«В меня и петардами бросались, и дверными ручками. Один раз мобильным телефоном прилетело»
Анатолий Каширов – о пособии по безработице, российских ценах и лимите на легионеров
Анатолий Каширов дважды выигрывал Евролигу в составе ЦСКА, но последний сезон провел в Суперлиге-2. Между лучшим клубом Европы и третьей по силе лигой страны игрок активно путешествовал по европейским чемпионатам. В интервью Анатолий рассказывает о жизни в Германии, особенностях греческого чемпионата и признается: есть чувство, что в какой-то момент карьера повернула не туда.
В МЕЖСЕЗОНЬЕ ИГРОКИ ПОДАЮТ НА ПОСОБИЯ ПО БЕЗРАБОТИЦЕ
- Толь, главный вопрос после футбольного Евро – отмена лимита на легионеров. У этой позиции сейчас очень много сторонников. Как легионер, расскажи, как ты к этому относишься.
- Мне кажется, дело не в лимите. Все, напротив, пытаются защитить своих игроков. Я думаю, что дело в системе подготовки. Если взять Евробаскет 2007-го года, то мы увидим, что все наши игроки выросли в условиях лимита. Его ввели лет за пять до этого. Точно не помню, но примерно так. Все игроки начинали играть в условиях лимита и стали игроками в этих условиях. Тот же Антон Понкрашов, которому в 2007-м был всего 21 год. Я не считаю, что вопрос в лимите. Скорее – в подготовке, в мотивации. Лимит – не зло. Другие страны, наоборот, вводят это ограничение.
- Каково быть легионером?
– Это очень интересно. Легионеры, как правило, высокооплачиваемы, потому что все стараются приглашать лучших. Но и спрос с тебя тоже больше. В отличие от того, что происходит в большинстве наших клубов, в Германии, например, своих игроков защищают. Всегда стараются их куда-то продвинуть, дают им шансы. Не знаю, как сейчас, а тогда, когда я играл в Германии, было даже такое правило: если ты выпускаешь на паркет немца, которому не исполнилось 24 года, то твой клуб получает за это определенное количество денег от национальной Федерации баскетбола. В Бундеслиге ли, в Про А ли – не важно. Это не такие большие деньги, но если баскетболист играет какое-то количество минут – да даже мусорное время! – клуб может, по сути, из этих денег платить игроку зарплату. А с учетом того, что там все клубы не такие богатые, как у нас, это весомо. То есть у них есть деньги, но они все же их считают. Поэтому клубы заинтересованы в том, чтобы предоставлять время местным ребятам. К тому же, естественно, все болельщики любят своих игроков больше, чем приезжих.
- С учетом того, что клубы за границей не финансируются государством, это существенный плюс.
– Именно. Клубы там в основном финансируются с помощью частных спонсоров и болельщиков, которые покупают билеты, атрибутику, еду на матчах. Поэтому все клубы заточены на то, чтобы считать каждую копейку. Со спонсорами, кстати, там идет непрерывный диалог. Люди должны видеть, на что они дают деньги. В каждой команде все игроки после домашнего матча обязаны подняться в вип-лаундж наверх, где сидят спонсоры и привилегированные люди, и пообщаться с ними. Это какое-то неформальное общение, чтобы люди видели, как ты живешь, что делаешь, какие у тебя проблемы. Это очень хорошо сказывается на развитии баскетбола, развитии лиги, развитии клубов. В России этого нет, команды здесь очень закрытые.
- При том, что у нас есть и спонсоры, и государственное финансирование, далеко не все российские клубы могут предоставить игроку финансовые гарантии.
– О да, с этим в Германии вообще нет никаких проблем. Финансовая безопасность там полная. Там нет задержек зарплат, там даже термина такого не существует. Был случай, когда одна команда стала банкротом, спонсор больше не мог ее содержать. Это случилось где-то за месяц до конца чемпионата. Знаешь, кто взял на себя все выплаты игрокам? Лига! Потом уже лига и клуб судились, это само собой. С клуба сняли очки, лишили побед, это все да. Но при этом лига погасила все задолженности, команда смогла закончить чемпионат, все игроки получили шанс доиграть сезон до конца.
