Кристофер Дин в гостях у Мэдисон Чок и Эвана Бейтса
Мэди: У нас сегодня очень особенный выпуск - впервые в наш подкаст пришел гость!
Встречайте - Кристофер Дин.
Эван: Крис - чемпион Олимпиады-84 в танцах на льду, и, вообще-то, негласно признан величайшим из всех великих. Он - неиссякаемый источник вдохновения для нас, и мы просто ужасно рады, что у нас есть шанс сесть с ним и поговорить.
Все, хватит речей - начинаем!
Мэди: Крис, спасибо, что согласился к нам придти, мы ужасно рады. Ты известен своей крайней пунктуальностью и продуктивностью, поэтому погнали!
Кристофер Дин: Спасибо! Очень приятно быть первым вашим гостем.
Эван: Мы очень польщены, да. Пару выпусков назад мы отвечали в подкасте на вопросы наших слушателей, и нас спросили про величайшую, на наш взгляд, постановку в истории танцев на льду. И Мэди тут же выпалила: “Болеро" Торвилл-Дина, без сомнения”.
Мэди: (смеется) Да, я недавно тут провалилась в “кроличью дыру” ютуба, пересматривая видео выступлений Кристофера. Это просто что-то невероятное! Я вообще уверена, что если бы ты решил сегодня вернуться в спорт, то ты бы все равно всех “сделал”.
Кристофер Дин: Ты мне льстишь (смеется). Но поверь - этого не произойдет.
Мэди: Когда я смотрела твои выступления, я поймала себя на мысли, что я все время охаю: “Боже, вот это да! Как он это делает? Эван, ты это видел? Ух ты!”
Эван: А я в этот момент сижу в другом конце комнаты - и тоже смотрю видео Торвилл-Дина! Только на другом экране (смеется). И так же причитаю: “Ничего себе, это ж так сложно! Как они это делают?! Надо спросить Криса, как это у них получилось”
Кристофер Дин: Знаете, я сам удивляюсь, когда иногда натыкаюсь на куски из наших программ где-нибудь в фейсбуке. Потому что я не помню, чтоб я делал все эти штуки! Но на видео же они есть, значит, я и правда это все делал (смеется). Я тут недавно случайно увидел кусок нашего выступления на Чемпионате Великобритании, 1978ой или 1977ой год, не знаю точно. Так там была такая нечеткая картинка, ужасного качества, да к тому же еще и черно-белая! Так что да, это было все ооооочень давно (смеется).
Эван: Зато с наполнением программы и креативностью там полный порядок. Я даже не могу себя представить, как это должны были воспринимать тогда зрители на трибунах. Мэди, вот ты себе представь, каково было видеть это вживую. Никто же до них ТАК не катался!
Мэди: Да просто невероятно!
Кристофер Дин: Спасибо за такие добрые слова.
Эван: Давай перенесемся в самое начало вашей карьеры. Ты начал кататься в возрасте 10 лет, так? А в 14 встал в пару со своей первой партнершей в танцах. Но ведь танцы на льду тогда еще не были олимпийской дисциплиной - это произошло только в 1976 году, когда тебе было 18 лет. То есть получается, ты начал кататься, даже не думая об Олимпиаде? Когда ты вдруг осознал, что это реально?
Кристофер Дин: Знаешь, это осознание как-то неожиданно на нас свалилось. Мы начали кататься с Джейн, когда нам было по 15 лет. Мы были тогда довольно начинающими фигуристами. Я ушел из школы довольно рано - мне еще 16ти не было - и поступил в полицейский колледж и стал полицейским. Ну, не настоящим прямо полицейским, а пока кадетом. И тогда я смог целиком отдаться своей страсти - фигурному катанию. Нас с Джейн тогда бросили наши предыдущие партнеры, а мы оба очень хотели кататься. Англия, конечно, не такая большая страна, но катков-то там тоже не очень много. Поэтому нам очень повезло, что мы занимались на одном катке. И тогда моя тренер, Дженет Солбридж, предложила нам встать в пару. Она сама в свое время выступала на чемпионатах мира - и только-только начала тренировать. Она взяла меня с моей предыдущей партнершей - которая через полтора месяца от меня ушла. Найти мне новую пару было непросто, а Джейн тогда была ровно в таком же положении. Ей тоже было 15 лет, в одиночное (а она тогда вполне успешно каталась в парном - и была даже чемпионкой Великобритании!) катание переходить было поздно. Так что тренер тогда нам сказала: “Вы оба остались без партнера, почему бы вам не попробовать покататься вместе?”. Окружающие тогда, правда, возразили, что Джейн - парница, танцами никогда не занималась. А мне, если совсем уж честно, тогда был просто нужна был партнерша. Хоть какая-нибудь. В общем, мы оба были согласны попробовать.
