопарковом. Встаем, каждый день обязательно зарядка. Вся команда с тренером делала зарядку. Заруцкий всегда выходил с голым торсом, а мы по два костюма – и бегаем за ним. Перед игрой – установка. Установка обыкновенная. Раньше тренеры же были самоучки: скажут немного как играть в матче. Обязательно на домашний матч приезжал кто-то из руководителей комбината. В основном приезжал председатель профкома КМК Николай Митрофанович Миловацкий. Давал напутствие. Говорил, настраивал, чтобы побеждали. И все. И вперед.
На матчи в Новокузнецке мы с базы ездили на автобусе. Как говорится на «клубном». Но он был такой маленький! И смех, и грех. Сейчас бы хоккеисты покатались на таких пазиках, где шофер сидел и сам со своего места ручку двери открывал. 15 человек в этом автобусе не помещалось. Очень плотно там было.
Хоккеисты между собой сами договаривались, как сыграть в том или ином моменте?
Когда в «Металлурге» было первое звено Григорьев – Бедарев – Короленко, во втором играли я, Груздев – мы все время между собой договаривались: как, куда, чего. На тренировке сначала делали какие-то упражнения, потом играли двусторонку. И двусторонки у нас эти получались очень принципиальные. Между первым и вторым звеньями. В третьем в основном были мальчишки. У нас была заруба. Бывало, чуть ли не до драки доходило. Летом играли в регби, гандбол, а Генка Груздев здоровый был – как его остановить? Бедарев по-спортивному злющий был, хватал его как мог. Между собой хорошие матчи у нас были.
Коллектив дружный был?
Очень дружный. Раньше таких денег не было. Хоккеисты были на ставке в профкоме. Спорткомитет из Москвы давал ставки определенные. Я первый год пришел и получал всего 80 рублей. Но тогда никто ничьи деньги не считал. Меня сначала оформили в каком-то цехе, а потом уже в профком. Разницы такой в зарплатах не было. Да и делить там в принципе нечего было в командах. Потому и дружные коллективы были, мы все друг друга в командах знали. Раньше при коммунистах было не говорю, что лучше или хуже, но в то время все было в разумных пределах. Да, может москвичи и больше получали.
Челябинская команда, горьковская, Свердловск, Ленинград, «Химик» из Воскресенска, в Москве 5 клубов (ЦСКА, «Спартак», «Динамо», «Крылья Советов», «Локомотив»), мы, Новосибирск – вот и весь российский хоккей. Все хорошо друг друга знали. Знали кто как играет. Судей было человек 10 – 2 из Челябинска, остальные все москвичи. И судьи знали всех хоккеистов – кто как играет. Судить тогда было намного легче, чем сейчас. Судьи с нами общались. Перед каждым турниром всегда встречались с судейским корпусом. Судьи рассказывали командам про новшества, правила.
На зарплату в 80 рублей хорошо можно было прожить?
Зарплата обыкновенного рабочего была 120 рублей. Сталевары, шахтеры получали больше. Но что тогда нужно было молодому мальчишке? Да ничего и не было нужно! Получаешь – и получаешь. Тебя кормят на базе. Живешь на базе. Вот когда ездили в Москву, Киев, Минск, Ригу – там что-то можно было купить.
Было такое, что получали квартиры. Но такое и на КМК было. Что нужно было для этого сделать? Ничего. Просто был начальник команды, у нас был Иван Константинович Курочкин, потом Сергей Иванович Фирсов работал. Подходишь, говоришь: «Я женюсь». Но они уже и сами это знали, что тебе нужна квартира. И вопрос решался. Все давали без проблем. Тут ничего не скажешь. Обеспечивали.
Хоккей для Новокузнецка в то время был самым любимым видом спорта?
Да, спорт №1. Строился Запсиб, много молодежи приезжало в наш город. Журналисты приезжали. Гарий Немченко писал о хоккее. Был другом команды. И не он один. Спокойно заходили к нам в раздевалку.
