Перед провалом на ЧМ-2000 Буре приходил на интервью к Доренко, а после – отбивался у Любимова
Павел – любимчик Первого канала.
Хоккей на центральном ТВ в девяностых и нулевых – больная тема и для болельщиков, и для комментаторов. Эфиры матчей сборной, прыгавшие с канала на канал, низкие рейтинги, обрывочные трансляции, сумбур с правами. И чем дальше, тем хуже. Не спасало даже то, что один из чемпионатов мира отдали России.
«Когда ЧМ проходил в Питере в 2000-м, с нас запросили 360 тысяч долларов. Мы их с трудом наскребли вместе с ОРТ и получили лицензию. Когда я ушел с РТР, за ЧМ требовали уже 1,2 млн. Почему так подскочила цена, я объяснений найти не могу. Даже 360 тысяч казались бешеной ценой, а миллион – уж извините», – рассказывал Sports.ru Александр Иваницкий, директор спортивного вещания РТР.
Спорту тогда вообще уделялось не так много места на центральных кнопках. Но все-таки чемпионат мира в России – статусное событие. Каналы не могли его проигнорировать – нужен был анонс и для тех, кто не увлекается спортом. На ОРТ решили позвать одного из хоккеистов сборной в главную аналитическую программу выходных – и 29 апреля 2000-го (за сутки до старта ЧМ) в эфир «Авторской программы Сергея Доренко» пришел Павел Буре.
Главная русская звезда НХЛ в гостях у главного информационного киллера страны.
Сначала был сюжет, подводку к которому Доренко закончил металлической фразой «И тут уж обязательно. Надо. Выигрывать». Все в духе программы: кинологи, разыскивающие мины на трибунах, покупные журналистские аккредитации (по 50 долларов), нищие и бомжи, вывезенные за город, губернатор, которому повезло с турниром в рамках его предвыборной кампании. Наконец, проститутки, обещающие скидки для Яшина и Буре. И вот после этого уже началось студийное интервью с Павлом.
– Один из хоккеистов, которые подтверждают славу русской школы хоккея в США – вышеупомянутый любимец женщин Павел Буре. Он приехал, чтобы играть за сборную России, и будучи еще в Москве, пришел к нам в студию. Блестящий профессионал, один из лучших нападающих мирового хоккея. Мы позвали его не только поэтому – это еще и яркая личность. Интересно было, что он думает не только о хоккее.
Все болели здесь за то, чтобы ваша команда – «ФлОрида» или «ФлорИда», как там правильно – проиграла, чтобы вас увидеть можно было здесь, в составе сборной России. Вы-то как? Что вы считаете более приоритетным?
– Вы знаете, это две совершенно разные вещи. С одной стороны – естественно, интересно играть плей-оффс, интересно выступать за свою команду, стараться выиграть Кубок Стэнли. Но с другой – это, наверное, то, о чем я мечтал с детства: выступать за свою сборную на чемпионатах мира и Олимпийских играх. И так случилось, что там мы проиграли – поэтому у меня появился шанс приехать в Россию и выступить здесь.
– Болельщики здесь говорят, что это игры совсем разного уровня – что чемпионат мира гораздо слабее, менее интересно. Не с точки зрения защиты герба, флага, но с точки зрения игры как таковой – так ли это?
– Вы знаете, здесь можно поспорить. Смотря кто приезжает и выступает на чемпионатах мира – в каких составах команды приедут. Наверное, самый интересный турнир и самый престижный – это все-таки были Олимпийские игры в 1998 году, когда НХЛ остановила регулярный чемпионат, и все лучшие игроки поехали выступать за свою страну.
Доренко пытался оставаться в теме спорта, задавая вопросы типа «Кого вы знаете по совместным играм в сборной сейчас?» (в 2000-м это был еще не постыдный вопрос), «Трудно ли будет сыгрываться?», но казалось, что интересует его совсем не это. Хотя парой вопросов он попал в точку: после ЧМ сборную России будут обвинять в том, что суперзвезды не нашли общий язык в одной команде и что они думали совсем не о хоккее.
– И все-таки хоккей – это еще и большой бизнес, это огромные деньги. И у каждого есть какая-то попытка сделать свой имидж, свой образ, блеснуть. Тренеру трудно строить команду, когда в ней много звезд.
