31 мин.

«Раньше смотрел на Панарина и тоже лез в обводку. Потом понял – зачем? Лучше пас отдам». Вадим Шипачев рассказывает о любимой игре

479

Вадим Шипачев – один из последних супергероев КХЛ, родившихся в 1980-х. На самом пике он взял два Кубка Гагарина в составе СКА, сегодня, в 34 года, остается лучшим центром лиги (а скорее всего, Европы) и тащит на вершину московское «Динамо» – ну, например, он стал лучшим бомбардиром прошлой регулярки.

С Вадимом мы поговорили о хоккее в самом широком смысле:

• Как тактика работает на льду 

• С какой скоростью такие творческие игроки просчитывают траекторию передач

• Как складывается химия внутри звена – и как это произошло в тройке Панарин – Шипачев – Дадонов

• В чем смысл и сложность позиции центрального нападающего 

• Как выйти на вбрасывание и не облажаться

Должен был получиться содержательный разговор об Игре – не знаю, получилось ли, напишите об этом в комментариях. А еще подпишитесь на инстаграм Вадима, на эту соцсеть у него большие планы. И, конечно, на мой телеграм: при подготовке к интервью мне очень помог архив оттуда. Ремни можете не пристегивать, взлет будет плавным.

– В инстаграме ты сердечно проводил Сергея Мозякина. 

– Серега на самом деле очень дружелюбный парень. В прошлом году они приезжали играть в Москву и жили в «Хайатте», рядом с ВТБ-Ареной. А мне надо было подъехать в динамовский офис – смотрю, Серега идет с Яшкой, то есть с Егором Яковлевым. Весело проводил их до раздевалки – посмеялись, вспомнили как играли в хоккей, проводили вместе время.

На домашнем чемпионате мира мы вместе играли в большинстве. И мне кажется, Серега приезжал на каждый Кубок Первого канала – там тренеры миксовали состав, но в большинстве Мозяка часто выходил как защитник. С его броском можно хоть от своих ворот забивать. 

– Бросок – это его фирменный суперскилл, как у Овечкина? 

– Ну, это разные уровни. Саня очень сильно долбит шайбу, у него очень сильный бросок. А Серега бросает на точность. Они оба суперпрофессионалы, забили много голов, но у них разные броски.  

– Мозякин закончил карьеру, тебе в следующем году 35. Успеваешь за временем?

– Да на самом деле нет. Время бежит: предсезонка месяц-полтора, сезон начинается, потом раз – чемпионат, думаешь – «Как все долго», фигак – уже декабрь. Потом бам – плей-офф начинается. 

Плей-офф закончился, там выиграли – не выиграли, если позвали в сборную – чемпионат мира. Месяц паузы и сборы начинаются. Смотришь на детишек: раньше в садик водил, раз – старшая дочка в школу пошла, бах – уже третий класс. Время бежит очень быстро.

– Когда мне было 20 лет, я думал, что 35 – уже почти все. Дожил до 35 и чувствую себя нормально. Но я при этом целыми днями клацаю по клавиатуре, а не играю профессионально в хоккей.

– Раньше я тоже считал, что мужики в 32-33-34 года – уже старички. Но сейчас другая подготовка, люди много готовятся сами, есть ребята, которые играют и до 40 лет. Смотришь на Саньку Еременко: занимается больше всех.  

Сейчас я не ощущаю, что мне 34, и не ощущаю, что я старше многих. Стараюсь на тренировках делать то, что делают все. И на льду уже есть какой-то опыт, понимаю, где можно сыграть попроще, поувереннее. Вообще комфортно себя чувствую и никому не уступаю. Если кто-то будет лучше меня играть – молодцы. Но я буду стараться, чтобы меня никто не обыграл. 

Вообще не чувствую, что мне 34 и скоро 35. Я тоже раньше спрашивал у Илюхи Никулина: «Ты ощущаешь, что ты старше всех в команде, тебе в чем-то тяжело?» – «Да вообще нет». 

Детство, Череповец, автобус везет рабочих на завод

– Нигде не видел, чтобы ты рассказывал про свое хоккейное детство. 

– Я сначала занимался футболом. А мой друг, с которым мы ходили в один класс, занимался хоккеем. Я говорю маме: «Тоже хочу на хоккей!» – зимой же нельзя в футбол играть. Пришел, коньков нет, ничего нет, где-то нашли старую форму. Почти все ребята моего возраста уже катались. Площадку разделили на две части: до красной линии катаются нормальные ребята, за ней, со стульчиками – «уроды» вроде меня. Это было во втором классе, мне 8 лет, по нынешним меркам уже поздно.

