Александр Прокопьев: «Премиальные у нас были – 50 долларов за победу»

6:0

� Эдуард Горбачев нас удивил � сказал, что «Лада»-93/94 уже пять лет собирается в первую субботу июня.

� Это здорово. У нас такого нет. Если бы кто-то инициативу проявил, то можно было бы встретиться. Андрей Николишин, наверное, мог бы � он по характеру заводила. Вообще интересно было бы узнать � кто и где сейчас. Вы же это будете писать на сайте? Один читатель у вас точно будет � это я. Интересно узнать, чем парни занимаются сейчас, потому что большую часть ребят тысячу лет не видел. Где процентов 60 из того состава � даже малейшего представления не имею.

� Все же хочется понять � почему?

� Некогда. Вот верный способ нажить мигрень и испортить сон � начать следить за тем, кто из какой команды куда перешел. Миграция ведь сумасшедшая. И потом, когда ты сам играешь, назад не оглядываешься. А после, закончив карьеру, захочешь кого-нибудь найти � и столкнешься с тем, что по старым номерам никого не застать.

� Вы в квартире, которую «Динамо» дало, тоже уже не живете?

� Нет. Та была в Митино, сейчас я в другой. А там соседями были Лева Бердичевский и Саша Кувалдин. Лева, кажется, по-прежнему в этом районе живет, а Кувалдин, по-моему, продал или поменял. Я когда переезжал, перебирал вещи � и наткнулся на видеокассету с нашей решающей игрой против «Лады». Пыль сдул, чихнул, посмотрел. Тот матч мне как-никак первую золотую медаль принес. Правда, даже не вспомню, где она у меня дома лежит. Рядом с видеокассетой, наверное.

� У вас ведь в том сезоне неудачная регулярка была?

� Очень. Играли по конференциям � и «Динамо» заняло третье место на Западе. По тем временам � жуткий провал. Для примера, весной 1994-го на нас косо смотрели, когда мы серебро взяли. В общем, вы можете представить, какое было давление на команду перед плей-офф. Да и в первых стадиях довольно проблем было: Перми, Омску по матчу проиграли. В финале 2:0 вели, потом 2:2 позволили сделать. И уже на последнюю игру в Тольятти выходим � волнение страшное. И тут мы выдаем 6:0. Все во дворце с отвисшими челюстями.

� Какое знаковое событие для «Динамо» того сезона?

� Приход Голубовича на пост главного тренера. Он со второй командой работал, многих ребят оттуда взял в основу � Калюжного, Харитонова. Это, можно сказать, был один из первых тренеров новой школы. От предшественников отличался сильно.

� В чем?

� Отделял работу от личной жизни. Вместе ходил с нами в рестораны. Давал понять: если ты в порядке на льду, к тебе не будет никаких претензий. Это очень продуктивный подход. Раньше, мне ребята рассказывали, можно было запросто впасть в опалу по какому-нибудь пустяку, условно говоря � улыбнувшись в раздевалке после поражения. Голубович был в этом плане проще. Уже в другом сезоне был случай, когда тренер по определению должен сорваться на команду. Мы проиграли три первых встречи чемпионата, Голубовича вызвало на ковер начальство. Разговор там у них вышел жесткий. По идее, это ведь такая вертикаль: на него накричали, он должен на нас накричать. Но Голубович собрал команду � на серьезный, но спокойный разговор.

� Мусорный бак не пинал в раздевалке?

� Он, наоборот, все делал для микроклимата в команде. Иногда во вратаря наряжался � и с нами на лед выходил. Бросайте, говорит, отводите душу. Смеха много было.

Ботинки

� При Голубовиче можно было с базы уйти?

� Нет. Есть вещи в хоккее, которых что диктатор, что демократ не позволит.

� Но уходили?

� Не без этого. Но меня так воспитали, наверное, что я отсиживал на базе сколько положено � при любом тренере. Правильный был. Относительно, конечно.

� То есть все-таки нарушали?

� Нарушал. Один раз поплатился. Еще при Тузике дело было.

� Ждем рассказа.

� Мы с Мишей Здановским слиняли с базы � поужинать захотели. Ехали на его машине � «восьмерка» или «девятка», уже не помню. Он за рулем, я � на заднем. Скорость была приличная � 90. В том месте был подземный переход, но один человек вышел из троллейбуса и дернул сразу через дорогу. Миша начал притормаживать, тот остановился. Миша продолжил движение, а человек � оп, и шагнул под колеса.

� Ничего себе.

� Да. Ну и все, насмерть. Потом выяснилось, что он пьяный был.

� А Здановский?

� Здановский был трезвый. Его потом на экспертизу возили, проверили. Претензий к нему не было. Вот так мы съездили поужинать. Оштрафовали жестко.

� Авария не снилась потом?

� Прокручивал эпизод. Мне легче, конечно, чем Мише было. Я все-таки сзади сидел, машину не вел. Кадр в память врезался � ботинки этого человека стоят на дороге. Он из них вылетел. До сих пор вижу

Первый локаут

� То был первый локаутный сезон. Запомнилось это?

� А запоминать нечего. Тогда энхаэловцы приехали ненадолго. По-моему, матчей по пятнадцать сыграли, потом там все договорились � и они уехали.

� В локаутный сезон-2004/05 многие российские хоккеисты ушли в вышку � просто мест на всех не хватило.

� У нас такой опасности не было. Тогда из НХЛ сюда ехали только русские � так что никаких проблем не возникало. Остальные кто в Европу скатались, кто у себя в низших лигах поиграли.

