Яак Уудмяэ: «Мы не чувствовали, что СССР разрушается. В 80-х за эстонский флаг на улице сажали в тюрьму»
Павел Копачев и Вячеслав Самбур поговорили с олимпийским чемпионом-80, который в день смерти Высоцкого победил легендарного прыгуна тройным Виктора Санеева. Десятки интересных историй из Таллина – в одном клике.
Прогуливаясь по биатлонным делам в Таллине (скоро на Sports.ru стартует сериал душевных интервью – как «Однажды для страны» перед Олимпиадой), мы не могли не встретиться с легендой эстонского спорта – Яаком Уудмяэ. В 80-м он выиграл олимпийское золото в тройном прыжке – виде, где доминировал Виктор Санеев.
Пока Уудмяэ тренировался, Санеев штамповал победы на Играх – Мехико-68, Мюнхен-72 и Монреаль-76. В Москве от великого Санеева ждали четвертого золота подряд и даже заранее сняли фильм для центрального ТВ. Но победил – довольно неожиданно – прыгун из Эстонии.
Мы встретились с Яаком, который с акцентом, но тем не менее хорошо говорит по-русски, в Старом городе. И проговорили почти полтора часа.
- В сентябре Эстонский олимпийский комитет устроил для вас торжественный прием – 60 лет, большой юбилей.
– Да, у нас такая традиция. Чествовать спортсменов, которые чего-то добились. В Эстонии не так много олимпийских чемпионов – особенно в личных видах. Для людей, которые старше 50, я, конечно, герой. А молодые в лицо не узнают, у них другие кумиры, другой спорт. Но это и хорошо – я по Таллину спокойно хожу, меня никто не трогает.
Это в Отепя, где у меня дом, все здороваются. Но там и городок маленький – 2500 жителей. В России, наверное, это поселок, да? Но мне нравится – маленькие холмы, озера, тишина, далеко от центра.
- Как говорил другой герой 80-х Аллар Леванди, «мы, эстонцы, хотим жить за городом в центре города в лесу, чтобы рядом было озеро и море. Все сразу!».
– Точно! И еще Ратуша с площадью. В Отепя, кстати, как в Таллине, красивая Ратуша. Не такая известная, но мне нравится.
- Вы помните свою победу в 80-м?
– Помню. Красиво все сделал. Все правильно. Моя победа – точно не случайность. Полтора года я побеждал Виктора Санеева – и накануне думал: почему я должен в Москве проиграть? Что там особенного? Сектор как сектор, Виктор – тот же.
- Пока вы так думали, по центральному ТВ заготовили фильм про Санеева – мол, трехкратный олимпийский чемпион, а дома – четвертое золото.
– Да, я слышал такую легенду. Люди говорили.
- И как вы это воспринимали? По сути, никто не хотел, чтобы вы выиграли.
– Мои тренеры хотели. Они в меня верили. И призывали быть глухонемым. Телевизор не смотрел, радио не слушал. Я не переживал.
- При равенстве результатов судьи могли дорисовать сантиметры – не в вашу пользу.
– Допускаю, что такое могло быть. Но этого не сделали.
- В каких вы сейчас отношениях с Санеевым?
– В отличных. В октябре 2005-го я ездил в Тбилиси на его 60-летие. Там все устроил богатый человек – Бадри Патаркацишвили. Гости были со всего мира. Как я понял, приглашали президентов олимпийских комитетов и их жен. Но глава Эстонского НОК вместо жены взял меня. Предварительно, конечно, спросил – можно ли Яака? Президенты НОК Латвии и Литвы – все с супругами приехали. Но у них нет олимпийского чемпиона в тройном прыжке, ха-ха.
- Вы выиграли в день смерти Владимира Высоцкого – 25 июля 1980 года...
– Да, это было горе для страны. Но я не знал – дня через два услышал. Уже даже не помню – в Москве или по возвращении в Таллин. Был траур – про медали не так охотно говорили.
- Но вы же как-то отметили свою победу?
– Да, тихонько посидели с массажистом. Выпили шесть бутылок шампанского.
- Ого!
– Разве много? Это нормально! Вот в 77-м в Сан-Себастьяне – после того, как выиграл серебро на зимней Европе – переборщил с вином. Молодой был, нетренированный... Подливали – я брал бокал, еще вливали. Позже Санеев с Борзовым звали вместе водку пить: «Иди, Яак, с нами». Но мне поплохело с вина. Сказал им: «Я молодой, еще успею. А вам больше достанется».