Из этой группы, которая не умеет кататься, надо было перебраться в первую. Немного научился кататься – перевели. Некоторые катались с 5 лет – представляешь, три года разницы? Но как-то пытался, тянулся.

Но мне все нравилось, я занимался с шайбой дома. На линолеум ее бросил и долбишь в стенку. Мама приходит: «Ты что делаешь, дурачок?». 

«Мам, да я в хоккей хочу играть» – и дальше пытаешься подкинуть шайбу. 

– Каким ты запомнил Череповец тех лет?

– Родители работали на заводе. Завод дал нам квартиру в новом районе – там, где сейчас стоит ледовый дворец. Раньше этот район считался новым. До ближайшей остановки – километр. И потом минут 20 ехать на автобусе. Сначала надо было пройти пешком километр, потом сесть на автобус и проехать. Еще и тренировки были в 7 утра, вставать надо в 5:45. Тяжеловато было сначала. 

Позавтракал, пошел на тренировку с баулом – раньше же не было такого, что ты форму оставляешь в раздевалке. Годик-два помучались: в автобусе народ едет на смену на завод. «Выпустите мальчишку» – и баул с клюшкой выкидывают на улицу у «Алмаза». 

Это обычная история, думаю много у кого было так. Сейчас маленьких ребят, у родителей которых есть денежка, возят на машинах, даже водители есть. А раньше мама схватила, закинула на автобус, и ты попер. Это воспитывает в тебе хорошие качества.  

Основы, искусство паса, тройка с Панариным и Дадоновым

– Когда смотришь на таких креативных игроков как ты, тот же Мозякин, Гусев, Кузнецов – сразу замечаешь, что основа вашей игры – это чувство дистанции от соперника, от защитника, который перед вами находится. Вы очень ловко этой дистанцией играете. Как это чувство развивается?

– Не могу ответить, не знаю просто. Это какое-то чутье – ты едешь и примерно понимаешь, что защитник должен делать. Я сам немного играл в защите и понимаю, когда под тебя подкатываются. Есть и хитрые защитники – могут качнуть, блефануть, что они к тебе идут – и ты отдашь им шайбу. 

А так – стараешься смотреть в поле. Если ты смотришь в поле, то нормальный защитник к тебе, скорее всего, не поедет: он понимает, что ты видишь поле и можешь отдать пас. Если ты смотришь в лед, в свои коньки, на шайбу, то он подъедет, навернет тебе и еще посмеется. 

– Панарин в интервью рассказывал, что ему часто говорили: при получении шайбы включаешь ноги и только потом поднимаешь голову. Он удивлялся – почему? Можно же сразу увидеть адрес и отдать хороший пас, шайба всяко полетит быстрее.  

– Мне кажется, у каждого тренера есть какие-то свои стандарты. В детстве так тем более. То, о чем говорит Панара, тоже было – «взял шайбу, сделал два шага». Это и сейчас тренируют. Но вообще ты в принципе должен заранее посмотреть, кому можно отдать. Если ты не можешь никому отдать, то уже тогда делаешь два шага и потом смотришь. 

Если можешь сразу отдать – зачем два шага? Принял-отдал и едешь дальше, смотришь хоккей, открываясь и читая, что может случиться. Голова очень важна для хоккея. У кого есть голова, руки и ноги – тот Кросби, Макдэвид, Малкин, Панарин. У кого есть два компонента – тот похуже, но тоже хорош. А кто-то просто ногами работает, бегает. 

Ребят много, все разные – поэтому и прикольно играть в хоккей. Тренерский штаб должен подобрать пятерку, сделать такой комочек, который хорошо катится. А не тот, который несется с бешеной скоростью и которому шайба нафиг не нужна. Это и интересно.

– Ты сказал, что начинал защитником.

– По своему году я был самым маленьким в команде, передачи хорошо отдавал, а сильно бросить не мог. У меня был напарник повыше, посильнее, он и бросал. Я был такой, типа умненький защитник.  

Отдавал передачи, набирал очки и тренер говорит: «В защите тебя продавливают, ты не успеваешь, давай попробуем тебя в центре». Прошло пару лет, я подрос и стал как все, но он меня так и оставил в центре. Этот перевод был лет в 12-14 – и во вторую команду «Северстали» я пришел уже центральным нападающим. 

– Над чем приходилось поработать отдельно?

 – Раньше не было такого, чтобы тебе сказали: «Надо что-то прокачать». Это сейчас – подкатки, докатки. А у нас дома были клюшка, мячик и шайба. У кого есть дача, наверное, можно было там побросать. Мне не хватало скорости – прыгал на скакалке дома. Соседи приходили: «Скажите вашему мальчику, что не надо прыгать, внизу все слышно».  

