8 мин.

Даррен Маккарти. Глава X

620

Предыдущая часть

Представьте, что бы началось, если бы я в 2006 году подписал контракт с «Колорадо». Но я действительно был близок к этому шагу после того, как «Ред Уингс» выкупили мой контракт. Не думаю, что фанаты «красных крыльев» когда-нибудь простили бы меня.

Когда клуб объявил, что расстается с Дерианом Хэтчером, Рэем Уитни и Дарреном Маккарти, то именно «Эвеланш» первыми проявили ко мне интерес. Конечно, я мечтал всю карьеру провести в «Детройте». Но я не был рассержен на генменеджера клуба Кена Холланда за принятое решение. Я понимал, что это логичный поступок.

В сезоне-2003/04 зарплатная ведомость команды составляла 77 миллионов долларов. Однако потом последовал лок-аут, затем был введен потолок зарплат. Расставшись с Хэтчером (4,66 миллиона в год), Уитни (2,66) и мной (1,7) клуб приобрел практически 9 миллионов. Если бы я был в руководстве, то поступил бы также. Если бы я зарабатывал меньше миллиона в год, то еще мог бы повозмущаться решением. Но тогда я зарабатывал прилично. К тому же мне было 33 года, я пропустил много времени из-за травмы. Уязвимая позиция.

Холланду было тяжело объявить о своем решение. Мы пробыли в одном коллективе 11 лет. Я всегда смотрел на него ни как на боса, а, скорее, как на отца. Поэтому я сам постарался облегчить расставание. Я заявил, что не затаил обиду и что я понимаю причины такого решения. Я могу винить только себя за то, что дал повод «Детройту» включить меня в список лишних игроков. Но тот момент у клуба накопилось много претензий ко мне. Они знали о моей наркотической зависимости, о моем распадающемся браке. Он беспокоились, что потенциальный развод только ухудшит ситуацию. К тому же, как я уже рассказывал, не все были довольно тем, что я так много времени уделяю музыке.

В общем, я не был удивлен, когда узнал, что мой контракт выкупают. Гораздо больше я был удивлен, когда получил предложение от «Калгари». Мне лично позвонил генеральный менеджер и главный тренер «Флэймс» Дэррил Саттер. Он предложил мне двухлетний контракт с ежегодным окладом в 800 тысяч. На что я с радостью и согласился.

Я был уверен, что Саттер станет идеальным тренером для меня. Он всегда с уважением относился ко мне. О большем я и не прошу. В чем-то Саттера можно сравнить со Скотти Боумэном. Оба – жесткие, принципиальные тренеры. Но со временем они смогли перестроиться и адаптироваться к изменениям в лиге, к новым требованиям.     

Саттер поставил меня в тройку со Стефаном Йеллом и Маркусом Нильсоном. В таком сочетании мы и провели большую часть сезона. Пусть мы не стали реинкарнацией «Grind Line», но действовали весьма эффективно.

В «Калгари» собрался хороший коллектив. Отдельно мне помогло присутствие в команде Криса Саймона. Он также боролся со своими зависимостями. Так что я был не одинок. Он всегда был готов помочь мне примером или советом. Многие партнеры по команде знали о моих проблемах. Но никто не расспрашивал о подробностях. Только Саймон знал всю подноготную. Но этот не тот человек, который станет трепать языком.

Так как мы не пили, то часто развозили парней после баров. Больше всего мы любили отвозить домой Миикку Кипрусоффа. Я считаю его одним из самых веселых людей, которых я встречал в своей карьере. Он очень любил «скотч» и, готов поклясться, что, чем больше он выпил, тем лучше становился его английский. Если вы могли прекрасно понять все, что он говорит, то может быть уверенным, что Миикка уже поддал.

Повторюсь, в «Калгари» собралась отличная компания. Мы любили собираться группой и смотреть, к примеру, бои MMA. Конечно, к середине вечера мы уже разогревались и сами начинали бороться. Самые жесткие сражения проходили между Джеромом Игинлой и Чаком Кобасью. Несмотря на большую дружбу, парни иногда входили в раж и приходилось их разнимать и успокаивать. Нам даже пришлось наложить вето на просмотр MMA на время плей-офф, чтобы избежать глупых травм.

Ретт Уорренер играл очень важную роль в коллективе. Я могу сравнить его с Крисом Челиосом – не было человека, который так бы заботился о партнерах по команде. И я никогда не забуду одну из вечеринок, что прошла в доме Уорренера. Это был канун Рождества. Ретт прекрасно подготовился. Весь дом был украшен, все блистало, прекрасные угощения – мечта. Все пришли со своими женами или подругами. Планировался чуть ли не светский вечер. Однако парни любили бухнуть на праздники, поэтому все проконтролировать было невозможно.  Над праздником нависла угроза драки едой. И я говорю не о метании хлопьев в школьном кафетерии. В дело пошло все: индейка, картофельное пюре, кукуруза, клюква, кексы, шоколад… Бутылки красного вина без счета летели на пол.