– (после паузы) Может быть, для любителя спорта мы звезды, а когда мы собираемся все вместе, у нас есть одна цель – постараться выиграть. Я все время сравниваю – это как капитан на корабле. Не может быть 2-3-4 капитана. Только один. Если ты приехал в команду – значит, ты должен подчиняться тем правилам, которые предложит тебе старший тренер.
– Вы здесь, в России. Очень много друзей, но у вас жесткий график. С кем бы вы хотели встретиться? Что у вас за планы: только игра или после игр вы, может, останетесь еще в России на некоторое время?
– Обычно приезжаю на все лето.
– А, вот как, это будет все лето?
– Да, обычно приезжаю сразу после сезона на все лето. Уезжаю где-то в конце августа – начале сентября, ближе к сезону.
– Что вы делаете все лето?
– Играю в теннис, провожу время с друзьями, тренируюсь.
– Здесь? В одной из команд?
– Да, в прошлом году с ЦСКА катался. Но, в основном, летом, я не катаюсь, не играю в хоккей, а занимаюсь чисто физической подготовкой.
– Мы все летом думаем, как бы куда поехать – ну, кто куда может: кто – на дачу, кто – в Крым, кто – дальше Крыма. А вы летом здесь, комаров кормите.
– Знаете, все-таки мне приходится проводить очень долгое время за границей, поэтому для меня каждый день дорог, который я провожу здесь, дома, со своей семьей, своими друзьями.
– Я хотел бы спросить: что вы думаете, что вы знаете о России, живя там и играя по 80 с лишним игр? У вас есть там телевидение, газеты, интернет? Сейчас можно даже радиостанции по интернету слушать.
– Да, у меня есть все – есть русское телевидение. Естественно, интернет. И газеты приходят.
– Что вы знаете? Вы знаете о политике что-то? Или смотрите только фильмы?
– Нет, я смотрю, интересуюсь политикой, конечно.
– У нас был сумасшедший год здесь. Это почти сезон в НХЛ.
– Н-да.
– Вы думаете, что ваш чемпионат... Понимаете в чем дело – и это обсуждается – один из политических аспектов чемпионата в том, что в Петербурге будут выборы. В том, что петербургский губернатор, возможно, захочет использовать этот чемпионат: блистать среди звезд, блистать рядом с вами или с кем-то еще для того, чтобы поправить свой имидж. Для того, чтобы пройти на выборах снова.
Вот спорт может стать вдруг элементом политики. Вас это не пугает, что вы окажетесь частью такой политики, что ли?
– Всегда считал, что спорт вне политики, потому что спорт всегда был, есть и будет. Мы занимаемся тем, что мы умеем и что мы любим делать. И мы занимаемся этим не с какими-то целями – какую-то карту разыграть, как вы сказали, кого-то поддерживать – нет, мы это делаем в первую очередь для болельщиков. Потому что не было бы болельщиков – не было бы нас. Не было бы интересно ни нам, никому, что мы просто собирались бы играли где-то во дворе. Мы играем для болельщиков – и вот это, наверное, самые близкие люди нам, которые приходят на стадионы и болеют за нас. И я знаю, что будет в Ленинграде очень много болельщиков, которые будут собираться и поддерживать нас.
– Скажите, я знаю, что... Вот я боюсь показаться человеком, который пристает с вопросами о политике, но я все-таки думаю, что многие зрители нашей программы страшно вами интересуются – вообще, понимаете, как человеком. Может быть, не все даже интересуются как хоккеистом. Потому что ваше имя на слуху, ваши фотографии видели в газете, о вас всякие истории, вы знаете, даже любовные – об этом пишут. И людям интересно вас увидеть, людям интересно узнать, что вы думаете... И поэтому я думаю, многим интересно, что вы думаете, когда, например, говорят и о политике в том числе. Нашу страну сейчас критикуют на Западе, например, из-за Чечни. Я не знаю, насколько принято задавать такие вопросы, насколько они занимают ваш ум, ваше время. Что вы думаете о том, что мы делаем в Чечне? Что вы думаете о том, что происходит с Россией сейчас?