А так шайбу бросал. Летом играл в футбол, бегал, веселился. Сейчас дети сидят дома, в планшет смотрят, там стрелялки, танчики – идите в футбол поиграйте, полезней будет.  

– Кто тебе больше всего помог на этом этапе?

– В молодом возрасте это, конечно, тренеры. Нас начинал тренировать Александр Сергеевич Ягубкин, потом подхватил Вячеслав Викторович Дубровин. У детского тренера такая психология, он как батька. Дубровин говорил: «Хочу сделать так, чтобы вы были хорошими людьми. Кем бы вы ни стали – хоккеистами, электриками, сварщиками, компьютерными гениями – я просто пытаюсь, чтобы вы правильно поставили себя в жизни, не сидели, не наркоманили, не пили водку в подъездах в 12-15 лет».

Нам тренер дал общее понимание: в среднем из одного года выпускается 3-5 человек. Сначала нас было под сотню, потом 60-40-20, а в итоге – 3-5. Говорил: «Смотрите сами, можете уйти, а можете пытаться, но самое главное, чтобы были хорошими людьми». Тоже правильно – это ведь неизвестно, получится из тебя хоккеист или нет. 

И от родителей многое было, они же могли сказать: «Не, давай лучше пойдешь учиться, и все у тебя будет хорошо». Мне вот очень нравился хоккей, и меня не заставляли туда ходить. У нас утром тренировались те, кто учится во вторую смену и наоборот – у меня иногда получалось на две тренировки сходить. Прикольно! 

Я это говорю всем родителям, кто спрашивает – не заставляйте ребенка. Вы привели его в 3-4 года, а такими темпами уже в 5-6 он вам скажет: «Мам, что-то я устал от 10 тренировок в неделю, мне это вообще не надо, дайте мне детство провести, поиграть в компьютер, попинать мячик с друзьями, побаловаться».  

Сейчас родители дают подкатки, докатки, еще что-то там. С утра в школу, в машине с водителем едешь – сделал уроки. После школы ведут на подкатку. Подкатался – иди на тренировку. Мальчишка приходит домой в девять, ему вообще ничего не охота. И таких дней у него шесть в неделю. Что с ним будет дальше? 

– Где ты научился так играть в пас?

– Да тоже на тренировках нас учили, тот же Дубровин: есть подкидка, есть обычная передача. Мне нравится отдавать: считаю, что если красиво отдал и в итоге гол, то пас – это такой же бросок. Мне без разницы: если я отдам 70, а забью 5 – не расстроюсь, что кто-то рядом забил 40 и отдал 3 передачи. Для меня это равноценно. 

Если кто-то бросает лучше тебя, стоишь и отдаешь ему передачи, наигрываешь комбинации. Отдаешь и отдаешь: подкидку с удобной, с неудобной, прямой пас низом.  

Когда я перешел во вторую команду, там Игорь Зинонович Петров – он сейчас работает в Хабаровске, помощником Воробьева, и сам был центральным нападающим, тоже воспитанник Дубровина – говорил: «Далекая подкидка должна лететь невысоко, чтобы ее не перехватили, старайся отдавать пониже».  

Я раньше выходил и как давал ее выше головы – иди, лови ее рукой. Он говорил – как так? Ты должен уважать партнера. Вот это все, видимо, и сказалось. Просто кто-то впитывает информацию, а кто-то отталкивает – ну это уже его проблемы. 

– У меня в твоей карьере есть любимый пас, который ты даже, наверное, не помнишь – это пас Гусеву на ЧМ-2017 в игре против Латвии. Какие передачи у тебя самого в топе?

– На ютубе есть видео, как мы – я, Панара, Дадон – в 2016 году играли на чемпионате мира. Много таких моментов: пас, сразу перепас и гол. Когда ты не возишь шайбу, не рубишь капусту: взял, на крюк положил и отдал сразу. Там много таких нормальных передач. 

Сейчас тренеры тоже говорят: не надо возиться с шайбой. Увидел – сразу отдал, не надо перебирать. Ты перебрал – ситуация поменялась. И ты стараешься, иногда прям кайфуешь: тебе идет пас, а ты уже заранее посмотрел где твой человек и сразу ее туда в одно касание.  Никто же к этому не готов. Или вратарь только на тебя выкатился, а ты уже отдал на дальнюю, там пустые ворота и гол. Это кайф. 

(смотрит момент)

Ну вот: я посмотрел, что просто отдать шайбу тяжело. Это знаешь как – прямо за секунду ты понимаешь, что если сделаешь крюк, он уже в зону забежит. Рассчитал угол отскока – и толкнул ее туда. 