Был футбол, класса «Б». С футболистами дружно общались. Вот было в городе два игровых вида спорта. Потом в строительный техникум приехали ребята из Москвы, они развивать баскетбол стали. А так, все виды спорта, которые были в городе, очень тесно общались друг с другом. Мы всегда ходили на футбольные матчи, футболисты приходили на наши. Все друг друга знали.
Какие еще развлечения были в Новокузнецке помимо хоккея и футбола?
Было кафе «Юность» на Металлургов. Если есть свободное время, то в основном все туда ходили. Там можно было поесть, были танцы. А так, развлечений было очень немного. В рестораны мы особо не ходили. В основном в «Юность».
Хоккеистов часто узнавали в городе?
Узнавали. Общались нормально. Никогда никаких ссор не было. И из прекрасного пола нас, как сейчас, никто не высматривал и не караулил. Раньше мы как-то сами находили своих жен и не было такого, чтобы девчонки бегали за хоккеистами. Да и куда они побегут по такому морозу (улыбается). Сейчас вот игра закончилась – и хоккеист пошел домой, или еще куда. А у нас – помылся, в автобус сел и поехал на базу. Некогда особо-то и было общаться с кем-то. Вся жизнь проходила по маршруту: стадион – Садопарковая. На день отпустили – сходили в «Юность», например. И вся жизнь.
Помните свой первый матч за «Металлург»?
В 1961 году пригласили на предсезонный турнир в Москву. Вот там я и сыграл. В турнире участвовали московский «Локомотив», СКА из Твери, за который еще Борис Петрович Михайлов играл, СКА Куйбышев – тогда много армейских команд было.
«Металлург» в то время играл в Высшей лиге. Я играл в центре. Меня поставили с Геннадием Гурьевских и Юрием Моисеевым. Вот они меня там «долбили» бедного. Отдашь Гурьевских, на лавку приезжаешь, а от Моисеева прилетает: «Ты чего мне не отдал?» Отдашь Юрию, то же самое прилетает от Гурьевских. Генку Алексей Никифорович Ветров привез из Свердловска, он такой был, мужичок. И я – пацан. Но все по-хорошему было. Никто там на меня надавить, напихать и сделать плохо не хотел. Просто рабочие моменты. Потом меня в край поставили, там уже более раскрепощенно играл. Все-таки центральный нападающий в то время отвечал и за свой пятак, а крайние имели не такие функции, как центральный.
Когда «Металлург» стал чемпионом РСФСР в 1960 году – вы ходили на эти матчи?
Да. Финальная пулька была в Новокузнецке. СКИФ из Москвы тогда был сильным соперником, а Юрий Моисеев из стана соперника – команды Пензы, как раз и перешел в «Металлург».
В то время народ был более открытый. Вот пришли мужики после работы смотреть хоккей: у одного бутылка, у другого бутылка. По 100 грамм накатили они на морозе – и хорошо им. Команду всегда поддерживали с трибун, но каких-то прям кричалок не было, и фан-сектора не было. «Шайбу!» весь стадион кричал. Разогреваться надо было.
Олег Короленко – катание у него было приличное. Бежал. Обкатывал. Володька Бедарев – ноги были колесом, Мишка Григорьев – маленький был, но клюшку держал с двух сторон. Раньше же ведь не было, что крюк так был загнут. Прямые были клюшки. И он мог и под левую, и под правую играть – брал как ему удобно принять. Уникальный был пацан. А Бедарев вот возит, возит, возит, и тут Олег вырывается – он ему отдает – и все. Олег Иванович очень быстрый хоккеист был.
Короленко не зря был капитаном. Он хоть и молчун был, в основном Юрий Заруцкий и Генка Груздев выступали. Да и как выступали? «Давайте, парни, поработаем». Олег был такой человек, что вникал во все вопросы. Даже в жизненные. Надо тебе что-то – идешь к Олегу. Он: «Ладно, Миш, я поговорю там с кем надо». В городе Короленко имел колоссальный вес. Мог в любую дверь зайти. И в горком партии, и к первому, и ко второму. Очень помогал. Простой русский парень. За всех у него душа болела.
