Серьезные парни
Алдонин как Шемберас, Шемберас как Алдонин и все за одного – в репортаже корреспондента Sports.ru из «Лужников» и Ватутинок, где он неизменно оказывался рядом с предтурецким ЦСКА.
В лужниковском зале для пресс-конференций парень лет тридцати, одетый в casual, на красивом английском объяснял типично русскому мордастому мужчине, что табличку с надписью Champions League надо подвинуть вот сюда еще на полсантиметрика – чтобы свет отражался немного иначе. Как только он подкрепил свои слова действиями, операторы в первом ряду тут же подскочили:
– Ну, начинается, мы только все выставили. – И направились к табличкам, поправляя их с видом, обещавшим решительный отпор любому, каким бы там языком он ни владел.
Мордастый виновато улыбнулся, развел руками и покорился грозным операторам.
Серьезная работа ведется, команда готовится к этому очень серьезному матчу. Могу сказать, что все серьезно готовятся
В Лиге кое-что пытается быть не таким, как в чемпионате, но разница – во всяком случае вне поля – на самом деле невелика. Вот, например, ответы игроков. Первый вопрос Евгению Алдонину был таким:
– Евгений, что изменилось с приходом Рамоса?
– Провокационный вопрос, – миролюбиво заметил пресс-атташе Сергей Аксенов.
Евгений насторожился. Его напряженное сознание родило такой абзац:
– Серьезная работа ведется, команда готовится к этому очень серьезному матчу. Могу сказать, что все серьезно готовятся и тренер настраивает на очень серьезную борьбу. Но мне не хотелось бы говорить, что изменилось, – все-таки признался он под конец.
Интересно, это годы работы в армейской системе сказываются? Слабо верится, что Рамос любые честные слова в его адрес мог бы воспринять негативно. «Правду говорить легко и приятно» – это еще Булгаков писал. Только почему-то так получается, что иностранцы этому утверждению следуют чаще, чем соотечественники Михаила Афанасьевича.
А в целом все было по-доброму и ненапряжно – и провокационных вопросов больше не задавали.
***
Погодой день тоже удался – пусть местами дождик, зато тепло и уютно, особенно в мирных пейзажах Ватутинок. Пейзажи пестрели свидетельствами изобилия жизни современного человека. По дороге к базе ЦСКА ни одного столба не обходится без ссылок на это изобилие. Тут, например, присутствуют (и это только малая часть): тротуарная плитка, блоки (все виды), курсы для дошкольников, бетон, семена, вывоз мусора, озеленение и благоустройство, ворота, шлагбаумы, «берегите природу», автономная газификация, топливо ДТ, автокран-манипулятор, няни и даже рубленые дома из Архангельска.
– Отойдите за красную полосу, – устало, будто немного извиняясь, далеко не первый раз повторял охранник у поля.
Команда разминалась в дальнем углу. Журналисты развлекались кто чем может – кто пошел на небольшую трибуну, кто опознавал не примелькавшегося темнокожего игрока (это был Олисе), а один решил проверить строгость закона.
Охранник тревожно взглянул на его ноги, потом на него целиком – но, подумав, решил не вмешиваться
Он посмотрел на охранника и вполне сознательно половиной ступни наступил на красную полосу. Охранник тревожно взглянул на его ноги, потом на него целиком – но, подумав, решил не вмешиваться.
Рамки дозволенного обнаружились чуть позже: кто-то из операторов вдруг начал снимать мусорное ведро, прямо сверху, с содержимым. Вроде бы не запрещено, но у охранников работа такая, чтобы не допускать. Странного не допускать. Что разрешают – делай. Можно даже немного нарушить. А вот странностей не надо.
На этом не влезающем во многие головы эпизоде открытую часть тренировки и было решено завершить.
После ее окончания поговорить не отказался Шемберас.
– Вы только давайте без провокационных вопросов, – с самого начала обозначил он. – Ну, там, какая между тренерами разница.
– Вам что, Женя рассказал? – удивились мы.
– Да нет, вы все спрашиваете.
Вот в этом и проявляется команда – нет, кроме шуток. На военных сборах у меня был комвзвода; звали его товарищ майор. Он говорил, что в армии что важно – чтобы единообразно было.
Так вот товарищ майор был бы доволен.