– Вот я играл вообще на самом детском уровне, не доиграл даже до 15 лет, но я хорошо помню, как это происходит. Ты периферическим зрением зацепил своего партнера, потом отвернулся от него, а в голове, мысленно, продолжаешь его движение – и отдаешь пас в ту точку, где он должен быть в тот момент.

– Так и есть. Иногда ты даже особо не видишь партнера – тебе дают пас, и ты зацепил взглядом его майку, клюшку или хват. Ты же понимаешь с кем играешь, кто как держит клюшку, кто леворукий, кто праворукий. И понимаешь, кто куда бежит, кто где будет стоять. 

Из-за этого я люблю, когда мы играем одним звеном. Вы обо всем договорились, вы все понимаете, и ты можешь отдавать не глядя. Когда звенья все время меняются, надо каждый день приходить с планшеткой, сидеть и объяснять: ты должен ехать сюда, а ты – сюда. При 5-на-4 ты стоишь здесь, а ты должен открываться там.

Хорошо, когда примерно все доведено до автоматизма. Понятно, что хоккей такая игра, где очень часто нужна импровизация, но когда ты знаешь, что, если все идет по плану, то твой игрок стоит там – это хорошо.

У тех, кто не договаривается, не очень хорошо получается играть.

– А ты сразу понял, что Панарин и Дадонов это твои братаны в смысле хоккейного мышления? Что с ними прям можно поиграть.

– Это был мой второй год в СКА. Дадон пришел с «Донбасса», его как-то выменяли. Панарин играл с Кучерявенко и с Макаровым. И была тройка – я, Кетов и Коваль (Евгений Кетов и Илья Ковальчук – Sports.ru). И мы пришли на сборы с Быковым и Захаркиным. Нас поставили втроем, мы заиграли в пас – и получилось. 

Обсуждаем большинство. Кто где будет стоять? Давайте попробуем из-за ворот. Нам показали – пробуйте. Кто будет в середине? Ну давай, Дадон, ты тут будешь – хотя он там вообще никогда раньше не играл. Дали ему – он раз забил, два забил. До сих пор там и играет. Потом Панара ушел, взяли Гуся – а Дадон все время играл на пятаке и забивал голы.  

– Мы журналистами эту расстановку «конверт» называем.

– По-хоккейному говорим «двое за воротами». Но сейчас, на канадских площадках, так уже сложно играть. На больших было удобно, на финских еще более-менее можно, а на «канадках» места уже нет. 

И в самолете, после каждой игры, нам давали планшет, мы садились втроем и смотрели, кто что сделал не так, где кто насрал. Сидели и обсуждали – ты должен быть здесь, а ты – здесь. И вот когда так сидишь месяц-два, обсуждая свои игры, уже понимаешь, что говорите об одном и том же, на одном языке. 

И вот мы так все время смотрели – большинство, просто игры. Делать-то в полете что? Музыку слушать, кино смотреть? Вот, хоккейку посмотрел и совместил приятное с полезным.  

– Артемий рассказывал, что он в то время любил в углу накручивать защитника виражами, а потом понял, что это трата сил.  

– Я тоже раньше так делал: посмотрел, как Панара возится, взял шайбу и тоже пытаешься – ну зачем? Это его конек. А ты отдай куда-нибудь. Когда шайба ходит, сопернику тяжело против тебя. Да, кто-то умеет хорошо с ней возиться, а я подкидку куда-нибудь отдам, и сопернику тяжело будет подстроиться.  

Мы много договаривались, обсуждали детали, старались и втроем играть внизу, даже защитникам не поднимать, чтобы три-в-три обыгрывать защитников и центрального.

– Кстати, вот что главное в позиционной атаке? У вас уже в «Динамо» было много раз: против вас играют каждый с каждым – и вы растаскиваете перемещениями. 

– Тебе же перед игрой говорят, как играет соперник – зонно или 1-в-1. Ты понимаешь, что если один в один, то надо делать кресты – смену мест, чтобы они терялись. Если они играют зонно, то ты сделай, чтобы в какой-то зоне у тебя было на одного человека больше – в углу или в серединке.

На тренировках можно все довести до автоматизма. Но на игру выходишь, народ заорал – и кого-то затрясло, кто-то обосрался, не понимает, что ему делать надо. Хоккей вот этим хорош, и когда без зрителей играешь – уже не то, половина народа играет нормально. А когда зрители приходят, половина боится играть в хоккей. Это кайфово, мне нравится, когда народ на льду немножко потряхивает.  

Мокрые перчатки, подготовка к сезону, оценка своей игры

– Я обнаружил, что игроки часто доделывают форму под себя. 