Я до сих пор помню ту нашу самую первую совместную тренировку: это было ранее утро четверга, часов 6 утра - нам самим пришлось открывать здание катка и включать там свет. А наш старый каток тогда был довольно невеселым местом - такое старое, грязное и темное здание, и когда ты включаешь освещение, то видишь разбегающихся от тебя крыс и мышей.
Мэди: Боже!
Кристофер Дин: В общем, выехали мы на лед, и для начала Джанет, наша тренер, поставила нас в парную позу - такую, знаете, лицом к лицу, когда стоишь и касаешься друг друга животами - и оставила так стоять. А сама пошла что-то там другое на катке налаживать.
Эван: Хороший прием, между прочим!
Кристофер Дин: Ага, в этом и был смысл - понять, насколько комфортно тебе находиться с этим новым для тебя человеком рядом. Мы постояли, пооглядывались… и начали болтать. Это и было наше начало с Джейн как пары. А где-то через неделю тренер спрашивает нас: “ну как все идет?” И мы такие - да нормально. Она потом еще раз через месяц спросила - и мы так же ответили, без особого энтузиазма. Да мы и по сей день с Джейн не договорились прямо окончательно, что будем и дальше кататься вместе (смеется). Так что мы все еще в процессе, мы люди не быстрые (смеются все)
Эван: Мы наслышаны про твой полицейский бэкграунд - еще с тех пор, как нам выпал шанс поработать с тобой на льду. У тебя было правило, что на лед надо выходить с левой ноги. Этому тебя научили в полицейском колледже. Можно сказать, что твои знаменитые дисциплинированность и рабочая этика - тоже оттуда родом?
Кристофер Дин: Знаешь, я всегда был пунктуальным человеком, который никогда не опаздывает. Поэтому работа в полиции лишь это укрепила. А Джейн наоборот - она все всегда делает в последнюю минуту. Для нее вбежать в самолет одновременно с отъезжающим трапом - это вовремя (смеется). Моя же философия жизненная - если ты не пришел за 10 минут, то ты уже опоздал. Такие у нас вот крошечные расхождения в жизненном укладе (смеется). Но со временем, конечно, мы научились мирно сосуществовать в этом вопросе - это же про уважение и про партнерство история. Если ты уважаешь своего партнера, и в то же время пытаешься его понять - это и есть залог успеха вашей пары, не так ли? В юности мы, конечно, такими мудрыми не были (смеется). Мы же встретились, считай, подростками, и прошли всю жизнь рука об руку - до момента, когда из жизни уже стали уходить друзья. Мы столько прошли в этой жизни - одни дети чего стоят - что теперь мы можем общаться даже не разговаривая.
Мэди: Да уж, я тоже могу сказать, что в паре всегда есть кто-то более пунктуальный, а кто-то менее. Я вот могу и про нас это сказать, и про многие другие знакомые пары (смеется). И да, у нас пунктуальная не я, хаха.
Кристофер Дин: О да, и ты, наверное, Мэдисон, позволяешь ему просто везде приводить вас вовремя, правда?
Мэди: Ага, Эван говорит, что я передвигаюсь со скоростью ледника, что, в целом, логично - я ж фигуристка (смеется).
Вы с Джейн всегда были в авангарде танцев на льду, ломая шаблоны и выходя на новый уровень благодаря вашему креативному подходу к постановкам. А сейчас ты известнейший хореограф. Чем ты вдохновляешься?
Кристофер Дин: Столько всего, нет чего-то одного конкретного. Все зависит от того, с кем ты работаешь, для чего - соревнований или шоу - и так далее. Иногда, я “танцую” от музыки, а иногда сначала приходит идея - и уже под нее я ищу музыку. Но в любом случае я досконально погружаюсь в музыку, изучая все ее нюансы. Так что в постановочный процесс я уже вхожу хорошо подготовленный. Но музыка первична, да. Я всегда еще вовлекаю в постановку программы тех фигуристов, для кого я ее ставлю. Если им самим, конечно, есть, что сказать в этом вопросе. Просто в танцах на льду спортсмены обычно уже в состоянии что-то предложить, обычно это уже сложившаяся пара усо своим лицом, стилем, сильными сторонами, и тут не получится, как в бальной хореографии - просто диктовать им, что и как надо станцевать. Если я выйду со спортсменами на лед и буду пытаться им что-то навязать - ничего у нас хорошего не выйдет. Я хочу, чтобы с их стороны тоже звучали какие-то предложения и идеи. Но какая-то картина у меня в голове всегда есть, это безусловно.