Вот, автомобиль. Роскошь? Да в то время машина в команде никому особо и не нужна была. Было всего две машины. У Олега и у Бедарева. И то Бедарев себе взял машину потому, что «почему у Олега есть, а у меня нет?» А так, куда на ней ездить?
Юрий Заруцкий?
Человек сибирской закалки. Он сам из Новосибирска. Был очень грамотный и умный. Закончил СМИ, нынешний СибГИУ, сам, без помощи сторонней. Чуть ли не с отличием. Защитником он был жестким. Жесткий, но в то же время дружил со всеми. С Майоровым, хоть и зубы выбивал ему во время игры. После матча, когда отпускали домой, а Юрий Александрович тоже жил у стадиона, он все время брал игроков гостей к себе, приглашал домой. Повторюсь, в Высшей лиге было 10 команд, и все друг друга знали как облупленных.
Под чьим тренерским руководством вы лично играли в «Металлурге»?
Алексей Ветров. Юрий Сааль. Ветров – он был мотиватор, хороший настрой давал. Сааль – по хоккейному более грамотный. Потом Николай Сологубов приехал, олимпийский чемпион, игравший в ЦСКА. Люди они все были очень человечные. Ничего плохого о них сказать нельзя.
Сологубов – никогда не повышал голос. Ветров и Сааль – тоже. Как-то так было. Такие тренеры были в то время.
Ну а потом Герман Жариков был главным тренером, когда закончил. Мы с ним еще вместе играли.
Как вы считаете, кто стоял у истоков зарождения хоккея в Новокузнецке?
По-моему, были два человека. Александр Дикалин и Анатолий Левитан. Они у нас и первыми судьями по хоккею были. Потом до судьи всесоюзной категории у нас вырос Валерий Каманицын.
Василий Моргунов был. Он, наверное, первым из новокузнечан был, кто мог поднять шайбу во время броска. Чтобы шайба летела верхом. Там клюшки то знаешь раньше какие были? Тогда у каждого хоккеиста был свой рубанок. Сейчас это смешно говорить.
Мы же все время на базе были, и вот тебе дадут этих деревянных клюшек 5-6 штук, и ты их готовишь к играм. Юрий Александрович Заруцкий как делал? Обматывал вверху, чтобы держаться, и крюк – вся подготовка. И с такой «дубиной» выходил на лед. Как даст! А мы, с перерывом на игру на бильярде, все вечера сидели и клюшки себе делали, под себя. Вот, сидишь, рубаночком пройдешь где надо по ней. Особенно Анатолий Михайлович Окишев с клюшкой занимался – и рубанком, и наждачкой все шлифовал, и даже спал с этими клюшками. Мишка Григорьев, вот, тоже, сделает там все как ему надо, выходит с клюшкой на тренировку, а Заруцкий как бросит шайбу ему в клюшку – все, клюшка в щепки, а он ему: «Ну Юр, ну что ты!» А Заруцкий ему в ответ: «Так вы понаделали там каких-то палочек!»
Заруцкий мощно бросал?
Я вот какую историю расскажу. У нас был вратарь – Володя Шеповалов, он потом перешел в СКА Ленинград, его там сам Николай Пучков тренировал. Вот Юрий Александрович Заруцкий брал 5 шайб, ставил их на синюю линию, и говорил: «Володь, ты в ближний угол становись, и я тебе буду в дальний бросать». И он бросал в дальний угол на высоте сантиметров 20 от льда. И вот из 5 шайб Заруцкий Шеповалову 2 стабильно забивал. А Володька был резкий такой, высокий, но не успевал доставать. И ведь это он знал, что Заруцкий туда будет бросать. Просто не успевал дотянуться.
На клюшках сами загиб пытались делать?
Нет. Они деревяные в ту пору были. Как ты ее загнешь? Она ломалась при загибе. Обматывали обычной изолентой. Синей, черной, белой. Клюшки, по-моему, вместе с формой приходили из Москвы. Помню начальник команды Николай Курочкин ее привозил оттуда постоянно. И форма, и клюшки, и лента – все шло в комплекте.