- Это чисто немецкий случай? Или везде в Европе так?
– Я не знаю, где вообще такое возможно, даже в Европе. Но в Германии все именно так. У них защита прав работников стоит на первом месте. Спортсмены ведь те же самые работники, у них такие же права, как и у офисных сотрудников… Кстати, о работниках: у спортсменов же ведь 10-месячный контракт, и летом они безработные. Знаешь, что делают немцы? Они становятся на пособия по безработице. Что ты улыбаешься, до трех тысяч евро можно в месяц получать! Ну там есть какие-то ограничения, не больше 70-80 процентов от зарплаты. Но так как у большинства зарплата выше, они получают именно по три куска евро. Я всегда им завидовал в этом плане.
- Я слышал, что в Германии клубы на выезды отправляются на автобусах.
– Да. А страна же ведь небольшая. Очень редко случается такое, чтобы команда летела на матчи внутреннего чемпионата. Но там и автобусы очень хорошие. У нас был автобус с вай-фаем, у каждого были розетки. По центру был проход, кресла опущены до самого пола, у всех были матрасы, и можно было лечь вообще во весь рост. С подушками, со всем необходимым, и всю поездку в интернете можно было сидеть, если хотелось. Народ возил с собой PlayStation, и так как везде были эппловские мониторы, все подключались к просмотру и сидели наблюдали. Играет кто-нибудь в начале автобуса, и в конце кто-нибудь тоже сидит с пультом, и рубятся так всю дорогу. По всему автобусу шум, гам… У нас еще сзади был П-образный столик, и вокруг него были сиденья. Он опускался и превращался в массажный стол. Нажимаешь на кнопку – и готово. Затекло у тебя что-то или там травма какая-то – физиотерапевт со своими аппаратами всегда с нами ездил.
В МЕНЯ БРОСАЛИСЬ ДВЕРНЫМИ РУЧКАМИ И ДАЖЕ ТЕЛЕФОНАМИ
- А в плане жизни как тебе Германия?
– Первое, что меня изумило: жизнь там дешевле в разы по сравнению с Россией. Когда я ехал туда в первый раз, я тоже думал, что зона евро, все дорого сейчас будет. Ни фига! Все в два раза дешевле, те же продукты в супермаркете. Хорошо, бензин дорогой. Но с этим можно мириться. А у нас вон в России жить стало еще дороже. Курс повысился, цены поднялись.
- Да, это тебе не Германия.
– Знаешь, я был шокирован, когда приехал в Россию после сезона в Германии. Это было как раз то время, когда шла вся эта эпопея с Крымом, санкциями и всем вот этим вот. Там так получилось, что я год до этого не был в Москве – как уехал весной, так и пошло, целый год не заезжал домой. И приезжаю, смотрю… Продукты, к которым я привык с детства, столько стоят или их просто нет. Я знал, что так будет, что цены поднимутся, но это все равно было так непривычно. Хорошо, что вроде все налаживается, находят какие-то способы выйти из ситуации.
- Немецкая педантичность давала о себе знать?
– Да, там все построено по правилам. После девяти вечера не пошуметь. Даже на громко работающий телевизор могут пожаловаться… Но, опять же, везде живут нормальные люди, и со всеми можно договориться. Если ты придешь к соседям и скажешь: «Извините, у меня сегодня день рождения. Ничего, если мы пошумим на пару часов дольше?», никто тебе не запретит. Там везде спокойно, размеренно. Я жил в двух маленьких городах, там не было ни пробок, ни движухи никакой. Тихие, зеленые города. Не Москва.
- Где тебе больше понравилось – в Латвии, в Греции, в Германии? В России?
