Место под солнцем. Баскетбольная пьеса от Рахона Р
От редакции: вы читаете пользовательский блог, в котором по полной наслаждаются «Финиксом» и кино, но не только. Не забывайте о плюсах, они никогда не бывают лишними.
В качестве вступления – да, Рахон более-менее вернулся и одарил нас всех новой пьесой. Если не хотите пропустить его новые тексты, то подпишитесь на телеграм-канал «Разряд | Люблю кино и спорт», там для вас заботливо будут расставлены ссылки. В скором времени, например, Рахон обещается составить топ своих любимых военных фильмов, так что не переключайтесь.
А теперь слово автору.
Примерно раз в семь лет «Финикс Санс» начинают подавать признаки жизни, и тогда я пишу про них пьесу, в которой делаю максимально оптимистические прогнозы относительно их будущего. Впервые это произошло в 2014-м. Заканчивается это, как правило, плачевно. Не стал исключением и этот год.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Леброн Джеймс, Бог-Император НБА.
Джеймс Харден, безымянный армянский баскетболист.
Грегор IV Попович, регент Объединенного Королевства сербов и хорватов.
Стеф Карри и Клей Томпсон, раненые на колчаковских фронтах.
Джавейл МакГи, чемпион НБА.
Монти Уильямс, рыцарь, возвращающийся из Крестового похода, в исполнении Макса фон Сюдова.
Жевун Картер, Мигал Бриджес, Крис Пол, юные мушкетеры.
Девин Букер, принц.
Лорды, дворяне, офицеры, солдаты, убийцы, слуги и гонцы.
Декорации представляют собой некую усредненную баскетбольную арену где-то на Юго-Западе США: в антракте публику развлекают родео и стрельбой по тарелкам, на трибунах в основном ковбои и мексиканцы, вяло перестреливающиеся друг с другом. Сцена слабо освещена. Из кулисы выходит Джеймс Харден с трусливой и подловатой усмешкой. Осмотревшись и потирая руки, он выступает в просцениум. Говорит он невнятно, в ассирийскую бороду, заплетенную в сложные косички.
Харден (неразборчиво, с сильным армянским акцентом): Ну вот и я. Пришел я свергнуть короля Леброна, чтоб тако-вторник лично проводить. Меж тем, покинул нас кудесник Моури, создатель баскетболов цифровых. И поделом! – с его системой я разорился насмерть в казино и разошелся с Кардашьян, прекрасной и невинной девой. Ну что ж! Пришла пора отправиться в Нью-Йорк, где стану новым королем. Чу! Кто идет? Ты человек или лукавый дух?
Ударяя себя кулаком в грудь, в лучах фиолетово-желтого света входит Леброн Джеймс в двух коронах, надетых одна на другую.
Харден (испуганно, потирая руки): А вот и он. О горе! Вид его ужасен. Свиреп и бесноват. Меня легко он победит со свипом.
Леброн (ударяя себя в грудь): Ничтожный червь! Как смел ты бросить вызов полубогу и дерзновенно чемпионства возжелать? Вот, угостись-ка тако, выбирай, с тортильей или в лаваше?
Дважды несильно, но унизительно хлещет Хардена по лицу предметом, похожим на шаурму, обрызгав соусом первые ряды зрителей.
Харден (в слезах): Боги! Я убит. Без Черепашки нету шансов в битве. Бесстрашно отступлю я на Восток, на край плоской земли, где больше нет Леброна, но есть Дюрэнт. Примкну к нему.
Угодливо кланяясь Леброну, задом пятится к кулисе и исчезает во тьме.
Леброн (глумливо): Куда же ты? Сразись! Возьми пример с меня – всегда смотрел в лицо врагам на мощном я Востоке и в жизни никому не показал спины!
Как бы реагируя на его зов, из кулисы немедленно выходит новый персонаж – рябой старик с хохолком седых волос, в истрепанной униформе ВВС США, сильно подшофе. Это Грегор IV Попович. Он, шатаясь, выбирается на авансцену и прикладывается к бутылке с мутной бурдой.
Попович (по-сербски): Здраво. Како си? Желео бих да разговарам са вама о том питању.
Леброн: Эй, инглиш, мазафака, ду ю спик ит?
Попович (виновато): Ес ай ду. Тебя я дважды крыл в финалах как бык овцу, и знаешь, можем повторить. Для этого нашел Чимезе Мету и некоего Джонсона. Настал твой час. Замечу, кстати, что осуждаю признаки расизма и поддержку Трампа южным меньшинством.