– Я, естественно, интересуюсь политикой. Я считаю, что Россия – это наш дом, а в доме должен быть порядок, поэтому мне нравится то, что пришел человек к власти, который хочет навести порядок у себя дома. Это, конечно, очень приятно, и то, что, может быть, нами недовольны в Совете Европы или еще где-то... Я считаю, что мы должны сами решать, как заниматься и чем заниматься у себя в стране. Естественно, война – это плохо, и я всегда против войны, но будем надеяться, что это скоро закончится.
– И теперь личный вопрос. Я думаю, что вас уже просто замучили с этими личными вопросами, но мы в том числе своим зрителям рассказывали, как вы дарили кольцо какое-то ослепительное, оглушительное кольцо за миллион долларов Анне Курниковой. И все сразу поделились. Часть радовалась: вот какая пара замечательная, действительно блистательная пара. Ну вот. А часть – наоборот сердилась: потому что вы изменили им, зрительницам – и вот теперь вы не просто Павел Буре, а чей-то Павел Буре. А часть сердилась на Аню, естественно. Потом вдруг разоблачение, что все не так. Ну а как все-таки на самом деле?
– На самом деле, естественно, это было очень все преувеличено. Многого ничего такого не случалось. Я могу сказать одно: в ближайшие год-полтора, а может быть и два, я жениться не собираюсь ни на ком. Поэтому никто ни на кого теперь может не сердиться.
– Понятно. Но это контракт с клубом? То есть вам запрещено?
– Нет, мне не запрещено. Просто я говорю реально, так как...
– Просто по занятости?
– ... этим летом я не собираюсь ни на ком жениться. А потом у меня сезон – поэтому получается, что год-полтора ничего не получится.
– Но это все-таки дружба? Связь, которая может перерасти в женитьбу?
– Вы знаете, я со многими дружу. У меня очень много друзей, подруг, с кем мы встречаемся, общаемся – поэтому... А чего-то такого необычного там нет, это просто все преувеличено.
– Вот там много русских во Флориде, с кем вы общаетесь вообще, в принципе?
– Вы знаете, это, наверное, те люди, которые больше живут в Москве и приезжают туда по бизнесу или отдыхать. Больше с ними общаюсь.
– У вас появился такой легкий акцент американского русского.
– Да?
– Чуть-чуть. Чуть-чуть. Чуть-чуть. Ну интонация может быть.
Спасибо вам, спасибо за участие в нашей программе. И успехов вам в спорте, потому что мы страшно интересуемся всем, что связано с вашей личностью – но в первую очередь мы хотим, чтобы вы оправдывали то, что вы «ракета», и то, что вы Русская ракета.
В следующем выпуске – через неделю – Доренко скажет: «Теперь у нас новости спорта. Наша сборная на чемпионате мира постаралась проиграть решительно всем. То есть никого не пропустить. Только еще Берегу Слоновой Кости не проиграли. Но Латвии, например, нам уже удалось проиграть. В этой связи в Латвии прошли стихийные выступления ликующих болельщиков. Имеют право. К величайшему сожалению. Одно могу сказать: мы бы, если бы победили Латвию, нисколько бы не радовались. Ничего более обычного даже и представить себе нельзя. Однако вот же – проиграли.
Для справки хотел вам сказать, что люди, приехавшие из НХЛ, играющие за российскую сборную, все вместе получают годовой доход в 40 млн долларов. И вот мы видим такую игру за российскую сборную, за российский флаг».
Лучше вспомнить тот провал поможет главный архивариус российского ТВ Леонид Парфенов и его «Намедни»:
Как сейчас поступили бы игроки после такого международного провала? Наверняка прошли бы мимо в микст-зоне и схоронились бы на все лето от журналистов и внимания болельщиков. 10 мая 2000-го – через день после окончания ужасного для России чемпионата мира – Буре снова сидел в эфире ОРТ – на этот раз в программе «Здесь и сейчас» у Александра Любимова, известного больше по программе «Взгляд».
Неизвестно еще, что хуже – отвечать на вопросы о политике после провального домашнего ЧМ или отбиваться от вопросов о несостоявшейся помолвке с Курниковой.
– Добрый вечер. В эфире Общественное российское телевидение, программа «Здесь и сейчас». Самая скандальная новость за то время, пока мы с вами не виделись – это позор нашей сборной на чемпионате мира по хоккею. Впервые за 46 лет мы не попали даже в восьмерку сильнейших.