Эван: Расскажи историю создания вашего “Болеро”. Тут вас вдохновила музыка, да?
Кристофер Дин: Каждый год в конце сезона - например, в 1981ом году, когда мы абсолютно неожиданно для себя стали чемпионами мира - мы буквально на следующий день после мирового первенства садились и начинали думать над музыкой для следующего сезона.
Конечно, у тебя уже копится определенная библиотека композицией, которые кажутся тебе интересными. Поэтому в конце предолимпийского сезона в 1983ем году перед нами тоже встал вопрос, подо что катать в следующем сезоне. А до этого мы довольно часто на тренировках включали “Болеро” - а вы ведь знаете, что в зависимости от дирижера и оркестровки запись может длиться от 8 до 22 минут! Мы как раз под длинную версию и любили разминаться - как раз вот тебе двадцать минут на отработку скольжения и разминку. Ну и потом приступали к прокатам обязательных или оригинальных танцев. Так что мы были хорошо знакомы с этой композицией.
Мы много обсуждали выбор музыки с нашей командой, и в какой-то момент кто-то произнес “Болеро”. И мы все задумались. С одной стороны, музыка медленная, да. С другой - в ней есть постоянный ритмичный бит. А главное - в ней есть крещендо, развитие, музыка идет по нарастающей, достигая своего пика к концу. Это был идеальный вариант. В какой-то степени - оригинальный, потому что это не была нарезка из трех-четырех фрагментов, кое-как склеенных между собой. Мы и так уже начали делать программы под оркестровые композиции - как тот же “Barnum” (ПТ сезона 1982-1983, прим.) или “Mack and Mabel” (ПТ сезона 1981-1982, прим.).
“Болеро” для нас был классикой - но в то же время мы все время держали в голове, про что эта программа, что в ней есть история, есть текст, если хотите. Ведь по сути - это история условных Ромео и Джульетты, двух возлюбленных из разных семей, которые не могут быть вместе, но это лишь укрепляет их любовь, доводит их чувства до пика, а сами влюбленные становятся одним целым - перед тем, как сгореть в вулкане своей любви. Вот такая история, какой бы дикой она ни казалась. Но она про страсть, которая и превращается в эту безумную энергетику на льду, когда все начинается с первой нашей позы на коленях - из которой мы потом растем и хореографическим серпантином доходим в конце до самой вершины этого вулкана.
Мэди: Как красиво! Я не слышала никогда этой истории про вулкан, хотя я считала тогда, что это история Ромео и Джульетты.
Кристофер Дин: Да, в самом конце программы мы как бы соскальзываем вниз - и оказываемся на льду. Умерев, но вместе. Поэтому я и говорю, что для нас это была больше, чем музыка, это была невероятная история. И это очень непросто выразить на льду.
Мэди: Итак, Олимпиада в Сараево, 1984ый год. К этому моменту вы уже трижды чемпионы мира, вы однозначные фавориты турнира, что вы при этом чувствовали? Хоть немного нервничали? Каково вам было выходить на лед?
Кристофер Дин: Нервничали, безусловно. Но вы же сами знаете, как устроена подготовка к таким соревнованиями. Вы раз за разом проходите все свои программы, накатываете их и бесконечно повторяете. То, что видят зрители в итоге - всего лишь верхушка айсберга, уж вы-то знаете. Поэтому вы не надеетесь, что вам повезет, а подходите к Играм, вложив в свою подготовку долгие часы работы, чтобы быть в самой надежной и лучшей своей форме. И потом вы же всегда держите в голове, что что-то может случиться - со льдом может быть что-то не так, что-то подведет. Поэтому вы никогда не знаете, как все пойдет, никаких гарантий у вас нет.