– Клюшку я заматываю одинаково, с тех пор как начал в детстве заниматься – уже лет 20, наверное. То же самое со щитками, давно понимаю, как их надо подрезать. 

Беру новые щитки – модели же меняются, где-то больше нарастает – и просто обрезаю по своим же старым. Отмечаю где поролон убрать, я имею в виду боковой. Понятно, что серединку, которая под щитком, не убираешь, она тебя защищает. 

– А как ты точишь коньки?

– У меня желоб, мне одинаково точили и в Питере, и в Череповце, и сейчас в «Динамо». Мне удобно кататься. Но иногда приезжаешь с холодной площадки на теплую и коньки начинают врезаться в лед. Подъезжаешь к лавке: подтупи немножко коньки, что-то островаты. Хотя это мой желоб, на котором я обычно катаюсь.

Сейчас сервисмен знает, какой у меня желоб, и спокойно точит, сам смотрит, тупые у меня коньки или нет – я вообще коньки даже не трогаю. Покатался, оставил, с утра прихожу – они если надо, то наточенные, если не надо, то так стоят на месте. Человек посмотрел, все ли нормально, не покоцано ли лезвие – может наступил на какой-нибудь кирпич, на камень, на клюшку. И все, спокойно выходишь тренироваться или играть. 

– Овечкин рассказывал что за период может три раза перчатки поменять, потому что они становятся мокрыми. 

– У нас тоже некоторые ребята в команде берут на период по 2-3 пары перчаток. Я стараюсь просто в своих перчатках играть. Бывает, что к концу периода они становятся мокрыми, чуть-чуть неудобно, но я не меняю – мне в сухих тоже не очень удобно. В сухих клюшка тоже проворачивается.

Я в перерыве даю на пару минут подсушить – и все.

– Как с годами поменялась твоя подготовка к сезону?

– Летом стараюсь вообще по минимуму кататься – тут ничего не поменялось. Как катался два-три, ну может быть 5 раз, так и катаюсь. Ну еще побегаешь, в зал сходишь. В этом году с Алексеем Николаевичем (Кудашовым – Sports.ru) несколько раз разговаривали, он скидывал расписание – надо бегать много. Был акцент на бег.

В «Динамо» сделали лагерь развития – такой, официальный. Я тоже в нем поучаствовал  – очень прилично вкатываешься. Мне говорили: приходи, если есть время свободное. Пришел – тут зал, позанимался на льду, посмотрел что там, какие требования у нового тренерского штаба. 

Я думаю, это очень помогло ребятам – особенно молодым, которые не знают, как летом готовиться. Можно же так наготовиться, что придешь в суперформе, а через неделю сдуешься и все. 

– Антон Белов говорил, что ощущает: сейчас конкуренция выше, и соревнуются уже в деталях подготовки и даже в том, кто питается правильнее.

– Раньше, лет до 25, я вообще не знал, что такое диета. На ночь пельменей нафигачился, с молоком, с кефиром – и вообще ничего ни в каком месте не подросло. Сейчас уже стараешься питаться правильно – после каждого выходного у нас взвешивание, вымеряют процент жира этими машинками. Некоторые – щипцами. 

– Как ты проходишь дистанцию сезона? Всегда более-менее на одной волне – или все-таки бывают спады по физике? Тот же Антон рассказывал, что готовятся все так, что хоть в сентябре Кубок Гагарина проводи, а потом уже у всех по-разному. 

– Мне кажется сейчас наоборот, многие готовятся не к началу чемпионата. Если задачи посерьезнее, то выводят не на начало – первые туров пять играешь под нагрузками, чтобы потом постараться и дотерпеть хотя бы до паузы. В этом сезоне первая пауза будет в ноябре, до нее матчей 20 играешь чуть ли не через день-два. К этому все готовятся.

Сезон будет специфический, с месячной паузой на Олимпиаду – это же еще одна предсезонка, в принципе.

Многое зависит от тренерского штаба, который видит, когда надо потренироваться, когда можно пожертвовать игрой-двумя – не в смысле проиграть, а просто сыграть их под нагрузкой, все равно есть команды чуть слабее. Или можно снять пятерку игроков, немного их загрузить, чтобы они не сыграли игру-две, но потом вышли еще до перерыва на Евротур. 

Я просто особо не бегаю на поле – больше катаюсь, отдаю передачи. Ребятам, которые играют с активным движением, наверное, тяжелее. Я в более лайтовом режиме – делаю все, что надо на тренировках, и мне этого хватает.  

– Бывает такое, что у игрока в целом средний матч, но у него залетел случайный гол, а еще одну шайбу с его паса партнер затащил. По факту – 1+1, удачная игра. А бывает наоборот – тащил всю игру, но забить не вышло, а потом еще и пропустил. Играл неплохо, но «-1». Вот по каким критериям ты оцениваешь свою игру, если отбросить эти формальности? 