Леброн (снисходительно ударяя себя в грудь): Ты стар и выжил из ума. Пришел пугать меня Фаруком Амину. Тебя я уважаю лишь за то, что поддержал ты БЛМ и пил со мной «Агдам». Но время «Сперс» ушло. А ну-ка брысь!
Попович (по-сербски): Збогом, друже!
Радушно обнимаются друг с другом, хлопают по спине, Попович уходит. Из кулисы выходят на костылях, поддерживая друг друга, Стеф Карри в гипсе и Клэй Томпсон с забинтованной головой и нашивкой за медаль «Пурпурное сердце». Взглянув на Леброна, они без слов разворачиваются и ковыляют обратно. Вокруг Леброна начинает кружить в воздухе рой игроков и болельщиков «Лейкерс», возглавляемый Джеком Николсоном в гриме Джокера и в фиолетовом плаще.
Игроки и болельщики «Лейкерс» (поют хором на мотив «Старый клен стучит в стекло»): Наш ЛеБог, наш ЛеБог, наш ЛеБог – он не ЛеЧок!
Джавейл МакГи зависает в воздухе и проникновенно обращается к зрителям:
Я вам стихи читать начну,
Я расскажу вам, дети,
Как в голод бедного МакГи
Леброн однажды встретил.
Великий очень занят был,
Но взял он игрочишку,
Его согрел и накормил,
Подкинул мелочишки.
Всех ребятишек в наши дни
На драфт везут агенты.
Так пусть пытаются они
Стать, как Леброн, легендой!
Леброн нетерпеливым жестом отсылает их прочь со сцены.
Леброн (сокрушенно): Геть, шумная орда! Прочь, челядь! Что ж, не найдется тот, кто в силах бросить вызов моей несправедливой тирании? Почти забыл я, что такое страх. Хотя, бывало, не раз я леденел, услышав крик в ночи: «За Сперс и Попа!» О, как ты измельчала, НБА! Где витязи былого? Где ты, Данкан? Где Миллс и Эдуардо Нахера?
Удаляется со сцены, приплясывая и напевая сербскую песню «Ой, воевода Синджелич». Сцена погружается в полную беспросветную тьму, где-то очень далеко на заднем плане еле слышно звучат вопли пытаемых в казематах «Стейплс Центр» еретиков из секты деда Свирида. Внезапно раздается одинокий голос флейты: сначала едва угадывающийся, он с каждой секундой звучит все громче. Сцена озаряется неуверенным свечением, как будто солнце осторожно выглянуло из-за туч. Из кулисы, освещаемый этим слабым лучом, выходит молодой человек в оранжевом мундире с эполетами и номером 1 на спине. Это Девин Букер. В его руках большой лист ватмана с надписью «ИЩЮ ЧЕМПЕОНСКУЮ КАМАНДУ».
Букер (меланхолично):
От завтра к завтра к завтра. Так тихо подойдет карьера
К последним матчам в лиге ВТБ.
И вдруг окажется, что все «вчера»
Безумцам освещали путь к ветмину.
Конец, конец, свеча погасла!
Жизнь – только тень, она бездарный баст:
Сыграл сезон, попрыгал, побросал – и в «Астану»;
Жизнь – УНИКС драфта в пересказе дурня,
Полна пустых страстей и ничего не значит.
Он понуро выходит к центру сцены и садится на лавку. Прожектор, направленный на сцену, освещает скамейку, и внезапно мы видим, что на ней уже сидит некий дремлющий рыцарь в запыленном фиолетовом сюрко поверх кольчужного хауберка. От скрипа скамейки он просыпается и недружелюбно смотрит на Букера. Это Монти Уильямс.
Уильямс (обращаясь к зрителям): Смотрите-ка, приперся. Кто таков? Похож на игрока, а может, я неправ? Пришел ты посмеяться надо мной иль получить напутствие? Живее отвечай.
Букер (раздраженно): Да я тебя и знать не знаю. Сиди себе и не мелькай.
Уильямс: Понятно все. Нет, не дождусь я игрока, того, кто развернет течение истории и в прах заносчивого короля повергнет. О горе мне, воспитаннику «Сперс», птенцу гнезда поповского: нас было много в нем, но никого достойного не вышло.
Букер (внезапно оживляясь): Постойте, так вы тренер? А что вы тренируете, «Винстрайк»?
Уильямс (сурово): Я тренирую «Финикс Санз», команду, что солнцем Аризоны кости сушит, будто слоновью кость. Там рыцарей достойных собираю для борьбы с Леброном, ты слышал славные их имена: то Мигал Бриджес, Жевун Картер и Крис Пол – знаком ты с их деяньями?