Понять, кто все это затеял также просто, как назвать виновника начала Первой мировой войны. Все участники указывали друг на друга. Лично я убежден, что Уорренер, как хозяин дома, и имел честь швырнуть первый кекс в Робина Регира. Хотя, возможно, у меня сложилось такое впечатление, так как Уорренер и Регир всегда были в первых рядах балагуров в команде. После первого броска званный вечер превратился в хаос.

Никто не мог быть в безопасности. Игроки. Жены. Подруги. Настоящая артиллерийская атака из еды. Вот я уклоняюсь от бомбы из пюре, но через мгновение поражен снарядом из шоколада. В бою участвовали 30 человек. В какой-то момент Уорренер прыгнул за рождественскую ель и укрывался за ней, как за щитом.

Соглашение и прекращении огня было принято через 15 минут. Дом был уничтожен. Наряды гостей тем более. Позже Уорренер рассказывал, что на то, чтобы привести все в порядок, у него ушло три дня. Я уверен, что никто из присутствующих никогда не забудет тот вечер. Да, в итоге, Уорренер пострадал больше всех. Но я уверен, что, если бы понадобилось, оно без тени сомнения устроил бы снова нечто подобное.

С теплотой вспоминаю тот коллектив. У Регира было прозвище «Регги». Он был ответственным за музыку. Я любил тусоваться с молодыми парнями: Чаком Кобасью, Мэттом Ломбарди и Байроном Ричи. Мы обязательно устраивали хотя бы одну большую вечернику раз в месяц.

Переезд в Калгари также был полезен мне и в личном плане. Там я смог поближе узнать своего биологического отца, Дуга Франкотти, который жил в Эдмонтоне. Я знал это с 1996 года, но тогда не был готов к встрече. В 2004 году, кажется, я решился. Мне нужно было получить ответы на некоторые вопросы.

Мне было 32 года, когда я впервые встретил своего отца в сознательном возрасте. Это было во время выездной серии «Ред Уингс» по Канаде. Мы проговорили шесть часов. Он объяснил, что никогда не выходил на связь со мной, так как проходил по программе защиты свидетелей. Когда он работал в полиции, то смог засадить одного из главарей могущественной банды, поэтому его и включили в эту программу. Это напомнило мне те истории, что я рассказывал девушкам, дабы избавиться от них.

За два года, что я был в Калгари, Дуг ни раз навещал меня. Он говорил, что следил за моей карьерой годами. Не знаю, верить ли всем его словам. Но наши встречи позволили пролить свет на некоторые проблемы. Дуг – алкоголик. Также он заядлый игрок. Моего отца постоянного достают кредиторы. У него много проблем, с которыми столкнулся и я. Да, от ген никуда не убежишь. Многие его демоны докучают и мне.

Мы какое-то время поддерживали контакт. Но потом я осознал, что именно я являюсь инициатором этих встреч. Также он неохотно делился подробностями своей жизни. К примеру, что у него есть другая семья. В конце концов, мы перестали общаться. Два года назад он был в Уиндзоре и пытался связаться со мной. Когда я перезвонил, то его телефон был уже недоступен.

Когда скончался Боб Проберт, я приехал на его похороны. Там я встретил своего отца. Мы немного поговорили. С тех пор я его не видел. Не знаю, что с ним сейчас.

В «Калгари» мы делили обязанности тафгая с Крисом Саймоном. На его счету было восемь боев, на моем – семь, плюс один в плей-офф. В регулярном сезоне я проводил на льду в среднем минут 11. Завершил сезон с семью голами и шестью передачами. Казалось, Саттеру нравится моя игра. У меня никогда не возникало с тренером недопонимания.

В плей-офф я забил два гола. К сожалению, мы уступили «Анахайму» в первом раунде в семиматчевой серии. Одна из моих шайб стала победной в овертайме. При счете 1:1 Кристиан Хуселиус объехал за воротами и выдал пас на пятак. Я в одно касание отправил снаряд мимо Ильи Брызгалова. Удивительно, как складывается судьба. Ведь несколько лет назад я тренировался вместе с юным Хуселиусом в тренинг-кэмпе Томаса Сторма.

Я был настроен оптимистично относительно своего будущего. Казалось, я всем устраиваю «Калгари». Да и мне понравилось играть под руководством Саттера. Когда Дэррил привел «Лос-Анджелес» к победе в Кубке Стэнли-2012, то я не удивился. Было видно, что команда приняла тренера и его систему. Парни хотели играть и выигрывать ради тренера.

Увы, я не знал, что на следующий сезон Саттера уже не будет на тренерской скамейке. Также я не мог предположить, что мои зависимости поразят меня с новой силой. Я достигну дна.

12 июля «Флэймс» объявили, что Дэррил Саттер уходит с поста главного тренера клуба и сосредоточиться на работе генерального менеджера. Я не знал, как это изменит мой статус в команде. Честно говоря, мне было плевать. В тот момент я находился в жестком запое.

Продолжение следует...

logoКрис Саймон
logoКалгари
logoДаррен Маккарти
logoДэррил Саттер
logoНХЛ
logoЧак Кобасью
logoКен Холланд
logoМиикка Кипрусофф
logoРетт Уорренер
logoКолорадо