� К вам Крейг Шепард приезжал.

� Возможно.

� Что, не запомнился ничем?

� Ну, какой-то канадец был. Но невыдающийся.

� Нам Александр Карповцев рассказывал, что Шепард похудел на 30 килограммов специально перед приездом в «Динамо».

� Вот это да. Я про память Карповцева. Лично я вообще не помню Шепарда. Кажется, он один матч сыграл и уехал.

� Два.

� Или два. Тогда же звезд не приезжало. Тут зарплаты были смешные. Все туда ехали, в НХЛ стремились.

� Вы тоже?

� Я не задрафтован был.

� Вот тоже вопрос � почему?

� Мне трудно ответить. С «Динамо» работал тогда агент Марк Гандлер � через него все и уезжали. Со мной он ни разу разговора не заводил. А я не напрашивался. Но я порой смотрел, каких центров выбирают на драфте в первом раунде � диву давался. Под два метра ростом, но безголовые. А я ростом не выделялся, все делал через пас. Может, эта манера для НХЛ не слишком привлекательна была. Я спокойно это переносил. Хотел уехать, но раз не предлагали � значит, по их каким-то параметрам не подходил. Хотя, думаю, у меня получилось бы. Потом уже в Чехию уехал.

� Сами пробили вариант?

� Да. Очень хотел уехать, сменить обстановку. С Валерой Беловым мы отправились туда. По финансам тогда в Европе лучше было, чем у нас. В России только с 2000-го, наверное, пошли деньги в хоккей.

� Сколько бутербродов можно было купить на динамовские премиальные?

� За победу нам платили по 50 долларов. Если в бутербродах считать, то это, может, и много. Но главное, что в материальном плане давало «Динамо», � квартиры. Мне в первый сезон дали � сразу, как пришел в клуб. Счастье было безумное.

� Об иномарке тогда не мечтали?

� Мечтал, но ездил на «Ладе Самаре», 93-й модели.

Бросок в Мухометова

� Карповцев говорил, что до Набокова вратарская линия у «Динамо» была слабой � относительно обороны и атаки. Вот в вашем чемпионском сезоне у Ильдара Мухометова 32 матча � 62 пропущенных. У Набокова � 37 � 40. Команда не говорила: «Не надо Мухометова, ставьте Набокова?»

� У нас был тренерский совет, но Голубович сам все решал, мы в это дело не лезли. Впрочем, и без того во всех ключевых матчах играл Женя.

� Было видно талант в Набокове?

� Безусловно. Правильный, целеустремленный парень. После тренировок оставался на льду, просил, чтобы ему побросали еще. Его выгонять оттуда приходилось. Хотя на сборах, когда нечего было делать, мы сами на лед шли, без тренеров.

� Кто-то любил штангу так же, как Николай Пронин?

� Позже в команде появились Марков, Хаванов � так вот они в зале очень упорно занимались. А в тот год таких не было. Пожалуй, и без этого был большой объем тренировочного процесса.

� К концу сезона голова, наверное, от хоккея пухла. Не бились на тренировках?

� Было такое. Но я не дрался. Я вообще очень спокойный на льду.

� Ну да. 88 минут штрафа в том сезоне � это второй результат в команде.

� У меня? Странно. Даже не вспомню, за что. Может, подрался с кем-то. Главная выходка у меня в том сезоне была на тренировке. Мухометову специально в голову шайбу бросил.

� За что?

� А мы накануне проиграли кому-то из-за Ильдарки. Меня такая злость взяла. Перемкнуло, на меня это совсем не похоже. Ну, и наутро на тренировке зарядил ему.

� Попали?

� Да, бросок был хороший, точный. Голубович с тренировки выгнал, штраф выписал.

� А Ильдар подошел и сказал: «Я заслужил»?

� Нет, даже как такового примирения не было, насколько я помню. Само замялось.

Карточка

� В тот год в думу предвыборная кампания пошла. Вас никак не привлекали к этому?

� Нет. Я вообще всегда был очень далек от политики. Один раз в жизни голосовал.

� Почему-то кажется, что это очень увлекательная история.

� Ну да. Был 1996-й, мы с Валерой Беловым уже играли в Чехии. Созвонились � и чего-то нас перемкнуло: «Надо проголосовать». Прыгнули в машину � и помчались в Прагу в посольство.

� За Зюганова, надеемся, голосовали?

� Нет, за Ельцина. Я и поехал-то почему � было опасение, что могу вернуться в страну, где власть поменялась.

� А Белов точно за Ельцина проголосовал?

� Сказал, что за него.

� В Чехии был другой уровень?

� На тот момент � да. Зарплата была в два раза выше, чем в «Динамо», клуб мне снял жилье, предоставил машину, оплачивал перелеты домой. Только к русским было жуткое отношение. Очень холодно встретили. На льду обычно отключаешься, но какие-то куски слов, фраз слышишь. Едешь мимо борта: «Бла-бла-бла», � а потом отчетливо так: «Русская собака!» А потом посмотрели, как мы играем, � и перестали кричать. А в России с болельщиками вообще не было проблем.

� В то время уже было послематчевое: «Дяденька, дайте клюшку»?

� Это, по-моему, синхронно с хоккеем появилось. Самый давний ритуал.

� Вы давали?

� Подломанную давал. А вот карточки стали спрашивать позже � в конце 90-х. Когда первый раз спросили, у меня их еще просто не было. Потом человек показал карточку, где я еще в форме ЦСКА, попросил расписаться. А я говорю: «Будь другом, дай ее мне».