Букер (воодушевленно): Он говорит: борьбы с Леброном! Неужто я нашел того, кто нас возглавит в битве безнадежной с великим крабом-чудищем! (Достает из ножен шпагу и протягивает ее Уильямсу). Веди же, мой наставник! Все: шпагу, честь, ум, дриблинг и бросок – вверяю в твои руки.
Уильямс (с сомнением): Ты правда ли желаешь побеждать?
Букер (пылко): И только побеждать! Да что мне эти семьдесят очков, коль скоро не влекут они победы? Тьфу, тлен! Тебе открою тайну я, что гложет мое сердце, будто паленый гаторейд.
Уильямс: Я весь внимание, мой пэр.
Букер (напряженно): Недавно в предрассветный час увидел я – иль показалось мне, что я увидел, – фигуры в утреннем тумане. То были ведьмы, Хлоя, Ким и Кендал – назвались мне они. От страха я вспотел и волоса поднялись дыбом, ведь проклят будет тот, кто с ними знался. «Вы женщины? – спросил я их. – Я счел бы вас за женщин, но отчего же бороды у вас?»
Уильямс: И что?
Букер: «Будь, Букер, здрав, будь здрав, король в грядущем!» – сказали мне они.
На сцену врывается Леброн, ударяя себя в грудь.
Леброн (кривляясь и жестикулируя, подмигивает публике): Ну вот, еще один наследник Джордана, чью тоненькую шейку перекушу стальной клешней! Пришел мне бросить вызов? Клац-клац!
Букер тушуется, порывается броситься наутек. Внезапно звучит ангельская музыка и на сцену медленно опускаются с неба, играя на арфах, Жевун Картер, Мигал Бриджес и Крис Пол, все в золоченых доспехах максимилиановского образца. Они встают рядом с Букером плечом к плечу.
Картер, Бриджес, Пол (хором, нараспев): Ну вот и все, акронский самозванец! Тебя легко мы обыграем секретной комбинацией «рога».
Букер (страстно): Вперед, Леброн, не трусь! И проклят тот, кто первым скажет «Стой!»
Быстро разыгрывают вчетвером комбинацию «рога». Мяч достается Букеру, который с внезапной решимостью атакует Леброна и бросает через клешню. Мяч улетает в зал.
Леброн: Что ж, я играл порядком. Настала осень моих дней; как желтый лист, я падаю. Того, что скрашивает нашу старость – почета, МВП, звезду шерифа Акрона, – уже мне не видать. Осталось только тако и пить вино с безумным дедушкой из ЦРУ. Зря не ходил я в колледж, ведь мог стать инженером. Убубубубубу!
Садится на корточки и уползает бочком, подняв над головой клешни. От резкого движения обе короны слетают с его головы и отскакивают под ноги Букеру. Тот надевает одну корону и выступает в просцениум. Вторую вороватым движением подхватывает Крис Пол и надевает на себя, исчезая в ночи.
Уильямс, Картер, Бриджес (хором): Что ж, славься, Букер, славься, наш король!
Внезапно ангельская музыка прерывается. На небе сгущаются тучи, которые вдруг разрезает страшная зеленая молния. Звучит демонический хохот. В разрыве облаков возникает исполинская фигура Янниса Адетокумбо в порфировой мантии византийского базилевса. Он насмешливо смотрит на сцену. Уильямс, Картер и Бриджес в страхе падают ниц. Букер покрепче надвигает корону на лоб, подхватывает мяч и с выражением мрачного отчаяния на лице движется вперед навстречу неизвестности, исчезая в густом желтом тумане.
Конец.
P.S. Еще раз! Подписывайтесь (обязательно) на телеграм-канал автора и команды «Разряд | Люблю кино и спорт», там много всего разного о футболе, баскетболе, вообще спорте и прочей массовой культуре (типа кино и сериалов). Авторов много, в том числе, как видите, и легендарных.
Фото: Gettyimages.ru/Michael Reaves, Ronald Cortes, Kevork Djansezian, Christian Petersen; pinterest.ru; filmaffinity.com
И ведьмы хороши.
(смеялся я над текстом от души)
Яннис в порфировой мантии - это даже не эпично. Это просто ППЦ. Если бы он умел читать по-русски, он бы тут же надел порфировую мантию. И больше не снимал.
По мне, так пьеса эта - воздуха глоток.
Возможно, это прозвучит крамольно, но темы о драфтах у Василия читаются намного интереснее.