Шеповалов – это самый первый в истории Новокузнецка воспитанник, который получил приглашение в один из ведущих клубов страны?
Можно вот как сказать. Был Валерий Смирнов, он сам москвич, но он приехал 18-19 летним пацаном, когда была финальная пулька молодежных команд 1939 года рождения. Финал был в Москве, и наша команда ездила под руководством Алексея Никифоровича Ветрова. Не знаю, какое место заняли, но после того турнира Ветров привез в команду Новокузнецка молодых москвичей. Смирновых два – вратарь и защитник, Коля Семенов, Юрка Хвостунков. Так вот, они у нас играли, и Валерку Смирнова, вратаря, от нас взяли в ЦСКА. Из «Металлурга».
Володьку Шеповалова от нас получается забрали в СКА. Потом у нас еще один вратарь в СКА уезжал. Ну а следующий – это уже Сережа Бобровский был. Помню, в спортивном лагере «Металлург» Алексей Иванович Кицын выстроит эту всю свою команду, а у него там дисциплина была. Все мальчишки – в бейсболочках, в одинаковых маечках, но маленькие все еще совсем по росту – как шарики смотрелись издалека.
Шеповалов был из Новокузнецка. И, получается, он первый из новокузнечан перешел, как говорится сейчас, в «большой клуб». За первую сборную СССР играл. Но как сложилась его судьба – не берусь сказать.
Какой матч в составе «Металлурга» вам запомнился больше всего?
С «Торпедо-Горький» играли, и я там забил 2 гола. И с московским «Динамо», но эта радость мне боком обернулась. Гол забил и поехал за ворота, расслабился уже. А Виталий Давыдов, или кто-то еще, как припечатал меня. Сломал ключицу.
«Металлург» в Высшей лиге СССР выглядел достойно?
Да. Очень достойно. Да, был ЦСКА. Там «как против ветра». Бесполезно было. И то, мы там что-то как-то пытались, старались. Конечно, у них было больше возможностей в Москве. «Наша» команда была «Крылья Советов» – мы их регулярно обыгрывали – и в Москве, и дома. С «Локомотивом» удачно играли.
Как выбирали игровые номера?
Игровые номера существовали до 21-го. Выше просто и не было. 15 человек в команде – 17 и 18 номера не брали. Вратарь вот брал 20-й номер. Все на Владика Третьяка ориентировались. А остальные – 4 защитника у нас было: Заруцкий, Дужий, Окишев, Семенов – 2, 3, 4 и 5 номера. Ну и дальше. Олег Иванович Короленко 7 номер был, 8 – Мишка Григорьев, 9 – Бедарев. Внутри команды никто номерами меняться не предлагал. Такое не принято было. Плюс заявка.
В Новокузнецк для проведения матчей приезжали иностранные команды?
Да. Когда «Металлург» вошел в Высшую лигу, я еще не играл, это был 1960 год, по-моему, приезжали поляки. Потом был большой перерыв. В конце 60-х приезжали австрийцы из города Грац. И еще попозже Николай Иванович Карпов привозил в Новокузнецк сборную Японии, в которой он работал тренером.
С австрийцами я играл. После матча был банкет. Собрались в Садопарковом, на нашей базе. Накрыли стол. Один из австрийцев выпил рюмочку – и ему дурно стало. Где-то час его отпаивали минеральной водой. Но в себя пришел. А что касается матча, то он был один, и мы достаточно уверенно выиграли.
С японцами было два матча. Крупно их обыграли. А потом мы сборной Новокузнецка, Новосибирска и Хабаровска ездили в Японию. С каждого города в команду взяли по 7 человек. Поездка состоялась в рамках дружбы между островом Хоккайдо и Дальним Востоком. Команду собирал Григорий Мкртчян. И чтобы достойно выступить, в команду собрали не только Хабаровск, но и нас с Новосибирском.