Если что в этом и радует, так это то, что, может быть, впервые за довольно долгое время российское общество взбудоражено не политикой. Хотя, может, это даже больше политика, чем просто политика. Здесь и сейчас – член сборной России, нападающий Павел Буре.
Павел Владимирович, хоть вы и нападающий, вам, видимо, придется сегодня больше защищаться. Тут, узнав, что вы придете, даже к нам к Останкино подошли болельщики – вот там стоят внизу. [к болельщикам] Мы обязательно успеем дать вам слово.
Но все-таки сначала о политике. Я думаю, что Советский Союз считался великой державой в том числе и потому, что это была великая спортивная держава. Ну и учитывая то, что, например, мы в хоккее с 1993 года уже ничего, так сказать, не выиграли, можно ли, на ваш взгляд, считать, что Россия более не является великой спортивной державой и, соответственно, Беларусь и Латвия такими державами являются.
– Я думаю, что так считать нельзя, потому что все-таки Советский Союз был великой державой, и Россия как бы продолжение этой великой державы. Даже то, что мы проиграли Латвии, Беларуси, это все-таки отдельные игры, и я думаю, что в общем Россия намного сильнее, чем Беларусь и Латвия – именно как спортивная держава.
– Делая некую параллель с политикой, я вспоминаю: это был 1968 год, после ввода танков чемпионат – и мы тогда проиграли чехам, но чемпионат мира-то мы выиграли, потому что... Может, вы сами объясните что-то болельщикам.
– Вы знаете, очень сложно что-то объяснять после такого выступления. Да, вспоминается 1968 год, вспоминается 1980-й – когда мы проиграли Олимпиаду американцам. Но, знаете, у нас есть очень много также хороших моментов, когда мы выигрывали – 1984 год, 1988 год, когда наши ребята выходили, выигрывали за сборную СССР и за сборную России также – в 1992 году мы стали чемпионами.
– Ну, в качестве диагноза: сколько лет мы должны не выигрывать, чтобы смириться с тем, что мы уже не великая хоккейная держава? Так, сужу вопрос.
– Я думаю, что с этим смиряться не надо, потому что у нас есть хорошие игроки, у нас есть хорошая школа, у нас есть хорошие тренеры, у нас есть традиции. Может быть, что-то не получилось непосредственно в этом чемпионате... Даже не то, что не получилось – был провал, если честно сказать. Но я не думаю, что надо опускать руки и все забывать.
– Просто очевидный парадокс: когда сообщают в спортивных новостях, что там где-то в Канаде кто-то из наших забил – я считаю, что это вот наш успех. 14 лучших наших игроков играют в НХЛ. Может просто все силы ушли куда-то туда?
– Нет, я не думаю, что силы все ушли куда-то туда, потому что, если ты приехал выступать за свою страну, ты должен отдавать все свои силы. Это мы пытались, у нас не получилось.
– А почему, кстати?
– Вы знаете, очень сложно объяснить, но, наверное... Мы выслушали очень много критики в свою сторону за последнее время, мы ее заслужили – но когда нас некоторые товарищи называют эмигрантами, командой эмигрантов, я думаю, что мы этого не заслужили, потому что мы все российские люди. А те, кто нас так называет, может быть, сами развалили страну?
– Да умные люди все равно понимают: вы же играете в хоккей, а не в деньги, правда?
– Правильно. Поэтому это, естественно, переходит в политику – то, что мы проиграли латышам, проиграли белорусам. Вы знаете, наверное, больше всех кто переживает – это мы сами. Потому что это очень сложно пережить, когда ты так позорно выступаешь.
– Ну я не буду вас критиковать – в данном случае критика не конструктивна. Вообще нужно хвалить – может, больше дает результат. Давайте попробуем послушать болельщиков, которые не поленились, приехали. Из Питера даже кто-то. Пожалуйста, ваши вопросы.
– Добрый вечер, Павел. Вопрос от радиостанции Спорт ФМ: поскольку поражение – это всегда комплекс каких-то причин. На сайте «Спорт-Экспресса» был опубликован опрос, и большинство читателей решило, что это вина тренеров. Вы, как человек, который воплощал тренерские установки своими руками в дело, как относитесь к этому? Есть ли в этом доля истины?