– На самом деле критерии такие: выиграла команда или нет. Молодые ребята иногда приходят в раздевалку – забил/отдал и считает, что все в полном поряде. Нет, всем хорошо если команда выиграла. Тренер доволен, руководство, никто не ругается.

И ты понимаешь, что если забил-отдал, но команда проиграла, тебе могут так же напихать: значит надо сделать не 1+1, а 2+2, чтобы команда победила. Ты же лидер.

В то же время, бывает что ты играешь хорошо, создаешь 5-6 стопроцентных моментов, но не забиваешь или твои партнеры не забивают. У тебя в итоге 0+0, но ты реально играл хорошо. От такого никто не застрахован. 

– Я больше о внутренних ощущениях. Разве не бывает такого, что ты забил, но все равно чувствуешь – что-то не то.

– Конечно, бывает. Слушай, иногда бывает и так, что вроде сыграл здорово, в большинстве забили три, но они же не идут в плюс-минус. А в 5-на-5 тебе забили два. Ты вроде выиграл 3:2, но при этом у тебя «-2». И тренер говорит: «Ну что, вы в защите будете играть?». 

Были такие матчи, когда мы реально забивали 3-4 гола в большинстве и пропускали два: тут нам кинули, там что-то отскочило, может, от конька. Получается, что я во всех голах участвовал, но у меня «-2», и могут написать: плохой матч. А по факту был в самом центре игры. 

Обычно после игры, если вы выиграли, если ты забил или отдал, то у тебя нормальное настроение. А бывает даже при хороших показателях – забил, отдал, команда выиграла – ты понимаешь, что надо играть лучше. Злишься, идешь в зал, немного занимаешься. Делаешь что-то, что тренер сказал. 

Потом пришел домой, чуть-чуть с семьей переговорил – и успокоился. И уже на следующий день со спокойной головой анализируешь, что делал не так. Может, вообще все не так плохо. Иногда думаешь: блин, такой матч, полное говно. А на следующий день тебе говорят: «Ну, здесь ты был в поряде, здесь тоже неплохо».

А иногда наоборот: два забил, два отдал, думаешь: да я вообще хорош. А назавтра тебе говорят: «Слушай, здесь недоработал, там ошибка, хорошо что вратарь спас».

Ты не можешь на горячке объективно все понять. Можно оценить только некоторые моменты, но такое, чтобы дать полную оценку себе сразу после игры, бывает редко. Я даже семье объясняю: после игры мне про хоккей ничего особо говорить не надо, тут можем только поссориться.  

Когда выиграли и забил, то все круто, тебе кайфово. А иногда выходишь и понимаешь: ты должен лучше играть. И в то же время думаешь, что семья не виновата, они же не играли за тебя, они наоборот, для тебя стараются все делать. И я понимаю, что не буду ругаться, просто посижу-помолчу – сел за руль, доехал до дома, выдохнул и все, с детишками вожусь, чтобы не усугублять обстановку.  

На следующий день тебе в команде говорят – все хорошо, нормальная была игра. Блин, а ты чуть дома не поругался. 

Раньше было и такое, но сейчас я понимаю – хоккей-хоккеем, а дома не надо нервы никому портить. И жена говорит: «Слушай, если у тебя что-то не так в хоккее, не надо детишкам мозг засирать. Теперь я разделяю, есть такой фильтр. В хоккее хорошо – могу передать радость семье. В хоккее не пошло – держи в себе, иди поделай что хочешь в зале и выходи позитивным. 

Теория, взлом защиты, маленькие площадки

– Как в хоккее работают расстановки – 1-3-1, 1-2-2? В футболе расстановка по сути базовая штука, с которой начинается тактика.

– Тут все решают тренеры, которые изучают соперника. Есть откат в средней зоне – один выдвигается, двое края берут и двое в серединке. И ты понимаешь, что нужно делать, чтобы преодолеть эту схему. Если кто-то не понимает, то помогает тренерский штаб.

В принципе, есть команды, в которых одно звено играет одной схемой, другое – другой. Но больше команд, у которых одна схема для всех троек и без разницы какое там – первое, второе, третье или четвертое звено. 

– Я к тому, что для игроков это существенно разные схемы игры?

– Все примерно похоже – думаю, обычный человек и не увидит, в чем разница. Но как игрок ты понимаешь, кто за кого отвечает, в какую зону могут прибежать и кто должен закрывать эту зону. Ну и ты сразу видишь, когда команда играет в откат, а когда активно. 

– Насыщенную оборону на маленькой площадке взламывать сложнее? 