***
– Вы пришли в прыжки удивительно поздно.
– В институте. Сейчас в такое время даже не пробуют. Чем раньше начал, тем лучше. А я записался в легкую атлетику, чтобы не ходить на физкультуру. Зачем время терять? Стал в свое удовольствие бегать, прыгать, метать. Ну и тренеры, видимо, поняли, что я прыгучий. Пошли результаты – если бы их не было, меня бы никто не ждал.
В 72-м я только-только вошел в сектор – а Санеев уже выиграл две Олимпиады. Я учился на его прыжках – смотрел кинограммы, технику полетов. Он был невероятно пластичный. А я – ну, совсем не техничный. Приземление плохое. Зато более резкий, наверное. Но если сравнивать меня с Санеевым – это день и ночь. Удивительно, что за 8 лет я пришел к олимпийскому золоту. Сейчас такое почти невозможно.
– Помните, как готовились к Играм?
– В «Лужниках» мы не прыгали. Там готовились к открытию, спортсменов не пускали. Тренировались сначала в Ленинграде, потом в Подольске. А вообще я часто дома тренировался – в Тарту. Там был такой небольшой надувной манеж.
- Главная легенда Олимпиады – большинство москвичей выселяли за МКАД, улицы зачищали и никого не пускали.
– Это не легенда. Улицы на самом деле были пустыми. Но это хорошо – весь город твой. Болельщиков по утрам, на предварительных соревнованиях, почти не было. Зато на финал собралось полстадиона. Нам, прыгунам, повезло – в этот день бежали 100-метровку. Хорошие виды – поддержка трибун чувствовалась.
- Многие страны бойкотировали Игры.
– Да, к сожалению. Но в тройном все нормальные люди были – трехкратный олимпийский чемпион Санеев, рекордсмен мира Оливейра (который в 81-м потерял ногу в аварии и умер в 99-м от алкоголизма – прим. Sports.ru). Американцы не приехали – ну это их проблема.
У меня, как сейчас помню, прыжки не сразу пошли. Заступ при разбеге, долго сектор чувствовал. Но это нормально – на тренировках знаешь, где планка, как она лежит. А тут соревнования – волнуешься, надо быстро соображать. Но третью попытку я сделал как надо – 17,35. Ее никто не победил.
- В день старта было ощущение: «сегодня точно выиграю».
– Нет. Я вообще, если честно, шел за медалью – меня бы и бронза устроила. Но по прыжкам же видно – как готов. Я хорошо себя чувствовал. Четвертый прыжок был еще дальше победного – но заступил.
- На тренировках лучше получалось?
– У нас такой травмоопасный вид, что перед соревнованиями всегда береглись. В полную силу, с длинного разбега редко прыгали.
Москва-80. Олимпийский чемпион Яак Уудмяэ (в центре) и другие призеры – Виктор Санеев и Жуан Карлуш ди Оливейра
- Тогда и в сборную Союза сложно было попасть.
– Очень сложно. Ехали только трое. Я ни разу не отобрался на летнюю Европу – был четвертым. Представляете, какая была конкуренция?! И когда не попал на мир в 83-м – уже понимал: дальше будет сложно. Я закончил в 85-м – травмы, молодежь подросла.
- Травма, которая навсегда с вами?
– Да все потихоньку болит – колени, задняя поверхность, спина, стопы. Но так чтобы «навсегда» – колено, наверное. Я в начале 81-го во время баскетбола стопу вывихнул. Полгода пропустил.
- Слышали, что у вас традиция: 25 июля совершаете прыжок, а потом отмечаете победу в кругу семьи.
– Мы раньше собирались с друзьями и устраивали соревнования – тройной, молот и копье. Куда молот улетал – там и мерили. Сейчас уже не прыгаю, только застолье – жарю шашлык, разливаю много красного вина.
- Чем вас наградили после олимпийского золота?
– Дали премию – 3000 рублей, кажется. Плюс 2000 дал Таллин. 1000 – спортобщество. Поменяли квартиру в Тарту с трехкомнатной на четырехкомнатную. И пришлось добавлять на «Волгу» – она тогда стоила 15000.
- В России все олимпийские чемпионы пожизненно получают президентскую стипендию. Как в Эстонии?
– У нас стипендия 650 евро в месяц для чемпионов, но после 53 лет. Раньше получать эти деньги нельзя.
***
– Олимпийские чемпионы из Латвии Янис Кипурс и Вера Зозуля очень эмоционально рассказывали нам про развал СССР. Мол, даже в Прибалтике эти события восприняли по-разному.