– (смеется) В Германии. И жить, и в баскетбол играть. Но у Греции есть огромное преимущество – бешеные фанаты. Это просто безумно крутое ощущение, особенно когда играешь дерби с ПАОКом. С «Олимпиакосом» тоже. Полный зал, который что-то орет, и если ты играешь дома, то фанаты просто весь матч что-то поют. Напролет, не останавливаясь! Какие-то петарды, фаеры, как на футболе прямо. Курят в зале. Это все очень атмосферно. А когда ты приезжаешь на выезд, и в тебя все вот это летит, какие-то вещи… В меня сотовый телефон один раз прилетел.
- Айфон хотя бы?
– Не, старенький какой-то, типа Nokia с фонариком. Но все равно – сотовый телефон! Яйца, монеты… Деревянная дверная ручка! А самый интересный снаряд для запуска – это нарезать глянцевые журналы квадратиком, собрать в стопку, стянуть их алюминиевой проволокой и запустить. Так больно бьет! Один раз во время матча с ПАОКом нам на скамейку петарда прилетела. Со стадиона часто не могли выйти. Очень атмосферно, в общем. Но, допустим, семью туда уже не возьмешь, реально страшно. Знаешь, как мы на матч добирались?
- Узнаю, если расскажешь.
– Я играл в Салониках, в «Арисе». ПАОК – это тоже Салоники. И было у нас дерби. А дерби в Греции – это страшно. Чтобы добраться на матч, нужно приехать к себе на стадион сначала. Приезжаешь, садишься в автобус. Всего автобуса два – с командой и с менеджментом. Сзади и спереди у нас всегда было по два полных автобуса ОМОНа. Автобусы решетчатые, как положено. Плюс к этому, машин шесть полицейских, для сопровождения, и еще человек десять мотоциклистов. И мы так ездили, и они тоже. Вообще все перекрывают по улицам следования! Наглухо.
- Выходит, такой охраны недостаточно?
– Мне рассказывали, что был случай, когда люди специально врезались в эти автобусы. Болельщики другой команды просто выводили так соперника из себя. Когда автобус доезжает до места назначения, его подгоняют прямо к самому входу, тебя под щитами заводят на арену, а потом выводят так же. При этом в тебя летит столько предметов! А стартовое вбрасывание…
- Что с ним?
– Прыгаешь, отбиваешь мяч и сразу же бежишь, закрывая голову, к своей скамейке! Вот прямо сразу же. Потому что в тебя тут же летит чековая бумага, ну или туалетная, в общем рулонная. И мальчики со швабрами еще минут десять потом убирают мусор с площадки. Причем все заранее знают, что так будет, время останавливается моментально, судья сразу же после старта матча дает свисток, и все должны убегать с паркета. Может, там сейчас, конечно, что-то и изменилось, но я очень сомневаюсь. Болельщики на трибунах однажды пожар сделали, из кресел костер зажгли, когда с ПАОКом играли. Я просто в шоке был!
- По улицам не опасно было ходить?
– Когда идешь, останавливается два типа машин. Одни подбадривают, типа давай вперед, за «Арис», за родину. Вторые же – фак ю, чтоб ты сдох и все такое. В основном на греческом, конечно, но догадаться можно было.
- С Германией это, конечно, контрастирует.
– Не то слово! Я помню, один раз на нашем матче кто-то из болельщиков выбросил на паркет какую-то малюсенькую бумажечку. Я думал, нашего директора инфаркт хватит! За это же штраф идет. Там бумажка-то была едва заметная – и все равно. И вот я из такой атмосферы попал в греческий ад… Может, конечно, на матчах еврокубков там как-то все по-другому, я-то не играл там в еврокубках. Там, наверное, более жесткие правила, но во внутреннем чемпионате все именно так.
ПРИ ПРОЧИХ РАВНЫХ ОПЯТЬ УЕДУ ЗА ГРАНИЦУ
- У тебя у самого какие планы по продолжению карьеры?
– Я сейчас буду с тренером заниматься в Москве, нужно серьезно подготовиться к началу сборов. С кем бы я ни подписал контракт. По моему будущему сейчас с несколькими клубами идут переговоры.
- Конкретных предложений на бумаге сейчас нет?