Сыграли в Японии 6-7 матчей. Они уже более-менее «пришли в себя». У них уже играли канадцы, так что матчи получились интересные. Я был капитаном команды, Мкртчян меня назначил. Мне было 32 года. Хорошая поездка получилась, интересная. Принимали нас очень хорошо. В Токио были. Гостиницы были хорошие. Но нам нигде ничего не давали (улыбается).
Я до этого созванивался с Юрой Моисеевым. Они с ЦСКА ездили в Японию. Я спрашивал его, что и как, как приняли. Говорил, что японцы просили много не забивать. ЦСКА тогда Анатолий Тарасов тренировал. Так вот, спрашивали у японцев, сколько забить им – 5 или 6 голов. Японцы после матчей проявляли свою благодарность. Так что они туда здорово съездили, японской техники напривозили. А тут мы приехали – сибиряки. Я у Мкртчяна спрашиваю на правах капитана: «Ребята интересуются: подарят им за это турне что-то?» Мы играем игры – пусто. Не как у ЦСКА. Но потом вроде, в конце, подарили по часам. И все.
Олимпиада в Саппоро была в 1972 году, а мы приехали к ним играть в 1973-м. Объекты олимпийские там были очень хорошие.
А «Металлург» куда-то ездил на международные матчи?
Были команды, играющие в Высшей лиге. И были, назовем их так, «разнарядки». В виде поощрения, что команда играет в Высшей лиге, она раз в год получала право на зарубежную поездку.
И вот, в 1964 году, пришла разнарядка, что «Металлург» едет в Финляндию. Нас пригласил Финский рабочий союз. Приехали в Москву, с нами был председатель профкома КМК Миловацкий – глава делегации. Купили нам всем белые рубашки, галстуки и шляпы. И вот: поезд Москва – Хельсинки, мы выходим на перрон – и нас 15 человек в шляпах – сейчас со смехом, конечно, воспоминаешь, а в то время… Сыграли там 2 матча, в Турку и Тампере. В Тампере, по-моему, тогда было 5-6 сборников финских – вратарь и полевые. Мы оба раза победили 5:2.
Жили на спортивной базе. Как раньше вот «Металлург» всегда ездил на сборы в Финляндию. Базы хорошие. Перед каждым ужином заходили финны, мы своей командой, и нужно было спеть какую-то песню. И вот Миловацкий всегда говорил, чтобы Толя Мотовилов запевал. Анатолий очень хорошо пел.
Главного тренера нашего – Юрия Сааля, в то время не пустили в Финляндию. У нас главным тренером тогда поехал Александр Новокрещенов из Москвы, работавший в «Спартаке». Он все Миловацкому предлагал договориться с финнами сыграть еще один матч, «коммерческий», чтобы ребятам хотя бы немножко что-то дали. А то что там – дали нам по 100 финских марок. Но Миловацкий же был таким коммунистом: «Что мы тут, капиталистами будем? Нет. Никаких игр за деньги».
Потом ездили в Польшу, в Катовице, шахтерский город. Там был турнир – поляки, чехи, болгары и мы. Играли вкруг. Победили. Поездки нам, сибирякам, доставались по остаточному принципу. Москвичи там собирали первую-вторую сборную, ехали в Канаду. А мы поехали в Чехословакию. Колесили на автобусе по всей стране. Сыграли 7 или 8 матчей. А последняя поездка была в Венгрию, всего на 3 дня. Приехали, переночевали, сыграли и уехали – вот и вся «поощрительная» поездка.
В Чехословакии пиво продегустировали?
Пиво давали в обед, по бокалу. Тренер на это реагировал нормально. У нас Толя Окишев вообще не пил, и вот Гена Груздев всегда рядом с ним садился (смеется).
В 90-е годы городами-побратимами стали Новокузнецк и Питсбург. Вы в США ездили с командой школы «Металлург» уже как тренер.
Я тренировал группу 1978 года, Сергей Григорьевич Перфильев – 1979-го. Мы взяли по две пятерки в объединенную команду. После нас Александр Ведерников-старший со своей группой тоже ездил в США.