– Если честно, мы не думали, что Союз разрушается. Но были признаки свободы. В 80-х, если бы в Эстонии повесили или развернули флаг республики, сразу посадили бы в тюрьму. А в начале 90-х уже можно было все – флаг, песни про свободу. Политики зашевелились.
- Понимали, что конец СССР близок.
– Скорее, понимали: это начало новой Эстонии. Хотя на первых порах было непросто: бензина не было. Помню, тогда работал в городском управлении Отепя – и к нам приехали шведы. Мы их встречали на машине «Скорой помощи». Бензин на нее еще давали – а для гражданских автомобилей уже нет.
Цены росли каждый день. На еду. В советское время ценнники были напечатаны на обратной стороне – на мебель, например. И нельзя было продать дороже. А в 90-х уже кто как хотел, так и продавал. Но что хорошо – все прошло без крови. Никто не воевал, не брал в руки оружие – все зажили своими жизнями.
Янис Кипурс: «Вылезаю из саней и думаю: бить морду напарнику перед камерами или за углом?»
- А разве Эстония до этого не была островком Европы в СССР? Певец Тынис Мяги, исполнивший гимн Олимпиады-80, в интервью «Коммерсанту» рассказывал: «Мы были советским зоопарком. То, что даже в Риге запрещалось, у нас разрешалось. Москва закрывала глаза, и мы могли играть в хиппи, смотрели финское ТВ, видели там Rolling Stones и пытались им подражать».
– В Таллине – да, было финское телевидение. Народ смотрел фильмы и понимал: на Западе другой стандарт жизни. Я тогда еще в Тарту жил – до нас не доходило. А Таллин – это же 80 км от Хельсинки. Финские волны накатывали. Пластинки ввозили, у меня были и Rolling Stones, и Led Zeppelin, и Deep Purple. «Мелодия» мало что выпускала.
Попасть за границу было действительно трудно. Железный занавес. Пускали только туристические группы, дипломатию, спортсменов.
- Вы когда впервые выехали?
– В 75-м – в ГДР.
- Был культурный шок?
– Нет, это же Восточная Германия. Там было почти как у нас. Да и не было у меня никогда шока. Наоборот – после Финляндии понял, что у нас лучше.
- Почему?
– У меня там спросили: Яак, сколько картофеля ты будешь на обед? Я говорю: откуда я знаю. У меня дома кувшин – сколько надо, столько черпаю. А они настойчиво: три, четыре или две картофелины. Такие вот экономные.
– Леванди рассказывал: за границей все по магазинам, а мы, эстонцы – сидим пьем кофе.
– А я по магазинам ходил. Вместе с командой. На сборах – выходной: вино, хачапури. Кофе и позже можно попить. А мы расслаблялись. Надо же было немного разгрузиться.
Аллар Леванди: «Мне принесли майонез, и я съел шляпу»
- Как сейчас в Эстонии воспринимают советское прошлое?
– По-всякому. У нас есть юмористическая передача – «Эстонская советская социалистическая республика», там карикатурно показывают все, что раньше было в порядке вещей. Товары по талонам, бар с одинокой пепси-колой; как люди думают, где достать подарки.
- Что вы тогда доставали с трудом?
– Мебель – только по талонам профсоюзов. Икра, конечно – красная или черная. По госцене большие банки. В ресторанах они продавались – но там двойной ценник. Мясо не лежало на прилавках. Меня включили в список ветеранов соцтруда, которые отоваривались в магазине при мясокомбинате.
Машину выбивал – ВАЗ 21011, на которую требовалось разрешение. Угрожал эстонскому спортобществу «Йыуд», что перейду в московское «Динамо». Понимал: если не выиграю медаль в Москве – могут вообще не дать. Прокатался недолго – полгода, попал в небольшую аварию.
- Но у Союза же были и плюсы.
– Конечно. Такого больше никогда не будет – чтобы людей заставляли тренироваться, платили им хорошие деньги, кормили, вокруг крутились доктора и физиотераписты. Хорошо выступаешь студентом – 24 талона, пошли результаты – 48 талонов.
- Хм, вы удивитесь, но в России сейчас точно так же. Только талоны заменяют деньги.
– Правда? Почему же тогда так мало побед? У нас в Эстонии нет такой лестницы – люди, чтобы заниматься спортом, должны платить свои деньги. И не у всех свободные деньги есть.
- В каком состоянии сегодня эстонский спорт?
– Игровые виды слабенькие. В легкой атлетике есть только одна звезда – Герд Кантер, олимпийский чемпион в диске. Он самородок.