– Нет, у меня все еще нет никаких бумаг, чтобы я сел за стол, все обдумал и принял решение. Ну я же просто прошлый сезон, в силу определенных обстоятельств, пропустил практически. Неудачно все сложилось. Сейчас надо начинать заново заставлять людей верить в себя. Потому что много вопросов: а почему он пропустил, а что с ним, а как он будет играть после этих операций, готов ли он. Тем более, что мне уже не двадцать лет. Верю, что все будет хорошо, что агентство сможет найти мне хорошую команду, в которой я смогу сыграть и показать, что меня рано списывать со счетов. Хотелось бы, конечно, показать, что я чего-то стою, что на меня можно рассчитывать.
- При прочих равных снова уедешь за границу?
– Да, при прочих равных я, конечно же, уеду за границу. Главное, чтобы предложения оттуда были. Потому что я привык там играть, мне там хорошо. Но я, конечно же, буду рассматривать все варианты. Сейчас вопрос стоит не столько в количестве денег и не столько в бонусах в виде клубных квартиры, машины, билетов, еще чего-то. Тут многое будет зависеть от тренера, кем он меня видит для своей команды. У меня задача на следующий сезон – играть и играть много. Я, может, где-то могу потерять в деньгах или в уровне команды, но я, по крайней мере, буду там получать много игрового времени. Но, опять же, нужно, чтобы были какие-то предложения.
- Насколько я знаю, тобой сейчас очень интересуется команда МБА…
– Они просто молодцы, Игорь и Таня Кочарян делают потрясающую работу – и с женской командой, и с мужской. Женщины вообще только вышли и сразу поднялись на пятое место. Мужчины сейчас в Суперлиге играют. Они готовы взять меня, предоставить мне время, плюс к тому, это же ведь московская команда, то есть я буду, по сути, дома. Я с Игорем много разговаривал и понял, что в их команде очень важны человеческие качества. Я знаю многих из тех, кто там играет, и ребята в команде очень хорошие. Они тренируются в хорошем зале, у них постоянно какие-то мероприятия, все сделано вообще очень профессионально. Но, при всех их плюсах, в России я бы все-таки хотел играть в Лиге ВТБ. Или вообще уехать. Я не закрываю для себя совсем вариант с МБА, ни в коем случае. Если у меня не сложится на другом уровне, я с радостью пойду в эту команду. Потому что там классно. Но пока что я чувствую в себе силы на выступление где-то еще.
ЕСЛИ БЫ БЫЛА ВОЗМОЖНОСТЬ ВЕРНУТЬСЯ НА ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД И ДАТЬ ПИНОК ТОМУ ТОЛЕ В ДРУГОМ НАПРАВЛЕНИИ, ВЕРНУЛСЯ БЫ И ДАЛ БЫ
- Ты два раза выигрывал Евролигу, а прошлый сезон провел в Суперлиге-2. Есть ли у тебя чувство, что в какой-то момент твоя карьера пошла не туда?
– Такое чувство есть у многих, я думаю. И у меня тоже…
- В какой момент это произошло?
– Я бы не назвал это ошибкой, скорее выбором, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что сегодня сделал бы этот выбор в другую сторону. Тогда обстоятельства так сложились, что мне пришлось пойти на этот выбор, я его делал под гнетом многих факторов. Это переезд в Санкт-Петербург пять лет назад. Я тогда провел очень хороший сезон в Германии, я играл плей-офф в Греции. У меня тогда все получалось, статистика была отличная, с «Олимпиакосом» очень хорошо сыграл, с ПАОКом. У меня были предложения из Германии остаться или даже перейти в команды уровнем выше, которые играют в том числе в Еврокубке и Евролиге.
- Тогда же появилось предложение от «Спартака»?
– Да, и из Питера тогда же появилось предложение. На тот момент мне казалось правильнее, если я окажусь там. Наверное, сейчас бы я так не сделал. Если бы я мог вернуться назад в прошлое и дать пинок тому Толе в другом направлении, я бы вернулся и дал бы. Есть, конечно, еще моменты, но они менее значимы. А вот этот момент я бы, наверное, изменил.
Топовое фото: Gettyimages.ru/ Alexander Hassenstein/Bongarts