Мы в Питсбурге играли со школьными командами. Американские школы выбирали, какой вид спорта они развивают – бейсбол, баскетбол, хоккей, еще что-то. И вот с теми школами, которые развивали хоккей, мы играли. Мы выигрывали-выигрывали, и в конце им, наверное, это надоело – выставили против нашей команды хоккеистов постарше года на 2. Мы им проиграли достойно, но возраст чувствовался.
В Питсбург изначально приехали под утро. Смотрим – а там народу много. Оказывается, родители местных хоккеистов пришли нас встречать. И нас всех распределили в семьи. У нас был нападающий Денис Петров – грамотный мальчишка. Он познакомился в семье, его там очень хорошо приняли. И семья его пригласила в дальнейшем учиться в США. И вот он поехал потом в Питсбург, жил в той семье, учился и играл в хоккей – за школу, колледж. Так и остался там, женился, есть дети.
Заиграл ли кто-то потом из нашей команды на большом уровне? Нет. Хотя вот был у меня Андрюха Вара – он должен был играть, и очень прилично играть. Но из-за травм не смог весь свой потенциал реализовать.
Тогда, в той поездке, мы побывали с экскурсией в Вашингтоне, Нью-Йорке, на Брайтон-Бич были, где Любовь Успенская в ресторане пела. Интересно было. Города хорошие.
Как вы перешли на тренерскую работу?
Еще будучи игроком, когда я был в «Локомотиве» и его тренировал Виктор Васильевич Никифоров, он очень многое придумывал по игре. Много хорошего. Я-то в принципе не хотел заниматься тренерской работой. Когда главным стал Анатолий Михайлович Окишев, он сказал: «Миш, давай, помоги». Тогда я стал в это дело более вникать.
И вот, мы поехали играть на Дальний Восток, а Анатолий Михайлович заболел. Я возил команду. И мы с поездки привезли 8 очков. Я там немножко все перекроил. Систему обороны. Вроде получилось, выиграли все 4 матча.
Потом, когда пришел Владимир Андреевич Голев, это был тот тренер, который любил дисциплину, но в то же время был «человечным человеком». Но команду он держал в ежовых рукавицах. И я только тогда понял, что он своей внутренней энергией, а у него был стержень, он этой энергией держал команду. Тогда мы с ним из 2 лиги поднялись в 1-ю. Очень многое я от Владимира Андреевича взял в работе. И только тогда понял, что с моим мягким характером быть главным тренером будет очень сложно. И лучше в этом плане не питать никаких надежд.
Когда в «Металлург» пришел Сергей Алексеевич Николаев, первый его приход мне очень понравился. Внутренняя сила у него такая была. Как игру ставил, как взаимодействовал с игроками – очень полезное и насыщенное время было. В регулярном чемпионате Суперлиги тогда заняли 2 место, а на следующий сезон вышли в полуфинал плей-офф, где московское «Динамо» нас просто сплавило. В 2000 году мы могли и большего добиться, но как получилось.
Второй его приход в «Металлург» – или Николаев уже немножко расслабился, или еще что, но я его иногда не понимал. Попал Сергей Алексеевич под влияние агентов. И я со стороны Николаева многое не понимал после этого. Говорил ему: «Что ты слушаешь этих агентов?» И мы с ним стали уже расходиться во взглядах. А потом был закономерный конец работе Сергея Алексеевича в «Металлурге», он ушел.
Поработали с Николаем Дмитриевичем Соловьевым. Он, в отличие от Голева и Сергея Алексеевича, был более интеллигентным, более мягким в хорошем смысле. Конечно, Николай Димитриевич был взрывной в работе, но там и не та команда была – были молодые ребята: Тюрин – Лапин – Хлебников, Сережа Москалев, Муратов. В этом составе не было таких, как при Николаеве, когда половина состава была москвичей – там же «волки» были в составе. Тот же Вадик Епанчинцев. Только глаз да глаз надо было.
