«То борщ свари, то сетку натяни»

К двум часам дня перед гостиницей журналисты вместе с администраторами сборной уже не знали, чем себя занять. «Выехал», «через 15 минут будет», � передвижение травмированного колена Погребняка отслеживалось ежеминутно. Ожидалось, что Павел снова продолжит избегать общества и проберется в номер через черный ход, но ситуацию очередным разумным ходом спас Гус Хиддинк. Тренер вышел встречать форварда � и вскоре на дороге, ведущей к отелю, показалась словно с пляжа возвращающаяся парочка. По виду Погребняка было понятно, что дела его действительно плохи, и пока Хиддинк призывал уважать желание форварда молчать, лучший бомбардир Кубка УЕФА быстро ушел.

� Обследование показало, что у Павла есть небольшое воспаление задней части мениска, � начал пугать Гус. � Все могло бы быть и хуже, так как обычно при подобных травмах выделяется жидкость, колено опухает. Как бы то ни было, никакого окончательного решения сейчас не будет. Вызывать в сборную дополнительно я тоже никого не намерен.

Через пару часов Хиддинк снова показался в холле отеля и в компании Игоря Корнеева быстро направился к велосипедной стоянке, показывая всем своим видом, что ездить на автобусе по деревне � чересчур даже для российской сборной. Внушению поддались Анюков, Семак и Колодин.

Тренировочное поле, закинутое на окраину Роттаха, оказалось одним из четырех таких же, расположенных по соседству и принадлежащих местной спортивной школе. С одной стороны за тренировкой сборной уже готовились наблюдать несколько откуда-то взявшихся русских болельщиков, с другой � пасшееся на склоне горы стадо рыжих коров.

Гус, обогнавший всех на пути к базе, едва спрыгнув с велосипеда, сразу побежал на запасное поле играть в футбол с какой-то школьной командой. Дети, похоже, не сразу поняли, кто с ними оттачивает мастерство, и Хиддинк через пару минут скромно удалился ждать автобуса.

Анонсированная как облегченная, тренировка сборной началась с легкой перепасовочной разминки. Все по традиции разбились на пары-тройки, отдавая предпочтение и своим жизненным предпочтениям. Наиболее занятной выглядела вечная тройка Быстров � Аршавин � Анюков. Последний вышел на разминку босиком и, пару раз пнув мяч, ушел с поля, как оказалось, ведомый усталостью.

Чуть подразмявшись, футболисты разбились для игры в квадрат на три группы. В одной командовал Игорь Корнеев, в другой Хиддинк с Бородюком, а третьей тренера не досталось. Корнеев сразу принялся считать каждое касание вслух с характерным надрывом, выглядя как тренер в американском лагере скаутов. Гус предпочел традиционно всех подкалывать, варьируя оценку происходящему от «ой-ой-ой» до «хорощо!». Последнего особенно часто удостаивался Игорь Акинфеев, занимавшийся с полевыми.В третьей группе футболисты просто молча убивали время.

В это время на соседней половине поля уже натягивали две теннисные сетки. Гус попросил игроков посильно поучаствовать в процессе.

� То борщ свари, то сетку натяни, � загадочно отреагировал на просьбу Владимир Быстров, но к сетке так и не прикоснулся.

В теннис отправился играть основной состав, выходивший на матч с Сербией, а остальные остались на другой половине отрабатывать удары. Габулов с Малафеевым, уже порядком подуставшие разминать друг друга, обрадовались возможности поработать, но ненадолго. Удары выполнялись с трех позиций после короткой перепасовки с Корнеевым, а Гус поначалу расположился у штанги, видимо, намекая, что бить надо куда-то рядом с ним.

Корнеев продолжал стимулировать игроков эмоциональными комментариями («О, Береза, давай-давай»), а те, в свою очередь, соревновались в том, кто смешнее подколет Габулова. Вратарь стоически переносил остроумие партнеров по команде, лишь пару раз попросив «воздержаться от комментариев», но после очередной регбийной попытки Аршавина хотя бы попасть в створ, наконец-то громко возмутился: «Ну что это за удар?!»

Андрей, поначалу не особенно расстраивавшийся по поводу промахов, ожил лишь когда Быстров сообщил ему, что ведет счет, и сразу же принялся активно жестикулировать. Хиддинк, заметив, что Аршавин откровенно филонит, встал на пас и два раза хитро отдал ему отвратительные передачи. С третьей попытки, когда Быстров уже безнадежно вел в счете, Андрей, дождавшись паса, все-таки забил.

Единственным, кто занимался ударами с интересом, оказался Роман Адамов. Из десятка попыток он разложил по девяткам восемь, заставляя поочередно Габулова и Малафеева тихо ругаться. К счастью, этого не видел Павлюченко, вовсю занятый сначала теннисом, а после жадными до автографов местными детьми � основной состав за полчаса свернул свою тренировку и разлегся на краю поля.

Закончив удары, футболисты получили значительную порцию замечаний от Хиддинка, суть которых свелась к фразе «Too many mistakes!», и с облегчением отправились на полуторадневный отдых с перерывом на экскурсию в Мюнхен.