– Мне кажется, да, на маленькой площадке все компактнее, поближе, и если ты здорово защищаешься в средней зоне, то тяжело пройти. Пройти, понятно, можно – дал на подставление, отправил наверх одного или двух нападающих. Кинул им по борту, они подставили и побежали. 

А так – не знаю. Можно пройти любую оборону, с любой схемой. Главное – как ты играешь, исполнители.

– То есть качество взаимодействий и понимания между игроками в любом случае важнее схем.

– Если есть тактика, ты стараешься играть по ней. Как говорят: в своей и средней зоне все по тактике. А в зоне атаки ты можешь что-то выдумать, иногда что-то такое разрешают. Кто-то не разрешает – это уже от тренера зависит, что ты можешь, что ты не можешь. Он же видит, какой перед ним игрок, может он что-то придумать в атаке или не может. Если не может, то, конечно, он будет по схеме играть: отдал защитнику, прибежал на пятак и подставляешь клюшку, закрываешь вратаря. 

А если ты внутри тройки договорился как вы играете, то, конечно, будет легче. И ту же схему будет проще выполнять: ты будешь понимать партнера, когда он тебе отдаст пас, и вы не будете бегать без шайбы. 

Функции центрального нападающего, вбрасывания и детали

– Что такого центральные нападающие знают о хоккее, что канадцы берут по два-три центра в одно звено, по 6-7 центров в линию атаки? 

– В детстве нам говорили: центр связывает защитников и крайних нападающих. Грубо говоря, это связующий игрок: защитники шайбу отобрали в своей зоне – ты должен им идти помогать. В зоне атаки ты помогаешь крайним, возишься в углах, страхуешь всех.  

Хотя сейчас уже 21 век, хоккей развивается, уже нет такого четкого разделения – центральный, крайний. Сейчас есть F1, F2, F3 – такие схемы со взаимозаменяемостью (F1, F2, F3 – это условное обозначение нападающих на схемах. Их делят не по функционалу, а по близости к чужим воротам: F1 – нападающий на острие, F2 – подальше от чужих ворот, F3 ближе всех к своим – Sports.ru). Нападающие должны меняться между собой и уметь играть в защите – хоть ты крайний нападающий, хоть какой. Кто первый на возврате, кто ближе к зоне защиты, тот первый бежит назад помогать защитникам. Сейчас все так.

А так центральный – мозг звена, который рассказывает ребятам, что мы сейчас делаем со вбрасывания. Какой перекат, какую комбинацию. Что мы сделаем, если проиграли вбрасывание. Если выходишь 3-на-3, говоришь кто с кем играет, кто за кого отвечает. Крайние мало такое на себя берут, в основном принято, что это центральный должен подсказывать, объяснять, расставлять всех. Только это, наверное, и отличает.

– То есть когда мы на экране видим, как ты общаешься с партнером перед вбрасыванием, это как раз и происходит.

– Ну да. У нас, допустим, есть по 2-3 комбинации в зоне защиты, в средней зоне, в зоне атаки. Ты смотришь, что за центральный вышел с тобой на вбрасывание, какой у него хват, куда будешь выигрывать шайбу – и не факт же, что ты выиграешь. Поэтому ты говоришь: «Если я выиграю шайбу, то скину направо, делаем перекат №1». Все знают, что это за перекат, кто куда едет.

«А если я проигрываю, то ты идешь давить защитника, а второй помогает». Вот такая история – там буквально 2-3 слова, все всё понимают и дальше уже просто идет игра. Никто же не знает, выиграешь ты вбрасывание или нет. Это игра – кто кого перехитрит.  

То же самое при 5-на-4: два-три варианта, и ты говоришь, что сейчас делаем. Все понимают, кто где должен стоять. Этому много времени уделяется на тренировках, чтобы все знали, кому куда ехать надо.  

– Вбрасывание – это случай? Когда смотришь по сезону – 56% выигранных считается неплохим показателем, но это все равно же почти половина, все равно почти 50 на 50. 

– Есть ребята, которые очень хорошо играют на вбрасываниях. И в командах есть тренер, который должен подсказывать по вбрасываниям, работать над ними с игроками.  

Но да, бывает – хотя это даже не везение, это все равно мастерство: не можешь по шайбе попасть, не попадаешь в такт. Судья бросает – и ты или мимо машешь, или позже, когда тебя уже опередили.

Надо подстраиваться под судей, понимать, куда они бросают. Это только с виду кажется, что они в кружок бросают. А они могут бросить ближе к ногам, дальше от тебя. Вроде бы этот тот же самый круг, но ты ставишь клюшку в белый сегмент на точках, и от того, куда бросят, многое зависит. Там много нюансов, все тренируется, и мы этим много занимаемся.