– Вы знаете, вообще хоккей – это коллективный вид спорта. И это включает игроков, тренеров, обслуживающий персонал. Поэтому нельзя кого-то винить одного: тренера или какого-то игрока – вратаря, нападающего, защитника. Если мы проиграли – мы проиграли вместе. Если б мы выиграли – мы б выиграли вместе. Мы все виноваты, что проиграли.
– А, кстати, этот проигрыш на ваше положение в мировой табели о рангах как-то повлияет? Или это не связанные вещи?
– Я не знаю, повлияет или нет. Но то, что ребята приехали сюда, старались и хотели что-то отдать – часть себя своей стране... Я думаю, что...
– В общем, могли не приезжать, да?
– В принципе, да – могли приезжать, могли не приезжать. Но если ребята откликнулись... У нас был один критерий, когда шло приглашение за сборную России: если ты приезжаешь – значит, должен отдать все силы. Если ты сомневаешься – хочешь-не хочешь, «какие условия?» – значит, лучше не приезжать.
– Но вы отдали все силы?
– Ну естественно. Сейчас это смешно, может быть, банально звучит, что мы отдали все силы и ничего не выиграли. Вы знаете, в какой-то степени не то что скрашивает, а было приятно то, что 9 мая – в день 55-летия нашей победы – мы с утра встали и смотрели телевизор, как ветераны идут на парад, как они вспоминают все. И у нас было собрание перед игрой – и мы друг другу говорили, что мы просто не можем сегодня проиграть, потому что это наш день.
– Еще вопросы.
– Здравствуйте, Павел. Вопрос от радиостанции Спорт ФМ. Вы как форвард обязаны поражать ворота соперников, а на последней стадии пред вами предстает вратарь. Какой вратарь из НХЛ для вас является самым неудобным? И как вы относитесь вообще к Артуру Ирбе?
– Вообще я к нему относился всегда с уважением, мы играли даже вместе в «Ванкувере». Но после тех заявлений, которые он сделал в прессе – то, что он был на стороне Германии или его предки были на стороне Германии во время войны... Мне было это неприятно слышать, потому что я считаю, что мы росли в одной стране и мы защищали флаг Советского союза – мы стали чемпионами мира вместе в 1990 году. И когда вот так вот разделилось – конечно, это неприятно слушать.
– А последний раз когда играли, например, с Каменским, Жамновым? В смысле, что, может, вы просто несыгранные?
– Последний раз мы играли на Олимпиаде вместе. Это был 1998 год, два года назад.
– Вы сказали на вашей импровизированной пресс-конференции после проигрыша: «Мы сделали все, что могли». Я один раз уже к этому возвращался, хочу просто напоследок обострить немного вопрос. Вот это все – это и есть все, что мы можем?
– Спорт вообще такая вещь – иногда делаешь все возможное, а у тебя ничего не получается. А иногда ты как-то подходишь больше расслабленно к этой игре – и у тебя все получается. Очень тяжело сказать, почему мы проиграли, что мы сделали неправильно – или тактически, или физически, или эмоционально мы не так подошли. Но то, что мы старались отдать нашей стране все, что мы имели – это я могу гарантировать как человек, который там был.
Фото: Gettyimages.ru/Brian Bahr, Eliot J. Schechter, Michael Steele, Mark Sandten; East News/LASKI DIFFUSION, East News; globallookpress.com/Anatoly Lomokhov/Global Look Press; РИА Новости/Владимир Родионов
Какую страну прocрали! Проклятый Путин)
Пожалуй, до сих пор входит в первую пятерку. Очень жаль, что так неудачно повернулась карьера...
Летом 1998 года в сложных переговорах с МВФ и Мировым банком России удалось согласовать пакет мер финансовой стабилизации и необходимые для этого ресурсы в объёме 25 млрд долларов. Однако Госдума его принять отказалась. Сборы в бюджет не покрывали даже процентных платежей по государственному долгу.
Экономический кризис был крахом макроэкономической политики российских властей, проводившейся в 1992—1998 годах. Экономика России получила тяжёлый удар, в результате которого в несколько раз девальвировался российский рубль, произошёл значительный спад производства и уровня жизни населения, резкий скачок инфляции.
Без Буре сборная рвала этих финнов 5:0 на КМ 1996 так-то