Перед Олимпиадой мы тренировались в Оберсдорфе, в Германии, поэтому в Сараево мы поехали с немецкой сборной. Ехали мы на поезде, 20 часов, представьте, и когда мы добрались до места, мы сразу попали в водоворот прессы, официальных лиц, британской сборной… Такой контраст - ведь в Оберсдорфе мы были предоставлены сами себе, там было тихо и спокойно - и нам это нравилось. Не забывайте - это было до наступления эры соцсетей (смеется), никто не следил за каждым нашим шагом, нас никто не трогал. Совсем не как сегодня, когда ты знаешь, что делают спортсмены буквально каждую минуту своего дня. Поэтому мы выпали из того пузыря, в котором мы тренировались в Оберсдорфе, - и на нас сразу обрушились все СМИ мира. Да, безусловно в прессе - и особенно британской - тогда много писали, что мы фавориты турнира. Но поверьте, вам совсем не хочется это слышать перед соревнованиями - потому что это начинает на вас очень сильно давить. Все, что мы хотели тогда, - это доехать до катка, выступить и покончить уже с этим.
В последние две недели наших тренировок в Оберсдорфе мы ведь не тренировались до изнеможения - мы выходили на лед, разминались, прокатывали программу - и уходили с катка. И так по несколько раз за день. Конечно, чтоб достичь этого уровня готовности, до этого было много тяжелой работы, отработки элементов и изнуряющих тренировок. Это очень классное чувство, когда ты знаешь: сейчас ты выйдешь на лед, включится музыка, ты прокатаешь программу - и ты уйдешь с катка. А не вот это все “боже, опять сейчас кататься, все отрабатывать, накатывать”. То есть прямо перед Олимпиадой мы, по сути, тренировали наш выход на лед, сам тренировочный процесс к этому моменту уже был окончен. И потом, вы же понимаете, тренировки на самой Олимпиаде - это никакие не тренировки. На вас все смотрят, оценивают - и мы старались подготовиться именно к этому. К тому, что каждый выход на лед - это уже представление. Поэтому каждый раз, когда мы выходили на тренировки на олимпийском катке, мы делали это в том же режиме. Скажем, если это была тренировка перед оригинальным танцем, то мы выходили, разминались, но даже если наша очередь прокатывать программу была последняя, мы не отрабатывали никакие элементы или куски программ перед этим. Мы дожидались нашей очереди, катали программу и уходили. Я уверен, что для вот нас такая схема имела огромное психологическое значение, мы показывали всем - “мы готовы”. И это же видели и другие дуэты. И каждый раз это было настоящее представление, несмотря на то, что это была всего лишь тренировка.
Эван: Да, а потом в день соревнований вы выходили - и это было настоящее шоу, только уже с оценками. Но вы были к нему готовы.
Кристофер Дин: Ну да, можно и так сказать. Но в момент проката… Знаете, есть такое выражение “быть в ударе”? Все получалось практически само, как бы без нашего участия. То есть это, конечно, не были прокаты “на автопилоте”, но мы были в состоянии “здесь и сейчас”, вдвоем, показывая все, что мы умеем, все, что мы можем, - не меньше, но и не больше. Когда я смотрю сейчас наши прокат - я вспоминаю, что это состояние было чем-то похоже на транс.
Мэди: Да, ты как бы был в потоке.
Эван: Это очень особенный момент, когда все сходится в одной точке и превращается в тот самый культовый олимпийский прокат. А потом на табло появляются оценки - те самые легендарные единодушные 6.0 за артистизм… Для вас это стало сюрпризом? Что вы чувствовали?
Кристофер Дин: Тут такой момент: как я уже сказал, от нас все ждали этой победы. И интрига была в том, сколько “шестерок” нам поставят. С каждым годом мы получали все больше и больше “шестерок” - как за оригинальный, так и за произвольный наши танцы, да даже и за обязательный. Поэтому с одной стороны, нам было это очень приятно, а с другой - все это превратилось в разговоры типа “ну и сколько “шестерок” вам поставили на этот раз?”. И поэтому это переросло в довольно мощное давление - “насколько идеально мы можем откатать”.
С этой точки зрения мы почувствовали некое облегчение. И эйфорию - потому что мы так много для этого работали. Но после Чемпионата мира того года, сразу после Олимпиады, мы не строили никаких планов. Спорт тогда же был поистине любительским - нам не “светили” никакие контракты, никакие заработки. Поэтому мы оказались в какой-то пустоте, в вакууме, мы не знали, что делать дальше. Это сейчас мы уже знаем, что мы прокатались с Джейн вместе 47 лет, но кто бы тогда нам это сказал, что наша жизнь сложится так, - и я буду давать интервью сегодняшним чемпионам и обсуждать уже их карьеру (смеется).
Эван: Мы слышали столько рассказов про твою профессиональную карьеру в фигурном катании, про ваши с Джейн десятиминутные постановки в “профессионалах”, про то, как вы катались в различных шоу. Это ж невероятная нагрузка! Скажи, стало ли сложнее с физической точки зрения после вашего перехода в “профессионалы”?