Соловьев ставил игру, все ребята слушали и выполняли. Был локаут в НХЛ, в «Ак Барс» тогда много звезд приехало. А у нас в команде было 3 пятерки, четвертой, по сути, не было. Николай Дмитриевич всегда говорил: «Ну дайте еще хоть немножко деньжат, чтобы еще тройку человек взять, чтобы четвертое звено было хорошее». И вот, играя тремя звеньями, мы в эту восьмерку достаточно легко входили. Играючи.
Из-за чего я так долго проработал в «Металлурге» с разными главными тренерами? Потому что я никогда не подсиживал главных тренеров. Знал многие команды, когда второй тренер одним глазом смотрит туда, а вторым сюда. Я таким никогда не занимался.
Менялся ли ваш тренерский характер с годами?
Менялся. Временами мог быть очень взрывной, но тут же отходил. По молодости помню, работал в школе хоккея, был выпускной год у команды 1970 года рождения. Их последний год игр в молодежке. И я с ними ездил, как и взрослые команды, по всему Советскому Союзу. Выбирал такой маршрут, чтобы поехать через Москву, если есть возможность, чтобы ребята столицу посмотрели. Молодые ребята, им 16-17 лет – это же все интересно.
В один заезд мы возвращались из Ижевска через Москву. Утром прилетели, вечером улетать домой. И эти молодые так напились, что когда нам было улетать, половина команды была того самого. По приезду в Новокузнецк я их всех разогнал. Сашка Малахов тогда попал, Олег Гордов, другие ребята. Я их разогнал, а потом очень жалел. Что надо было там как-то решить вопрос может. Так что взрывной, но потом отходчивый. И с таким характером можно наворотить таких делов, будучи главным, а потом жалеть.
Вот – Голев. Был такой момент: зима, кросс. Он на автобусе вывозил всю команду в Сосновку, до самого конца. Сам раздевался до трусов, а мороз 20 градусов. И говорит: «Кто после меня добежит, тот обратно один побежит». И вот, раздевается, и команда бежит из Сосновки до города. Владимир Андреевич конечно – просто железный человек! Ему 29 ноября будет 84 года, а он до сих пор ходит в спортзал, 2 раза в неделю, и занимается по 3 часа. Вот такие люди были!
Тот же Николаев в его первый период работы в Новокузнецке. Где-то проиграли на выезде, я на него смотрю, а у него аж желваки ходят – такой злющий! А он мне: «Миш, да ничего-ничего, мы все это наладим».
При Голеве, помню, проиграли где-то, думаю, ну там 2 дня перерыв будет, я бы отпустил команду. А он на следующий день на тренировку в 11 часов, и так их бедных гонял! И ничего, все молчали и работали. А так, дай выходной – один, может, в пивной бар пошел бы, второй в кино. Мы же не знаем? Но были такие люди, что они прям жили хоккеем.
Когда Николай Соловьев из «Металлурга» с половиной состава в 2005 году перешел в СКА, что вы думали на этот счет?
Обиделся ли я на него? Нет. А вот на Сергея Алексеевича Николаева, во второй его приход в «Металлург», скажу по секрету, что да.
А Николай Дмитриевич – очень порядочный. Мы до сих пор с ним раз в неделю созваниваемся: «Как дела?» Хотя он тоже уже отошел от хоккея.
Когда Соловьев уехал в Питер, я с ним очень долго разговаривал. Николай Дмитриевич тогда мне сказал: «Пойми, сам город – Санкт-Петербург, и в СКА условия дают лучше». И вот потом, через год-два, когда в СКА не получилось, мы командами жили в одной гостинице, встретились с ним и сидели разговаривали чуть ли не всю ночь. Николай Дмитриевич тогда говорил, что зачем ему этот переход в СКА нужен был, что в Новокузнецке относились очень хорошо, и ЕВРАЗ, и все. Погнался, а не получилось. Большие города – они очень сложные. Так что Николай Дмитриевич очень потом жалел о своем уходе из «Металлурга» в 2005 году. Но мы с ним и сейчас в очень хороших отношениях.