***
- Как вы сами учили русский язык? До спорта вы говорили только по-эстонски.
– На сборах. Надо было общаться с ребятами. В школе нас тоже учили, но говорить я не мог. Это все теория, от практики те знания были далеки. Мои дети тоже учили русский в школах – но никто из них не разговаривает. Сейчас, насколько я знаю, в школах до сих пор учат русский – как второй иностранный. Первый – английский/немецкий, второй – русский.
– Зачем?
– Ну как же – мы соседи, у многих общий бизнес. А как вести бизнес, если не общаться? В Таллине много туристов из России – с ними тоже надо разговаривать. Русский язык в основном знает старшее поколение. Молодежь говорит менее охотно.
- Над вами партнеры часто подшучивали? Говорили с акцентом, как и сейчас...
– Ну какие-то слова путал или забывал... Но шутили без злобы. Прозвища? Это надо вспоминать... Вы знаете, на трезвую голову у меня ни одной хорошей мысли не приходит (улыбается).
Вера Зозуля: «Рак побороли врачи. От меня мало что зависело»
***
– Кем вы работали после спорта?
– Три года в колхозе – спортивным методистом, потом еще три года – заведующим спортбазы. 10 лет отдал городскому управлению Отепя – на разных должностях. А в Таллин перебрался спортивным преподавателем в частной школе. Тренировал детей и сейчас жене иногда помогаю – она у меня тренером работает.
– Никогда не хотели воспитать нового чемпиона?
– Из кого? У нас народ еле на ногах стоит. Если серьезно – людей мало. Не из кого выбирать. Вон в России сколько. А лучший – темнокожий Люк Адамс. Это удивительно.
– Почему так?
– Не понимаю – у вас же такие традиции, много школ. Мне сложно судить – я почти не общаюсь с русскими тренерами. Год назад ко мне заезжал Василий Грищенков – он сейчас в Австралии работает. По скайпу созваниваемся с Денисом Капустиным, призером Олимпиады-2000, мы с ним на сборах в Испании познакомились. И все, с остальными связи почти прервались.
– Почему? Раньше была одна страна – одна команда.
– Это логично. Но, господи, не успеваешь к детям съездить... У меня пятеро – три сына и две дочки. А работа и поездки... Я с 88 года не был в Москве. Получается, в современной России вообще не был. И пока не рвусь. Может быть, когда-нибудь.
- Когда вы смотрите политические новости про Украину, что ощущаете – мир сошел с ума?
– Конечно. Простого человека никогда не спросят. Все над нашими головами. XXI век, но люди не могут жить в мире. Это самое странное. Русские и украинцы всегда были как братья. Когда еще начинался этот кризис, мы интересовались у русских друзей: «Что у вас об этом думают?» И они рассказали интересный факт: русские бизнесмены ведут себя тихо. Молчат, как мыши. Чтобы свои же, русские, не «помогли». Понимаете?
Фото: РИА Новости/Юрий Сомов, Сергей Субботин, Борис Бабанов, Вячеслав Бобков; eok.ee
В начале 80-ых на меня и двоюродную сестру напал один мужичок в пригороде Смоленска , рядом с домом нашей бабушки . Там частные дома , речка , роща березововая . Так вот этот уродец напал сзади , я успел отскочить , сестру он схватил. Я не убежал , а орал , как резанный. Услышали во дворе , прибежал брат и увидел такую охрительную картину...Тот убежал. Через какое-то время приехал полковник милиции и показал фоторобот . Это был серийный убийца и насильник девочек. На него охота шла , а мы не позвонили сразу в милицию , тётя за ним погналась . Не было телефона в доме бабушки тогда. Она пошла в магазин , рассказала кому-то, а та позвонила в милицию. Они сразу примчались , но было поздно.
Моего отца избили подонки одни за то, что он был вечером в чёрных очках. А у него зрение плохое. Мопед его угоняли несколько раз ,находили пока с концами не пропал.
Я в армии служил СССР -знаешь , что такое ’дедовщина’ ?
Думаю у многих моего поколения много подобных историй. Так, что ’Гулливеры’ и тогда были, как и бандиты. Многие не хотят это помнить просто.
Ну, тогда и я эстонец. )
Хорошее интервью, спасибо! Всегда интересно послушать тех, кто полжизни прожил в СССР и сравнить со своими впечатлениями.