Кристофер Дин: О да! В нашем туре, например, у нас было по 8 шоу в неделю. А вы знаете, когда это ваш личный тур, ваше шоу, на афишах ваше имя, вы придумали всю хореографию и вообще все-все на вас - вы там круглосуточно. Это же было на самой заре эпохи таких шоу, никаких “Holiday on ice” тогда не было. Наш первый тур длился полтора года. 8 представлений в неделю, представьте. За вечер у нас было по 10 номеров - включая три произвольных танца, 2 больших групповых номера, один шуточный танец, и это каждый вечер! С нас по семь потов сходило.
Мэди: Господи, да вы должны были износить больше пар коньков за свою профессиональную карьеру, чем за любительскую!
Кристофер Дин: Да уж. Ты вцепляешься в свои старые привычные коньки, молишься, чтобы они подольше продержались, потому что вы сами знаете, каково это - разнашивать новую пару коньков. Но раз в полгода где-то нам приходилось это делать. Более того, у нас было несколько наборов лезвий, которые мы перекручивали с ботинок на ботинки. Мне пришлось даже научиться точить коньки.И это на протяжении 10 лет…
Мэди: Но потом правила изменили - и вам разрешили вернуться в соревновательный спорт, в “любительское” катание. Было ощущение, что это будет не сложно, потому что за вашими плечами такая серьезная “профессиональная” карьера? И что откатать три танца - это ерунда по сравнению с тем режимом, который у вас был в шоу?
Кристофер Дин: Ну да, было некое ощущение, что уж с этим мы справимся. Но с другой стороны, вернуться в большой спорт после десятилетнего перерыва было для нас очень важным и символичным моментом. Мы много выступали, поэтому мы были в отличной форме, и когда появилась такая возможность - мы решили принять этот вызов.
Но вы, наверное, понимаете, как это выглядело в то время - политика и все такое. Поговаривали, что мы решили вернуться, только чтобы снова съездить на Олимпиаду и привлечь к себе внимание. Для нас это, конечно же, было не так. Мы воспринимали это как личный вызов. Возвращаясь в то время, я понимаю, что мы были как бы немного в стороне, не в центре всеобщего внимания, как это было в Сараево. Все было по-другому. Но мы все равно очень рады, что мы прошли через это, выстояли - и могу точно сказать, что это дало нам стимул кататься дальше.
Эван: Ты упомянул политический аспект, а ведь это и правда было очень интересное время с точки зрения истории в целом - и истории фигурного катания в частности. Только-только произошел развал СССР, это, очевидно, повлияло на устройство судейской панели. Как это ощущалось? Ты чувствовал это давление?
Кристофер Дин: Если честно, это было непростое время, конечно же, мы все это чувствовали. Самим процессом тренировок перед олимпийским сезоном мы поистине наслаждались, а уже в самом сезоне на турнирах мы почувствовали давление и напряжение. Безусловно, ощущалась некая политизация соревнований. СССР распался, но исторически многие его бывшие республики - ныне независимые государства - по-прежнему были близки друг другу. У каждого такого нового государства был теперь свой судья, поэтому судейская панель часто была довольно предвзятой, скажем так. Я не буду говорить про какой-то конкретный год, но безусловно такое случалось. Мы это не могли не ощущать.
Конечно, и нас нас тоже смотрели довольно внимательно - в какой мы форме, что мы можем, насколько мы опасны. А мы хотели что-то еще дать танцам на льду, привнести в них то, что было у нас 10 лет назад, нам давали очень много советов, как и что нам надо было сделать… Но, конечно, времена теперь были другие. Одно дело выходить на соревнования в ранге безусловного лидера, а совсем другое - возвращаться. Ты уже не в положении диктовать, какими, по твоему мнению, должны быть танцы на льду. Мне кажется, проблема была в том, что мы слишком прислушивались к многочисленным советам и мнениям по поводу наших программ, и мы далековато ушли от нашей изначальной концепции танцев. Но из всего можно извлечь урок, правда ведь? Мой был такой: доверяй себе и своим чувствам. Если ты чувствуешь в себе силу сказать: не сдавайся, продолжай, не слушай критиков - так и делай. И именно это я сейчас советую тем, с кем я работаю.
Мэди: То есть вам с Джейн тогда посоветовали взять музыку, которая, скажем так, не была вашим выбором и которую вы не лучшим образом чувствовали, так? Есть вообще какие-то композиции, под которые вы мечтали кататься, но не сложилось?