В 2004 и 2005 годах в плей-офф Суперлиги по итогам регулярного чемпионата попадали только 8 клубов. И «Металлург» выходил в плей-офф. По уровню бюджета не находясь в этой восьмерке.
В команде был хороший климат. Сережа Москалев – 1974 года, немного повзрослей всех был. Очень грамотный и умный парень. Тоже в СМИ учился. Хоккей для него был любительским уровнем – хочет, не хочет играть. А эти вообще молодые мальчишки были – 80-й год. Им там о чем говорить? Это не то что при Николаеве, когда были люди из Москвы с Вадиком Морозовым во главе. Там могли быть и какие-то подводные камни – все москвичи, между нами говоря, хитрые. А тут команда была без претензии на те же деньги. Тот же Лешка Алексеев, который в «Горняке-УГМК» главный тренер; Пашка Десятков в «Витязе» – у него даже мама приезжала, со мной разговаривала, когда его в Новокузнецк взяли. Домашний мальчишка, а его взяли из Тольятти и повезли куда-то в Сибирь. «Дайте нам денег» – так никто не говорил.
В команде потом были два защитника-чеха – Иржи Марушак и Ангел Николов. Марушак – вот тот классный парень был, без претензий. А вот Николов – такой, хитрованчик. Николай Дмитриевич с ним жестко разговаривал. Бывало, что и на матах таскал. Чтобы не хитрил. Так что команда сплоченная была. Три звена были очень хорошие, играющие – был виден потенциал.
Насколько большим вклад в результат этой команды был со стороны Олега Гросса, который тогда работал генеральным менеджером «Металлурга»?
Олег Иоганесович вырос от администратора команды до генерального менеджера клуба КХЛ. Он по своей «национальности» – очень порядочный человек. Всегда стоял в своих рамках. Ко всем делам подходил с немецкой дотошностью. И в принципе никуда он не вмешивался. Делал свою работу.
Это сейчас генеральный менеджер может говорить главному тренеру, кого убрать из состава, а кого поставить, а тогда Олег Гросс никуда не лез. Они в связке с Николаем Дмитриевичем очень классно работали. Если бы у Олега Иоганесовича тогда в «Металлурге» были финансовые возможности выше, то он мог бы привезти, наверное, не только этих чехов, что были в команде, но и канадца какого. Он очень хорошо знал и знает хоккей, разбирается. Сейчас он работает в «Автомобилисте» и находится в клубе на своем месте.
Олег Гросс работал много лет в Уфе, где работал с тем же Александром Радуловым. Когда приезжал туда, заходил к Олегу Иоганесовичу, так к нему в кабинет все заходили только по стуку, в том числе и Радулов – при мне заходил, какие-то вопросы решали.
В 2004-2005 годах, когда «Металлург» шел в восьмерке, премиальные были какие-то?
Премиальные были. Все было прописано до начала чемпионата: куда стремиться, что получите за попадание в плей-офф, за каждую игру. Не было такого, что вот, сегодня прям надо выиграть, и получите двойную-тройную премию. Все было договорено еще до сезона.
У нас был во Дворце спорта административный блок. Там находились я, Соловьев, Гросс, администратор команды Сергей Александрович Кириенко. И хоккеисты видели, что мы между собой никогда не ругаемся, не ссоримся – всегда улыбаемся. Видя это, у хоккеистов и отдача в работе была на уровне. Микроклимат был очень классный. Отсюда – и результат.
Николай Соловьев, после домашних пресс-конференций, часто мог пригласить тут же тренера гостей пройти с ним в тренерскую.
Раньше после игры весь тренерский штаб шел к другому тренерскому штабу. А там уже накрыто было – или в тренерской, или в столовой. В то время это была традиция. Помню, играли в Москве с «Динамо», Владимир Васильевич Крикунов после матча пригласил в тренерскую. Сергей Михайлович Михалев всегда приглашал, Валерий Константинович Белоусов. И так было везде в принципе. И мы тоже приглашали. Но надо понимать, что это не какое-то застолье устраивалось. Поговорили, обсудили, по паре рюмок – и все. Это был как жест гостеприимства.