Но не знаю, я вот тяжело играю на вбрасываниях. Сейчас ребята приехали в команду – например Эрик О’Делл, у него и клюшка жесткая, и руки сильные, он на вбрасываниях прям хорош. В Омске есть Корбан Найт, у него очень приличный показатель по вбрасываниям, тоже молодец. 

– То есть против него реально тяжело? 

– Ну да. Обычно еще тяжело с габаритными ребятами, они встают и просто за счет рычага выдергивают тебе руки и все, забирают шайбу. Зависит и от того, в какой точке вбрасывание ведешь. Нюансов очень много: если вдаваться во все, можно дискутировать, не знаю, день целый.

А так, по картинке смотришь – встали два человека, махнули клюшками. Кто удачливее, тот и выиграл. 

– Наверное, бывает, что ты раскусил манеру игрока, против которого в основном выходишь на вбрасывания, и большую часть шайб у него забрал.

– Да, иногда бывает. Выходишь на матч, тебе показывают, кто как играет, ты делаешь так, чтобы обыграть соперника. Раз обыграл, два, три, четыре. И если человек не дурной, он меняет свою манеру. И тебе снова надо смотреть, что он делает – и самому делать уже что-то другое, чтобы выиграть.

Или ты сам проиграл 2-3 вбрасывания – и меняешь тактику, хитришь. Есть моменты, которые можно изменить и постараться выиграть.

– А вот например? 

– Сейчас нельзя уже в клюшку играть, а раньше говорили: «Проигрываешь вбрасывание – просто блокируй игрока». Забирай его клюшку и оставляй шайбу нейтральной, твои партнеры должны делать подборы.

Ну или стоишь на вбрасывании, в правой точке. Я леворукий и пытаюсь отыграть шайбу в угол, с удобной руки – на резкость, на быстроту. Не получилось – играешь уже с неудобной, чтобы выиграть шайбу в серединку.

– А к чему судьи на вбрасываниях придираются? Со стороны это не всегда понятно.

– Придираются, если ты стоишь неправильно, ноги не так развернуты. Ты должен стоять прямо и смотреть на судью, и не должен крутиться на вбрасывании. 

Если неправильно ставишь клюшку. Там есть белая полоса, на которую ты должен ее ставить, вышел за нее, тебе говорят: «Поставь правильно». Раз-два сказал, ты не ставишь – предупреждение. 

В зоне обороны ты ставишь клюшку первым, в зоне атаки – вторым.

– Я заметил, что если в звене есть крайний нападающий с другим хватом, то иногда центральные с ним делят края – если вбрасывание в правой точке, то идет центр, если в левой – то крайний.

– Да-да, есть такое. Так даже если у него такой же хват как у тебя, но ему просто удобнее выигрывать, не знаю, на какой-то конкретной точке – так и пускай встает и выигрывает. Вы делаете все, чтобы завладеть шайбой, а не ездить и забирать ее.

Финиш

– Хоккей с каждым годом становится все быстрее и вроде как все важнее ноги, но даже по этому сезону видно, что по-прежнему рулят максимально творческие игроки. Ты – в КХЛ, Кучеров, Панарин – в НХЛ. По своему опыту скажи – как нам сделать, чтобы таких игроков было больше. 

– Никого же с детства не учат – «бей-беги-окружай ворота». В детстве все катаются, возятся с шайбой, пытаются отдать передачу, забить красивый гол. На взрослом уровне эта красота мало кому нужна. Но если ты можешь играть красиво не во вред себе и команде – пожалуйста. А если не можешь – начинаешь играть просто. 

Если ты обыграешь кого-то и гол забьешь, тебе тренер никогда не скажет – че ты делаешь. Но если не обыграешь, а потом из-под тебя забьют, тебе скажут – слушай, дружище, больше не надо так обыгрывать в средней зоне и шайбу терять. Еще раз так сделаешь, придет другой парень, он будет играть просто и займет твое место.

Второй год КХЛ с потолком зарплат. Как теперь распределяются звезды?

«Такого турнира, как на Олимпиаде-1998, больше не будет никогда». Чешский вратарь 8 лет играет в России и обожает Екатеринбург

«В финале – просто убивали. С «Вегасом» помягче игра была». Русская восходящая звезда в столице хоккея

Фото: dynamo.ru; instagram.com/vadim_shipachev; РИА Новости/Игорь Руссак, Владимир Песня; Gettyimages.ru/Anna Sergeeva; East News/AP Photo/Pavel Golovkin

logoАртемий Панарин
logoинтервью
logoСеверсталь
logoКХЛ
logoВадим Шипачев
logoДинамо