Кристофер Дин: Хм, ну сейчас-то мы могли бы уж под такую композицию прокататься, не так ли? (смеется). Но под нее уже сделали программу Габи и Гийом (дуэт Пападакис-Сизерон, прим.), мы обсуждали это с Мари-Франс Добрей пару лет назад. Кататься не под музыку, а под текст, который сопровождается музыкой, - это было бы нашим следующим шагом, мы думали об этом. Или же под ритм, даже не речитатив, а четкий, повторяющийся музыкальный ритм. Хотелось бы экспериментировать, попробовать что-то новое. Хотя, безусловно, это не всеми встречается “на ура”, это не очевидный музыкальный выбор. Но ведь в этом, отчасти, и весь смысл - раздвигать границы общепринятого, не так ли?
Я ни в коей мере не хочу сказать, что традиционный, популярный стиль катания чем-то хуже, но мне кажется, тебе и самому должно быть интересно экспериментировать. Да, ты не всегда в должной для этого форме, это конечно. Но на месте молодых талантливых фигуристов я бы смотрел именно в эту сторону.
Мэди: Да, я хорошо понимаю, о чем ты говоришь. Мы много думали на эту тему, старались работать в этом поле, Габи с Гийомом двигаются в этом же направлении, и я могу сказать, что если ты чувствуешь программу, если ты понимаешь, что и зачем ты делаешь - это передается публике. Зрители даже и не знали, что им может понравиться что-то подобное, но они начинают понимать. Это делает наш спорт поистине уникальным - и ты всегда следовал этому пути в качестве хореографа.
Кристофер Дин: Однажды в русском туре “Все звезды” (шоу Татьяны Тарасовой, прим) мы взяли композицию “Company” Филиппа Гласса, которая длится 15 минут, и это было очень нетипично для шоу. Музыка Гласса - это минимализм, она полна течения и воздуха, ее даже слушать подчас непросто. Для меня это был вызов - и я вдохновляюсь такими моментами, они заставляют меня идти вперед.
Эван: Как хореограф ты ставишь иногда такое, чего я никогда не видел на льду. Твои знаменитые трюки, микро-движения - то, что ты теперь передаешь другим парам. Из самых известных последних примеров давай назовем произвольную программу Алены и Бруно (спортивная пара Алена Савченко-Бруно Массо, прим.) - когда это стало уж их легендарной олимпийской программой, с которой они выиграли золото в Пхенчхане в 2018 году. Расскажи, похожи были ощущения на те, что вы испытали с Джейн сами в Сараево? Помнишь, когда они в своих лиловых костюмах опустились после проката на лед и плакали?
Кристофер Дин: Для начала, давай скажем, что работать с такими талантливыми спортсменами - невероятное счастье. Ты смотришь на их катание, изучаешь их стиль, слушаешь их идеи - а дальше двигаешь вперед их и растешь сам. От их олимпийского проката у меня были мурашки по коже. Алене - просто уникальная спортсменка, она столького добилась. Я ужасно ими гордился - и мне было приятно быть как-то причастным к этому их успеху.
Мэди: Ну что ж, последний вопрос. Что ты мог бы посоветовать танцевальной паре, которая готовится к Олимпиаде и надеется попасть там на пьедестал? (смеется)
Кристофер Дин: У вас есть все необходимое, вы знаете, что должны делать, вы уже столько раз это показывали. Верьте в себя, катайтесь страстно - а я знаю, в вас эта страсть есть, я ее столько раз видел! У вас такая невероятная связь в вашем дуэте, покажите ее всем нам, заставьте людей поверить в нее. Когда вы смотрите друг другу в глаза - вы становитесь единым целым. Так что просто верьте в себя, у вас все есть для этого
Мэди: Спасибо тебе.
Эван: Крис, огромное спасибо тебе, что пришел. Ты для нас такая икона, мы так вдохновляемся тобой - да не только мы, весь мир фигурного катания. Спасибо, что ты есть.
Кристофер Дин: Это вам спасибо, что позвали. Мне было очень приятно.
С наступающими праздниками!
Мэди: Передавай приветы своей прекрасной семье, с наступающим!
Майя, спасибо большущее!
А уж когда вернулись тоже были на пьедестале .Но в то время царили безраздельно Оксана Грищук / Евгений Платов Ох и зажигательные, эффектные танцы выдавали все перечисленные дуэты.
Нравятся танцы от Чок/Бейтс .Удачи им на национальных отборочных соревнованиях.