Алябьев о письме Драчеву: «Никто не собирался ничего писать и публиковать, хотели выступить с критикой на тренерском совете»
Двукратный олимпийский чемпион по биатлону Анатолий Алябьев рассказал, кому принадлежала идея написать коллективное письмо главе Союза биатлонистов России (СБР) Владимиру Драчеву с призывом уйти в отставку.
– Вы были одним из тех, кто не отрицал своего участия в написании известного письма, адресованного президенту СБР Владимиру Драчеву. Ожидали, что реакция окажется столь неоднозначной?
– Дело в том, что я как раз вчера прочитал и реакцию Драчева, и ответ на нее Сергея Голикова. Это не лезет ни в какие рамки – коронавирус отдыхает. Что же творится? Нельзя же такими быть, особенно Володе.
Голиков – мой близкий товарищ, уже 20 лет как мы дружим. Он в 2000-х годах очень много помогал юношеской сборной России, финансировал учебно-тренировочные сборы. Об этом никогда не рассказывалось публично, знали только те, кого это касалось. И такого человека огульно назвали алкоголиком! Кто-то хоть раз видел его нетрезвым? Меня это сильно возмутило. Я вчера звонил Драчеву два раза, но он трубку не снял, хотя потом все-таки нашел в себе силы и извинился перед Голиковым за свои слова.
– Кто инициировал написание коллективного письма с претензиями в адрес Драчева?
– Нас было несколько человек: я, Дмитрий Васильев, Сергей Голиков, Александр Привалов. Никто из нас не собирался ничего писать и публиковать, хотели выступить с критикой на тренерском совете, рассчитывали, что нас туда пригласят, но мероприятие было отменено. Вот мы и решили, что надо же как-то высказать свое мнение и описать проблемы. Ничего оскорбительного в этом письме нет.
– Как получилось, что письмо попало в прессу, не будучи подписанным теми, чьи имена стояли под текстом?
– Я лично звонил и Анне Богалий-Титовец, и Владимиру Барнашову, и Владимиру Аликину, и Валерию Польховскому, и Виктору Юрлову, и Геннадию Ковалеву. До Максима Кугаевского дозвониться не смог, послал ему SMS. Предварительно с каждым обговорил, что мы планируем такое письмо подготовить, подробно рассказал каждому из собеседников по телефону, что именно будет написано в письме, и попросил добавить свои пожелания или замечания, если у кого-то они появятся, и сообщить о них мне или руководителю пресс-службы СБР Константину Бойцову с тем, чтобы в текст были внесены поправки.
Их внесли только Барнашов и Валерий Медведцев. После этого я еще раз спросил, все ли согласны с письмом, и все утверждали, что да. Хотя по факту подписей действительно не было, – рассказал Алябьев.
Письмо-ультиматум в биатлоне: комичнее Драчева – только бунтари, которые гонят его в отставку
Ажно оторопь берет!
Всяк другого мнит уродом,
Несмотря, что сам урод. (с)
Это как "обиженная девочка"! Вот так во всем
Драчев воспринимает информацию,как испорченный телефон!Отсюда постоянная
неразбериха,а поэтому возникает неблагоприятный эмоциональный фон,который и на команде отражается! Ну не может Драчев
выстроить благоприятный фон вокруг себя!
А то что письмо было согласовано (это надо
было написать в прессе),а не подписано-это другое дело.И те ,кто пишет,что не подписывали-это одно,но другое им надо было сказать,что
в курсе письма,что согласны и готовы это обсудить на совете (который и был отменен).
Если есть чёткая позиция,надо её отстаивать,
а когда начинается "я ни при чём" толку в
ближайшем будущем биатлона не будет!
Драчев, если только ему не приказал министр, просто мягкотелый дурак, если ещё с тобой общается по телефону. А если ещё и извинялся перед голиковым, то вдвойне - дурак.
Общаться с такими как ты, друзьями-товарищами, надо на официальном приеме в установленные часы. В кабинете - обязательно в чьем-то присуствии, и с регистрацией твоей официальной жалобы или заявления.