--------
Судя по этому набросу, ОМОН в масках и с дубинками бегали по улицам и "зачищали" всех подряд. А бедных москвичей держали за МКАДом, видимо в концлагерях за колючей проволокой. Удивительно только, как это на похоронах Высоцкого столько народу собралось. Не иначе, все они "люди в штатском".
И еще более удивительно, как это я, будучи в 1980-м абитуриентом МФТИ, сумел добраться до Москвы, и гуляя во время ОИ по городу, избежать кровавых рук гебни.
Вход в гостиницу на фотоэлементах - даже для нас, москвичей, такое было в диковинку. Ручек у дверей нет, подходишь - сами открываются. Чудеса!
Еще запомнилась почему-то икра. Денег на руки не давали, только талоны. Бутерброд с икрой - ровно рубль. И талон на завтрак - тоже рубль. А на завтрак почти никто не ходил - сачковали, хотелось поспать подольше, и старший тренер тоже был лентяй. Короче, скапливали талоны, и вечером накрывали поляну. Там даже не бутерброды были, а как бы по отдельности: белый хлеб, вкусное сливочное масло эстонское, и горочка свежайшей черной икры. Сбрасывались все талоны, и накрывали стол.
Еще одно воспоминание, очень странное, но ведь было же. В самом центре Таллинна ко мне подошел какой-то дядька и заглядывая в глаза, сказал с таким "киношным" акцентом:
- Эстонцев в Эстонии осталось 52 процента.
А я стою такой шкет, приехал на открытое первенство Эстонии среди младших школьников. Думаю: ну и на фига он мне это сказал? И вот - осталось в памяти до сих пор.
Стриптиз, конечно, запомнился. То есть, наверняка это был не стриптиз, но что-то очень откровенное по тем временам. Для нас, московских даже не пионеров - октябрят, это был самый настоящий суперстриптиз. И всех пускали - надо было просто придти пораньше, все равно темно, и занять столик. Поямо там же, в Пирита, в гостинице в кафе.
То есть, конечно, это была другая страна. И сколько мы потом поездили в 80-е: Прибалтика - это всегда была другая страна. А Кавказ - тоже другая. И не ценили мы эту "разность", давайте скажем честно. Не ценили. То, что плохое - бросалось в глаза, раздражало (все-таки спортсмены в массе своей были люди вольные).
А хорошее - не ценили.
Не жившие в СССР с удовольствием хают то, чего не знают. Напоминает старый анекдот про Абрамовича, насвистевшего Beatles... Хватало и хорошего и плохого.
Точно одно, наркоманов почти не было, у нас в поселке точно, а в городе самый страшный наркотик - таблетки. Только, когда служил (во Владивостоке), ближе столкнулся с наркотиками (часто прикомандировывали к милицейским нарядам патрулировать).
Поддался общему настроению... Столько лет прошло, а КГБ до сих пор боятся)))
Хорошо жили, счастливо! Потому как, молодые были.
Захотелось в Эстонию съездить, посмотреть. В детстве был на соревнованиях, в 1988 году. В Пярну, в Таллине. Помню, что действительно, это был другой мир. Все чисто. В магазинах другие товары. Помню, что спортивную сумку там только мог купить (до сих пор жива-здорова). Помню, как в аэропорту Таллина впервые увидел автоматически раздвигающиеся двери. Мы - пацаны 14-15 лет - через них раз 20 прошли. Дикари - одним словом.
Каждый год ездили на экскурсии , но больше всего понравилось в Ленинграде. Вот там было намного круче , чем на Таллинской Ратуше. Мосты , фонтаны , картины , дворцы ....Столько эмоций было .
Молодежь сегодня не представляет , как можно жить без мобильника, интернета , Кока-колы , американского кино , йогуртов и т.д. и т.д. , и т.д. Если бы на экскурсию в те времена на недельку , вернулись бы в шоковом состоянии.
А если бы тогда , в 1991 году Союз не разрушился , то до сих пор бы может быть интернета бы и не было. Внутренний разве что , под присмотром КГБ.
А дух свободы в Прибалтике витал в воздухе уже с конца 80 -ых.
То, что Яак сохранил свой менталитет нормального человека, т.е. не туркнуло у него прибалтийское, - это хорошая новость.
Интересный, немного ностальгический материал, спасибо!
Главное, теперь понятно, почему Борзов и Санеев добились в спорте большего, чем Уудмяэ: они-то водку трескали, а Яаку от вина плохело...)
Только, мне кажется, он больше для взрослых читателей. Прямо хоть маркируй (30+).
Более молодым это просто неинтересно, да и непонятно.
Судя по количеству плючов и вообще откликов...